Катрин Белтон «Люди Путина» (Часть 1)

Эпиграф.

Лидеры российской организованной преступности, их члены, их сообщники переезжают в Западную Европу, покупают недвижимость, открывают банковские счета, учреждают компании, вплетают себя в ткань общества, и к тому времени, когда Европа осознает это, будет уже слишком поздно".

Бывший специальный агент ФБР Боб Левинсон

Катрин Белтон

Я хочу предупредить американцев. Как народ, вы очень наивны в отношении России и ее намерений. Вы считаете, что раз Советского Союза больше не существует, то Россия теперь ваш друг. Это не так, и я могу показать вам, как СВР пытается уничтожить США даже сегодня и даже больше, чем КГБ во время холодной войны". 

Внутренний круг Путина, "силовики"
Игорь Сечин - доверенное лицо Путина, бывший оперативник КГБ из Санкт-Петербурга, который поднялся во власть в качестве заместителя главы путинского Кремля и возглавил государственное поглощение российского нефтяного сектора. Позже стал известен как "российский Дарт Вейдер" за свою безжалостную склонность к заговорам.

Николай Патрушев - могущественный бывший глава Федеральной службы безопасности ФСБ, преемника КГБ, и нынешний глава Совета безопасности.

Виктор Иванов - Бывший офицер КГБ, служивший вместе с Путиным в Ленинградском КГБ и курировавший кадры в качестве заместителя главы администрации Кремля во время первого срока Путина, возглавляя начальную экспансию Кремля в экономику.

Виктор Черкесов - бывший старший офицер КГБ, который руководил ФСБ в Санкт-Петербурге и был наставником Путина, переехав вместе с ним в Москву, где оставался его близким советником, сначала в качестве первого заместителя главы ФСБ, а затем возглавляя Федеральную службу по контролю за оборотом наркотиков.

Сергей Иванов - бывший ленинградский офицер КГБ, который в девяностые годы стал одним из самых молодых генералов во внешней разведке России, а затем поднялся во власть при президентстве Путина, став сначала министром обороны, а затем главой администрации Кремля.

Дмитрий Медведев - бывший юрист, который начал работать заместителем Путина в администрации Санкт-Петербурга, когда ему было около двадцати лет, и впоследствии пошел по стопам Путина: сначала как заместитель главы кремлевской администрации, затем как глава администрации, а затем как временная замена Путина на посту президента.

Опекуны, бизнесмены, связанные с КГБ.

Геннадий Тимченко - Предполагаемый бывший оперативник КГБ, который прошел путь от советской торговли до соучредителя одной из первых независимых компаний по торговле нефтепродуктами до падения СССР. Работал в тесном контакте с Путиным с начала девяностых годов, а по словам некоторых соратников, и до распада СССР.

Юрий Ковальчук - бывший физик, который вместе с другими бизнесменами, связанными с КГБ, возглавил банк "Россия" в Санкт-Петербурге, который, по данным Казначейства США, стал "личным банком" Путина и других высокопоставленных российских чиновников.

Аркадий Ротенберг - бывший партнер Путина по дзюдо, ставший миллиардером во время президентства Путина после того, как государство заключило с его компаниями многомиллиардные строительные контракты.

Владимир Якунин - бывший старший офицер КГБ, который работал под прикрытием в ООН в Нью-Йорке, а затем вместе с Ковальчуком возглавил банк "Россия". Путин назначил его главой государственной железнодорожной монополии.

Семья" - круг родственников, чиновников и бизнесменов, тесно окружавших первого президента России Бориса Ельцина.

Валентин Юмашев - бывший журналист, завоевавший доверие Ельцина во время написания мемуаров и назначенный главой администрации Кремля в 1997 году. В 2002 году женился на дочери Ельцина Татьяне.

Татьяна Дьяченко - дочь Ельцина, которая официально служила его советником по имиджу, но по сути была привратником президента.

Борис Березовский - бывший математик, сколотивший состояние на торговых схемах для автопроизводителя АвтоВАЗа, производителя коробчатого автомобиля "Жигули", олицетворявшего советскую эпоху, и пробравшийся в число доброжелателей Ельцина и его семьи. Когда он приобрел нефтяную компанию "Сибнефть", он стал олицетворением олигархов ельцинской эпохи с сильным политическим влиянием.

Александр Волошин - бывший экономист, который начинал работать с Березовским над приватизацией и другими схемами, а в 1997 году был переведен в Кремль на должность заместителя руководителя аппарата Юмашева. В 1999 году был повышен до руководителя аппарата.

Роман Абрамович - нефтетрейдер, ставший протеже Березовского и впоследствии перехитривший его, чтобы завладеть бизнес-империей Березовского. Кассир семьи Ельцина, а затем Путина.

Сергей Пугачев - русский православный банкир, который был мастером византийских схем финансирования ельцинского Кремля, а потом стал известен как банкир Путина. Соучредитель Межпромбанка находился промеж мира "семьи" и "силовиков". Олигарх ельцинской эпохи, перешедший на сторону людей Путина

Михаил Ходорковский - бывший комсомолец, ставший одним из первых и самых успешных российских бизнесменов эпохи перестройки и 1990-х годов.

Мафиози, фигуры по контролем КГБ в Санкт-Петербурге

Илья Трабер - бывший советский подводник, ставший в годы перестройки торговцем антиквариатом на черном рынке, а затем посредником между путинскими спецслужбами и тамбовской организованной преступной группировкой, контролирующей самые стратегические активы Санкт-Петербурга - морской порт и нефтяной терминал.

Владимир Кумарин - главарь тамбовской ОПГ, потерявший руку в результате покушения и ставший известным как "ночной губернатор" Санкт-Петербурга, вступил в бизнес с людьми Путина, в частности, с Ильей Трабером.

Семен Могилевич - бывший борец, известный как "Мозговой Дон", который в конце восьмидесятых стал банкиром лидеров самых мощных российских организованных преступных группировок, в том числе Солнцевской, переправлял наличные деньги на Запад и создал собственную преступную империю по торговле наркотиками и оружием. Завербованный в 70-е годы КГБ, он был "криминальной рукой российского государства".

Сергей Михайлов - предполагаемый глава амой влиятельной в Москве Солнцевской организованной преступной группировки имеющий тесные связи со многими связанными с КГБ бизнесменами, которые впоследствии наладили связи с нью-йоркским магнатом недвижимости Дональдом Трампом.

Вячеслав Иваньков ("Япончик") - мафиози, направленный Могилевичем на Брайтон-Бич, Нью-Йорк, для контроля за криминальной солнцевской империей.

Евгений Двоскин - мафиози с Брайтон-Бич, который объединившись со своим дядей Япончиком и переехав в Москву стал одним из самых известных "теневых банкиров" России.

Феликс Сатер - лучший друг Двоскина с детства. Стал ключевым деловым партнером Trump Organization, разработал ряд объектов недвижимости для Трампа, сохраняя при этом контакты высокого уровня в российской разведке.

Пролог

Московские правила
Был поздний вечер мая 2015 года, и Сергей Пугачев перелистывал найденный им старый семейный фотоальбом тринадцатилетней или более давности. На одной фотографии, сделанной на дне рождения на московской даче, его сын Виктор опускает глаза, а дочь Владимира Путина Мария улыбается и шепчет ему на ухо. На другой фотографии Виктор и другой его сын, Александр, позируют на деревянной винтовой лестнице в президентской библиотеке Кремля вместе с двумя дочерьми Путина. На краю фотографии улыбается Людмила Путина, тогда еще жена президента России.

Мы сидели на кухне последней резиденции Пугачева, трехэтажного таунхауса в богатом лондонском районе Челси. Вечерний свет проникал в огромные окна, на деревьях за окном щебетали птицы, а движение на близлежащей Кингс-роуд отдавалось слабым гулом. Высокопоставленная жизнь Пугачева, которой он когда-то наслаждался в Москве - заключение сделок, бесконечные закулисные соглашения, "договоренности" между друзьями в кремлевских коридорах власти - казалась чем-то далеким. Но на самом деле влияние Москвы все еще таилось, как тень, за его дверью.

Сергей Пугачев (слева), известный тогда как банкир Кремля, в девяностые годы тесно сотрудничал с Павлом Бородиным (справа), начальником управления имущества Кремля.

За день до этого Пугачев был вынужден обратиться за защитой к британскому контр-террористическому подразделению. Его телохранители обнаружили подозрительные коробки с торчащими проводами, приклеенные к шасси его Rolls-Royce, а также на машине, на которой он возил в школу трех своих младших детей - семи, пяти и трех лет. Теперь на стене гостиной Пугачевых, за лошадкой-качалкой и напротив семейных портретов, сотрудники контр-террористической группы SO15 установили серый ящик с сигналом тревоги, который можно было активировать в случае нападения.

Пятнадцать лет назад Пугачев был кремлевским инсайдером, который бесконечно лавировал за кулисами, чтобы помочь Владимиру Путину прийти к власти. Когда-то его называли банкиром Кремля, он был мастером закулисных сделок, ловких махинаций, которые управляли страной в то время. Долгие годы он казался неприкасаемым, членом внутреннего круга на вершине власти, который устанавливал и гнул правила в угоду себе, подстраивая под свои нужды правоохранительные органы, суды и даже выборы. Но теперь кремлевская машина, частью которой он когда-то был, обернулась против него.

Высокий русский православный верующий с темной бородой и общительной ухмылкой стал последней жертвой неустанно расширяющегося влияния Путина. Сначала Кремль ворвался в его бизнес-империю, забрав ее себе.

Пугачев уехал из России сначала во Францию, а затем в Англию, когда Кремль начал свою атаку. Люди Путина забрали проект отеля, который президент предоставил ему на Красной площади, в двух шагах от Кремля, без какой-либо компенсации. Затем его судостроительные заводы, два крупнейших в России, оцениваемые в 3,5 миллиарда долларов, были приобретены одним из ближайших союзников Путина, Игорем Сечиным, за малую часть этой суммы. Затем его угольный проект, крупнейшее в мире месторождение коксующегося угля в сибирском регионе Тува, стоимостью 4 миллиарда долларов, достался близкому соратнику Рамзана Кадырова, сильного президента Чечни, за 150 миллионов долларов. [1]

[Оценки стоимости перечисленных активов основаны на документах, с которыми ознакомился автор, поданных в рамках двустороннего иска Пугачева на 12 миллиардов долларов США по поводу предполагаемой экспроприации его активов. Из них следует, что западная аудиторская компания BDO оценила судостроительные верфи в 3,5 миллиарда долларов, а Nomura - от 2,2 до 4,2 миллиарда долларов. Ernst & Young оценила коксоугольную компанию EPK в 4 миллиарда долларов. Действительно, покупатели ЭПК, Руслан Байсаров и Игорь Алтушкин, первоначально объявили российской прессе, что купили ее за 4 миллиарда долларов].

При этом люди Путина обвинили его в крахе Межпромбанка, банка, соучредителем которого он был когда-то в девяностые годы и который когда-то был ключом к его власти. Кремлевские власти возбудили уголовное дело, утверждая, что Пугачев стал причиной банкротства банка, переведя 700 миллионов долларов из него на счет в швейцарском банке в разгар финансового кризиса 2008 года. Кремль не обращал внимания на заявления Пугачева о том, что эти деньги принадлежат ему. Казалось, не имело значения, что поглощение Сечиным верфей за бесценок было самой большой причиной нехватки средств банка для кредиторов. [2]

[Копии переписки между кредиторами, представленными инвестиционным банком Nomura и российским центральным банком, показывают, что пакеты акций верфи были заложены в качестве обеспечения кредита Центробанка. Продажа по рыночной цене гарантировала бы удовлетворение всех требований кредиторов указывается в переписке.]

Рука Кремля казалась очевидной. Люди внутри государства манипулировали правилами против него, чтобы обрушить банк, неудивительно, что при этом они получили выгоду для себя", - сказал Ричард Хейнсворт, давний эксперт по российскому банковскому делу. [3] 

[Из интервью автора с Ричардом Хейнсвортом, июнь 2014 г.]

Это была типичная история для кремлевской машины, которая стала неумолимой в своем охвате. Сначала она преследовала политических врагов. Но теперь она начала ополчаться на бывших союзников Путина. Пугачев был первым из ближнего круга, кто пал. И теперь Кремль расширил свою кампанию против него с жестоких закрытых московских судов до респектабельного лондонского Высокого суда. Лондона. Там он с легкостью добился приказа о замораживании его активов, попутно завязав магната в узлы в зале суда.
С тех пор как Пугачев покинул Россию, Кремль преследовал его. В его доме во Франции ему угрожали истуканы, посланные ликвидатором Межпромбанка. Трое членов московской мафиозной группировки вывезли его на яхте у берегов Ниццы и потребовали заплатить 350 миллионов долларов, чтобы гарантировать "безопасность" его семьи. Это была "цена мира", сказали они ему, цена за то, чтобы российское уголовное дело против него по банкротству "Межпрома" было прекращено, свидетельствуют документальные свидетельства. [4] 

[Запись этого разговора была передана в министерство внутренних дел Франции в рамках уголовного расследования по факту угроз. Автор изучил доказательства.]

В судах Великобритании Пугачев был как рыба в воде, неспособная работать по незнакомым правилам и процедурам. Он слишком привык к закулисным сделкам своего кремлевского прошлого, слишком привык проскальзывать сквозь сети правил и норм благодаря своему положению и власти. Он не оказал себе никакой услуги. Убежденный в справедливости своего положения, в том, что он стал жертвой последнего захвата кремлевских активов, он считал себя выше правил британских судов. Он не выполнял судебные предписания, связанные с замораживанием активов, и спустил миллионы фунтов со счета, который он скрывал от британского суда. Он считал, что правила раскрытия информации были ниже его достоинства, мелочью по сравнению с бедствиями, постигшими его бизнес-империю, и не более чем частью кремлевской кампании, преследующей и расстраивающей его на каждом шагу. Кремль, однако, стал искусным в преследовании своих врагов через судебную систему Великобритании, в то время как PR-машина была отточена, чтобы заполнить страницы британских таблоидов обвинениями в краже богатств российского олигарха.
Кремль впервые научился ориентироваться в судебной системе Великобритании во время победы над Борисом Березовским, олигархом в изгнании, который стал самым яростным критиком Путина, в деле, которое, казалось, перевернуло историю России. Березовский был тем самым быстроговорящим инсайдером Кремля, который пытался - и потерпел неудачу - отсудить у своего бывшего делового партнера Романа Абрамовича, близкого союзника Кремля, 6,5 миллиардов долларов в Высоком суде Лондона. Судья, рассматривавшая дело, дама Элизабет Глостер, не приняла во внимание заявление Березовского о том, что он совместно с Абрамовичем владел одной из крупнейших российских нефтяных компаний "Сибнефть" и долей в "Русале", крупнейшем российском алюминиевом гиганте, и что Абрамович вынудил его продать свои доли по заниженной цене. Хотя Березовский был признан во всей России как владелец этих концернов, госпожа судья Глостер заявила, что считает его "наследственно ненадежным свидетелем", [5] [Джейн Крофт и Нил Бакли, "Критик Кремля проиграл иск на $6,5 млрд. Своему коллеге-олигарху, газета «Файнэншл Таймс», 1 сентября 2012 года; Константин Кагаловский, бывший представитель российского правительства в международных финансовых институтах и архитектор схем приватизации с помощью залоговых аукционов, позже сказал мне, что "многие в России знали, что [Абрамович и Березовский] были партнерами 50:50". Он сказал, что сам нашел документы, свидетельствующие об этом, но тогда уничтожил их. их. (Кагаловский также занимал должность первого заместителя главы принадлежащего Ходорковскому банка "Менатеп", и работал над планами слияния принадлежащих Ходорковскому ЮКОСа и Сибнефти). 'Во время судебного процесса по делу [Березовского] никто из России не пришел давать показания относительно собственности Березовского, потому что они не хотели портить свои отношения с российскими властями и с Ромой [Абрамовичем]", - отметил он.] и встала на сторону Абрамовича, который утверждал, что Березовский никогда не владел этими активами, что ему просто платили за политическое покровительство. Позже выяснилось, что пасынку миссис Глостер было заплачено около 500 000 фунтов стерлингов за представление интересов Абрамовича на ранних стадиях дела. Адвокаты Березовского утверждали, что его участие было более масштабным, чем было раскрыто ранее. [6] 

[Березовский в свое время подал в суд относительно этого судебного решения. 'Иногда у меня складывается впечатление, что Путин сам написал это решение", - говорил он. «Роман Абрамович выиграл суд против Березовского», BBC News, 31 августа 2012 г. Позже выяснилось, что пасынку госпожи Глостер заплатили почти 500 000 фунтов стерлингов за представление интересов Абрамовича на ранних стадиях дела. Дэвид Леппард. «Березовский плачет из-за 3,5 млрд фунтов стерлингов Абрамовича в пользу судьи», Sunday Times, 22 сентября 2012 г. Судья Глостер отказалась от комментариев, а судебный офис, представляющий интересы судей, сообщил, что она заявила об этом и что Березовский в тот период не возражал]

Кремль еще больше отточил свои операции в судебной системе Великобритании, преследуя Мухтара Аблязова, казахского миллиардера, который оказался самым большим политическим врагом президента Казахстана, ключевого союзника Кремля, Нурсултана Назарбаева. Аблязова преследовало российское государственное Агентство по страхованию вкладов, которое обвинило его в хищении более 4 миллиардов долларов из казахского БТА Банка, председателем совета директоров которого он был и который имел филиалы по всей России. Российское агентство наняло команду юристов из ведущей лондонской юридической фирмы Hogan Lovells, которые возбудили против Аблязова одиннадцать гражданских исков о мошенничестве в Великобритании, а также выдали ордер на замораживание его активов. Частные детективы проследили, как 4 миллиарда долларов были выведены в сеть оффшорных компаний, контролируемых казахским магнатом. [7] [Аблязов утверждал, что стал жертвой политической охоты на ведьм. Он был единственным реальным политическим противником Назарбаева. Он утверждал, что причиной краха банка было то, что Назарбаев забрал его у него.]

Но в случае с Пугачевым никаких украденных или скрытых активов обнаружено не было. Ни в Великобритании, ни где-либо еще за пределами России не было подано ни одного заявления о мошенничестве. Вместо этого, основываясь только на решении российского суда, та же команда из Hogan Lovells выиграла дело о замораживании активов Пугачева и умело окольцевала его, пока он терзался множеством судебных постановлений, которые поступали в его адрес. Его допрашивали по поводу раскрытия информации об активах и уличили в даче ложных показаний о том, кто продал угольный бизнес - он сам или его сын. Судье было не важно, что продажа была проведена по цене, составляющей менее одной двадцатой от реальной стоимости бизнеса. Важно было то, соблюдал ли он процедуру и задекларировал ли все активы, которые оставались под его контролем. Пугачева заставили отдать суду свои паспорта и запретили покидать Великобританию во время длительного периода допросов по поводу раскрытия его активов, так как юристы Кремля затянули юридическую сеть. Он прошел через ряд адвокатов, которые в свою очередь казались озадаченными делом, которое никогда не рассматривалось по существу в Великобритании, в то время как другие рассматривали его как легкую добычу. Избалованные наплывом российских дел, за которые московские магнаты готовы были платить самые высокие цены, чтобы их передали в Высокий суд Лондона, юридические фирмы набивали свои счета до астрономических сумм за работу, которая, как показывают документы, так и не была выполнена. PR-фирмы предлагали защищать имидж Пугачева за 100 000 фунтов стерлингов в месяц. Он теперь на нашей территории", - сказал один из партнеров международной юридической фирмы, представляющей его интересы.
Сначала Пугачев считал, что дело против него затеяли неуправляемые кремлевские подчиненные, желающие подвести черту под экспроприацией его бизнес-империи. Но по мере расширения кампании, когда Пугачев начал опасаться за свою физическую безопасность, он убедился, что им руководит сам Путин. 'Как он мог так поступить со мной? Я даже сделал его президентом", - сказал он в тот вечер, сидя на кухне в своем Челси, все еще потрясенный визитом SО15 и подозрительными устройствами, найденными под его машинами". [8]  [Из интервью автора с Пугачевым]

Бывший друг, присланный Кремлем в Лондон, сказал ему, что Путин лично контролирует каждый шаг кампании против него, предупредив: "Мы здесь все контролируем, у нас все под контролем".
Пугачев давно заметил растущее влияние кремлевских денег в Лондоне. По его словам, задолго до начала юридической атаки он встречался с целым рядом английских лордов, которые охали, пожимали ему руку и говорили, каким великим они считают Путина. В те дни они считали Пугачева "банкиром Путина", как называла его тогда пресса, но все равно без всяких вопросов и раздумий просили его сделать пожертвование в пользу Консервативной партии. Все его бывшие друзья из Кремля держали в городе родственников и любовниц, которых они навещали по выходным, наводняя город деньгами. Бывшая жена Сечина, Марина, держала здесь дом со своей дочерью. Был Игорь Шувалов, заместитель премьер-министра, которому принадлежала самая престижная квартира в городе, пентхаус с видом на Трафальгарскую площадь. Сыновья Аркадия Ротенберга, миллиардера, бывшего партнера Путина по дзюдо, посещали одну из самых престижных частных школ страны, в то время как его бывшая жена Наталья занималась шопингом и подавала на мужа в Высокий суд Лондона. Был и вице-спикер Государственной Думы, один из самых ярых патриотов России Сергей Железняк, который долгое время выступал против влияния Запада, но его дочь Анастасия уже много лет жила в Лондоне. Список чиновников, проживающих в Лондоне, бесконечен, говорит Пугачев. 'Они очень хорошо устроились на этом маленьком острове с ужасной погодой', - фыркнул он. В Великобритании главным всегда были деньги. Путин послал своих агентов, чтобы развратить британскую элиту".
Город уже привык к потоку российских денег. Цены на недвижимость резко выросли, поскольку сначала магнаты, а затем российские чиновники скупали элитные особняки в Найтсбридже, Кенсингтоне и Белгравии. Череда размещений российских акций, возглавляемых государственными компаниями "Роснефть", Сбербанк и ВТБ, помогла оплатить аренду и зарплату в офисах богатых лондонских PR- и юридических фирм. Лордам и бывшим политикам платили щедрые зарплаты за работу в советах директоров российских компаний, хотя они практически не контролировали поведение компаний. Влияние России было повсюду. Александр Лебедев, бывший офицер КГБ и банкир, который позиционировал себя как защитника свободной прессы в России, приобрел самую читаемую и влиятельную лондонскую ежедневную газету Evening Standard. Непременный участник столичных приемов был в списках самых популярных людей, завсегдатаем элитных ужинов. Другим таким магнатом был Дмитрий Фирташ, украинский олигарх, ставший газовым трейдером Кремля, которого, несмотря на связи с крупным российским капиталом, разыскивает ФБР. Назовем еще Семена Могилевича, который стал миллиардером-донором Кембриджского университета. Его главный лондонский миньон Роберт Шетлер-Джонс пожертвовал миллионов фунтов партии тори, в то время как влиятельные партийные боссы принимали участие в учрежденном Фирташем британско-украинском обществе. Были и другие менее заметные игроки. Один из них оказался в друзьях Бориса Джонсона, тогдашнего мэра Лондона, представителя элиты тори. «Все привыкли к шпионам в темных очках и с подозрительным прикидом, как в фильмах», - произнес Пугачев. «Но здесь они везде, и выглядят нормально, и вы не сможете их отличить».

Пугачев понятия не имел, говорит ли посланник Кремля правду о том, что все у него тут схвачено, или просто пугал его. Но в какой-то момент, после того, как он нашел подозрительные устройства под автомобилями и впервые узнал, что Россия собирается добиваться его экстрадиции, он решил, что не стоит больше рисковать. Несмотря на его прежнюю близость к Путину и обширные контакты с кремлевским кланом бывших сотрудников КГБ, известных под именем силовиков, в последнюю минуту он отменил назначенную встречу с высокопоставленным чиновником из Великобритании. Вместо этого кремлевский агент повелел ему встретиться с российским разведчиком, работавшим в MI 6. Все перевернулось в его глазах. Опасаясь того, что правительство Великобритании готовит сделку с русскими о его экстрадиции, Пугачев вспомнил судьбу своего друга Бориса Березовского, активного критика Кремля, которого в марте 2013 года нашли мертвым на полу ванной комнаты загородного особняка Бориса в Беркшире, повесившимся на любимом черном кашемировом шарфе. На месте происшествия остался неопознанный отпечаток пальца. По какой-то причине Скотлэнд-Ярд не стал расследовать это дело, оставив его местной полиции Темз Валли, которая, назвав сйе факт самоубийством, закрыла дело. [9].  

[Cудебный следователь записывал открытый вердикт следствия по делу смерти Березовского, несмотря на протесты  «Темз Вэлли Полис» (Thames Valley Police — территориальное отделение полиции Великобритании в графствах Бакингемшир, Беркшир и Оксфордшир). Судебно-медицинский эксперт, действующий от имени семьи Березовского, показал, что экспертиза посмертных фотографий заставила его поверить, что Березовский не совершал самоубийства. На его шее не было V-образной отметины, которая должна была быть, если бы он повесился. Полиция не смогла найти в базе данных ФБР и Интерпола отпечатков пальцев, идентичных обнаруженным на душевой штанге. (Джейн Крофт, «Открытый вердикт не раскрывает тайну смерти кремлевского критика Березовского, Financial Times, 28 марта 2014 г.)]

"Похоже, есть договоренность с Россией о том, чтобы не суетиться », - волнительно подытожил Пугачев. [10]

[В марте 2018 года тогдашний министр внутренних дел Эмбер Радд заявила, что полиция Великобритании и MI5 возобновят расследование ряда смертей россиян на территории Великобритании, в том числе, по-видимому, смерть Березовского. ("Отравление российского шпиона: Радд сообщает, что расследование распространяется на другие смерти ", BBC News, 13 марта 13, 2018)]

И вот однажды в июне 2015 года, через несколько недель после нашей встречи с ним в Челси, Пугачева внезапно не стало в Великобритании. Все его телефоны были отключены. Выброшенный на обочину стези, он бежал, проигнорировав судебные постановления, запрещавшие ему покидать страну. Он даже не сообщил об этом своему партнеру, матери его трех малолетних детей, лондонской светской львице Александре Толстой, которая ждала его на восьмидесятилетнем юбилее своего отца. В последний раз его видели на встрече с адвокатами, где его предупредили, что нужны 10 миллионов фунтов стерлингов, чтобы получить залог на неизбежный запрос России о его экстрадиции - сумма, которой у Пугачева не было. Через несколько недель он уже был во Франции, гражданином которой он был с 2009 года,  и где французское законодательство защищало своих граждан от экстрадиция в Россию. Он сбежал в относительно безопасное место и стал жить на собственной вилле неподалеку от Ниццы. Вилла походила на крепость, окруженная неприступно высоким металлическим забором. Она была под неусыпным присмотром бригады телохранителей и серии камер на каждом повороте.

Легкость, с которой Кремль смог провернуть дело в Лондоне, показалось Пугачеву, как говорят русские, первой ласточкой. Она ознаменовала собой приход московских правил в Лондон, где Кремль мог изменить и направить дело в нужное себе русло, когда на многомиллиардный бизнес Пугачева мог быть наложен арест, и Пугачев должен был подчиняться этим правилам. Конечно, Пугачев не был ангелом. Не ясна судьба 700 миллионов долларов, которые согласно обвинению были выкачаны из Межпромбанка. Но в раскрытых сведениях о его активах, которые Великобритания не оспаривала, присутствовал факт,  установленный Верховным судом Лондона, о возвращении Пугачевым 250 миллионов долларов в банк. След оставшейся суммы терялся в компаниях, ликвидированных бывшим союзником Пугачева, который теперь тесно сотрудничал с Кремлем. Позже швейцарские прокуроры, которых Россия попросила заблокировать счета Пугачева в швейцарских банках, заявили, что не нашли доказательств того преступления, когда 700 миллионов долларов Межпромбанка были переведены из компании Пугачева на счет в швейцарском банке в разгар кризиса 2008 года. [11]

[Документы швейцарской прокуратуры, полученные автором. Но Следственный комитет России утверждает, что средства были переведены компанией Пугачева "ОПК Девелопмент", а из кредитных ресурсов Центробанка. Российская прокуратура утверждает, что депозиты ОПК в Межпромбанке, где хранились средства коммерческого кредита российского государственного банка ВТБ с 19 июня 2008 года, задолго до получения кредитных ресурсов Центробанка, были подделаны задним числом. Однако их доказательства опирались на показания двух высокопоставленных руководителей Межпромбанка, которые согласились пойти на сделку с прокурорами под давлением. Один из руководителей, Дмитрий Амунц, согласился сказать, что вклады были сфальсифицированы, после того как прокуроры пообещали ему, что его освободят из-под стражи, согласно расшифровкам записанных на пленку разговоров между женой Амунца и адвокатом Мариной Ярош, со ссылкой на высокопоставленных чиновников ФСБ. (Он дал показания, но не был освобожден). Другой исполнительный директор, Александр Диденко, также согласился сотрудничать с прокурорами и был освобожден досрочно. В настоящее время он занимает руководящую должность в банке под управлением государственного агентства по страхованию вкладов, т.е. в государственном органе, который возглавляет дело против Пугачева. Подробнее об этом см. статью Ильи Рождественского "Сбежавшие миллионеры: как банкир Пугачев вывел деньги из России", РБК, 14 ноября 2016 г.]

Но даже несмотря на то, что кремлевские юристы не стали возбуждать дело о мошенничестве в Великобритании, хотя, похоже, не было никаких следов похищенных средств, судебное преследование Пугачева не прекращалось. Юристы, работающие в России от имени Государственного Депозитарного Агентства настаивали на том, чтобы его «оттолкнули» от банкротства Межпромбанка. «Если вы получаете наличные от регулирующего органа, вам следует взять их, чтобы помочь банку выжить, а не вносить платеж самому себе", - посоветовал кто-то из команды юристов. [12]  [Интервью автора с человеком, близким к российской государственной юридической команде, февраль 2018 года. Дело о банкротстве Пугачева также было основано на утверждениях о том, что он приказал другому высокопоставленному руководителю банка снять залоги, удерживающие акций его коксоугольной компании ЭПК в рамках подготовки к ее продаже, что также якобы ухудшило финансовое положение банка.] Несмотря на то, что Кремль экспроприировал его бизнес-империю, и, начав опасаться за свою жизнь, Пугачев был обвинен в неуважении к суду за бегство из Великобритании и заочно приговорен к двум годам лишения свободы. Во время слушаний этого дела Пугачева то и дело звали лжецом, нарушившим правила о замораживании. Он не только сбежал из страны, но перевел средства от продажи двух машин во Францию. Один из судей, Вивьен Роуз, сочла, что она не может «Смело полагайтесь на любые данные, которые он дал». Новозеландский траст, который он создал владеет недвижимостью на десятки миллионов долларов, включая его дом в Челси, позже было установлено, что это подделка.

Несмотря на все свои недостатки, Пугачев настаивал на том, что он был пойман в ходе российской государственной вендетты, простершей свои руки через британские суды. Казалось, что Кремль намерен уничтожить любую мысль о том, что он когда-либо был хорошо связан с Кремлем или что он мог обладать какими-либо знаниями, которые могли бы нанести ущерб интересам Кремля. Кремль, пользуясь скудными знаниями спецслужб Великобритании о России и довольно низким авторитетом самого Пугачева, удалось подавить политический подтекст этого дела (в тот момент спецслужбы головой уходили в проблемы исламской террористической угрозы). Надо сказать, что до тех тревожных для Пугачева пор, он не давал никаких интервью. Мало кто знал о нем. Большинство людей считали, что речь идет о недавно умершем олигархе Борисе Березовском, который помог Путину прийти к власти. Адвокатам из Hogan Lovells было сказано, что Пугачев – никто, и дело против него не имеет никакого отношения к политике. 'Я не не видел никаких доказательств того, чем он занимался в Кремле, - поделился со мной некто из близкого окружения группы юристов. - Мы должны быть крайне осторожны. Пугачев, похоже.болтает все, что хочет. Люди, с которыми я разговаривал, говорят, что он был откровенным мошенником". [13] [Из интервью автора с близким к правоохранительным органам лицом в феврале 2018 г.].

Но на самом деле Пугачев работал в самом сердце Кремля и был посвящён в тайны властных коридоров, в том числе и в ту, которая обнажала приход Путина во власть. Это, похоже, было одной из главных причин, по которым Кремль преследовал его, стремясь окружить его юридическими капканами. Еще до того, как Кремль захватил его бизнес-империю, он стремился уехать из России, чтобы избежать бесконечных интриг в бизнесе. Он уже был отодвинут на второй план друзьями Путина по КГБ из Санкт-Петербурга, и получил в 2007 году французское гражданство. Пугачев был наказан именно за то, что всеми силами стремился выйти из управляемой Россией сплоченной системы, мафиозного клана, из которого никому не суждено было выйти. 'Пугачев был нужен подобно почке, он был необходим для функционирования системы. Но он потерял рассудок и решил, что может уйти и заниматься своим делом. Конечно, был отдан приказ уничтожить его", - сказал высокопоставленный российский банкир, участвующий в финансовых операциях для Кремля". [14] [Из интервью автора с российским банкиром в марте 2018 г.]

В спешке перелета из Великобритании во Францию Пугачев оставил после себя ряд следов. Детективы, работающие на Кремль, нагрянули с обыском в его офис в Найтсбридже. На то было решение суда, выданное через несколько дней после исчезновения банкира. Среди документов было найдено несколько дисковых накопителей. На одном из дисков были записи: российские службы безопасности тайно записывали каждую встречу, которую он проводил в своем офисе в центре Москвы, с момента его исчезновения с конца девяностых годов. 

Одна из записей ярко отражает откровенные и горькие чувства Пугачева по отношению к Путину и собственной роли в приведении его к власти. Пугачев сидит в своем кабинете с Валентином Юмашевым, зятем бывшего президента Бориса Ельцина и руководителем его аппарата, и обсуждает за ужином с бокалом вина напряженное положение дел в Москве, где разразился очередной политический кризис. Это был ноябрь 2007 года, и оставалось всего несколько месяцев до истечения второго срока президентских полномочий Путина. Тогда согласно конституции России, он должен будет уйти в отставку. Но хотя Путин делал туманные заявления о том, что после ухода с поста президента он может стать премьер-министром, о реальных намерениях Путина никто не знал. В извилистых коридорах Кремля бывшие сотрудники КГБ и спецслужб, которые пришли к власти вместе с Путиным, теснили друг друга за должности, препирались, наносили ответные удары в надежде, что их или их ставленника выберут преемником Путина.

Пугачев и Юмашев тихо звенели бокалами, обсуждая это противостояние. Неопределенность в вопросе преемственности навевала сильные воспоминания о 1999 годе, когда они помогали Путину подняться. Им казалось, что это было сто лет назад. К этому времени их затмили союзники Путина по КГБ из Санкт-Петербурга. Теперь они были почти реликтами совершенно другой эпохи. Система власти безвозвратно изменилась, а они все еще пытались понять, что же они натворили.

'А ты помнишь, как все было, когда он пришел к власти?' - спрашивает Пугачев на диске. Он тогда говорил: "Я - руководитель. Меня наняли". В те дни Путин, казалось, не хотел брать на себя ведущую роль и выглядел податливым и уступчивым для тех, кто помог ему прийти к власти. Между нами говоря, вначале, я думаю, он хотел разбогатеть, жить счастливой жизнью, решать свои личные вопросы", - продолжает Пугачев. И в принципе, он эти вопросы решал очень быстро... Но когда прошли четыре года его первого срока, он понял, что произошло то, что никогда не позволит ему уйти в отставку".

Первый срок Путина был пропитан кровью и противоречиями. Он привел к радикальным преобразованиям в управлении страной. Он столкнулся с серией смертоносных террористических атак, включая осаду театра на Дубровке в Москве чеченскими террористами в октябре 2002 года. Захват заложников закончился более чем сотней погибших, когда российские службы безопасности не справились с задачей штурма театра, отравив газом тех самых зрителей, которых они пытались освободить.

Сражения Путина с повстанцами из неспокойной северокавказской республики Чечня стали причиной гибели тысяч людей, в том числе и 294 человек, погибших в результате серии взрывов в жилых домах. Многие тогда в Москве шептались, за этими взрывами, кровавыми нападениями стояли путинские службы безопасности, не в последнюю очередь потому, что в итоге предпринятые им меры безопасности укрепили его власть.

Свободолюбивые олигархи 1990-х годов вскоре оказались под ударом. Путину и его людям потребовалось всего одно громкое дело против самого богатого человека страны, чтобы отменить рыночные свободы ельцинской эпохи и начать захват власти государством.

'На мой взгляд, он с радостью ушел бы через четыре года', - продолжает Пугачев.- Но потом произошли все эти события. С Западом сейчас такое серьезное противостояние, что уж впору подумать о втором кубинском ракетном кризисе. И сейчас он зашел еще дальше... Он понимает, что если дальше так пойдет, то он никогда не выберется».

Для Пугачева и Юмашева выстроенная Путиным конструкция власти, в результате которой президент накопил столько властных полномочий, что теперь все зависело от него, выглядела противоположностью стабильности. "Это пирамида. Все, что вам нужно сделать, это стукнуть по ней один раз, и все рухнет... Он все это понимает, но не может изменить себя".

- «У меня нет ощущения, что он что-то в этом понимает", - говорит Юмашев.

- 'Было бы странно, если бы он признался в том, что все, что он сделал, - это отстало, - вмешивается Пугачев.- Многие решения, которые он принимает, основаны на его убеждениях о том, как устроен мир. Он искренне верит в патриотизм. Он верит, когда говорит, что распад Советского Союза - это трагедия...У него просто такие ценности. Все, что он делает, он делает искренне. Ошибки он тоже совершает искренне".

Путин часто оправдывал объединение в своих руках всех рычагов власти, начиная от отмены выборности губернаторов и кончая подчинением судебной системы диктату Кремля, тем, что такие меры необходимы для того, чтобы начать новую эру стабильности, положить конец хаосу и коллапсу 1990-х годов. Но за патриотическим биением в грудь, которое, на первый взгляд, определяло большинство его решений, скрывался другой, более тревожный фактор. Путин и люди из КГБ, которые управляли экономикой через сеть своих верных союзников, монополизировали власть, и вводили новую систему, в которой государственные должности использовались в качестве средства собственного обогащения. Это было далеко от антикапиталистических и антибуржуазных принципов советского государства, которому они когда-то служили.

- «Эти люди - мутанты", - говорит Пугачев. 'Они – смесь homo-soveticus с дикими капиталистами последних двадцати лет. Они очень много украли, чтобы набить свои карманы. Все их семьи живут где-то в Лондоне. Но когда они говорят, что им нужно раздавить кого-то во имя родины, они говорят это от сердца. Просто если их цель – это Лондон, поверьте, завтра они начнут оттуда вывозить свои семьи». 

'Это ужасно', - говорит Юмашев. - Некоторые из моих друзей, которые работают в Кремле, абсолютно искренне радуются возможности разбогатеть". В девяностые годы это было неприемлемо. Нужно было либо идти в бизнес, либо работать на страну. Теперь они идут и работают на государство, чтобы заработать деньги. Министры раздают лицензии, чтобы заработать деньги. И, конечно, все это это исходит от начальника... Первый разговор [Путина] с новым государственным служащим: "Вот твой бизнес. Делитесь им только со мной. Если кто-то нападет на тебя, я буду тебя защищать... а если ты не будешь [использовать свое положение как бизнес], то ты идиот"".

'Путин сам это сказал, - говорит Пугачев. 'Открыто. Я помню, я разговаривал с ним. Он сказал: "Чего этот парень ждет? Почему он не зарабатывает? Чего он ждет? У него есть должность. Пусть зарабатывает деньги для себя". Сейчас они похожи на людей, которые выпили кровь. Они не могут остановиться. Сейчас бизнесмены - это государственные чиновники".

- Настоящих бизнесменов осталось очень мало, - соглашается Юмашев, печально качая головой. - Атмосфера... Атмосфера так изменилась в стране. Воздух изменился. Душно стало, душно".

Оба вздыхают. Все изменилось - кроме их способности идеализировать свои роли.-  'Что было замечательно в девяностых, так это то, что не было лжи", - продолжает Юмашев.

'Абсолютно, - соглашается Пугачев. 'Для меня всю жизнь правда была эквивалентом свободы. Я зарабатывал деньги не ради богатства, а ради свободы". Ну сколько вы можете потратить? Достаточно на пару джинсов, и это нормально. Но определенная независимость дала мне одну вещь: мне не нужно лгать".

Эти двое считали, что президента окружают такальщики, предлагающие длинные тосты за Путина, утверждающие, что Бог послал России Путина, дабы спасти страну, в то время как они получают одно удовольствие. Однако Пугачеву казалось, что эти такальщики понимают глубокое лицемерие системы, мнимую демократию, которую представляет правящая партия Кремля «Единая Россия", и насколько глубоко коррумпированной она стала.

- 'Посмотрите на людей, которые окружают В. В. [Путина], которые говорят: 'Владимир Владимирович, вы гений! - продолжает Пугачев. - Я смотрю на них - а они ни во что не верят. Они понимают, что это все чушь, что "Единая Россия" - дерьмо, выборы - дерьмо, президент - дерьмо. Они все это понимают, а потом выходят на сцену и говорят, как все замечательно. И все тосты, которые они произносят – это полная ложь. Они могут сидеть и рассказывать... ерунду о том, как они всегда были вместе, с тех пор, как сидели на школьной скамье. А в то же время парни, сидящие в соседнем офисе, говорят: "Как только он выйдет, давайте его прикончим". В этом есть цинизм. Я не думаю, что им комфортно, тем у кого власть... Мне их жаль. Они воруют со всех сторон, а потом выходят и говорят о том, как Путин борется с коррупцией. Я смотрю на них и думаю: это конец. Мне их жалко... В.В. всегда спрашивал: "Что это за слово, начинающееся на "с"? Совесть - совесть". У них нет рецепторов, ощущающих это слово. Они забыли это слово и то, что оно означает. Они совсем запутались".

Все достижения путинской эпохи – это экономический рост, рост доходов, богатства миллиардеров, превративших Москву в сверкающий мегаполис, где улицы заполнены иномарками, на углах расположены уютные кафешки – и все это произошло из-за резкого роста цен на нефть в годы правления Путина", соглашаются они. В 2000 году цена на нефть составляла 17 долларов, и мы были счастливы", - говорит Юмашев. - Когда мы с вами были у власти, она стоила 6 долларов, 10 долларов. Лучшее время для меня было, когда на две-три недели нефть подскочила до 16 долларов. А сейчас 150 долларов, и единственное, что они делают, это строят величественные дома для себя". Государство ничего не делает с этими деньгами. Они могли бы преобразовать инфраструктуру страны. Но он думает, что все будет украдено, если мы будем строить дороги... Время так летит", - говорит Пугачев.- Восемь лет прошло. В 2000 году мы передали ему отлаженную машину. Все работало. И что мы получили в ответ?" - спрашивает Юмашев. 

«Мы не поняли тогда, что он и не собирался двигаться вперед. Думали, что он либерал, молодой", - отвечает Пугачев.

- Для меня было принципиально важно, что он был молодой, - говорит Юмашев.

- Понимаешь, он оказался другой породы.

- Да. Это разные люди, - соглашается Юмашев.

Они другие, особенные люди – продолжает Пугачев. - Это мы не поняли. Это очень хорошо понимал Устинов [генеральный прокурор]", - замечает Пугачев.- Он тогда мне сказал: "Понимаешь, ребята из спецслужб, они другие. Даже если бы вы высосали всю их кровь, а потом надели бы другую голову, они все равно отличались бы от вас. Они живут в своей собственной системе. Вы никогда не станете одним из них. Это абсолютно другая система".

Эта запись - уникальное окно в открытые взгляды двух людей, которые привели Путина к власти, и они ужасаются той системе, которую помогли ему создать. Эта книга - история этой системы - восхождение к власти путинской когорты КГБ, и как они мутировали, чтобы обогатиться в новом капитализме. Это история поспешной передачи власти от Ельцина Путину, и о том, как это позволило подняться государству внутри государства, состоящему из сотрудников службы безопасности КГБ. В годы правления Ельцина они скрывались, чтобы потом выйти на авансцену и монополизировать власть по крайней мере лет на двадцать - и в конечном итоге - поставить под угрозу Запад.

Эта книга начиналась как попытка проследить захват российской экономики бывшими соратниками Путина по КГБ. Но она стала расследованием нечто более пагубного, чем это. Сначала исследования - а затем и события -показали, что клептократия эпохи Путина была нацелена на нечто большее, чем просто набивание карманов друзей президента. То, что возникло в результате захвата КГБ экономики, а также политической и правовой системы, стал режим, при котором миллиарды долларов, оказавшиеся в распоряжении путинских дружков, должны были активно использоваться для подрыва и коррумпирования институтов и демократии Запада. Учебник КГБ времен холодной войны, когда Советский Союз применял "активные меры", чтобы посеять раскол и раздор на Западе, финансировать союзнические политические партии и подрывать своего имперского" врага, теперь полностью восстановлен. Теперь все изменилось: эта тактика финансируется из гораздо более глубокого денежного колодца, Кремлем, который искушен в рыночных отношениях, и погрузил свои щупальца глубоко в институты Запада. КГБ и Путин, приняли капитализм как инструмент, для того, чтобы расквитаться с Западом. Это был процесс который начался задолго до этого, в годы, предшествовавшие распаду СССР. Захват Путиным стратегических денежных потоков всегда был больше чем захват контроля над экономикой страны. Для путинского режима богатство проецируется не столько на благосостояние граждан России, как на саму власть, на утверждение позиции страны на мировой арене. Система, созданная людьми Путина, представляла собой гибридный капитализм, где КГБ стремился накопить наличку, чтобы подкупить и коррумпировать чиновников на Западе, чьи политики, самодовольные после окончания холодной войны, давно забыли о советской тактике недалекого прошлого. Западные рынки приняли новые богатства, идущие из России, и не обращали внимания на криминал и КГБ, силы, стоящие за ними. КГБ заключил союз с российскими организованными преступными группировками давно, еще до того, накануне распада Советского Союза, когда миллиарды долларов, драгоценные металлы, нефть и другие товары были переданы государством связанным с КГБ фирмам.

С самого начала сотрудники внешней разведки КГБ стремились накапливать черные деньги, чтобы поддерживать и сохранить сети влияния, которые давно считались разрушенными в результате распада СССР. В течение некоторого времени при Ельцине силы КГБ оставались скрытыми на заднем плане. Но когда к власти пришел Путин, альянс между КГБ и организованной преступностью проявился и обнажил свои зубы. Чтобы понять этот процесс, мы должны вернуться к началу, к моменту распада СССР.

Для людей, которые помогли привести Путина к власти, реванш также привел к расплате. Пугачев и Юмашев начали передачу власти в отчаянной спешке, когда здоровье Ельцина пошатнулось, в попытке обезопасить будущее страны - и свою собственную безопасность - против того, что они считали коммунистической угрозой. Но они тоже забыли о не слишком далеком советском прошлом. Люди из спецслужб, которых они привели к власти, не останавливались ни перед чем, чтобы продлить свое правление, выходящее за пределы всего, что они считали возможным.

'Надо было больше с ним говорить', - вздохнул Юмашев.

Конечно, - сказал Пугачев. - Но времени не было".

ЧАСТЬ 1

Операция «Луч»

Санкт-Петербург - Начало февраля 1992 года. Cлужебный автомобиль из городской администрации медленно ехал по главной улице города. Слякоть была частично сметена с тротуаров, и люди, сопротивляясь ветру, ковыляли в толстых безымянных пальто, сгорбленные от холода и под грузом поклаж. После недавних потрясений, связанных с внезапным распадом Советского Союза, сквозь витрины увядающих фасадов некогда величественных зданий Невского проспекта, виднелись почти пустые полки магазинов. Прошло всего шесть недель с момента прекращения существования Советского Союза, с того самого рокового дня, когда российский президент России Борис Ельцин и лидеры других советских республик росчерком пера положили конец этой стране.

Распределяющие продукты питания в городе продовольственные организации пытались как-то реагировать на столь разительные перемены, поскольку советский режим, десятилетиями контролировавший цепочки поставок и фиксировавший цены, внезапно пал.

В автобусных очередях и на импровизированных рынках, стихийно возникавших по всему городу, жители города пытались хоть как-то заработать, продавая обувь и другие товары из дома, чтобы как-то заработать на жизнь. Всю зиму говорили о нехватке продовольствия, продовольственных карточках, повсюду царили мрак и уныние. Гиперинфляция уничтожала сбережения. Некоторые даже предупреждали о голоде, били тревогу по всему городу, хранившим в своей исторической памяти блокадные дни Второй мировой войны, когда тысячи людей ежедневно умирали от голода на улицах Ленинграда.

Однако городской чиновник за рулем черной "Волги" выглядел спокойным. За рулем сидел невысокий, решительный человек и пристально смотрел вперед. Это был Владимир Путин. Ему было тридцать девять лет, он являлся заместителем мэра Санкт-Петербурга и недавно назначенным главой комитета по внешним связям города. Снимался документальный фильм о новой администрации города, и эту сцену посвятили относительно молодому заместителю мэра, в обязанности которого входило обеспечение города продовольствием. [1] [Игорь Шадхан, Власть, 1992]

Мелькали кадры его кабинета в Смольном, Путин называл ряд цифр о тоннах зерна гуманитарной помощи, поставляемого из Германии, Англии и Франции. Волноваться не стоит, говорил он. Почти десять минут ушло на тщательное объяснения мер, принятых его комитетом для обеспечения чрезвычайных поставок продовольствия, включая новую сделку на поставку фуражного зерна на сумму 20 миллионов фунтов стерлингов, заключенной между мэром города Анатолием Собчаком и премьер-министром Великобритании Джоном Мейджором. Вряд ли, животноводство региона могло бы выжить, не будь этой щедрой поставки со стороны Великобритании, говорит в фильме Путин.

Впечатляло то, как он владеет деталями, как он понимает огромные проблемы, стоящие перед экономикой города. Он бегло говорит о необходимости развивать класс собственников малого и среднего бизнеса как основу новой рыночной экономики. Действительно, он говорит: "Предпринимательский класс должен стать основой для процветания всего нашего общества".

Он с точностью говорит о проблемах преобразования огромных оборонных предприятий региона в гражданские, чтобы сохранить их. Такие разросшиеся заводы, как Кировский завод, крупный производитель артиллерийских установок и танков, расположенный на юге города, был основным работодателем региона еще с царских времен.

Теперь эти предприятия простаивали, так как бесконечные заказы на военную технику, которые подпитывали и в конечном итоге обанкротили советскую экономику, внезапно иссякли. «Мы должны привлечь западных партнеров и интегрировать заводы в мировую экономику», - говорит молодой городской чиновник. С неожиданной резкостью он говорит о вреде, который нанес коммунизм, искусственно отрезав Советский Союз от свободных рыночных отношений, связывающих остальной развитый мир. «Мировоззрение Маркса и Ленина принесло колоссальные потери нашей стране", - утверждает Путин. - Был период в моей жизни, когда я с интересом относился к учению марксизма-ленинизма, много читал, изучал теории марксизма и ленинизма, и они казались мне интересными и, как многим из нас, логичными. Но по мере того, как я взрослел, для меня становилась все более очевидной истина, что эти теории были не более чем вредные сказки". Действительно, революционеры- большевики были ответственны за "трагедию, которую мы переживаем сегодня - трагедию краха нашего государства", - смело говорит он интервьюеру. - Они разделили страну на княжества, которых раньше не было, а затем разрушили то, что объединяет людей в цивилизованных странах: разрушили рыночные отношения".

Прошло всего несколько месяцев с момента его назначения на должность заместителя мэра Санкт-Петербурга, но это уже мощное, тщательно продуманное выступление. Он сидит непринужденно, опираясь на спинку стула, все остальное указывает на точность и подготовку. В пятидесятиминутном фильме показано, как он на ковре для дзюдо перекидывает соперника через себя, свободно говорит по-немецки с приезжим бизнесменом, и беседует по телефону с Собчаком о последних соглашениях и договорах об иностранной помощи. Путин оказал такое же впечатление на Игоря Шадхана, которого он специально попросил взять у него интервью и снять фильм: Игорь Шадхан - известный в Советском Союзе режиссер-документалист снял целый сериал про жизнь детей, советскую версию британского сериала "Верх".

Игорь Шадхан - еврей, который недавно вернулся в Санкт-Петербург после съемок серии фильмов об ужасах советского ГУЛАГа на крайнем Севере; человек, который до сих пор вздрагивает при воспоминании об антисемитских оскорблениях советских времен и которого, по его собственному признанию, все еще охватывает чувство страха, когда он  проезжает мимо бывшей штаб-квартиры КГБ на Литейном проспекте.

Но именно этого человека выбрал Путин, чтобы тот помог ему выступить с откровением, человека, который поведал миру, что Путин был офицером страшного и ненавистного КГБ. То было первой волной демократии, когда признание в этом могло скомпрометировать босса Путина, Собчака, красноречивого политика, поднявшегося уровня мэра на волне осуждения секретов старого режима, злоупотреблений КГБ. И по сей день Шадхан все еще сомневался, а был ли выбор Путина частью плана реабилитации. Я всегда спрашиваю, почему он собственно выбрал меня. Он понимал, что мне нужно, и он был готов сказать мне, что он из КГБ. Он хотел показать, что люди из КГБ тоже могут быть прогрессивными". Выбор Путина был точен. Один из критиков как-то сказал мне: «Знаете, что вы делаете? Вы очеловечиваете человека, а не расчеловечиваете его», вспоминает Шадхан. -   Я очеловечил его. Я хотел узнать, кто он и что он видел. Я был человеком, который всегда критиковал советскую власть. Я многое вытерпел от них. Но я симпатизировал ему. Мы подружились. Он казался мне тем, кто мог бы двигать страну вперед, кто действительно что-то сделает. Он действительно подкупил меня ". [2] [Интервью автора, Игорь Шадхан, июнь 2013 г.]

На протяжении всего фильма Путин искусно использует возможности, чтобы подчеркнуть хорошие качества КГБ. На вопрос злоупотреблял ли он своим положением для получения взяток там, где проходил службу, он ответил, что такие действия сродни "предательству Родины" и должны быть наказаны по всей строгости закона. Слово «чиновник», утверждает Путин, не имеет негативного оттенка. Он служил своей стране в качестве военного чиновника; теперь он был гражданским чиновником, служащим, как и прежде, своей стране "вне политической конкуренции". К концу документального фильма Шадхан, похоже, полностью смирился с этим.

Фильм завершается кивком и подмигиванием в сторону славного прошлого КГБ: Путин осматривает ледяную реку Неву, кутаясь от холода в меховую шапку, человек из народа за рулем белых "Жигулей", повсеместно распространенного в те дни автомобиля. Он смотрит на город стальным и защитным взглядом, фильм завершается под мелодию из популярного советского телесериала "17 мгновений весны", в котором героем был шпион КГБ, работавший под прикрытием в правящем режиме нацистской Германии. Это был выбор Шадхана: «Он был человеком своей профессии». Я хотел показать, как получилось, что он остался в той же профессии".

Но Путин в интервью заметил, что он уволился из КГБ сразу после возвращения в Ленинград, так назывался тогда Санкт-Петербург, в феврале 1990 года. Он привел Шадхану ряд причин своего увольнения, отметив, что причины не были политическими. Он сделал это, чтобы начать работать в мае того же года с Собчаком, тогдашним профессором права в Ленинградском государственном университете, стремительно восходящей звездой нового демократического движения. Путин вернулся в северную столицу после пяти лет службы в Дрездене, расположенным в восточной Германии или в Германской Демократической Республике, где он служил офицером связи между КГБ и Штази, восточногерманской тайной полицией. Позднее легенда гласила, что он признался своему коллеге, что опасался, что по возвращении у него не будет лучшего будущего, чем работа таксистом. [3] [Владимир Усольцев, Сослуживец, стр.239)] Очевидно, он хотел создать впечатление, что он порвал все связи со своими старыми хозяевами, что стремительно быстро меняющийся порядок в России выбросил его на берег.

То, что Путин сказал Шадхану, было лишь началом череды лживых и путаных утверждений вокруг карьеры в КГБ. В разрушающейся империи, в которую он вернулся из Дрездена, ничто реально не было таким, каким казалось. Из особняка КГБ, расположенным на берегу реки Эльбы, откуда открывался вид на город, Путин убеждался в том, как советская империя переставала контролировать ГДР, он наблюдал за крахом социалистической мечты. Блок стран Варшавского договора во главе с Советским Союзом рушился, народы восставали против своих коммунистических руководителей.

Он наблюдал, сначала издалека, как вдохновленные разрушением Берлинской стены по всему Советскому Союзу прошлись первые волнения, поднимали голову националистические движения, вынуждая коммунистического лидера Михаила Горбачева идти на все больший компромисс с новым поколением демократических лидеров. К моменту интервью Путина с Шадханом один из этих лидеров, Борис Ельцин, вышел победителем из попытки путча в августе 1991 года.

В ходе неудавшегося путча была предпринята попытка повернуть время вспять, забрать обратно политические и экономические свободы. Но путч провалился. Ельцин наложил запрет на Коммунистическую партию Советского Союза. Старый режим, казалось, был сметен.

Но произошла неполная смена караула. И КГБ здесь явился наглядным примером.  Ельцин обезглавил высший эшелон КГБ, а затем подписал указ о разделении Комитета на четыре различных внутренних служб. На месте Комитета госбезопасности возник многоглавый монстр, в котором многие офицеры, как и Путин, ушли в тень и продолжали служить в подполье, а мощная служба внешней разведки оставалась нетронутой. Это была система, в которой правила нормальной жизни, казалось, уже не работали. То была теневой страной полуправд и видимостей, где старая элита пыталась уцепиться за обломки власти.

Путин должен был дать несколько различных версий о времени и обстоятельствах его ухода из КГБ. Но, по словам одного из близких к нему бывшего офицера КГБ, ни одна из приведенных причин не соответствовала действительности. Путин утверждал в интервью своим официальным биографам, что покинул ряды КГБ спустя несколько месяцев, после начала работы у Собчака в университете, но его заявление об отставке каким-то образом затерялось в почте. И Собчак лично позвонил Владимиру Крючкову, тогдашнему председателю КГБ, чтобы добиться его отставки в разгар августовского путча 1991 года. Именно эта история и стала официальной версией. Но она похожа на вымысел. Шансы

Собчака дозвониться до Крючкова в разгар путча, чтобы добиться отставки одного из своих сотрудников, выглядят в лучшем случае неправдоподобными. По словам одного из друзей Путина, он продолжал получать зарплату от спецслужб в течение как минимум года после августовской попытки переворота. К тому времени, когда он подал в отставку, его положение в новом руководстве второго города России было надежным. Он глубоко проник в новое демократическое руководство страны и был связан с правоохранительными органами, в том числе и с преемником КГБ, Федеральной службой безопасности или ФСБ. Как это видно из интервью Шадхану, он уже отлично справлялся с функциями заместителя мэра.

История о том, как и когда Путин на самом деле ушел в отставку, и как он стал работать на Собчака, является историей о том, как кадры КГБ начали принимать участие в демократических преобразованиях в стране и адаптироваться к ним. Это - история о том, как КГБ, в частности, служба внешней разведки, долгое время тайно готовилась к переменам в условиях бурных реформ перестройки в Советском Союзе. Путин, по-видимому, был частью этого процесса, когда работал в Дрездене. Позже, после воссоединения Германии, службы безопасности страны подозревали, что он входил в состав группы, работавшей над специальной операцией "Луч", или "Солнечный луч", которая готовилась по меньшей мере с 1988 года на случай краха восточногерманского режима. [4] [Интервью автора с лейтенантом-полковником Хорстом Йемлихом, особым помощником руководителя Штази в Дрездене Хорста Бома, март 2018; Марк Франчетти «Немцы выявляют шпионов Путина», Sunday Times, 16 января 2000 г.] Эта операция должна была способствовать вербовке сети агентов, которые могли бы продолжать действовать в интересах русских еще долгое время после падения режима.

*

ДРЕЗДЕН - Когда Путин прибыл в Дрезден в 1985 году, Восточная Германия уже жила в долг. Находясь на грани банкротства, страна выживала за счет кредита в миллиард марок, полученного от Западной Германии [5]. [Андреас Forster, Auf der Spur der Stasi Millionen: Die Wien-Connection, cтр.20-2].  Число несогласных росло.

Путин прибыл туда в возрасте тридцати двух лет, очевидно, сразу после обучения в элитной Краснознаменной академии КГБ для офицеров внешней разведки, и начал работать в особняке, построенным в стиле арт-деко, с крутой лестницей и балконом, откуда открывался тихую, ярко раскрашенную соседнюю улицу.

Особняк, окруженный деревьями и рядами домов для элиты Штази, находился прямо за за углом от серого здания штаб-квартиры Штази, где десятки политических заключенных содержались в крошечных камерах без окон. Ганс Модроу, местный лидер правящей коммунистической партии СЕПГ, был известен как реформатор. Но он очень жестоко подавлял всякое инакомыслие.

По всему восточному блоку усиливались протестные настроения на фоне страданий и дефицита плановой экономики и жестокости государственных правоохранительных органов. Учуяв возможность, американские спецслужбы с помощью Ватикана начинали свои операции по переправе печатного и коммуникационного оборудования, а также наличных денег протестному движению "Солидарность" в Польше, где инакомыслие было особенно сильным.

*

Владимир Путин давно мечтал о карьере во внешней разведке. Во время Второй мировой войны его отец служил в НКВД, советской тайной полиции. Он действовал глубоко за линией фронта, пытаясь саботировать немецкие позиции, едва при этом избежав попадания в плен, а затем получив почти смертельные ранения. После подвигов своего отца Путин с раннего возраста был одержим идеей изучения немецкого языка.

В подростковом возрасте он так стремился вступить в КГБ, что еще до окончания школы он позвонил в местное ленинградское отделение и предложил им свои услуги, на что ему ответили, что надобно сначала закончить университет или отслужить в армии. Когда в тридцать с небольшим лет он наконец-то попал в элитную Краснознаменную школу для офицеров внешней разведки, это было достижением, которое, казалось, обеспечило ему спасение от тягостей его ранней жизни. В детстве он гонялся за крысами на лестничной клетке своей коммунальной квартиры многоквартирного дома и участвовал в потасовках со сверстниками на улице.

Он научился контролировать себя в драках, освоил дзюдо, боевое искусство, основанное на принципах выведения противника из равновесия и приспособления под атаки соперника. Он внимательно следил за рекомендациями местного управления КГБ о том, какие курсы ему следует пройти, чтобы добиться вербовки в службу безопасности, и поступил на юридический факультет Ленинградского университета. Окончив университет в 1975 году, он некоторое время работал в контрразведывательном отделе КГБ Ленинграда, сначала секретным сотрудником. Вскоре он получил свою первое заграничное назначение в дрезденский отдел КГБ. Место, куда он прибыл, оказался небольшим и скромным офисом, не в пример огромного берлинского офиса, где тысячи оперативников КГБ рыскали, чтобы подорвать вражеские происки. [6] [Джон О.Кёлер «Штази: неизвестные страницы истории спецслужбы ГДР, стр.75»]

Когда Путин приехал в Дрезден, там было всего шесть сотрудников КГБ. Он делил кабинет со старшим коллегой, Владимиром Усольцевым, который его звал Володей, или "младшим Владимиром". Каждый день Путин водил своих двух маленьких дочерей в немецкий детский сад из неприметного многоквартирного дома, где он жил со своей женой Людмилой и другими сотрудниками КГБ. Жизнь казалась скромной и провинциальной, далекой от полной шпионских страстей жизни в Берлине. Он, очевидно, занимался спортом и обменивался любезностями со своими коллегами из Штази, которые называли советских коллег "товарищами". Он вел светские беседы о немецкой культуре и языке с Хорстом Йемлихом, приветливым специальным помощником начальника Штази в Дрездене, подполковником, знавшим всех в городе и отвечавшим за организацию конспиративных квартир и тайных убежищ для агентов и информаторов, а также за закупку товаров для советских 'товарищей'. Он очень интересовался некоторыми немецкими идиомами, очень хотел изучать идиомы и им подобное, - вспоминает Йемлих. - Казался скромным, задумчивым товарищем, никогда не выпячивался, не совался на передовую, был послушным мужем и отцом, оставался всегда добрым» [7].[Из интервью автора с Йемлихом, март, 2018 г.]

Но отношения между советскими шпионами и их коллегами из Штази были напряженными, а Дрезден был гораздо большим, чтобы назвать его захолустьем, каким он мог изначально показаться. Во-первых, Дрезден находился на переднем крае контрабандной империи, которая долгое время служила жизнеобеспечением экономики ГДР. В городе находилась компания "Роботрон", крупнейший производитель электроники в ГДР, выпускавшего электронно-вычислительные машины, компьютеры и другие устройства. Город занимал центральное место, где СССР и ГДР пытались нелегальным образом заполучить чертежи и компоненты западных высокотехнологичных изделий, что придавало Дрезден ключевую роль в ожесточенной - и безуспешной - борьбе восточного блока за возможность конкурировать в военном отношении с быстро развивающимися технологиями Запада. В семидесятых годах "Роботрон" успешно клонировал IBM, а также наладил тесные связи с западногерманской компанией Siemens. [8] [Кристи Макракис «Сооблазненные тайнами», стр.116] "Большая часть контрабанды высоких технологий в ГДР проходила через Дрезден", - отмечает Франц Зедельмайер, консультант по вопросам безопасности, который позже работал с Путиным в Санкт-Петербурге. А начинал он с семейного бизнеса в восьмидесятые годы в Мюнхене, когда продавал оборонную продукцию в НАТО и на Ближний Восток". [9] [Интервью автора с Францем Зедельмайером, апрель 2018 г.]  "Дрезден был центром этой черной торговли". Этот город являлся также центром "Коммерческой полиции" (Kommerzielle Koordinierung), отдела министерства внешней торговли ГДР, специализировавшегося на контрабандных операциях с товарами «хай-тек», на которые Запад наложил эмбарго. «Они экспортировали антиквариат и импортировали высокие технологии, вывозили «хай-тек», а ввозили оружие", - замечает Зедельмайер. «Дрезден играл важную роль для микроэлектронной промышленности", - говорит Хорст Йемлих". [10] [Интервью автора с Йемлихом, март 2018 г.]. Начальник Главного управления разведки Министерства государственной безопасности ГДР, легендарный Маркусом Вольф "много сделал" для этого, добавил Йемлих. Однако последний умолчал о том, чем занималось это Управление.

Начальник внешней разведки Штази в Дрездене Герберт Колер одновременно возглавлял информационно-техническую разведку, [11] [[Форстер, Auf der Spur, стр.111]] признак того, насколько важной для города была контрабанда находящихся под эмбарго товаров. С тех пор как Германия была разделена на Восточную и Западную части после Второй мировой войны, большая часть восточного блока, чтобы выжить, полагалась на черный рынок и контрабанду. После войны казна Советского Союза была пуста. В Берлине, Цюрихе и Вене организованные преступные группировки работали рука об руку с советскими службами безопасности в контрабанде сигарет, алкоголя, алмазов и редких металлов через механизмы черного рынка для пополнения денежных запасов служб безопасности восточного блока. Первоначально торговля на черном рынке рассматривалась как временная необходимость. Коммунистические лидеры оправдывали ее как удар по устоям капитализма. Но когда в 1950 году Запад объединился против советского блока, на все высокотехнологичные товары, которые могли быть использованы в военных целях, были введены эмбарго, контрабанда стала образом жизни. Свобода выбора капитализма и стремление к прибыли на Западе стимулировали бум в технологическом развитии западных стран. Плановая социалистическая экономика восточного блока терпела поражение и намного отставала. Ее предприятия были обязаны выполнять только годовые производственные планы, а рабочие и ученые  вынуждены были закупать даже самые необходимые товары через неформальные связи на сером рынке. Чтобы не отстать от быстро развивающихся достижений капиталистического Запада контрабанда стала единственным способом для изолированного «железным занавесом» восточного блока. [12]  [Форстер, Auf der Spur, сc.50, 51, 68-71].

В Министерстве внешней торговли было создано Коммерческое управление по борьбе с контрабандой (Kommerzielle Koordinierung). Руководителем отдела был назначен словоохотливый Александр Шальк-Голодковский. В задачи этого управления входило заработать нелегальным образом, посредством контрабанды  твердую валюту, чтобы финансировать приобретение Штази технологий, на которые было наложено эмбарго. Так называемый в то время КоКо сначала подчинялась Главному управлению разведки Министерства государственной безопасности ГДР и его начальнику Маркусу Вольфу, но затем стала самостоятельной силой. [13] [Форстер, Auf der Spur, сc.23-25]. По всей Германии, Австрии, Швейцарии и Лихтенштейну создавались подставные компании, возглавляемые доверенными лицами Штази. Некоторые из них имели по нескольку паспортов, что давало им возможность ввозить жизненно необходимую твердую валюту через контрабандные сделки и продажу нелегального оружия на Ближний Восток и в Африку. [14] [Deutscher Bundestag, Beschlussempfehlung und Bericht, 27 мая 1994 г., pp.97–102, 117–28, 137–41, 176–211]. Все это время «старшие товарищи» стремились внимательно следить за этой деятельностью. КГБ мог получить доступ ко всем полученным Штази чертежам и высокотехнологичным продуктам [15] [Кёлер, «Штази», сс.74, 76, 79-80].  Зачастую сотрудники Штази жаловались на то, что сбор разведданных была улицей с односторонним движением.

В то время, когда Путин прибыл в Дрезден, Западная Германия становилась все более важной страной, выступающей в качестве источника высокотехнологичных товаров. КГБ все еще оправлялся от серьезного удара в начале восьмидесятых годов, когда Владимир Ветров, офицер из Управления "Т", специализировавшегося на добывании западных научных и технологических секретов, предложил свои услуги Западу. Ветров передал имена всех 250 офицеров КГБ, работавших по "линии X" и вовлеченных в контрабанду технологий в посольствах по всему миру, а также тысячи документов, в которых содержалась информация о промышленном шпионаже страны Советов. В результате этого сорок семь агентов были высланы из Франции, а в США начали разрабатывать обширную программу по саботированию незаконных закупочных сетей СССР. КГБ удвоил свои усилия в Германии, вербуя агентов в таких компаниях, как Siemens, Bayer, Messerschmidt и Thyssen. [16] [Кристофер Эндрю и Василий Митрохин, «Архив Митрохина: КГБ в Европе и на Западе», стр.598, 285 (авторы также называют Главное управление разведки ГДР основным источником разведки западных технологий)].

Путин явно участвовал в этом процессе, вербуя ученых и бизнесменов, которые могли бы помочь в контрабанде западных технологий восточный блок. Статус "Роботрона" как крупнейшего производителя электроники в ГДР стала магнитом для приезжих бизнесменов с Запада. «Я знаю, что Путин и его команда работали с Западом, что у них были контакты на Западе. Но в основном они вербовали своих агентов здесь", - сказал коллега Путина по Штази Йемлих. Они охотились за студентами, прежде чем те уезжали на Запад. Они пытались отбирать их, выяснить, чем они могут быть интересны для них". [17] [Интервью автора с Йемлихом, март 2018 г.]

Но Йемлих был далеко не в курсе всех операций своих "друзей" из КГБ, которые часто действовали за спиной своих немецких товарищей из Штази при вербовке агентов, в том числе и в самой Штази. Йемлих, например, утверждал, что никогда не слышал, чтобы Путин использовал имена под прикрытием для секретных операций. Хотя много лет спустя Путин рассказывал студентам, что у него были подобные имена, используемых в операциях внешней разведки. [18] [https://www.youtube.com/watch?v=9PAQ_Y5ins8, 21/7/2017, Путин отвечает на вопросы школьников, обучающихся в образовательном центре «Сириус» в Сочи для особо одаренных детей].  Один из его тогдашних соратников говорил, что Путин называл себя "Платовым" - это был один из его тайных имен, данных ему в академии КГБ. [19] [Интервью автора с бывшим членом Фракции Красной Армии (террористическая организация в ФРГ), март 2018 г.] Другим именем по слухам, он называл себя "Адамовым", который он взял в качестве главы Дома советско-германской дружбы в пригороде Лейпцига. [20] [Майкл Вайнс, «Награда разведчика. Немногие согласны с его поступками", Нью-Йорк Таймс, 10 января 2000 г. См. также интервью автора с Францем Зедельмайером, апрель 2018 года»]

Одним из оперативников Штази, с которым Путин тесно сотрудничал, был невысокий круглолицый Маттиас Варниг, который позже стал неотъемлемой частью путинского режима. Варниг был членом ячейки КГБ, организованной Путиным в Дрездене под видом «консалтинговой компании". Это признал один из бывших сотрудников Штази, завербованных Путиным. [21] [Гай Казан и Дэвид Кроуфорд. «Дружба, скрепленная шпионажем, сегодня приносит дивиденды в Росси», Wall Street Journal, 23 февраля 2005 г.]. В те дни Варниг был большой шишкой, говорят, что в 80-е годы он завербовал по меньшей мере двадцать агентов для кражи западной военной ракетной и авиационной технологий. [22] [Гай Казан и Дэвид Кроуфорд. «Дружба, скрепленная шпионажем, сегодня приносит дивиденды в Росси», Wall Street Journal, 23 февраля 2005 г.]. Он быстро продвигался по служебной лестнице. Свою карьеру он начал в 1974 году, а уже 1989 году он стал заместителем начальника отдела информации и технологий Штази [23]. [Варнига приняли на работу в Департамент ракетостроения и технологии. К 1989 году Варниг стал заместителем начальника отдела информации и технологий Штази. См. Макракис, Соблазненный секретами, стр.50; Карен Давиша, Путинская клептократия: Кому принадлежит Россия, стр.51-2] 

Путину больше всего нравилось тусоваться в небольшом, слабо освещенном баре «Ам Тор», расположенном в историческом центре Дрездена, в нескольких трамвайных остановках от базы КГБ. По словам одного человека, работавшего в Путиным в тот период, в этом баре он встречался с некоторыми из своих агентов [24] [Интервью автора с бывшим членом фракции Красной Армии, март 2018 г.]. Одним из главных охотничьих угодий для операций был отель «Белльвью» на берегу Эльбы. Будучи единственным отелем в городе, открытым для иностранцев, он был важным местом для вербовки приезжих западных ученых и бизнесменов. Отель принадлежал департаменту туризма Штази, и его роскошные рестораны, уютные бары и элегантные спальни были оснащены скрытыми камерами и жучками. Приезжих бизнесменов заманивали в ловушку с проститутками, снимали их в номерах отеля, а затем шантажом заставляли работать на Восток. [25] [Марк Франчетти «Немцы выгоняют Путинских шпионов», Sunday Times, 16 января 2000 г.; Джеффри Йорк, «Путин выводит из тени шпионов», Globe and Mail, 8 мая 2000 г.] "Конечно, мне было ясно, что мы использовали женщин-агентов для этих целей. Каждая служба безопасности делает это. Иногда женщины могут достичь гораздо большего, чем мужчины, - со смехом сказал Джемлих. [26] [Интервью автора с Йемлихом, март 2018 г.)]

Возможно, мы никогда не узнаем, продолжал ли Путин свою охоту в других городах. Мы не может доверять сообщениям современников из КГБ. Сам он настаивал, что никогда этого не делал, в то время как его коллеги любили рассказывать о долгих, ленивых "туристических" поездках, которые они совершали в соседние города ГДР. Но одной из главных задач Путина был сбор информации о НАТО, "главном противнике" [27] [Наталья Геворкян, Наталья Тимакова, Андрей Колесников, «От первого лица: Беседы с Владимиром Путиным, стр.69], и Дрезден был важным форпостом для вербовки в Мюнхене и в Баден-Вюртемберге, в пятистах километрах от Дрездена – оба города были местами дислокации военнослужащих США и войск НАТО. [28] [Форстер, Auf der Spur, с.111]. Много лет спустя один из западных банкиров рассказал мне историю своей тети, русской княжны принцессы Татьяны фон Меттерних (Татьяна Илларионовна Васильчикова), которая, выйдя замуж за немецкого аристократа, проживала в замке недалеко от Висбадена (ФРГ), где располагалась главная база армии США. Она рассказала своему племяннику, какое впечатление на нее произвел молодой офицер КГБ Владимир Путин, который посетил ее в замке и исповедался, несмотря на свое прошлое в КГБ. [29] [Авторское интервью с западным банкиром, февраль 2018 года; княжна позже появилась в Санкт-Петербурге, своем родном городе, когда Путин был заместителем мэра. Она возглавляла орден Святого Лазаря, благотворительный орден, который отправлял гуманитарную помощь и продовольствие в Санкт-Петербург в течение нескольких месяцев после распада Советского Союза. Позже говорили, что Путин относился к ней "с большим уважением". (Это взято из некролога Татьяны фон Меттерних, "Дейли Телеграф", 19 августа 2006 г.. Кроме того, Путин подписал благодарственное письмо фон Меттерниху как главе Благотворительного ордена Святого Лазаря Иерусалимского: «Путин благодарит руководителя Немецкого благотворительного ордена", ИТАР-ТАСС, 25 февраля 2003 года)]

В то время как Путин действовал вне поля зрения, на заднем плане, земля начинала смещаться у него под ногами. Часть руководства КГБ, все больше осознавая слабеющую силу Советского Союза в борьбе с Западом, начинала спокойно готовиться к другому этапу. Советская казна была пуста, и в битве за то, чтобы раздобыть западные технологии, несмотря на обширные усилия КГБ и Штази, восточный блок всегда отставал, всегда играл в догонялки и все больше отставал в технологиях от Запада. В эпоху, когдапрезидент США Рональд Рейган объявил о новой инициативе по созданию так называемого системы "Звездных войн", которая должна была защитить Соединенные Штаты от ядерного нападения, Советский Союз прилагал все больше усилий для добывания западных технологий и все больше осознавал степень своего отставания.

С начала восьмидесятых годов несколько прогрессивно настроенных сотрудников КГБ работали над своего рода преобразованием. Устроившись в Институт мировой экономики в Москве, они начали работать над реформами, которые могли бы привнести некоторые элементы рынка в советскую экономику, чтобы создать конкуренцию, но при этом сохранить общий контроль. Когда Михаил Горбачев вступил в должность Генерального секретаря Коммунистической партии в 1985 году, эти тенденции получили импульс. Горбачев начал политические и экономические реформы гласности и перестройки, которые были направлены на постепенное ослабление контроля над политической и экономической системой страны. По всему восточному блоку поднималось настроение протеста против репрессий коммунистических правителей, и Горбачев настаивал на том, чтобы его коллеги по Варшавскому договору проводили аналогичные реформы как единственный способ выжить и опередить волну негодования и несогласия. Осознавая, что крах, тем не менее, может быть очень близок, небольшая горстка прогрессивных работников КГБ начала готовиться к падению. Узрев, к чему все идет, Маркус Вольф, достопочтенный главный разведчик Штази,  в 1986 году подал в отставку, тем самым поставив точку на карьере руководителя Главного управления разведки, где более тридцати лет он беспрекословно и беспощадно проводил операции для "Штази", пользуясь безжалостными навыками эксплуатации людских слабостей в целях шантажа и вымогательства. Под его наблюдением Главное управление разведки глубоко проникла в правящие круги ФРГ и завербовала многочисленных агентов, которые, как считалось, работали на ЦРУ. Но теперь он каким-то образом внезапно отбросил все это.

Официально он стал помогать своему брату Конраду писать мемуары об их детстве в Москве. Но за кулисами всех этих действий он тоже готовился к переменам. Он начал тесно сотрудничать с прогрессивной фракцией перестройки в КГБ, проводя секретные встречи в своей роскошной берлинской квартире, чтобы обсудить постепенную либерализацию политической системы. [30] [Форстер, Auf der Spur, с.31] Планы, о которых они говорили, были похожи на реформы гласности, которые Горбачев начал в Москве, где постепенно разрешалось появляться неформальным политическим движениям и ослаблялись ограничения в средствах массовой информации. Но хотя речь шла о демократии и реформах, план всегда заключался в том, чтобы обеспечить службам безопасности функции закулисного контроля за развитием событий. Позже выяснилось, что Вольф тайно оставался на жалованьи Штази в течение всего этого времени. [31] [Кёлер «Штази», с.31]

Все более осознавая близость краха коммунизма, в середине восьмидесятых КГБ тихо начал операцию "Луч", чтобы подготовиться к возможной смене режима в будущем. Вольф был полностью осведомлен об этом, но его преемник на посту главы внешней разведки Штази не знал об этом. [32] [Форстер, Auf der Spur, с.29] В августе 1988 года КГБ направил высокопоставленного чиновника Бориса Лаптева в советское посольство в Берлине для наблюдения за ним. [33] [Форстер, Auf der Spur, с.29] Официально миссия Лаптева состояла в том, чтобы создать группу оперативников, которые будут работать тайно параллельно с официальной резидентурой КГБ для проникновения в восточногерманские оппозиционные группы. ‘Мы должны были собрать информацию об оппозиционном движении и затормозить любое развитие событий, а также предотвратить любые шаги в направлении воссоединения Германии", - сказал он позже. [34] [Форстер, Auf der Spur, с.31]. Но на самом деле, по мере роста антикоммунистических протестов, тщетность таких усилий становилась все яснее, его миссия становилась почти противоположной. Вместо этого группа сосредоточилась на создании новой агентурной сети, которая глубоко проникла бы во второй и третий эшелоны политических кругов ГДР. Они искали агентов, которые могли бы продолжать работать под прикрытием на CCCР в воссоединенной Германии и при этом не запятнали себя какой-либо руководящей ролью до распада. [35] [Форстер, Auf der Spur, с.29-31]

Есть признаки того, что Путин был привлечен к участию в этом процессе. В те дни он занимал пост секретаря парткома [36] [Архив Штази Дрезден, БГТУ № 10448. Документ датирован 22 декабря 1988 г. В нем перечислены дни рождения советских товарищей в Дрездене. Путин указан как офицер связи и секретарь парткома. Сам Путин в книге "От первого лица: Беседы с Владимиром Путиным", стр.73, утверждает, что он не общался с Модроу, кроме нескольких раз на официальных приемах. "В общем, мы не работали с партийными функционерами, в том числе, кстати, и с нашими собственными. Это было запрещено.’ – утверждение, которое опровергается его официальной ролью секретаря партии.], должность, которая позволила бы ему часто контактировать с главой дрезденской ячейки Социалистической единой партии Германии Хансом Модроу. КГБ, похоже, надеялся, что они смогут воспитать Модроу в качестве потенциального преемника давно занимающего пост лидера ГДР Эриха Хонеккера, и полагая даже, что новый преемник сможет провести страну через скромные перестроечные реформы. [37] [Форстер, Auf der Spur, с.33] Владимир Крючков, начальник внешней разведки КГБ, встретился с Модроу в Дрездене в 1986 году [38]. [Леонид Никитинский и Юрий Шпаков, "Путин в разведке", интервью с Владимиром Крючковым и Маркусом Вольфом, Московские Новости, 20 января 2000 г. http://flb.ru/info/3508.html]

Но Хонеккер отказывался уходить в отставку до самого конца, заставляя КГБ копать глубже, чтобы вербовать агентов, которые продолжат работать на них после падения ГДР. Крючков всегда настаивал на том, что никогда не встречался с Путиным в тот период, и отрицал, что Путин играл какую-либо роль в операции "Луч", как сыграл ее Маркус Вольф. [39] [Леонид Никитинский и Юрий Шпаков, "Путин в разведке", интервью с Владимиром Крючковым и Маркусом Вольфом, Московские Новости, 20 января 2000 г.

http://flb.ru/info/3508.html] Но западногерманский эквивалент MI5, Bundesamt für Verfassungsschutz, считал иначе. Позднее они на протяжении многих часов допросят Хорста Йемлиха, который расскажет им о делах Путина. Йемлих считал, что Путин предал его: "Они пытались завербовать людей из второго и третьего эшелона нашей организации. Они вошли во все органы власти, но не связались ни с кем из лидеров или генералов. Они сделали все это за нашими спинами" [40].[ Интервью автора с Йемлихом, март 2018 года. В книге «От первого лица: Беседы с Владимиром Путиным, стр.72-4, Путин утверждает, что он не участвовал в операции "Луч". "Я озадачен, прочитав, что западные страны ищут агентов, которых я завербовал. Все это чушь собачья. У наших друзей, как мы называли агентов службы безопасности ГДР, есть копии всего, что мы произвели.Все это хранится в их архивах … Все прозрачно и понятно». Однако сам Путин и его собственные коллеги описали, как они уничтожили все свои файлы, в том числе те, которые хранились в Штази, в то время как официальные лица дрезденского архива Штази и Йемлих подтверждают, что русским удалось уничтожить почти все.]

Другие подразделения Штази также начали тайно готовиться, и в 1986 году начальник Штази Эрих Мильке подписал планы о том, чтобы отряд элитных офицеров, офицеры особого резерва, остались у власти в случае, если правлению СЕПГ внезапно придет конец. [41] [Форстер, Auf der Spur, с.26]  Самый важный этап обеспечения будущего Штази началось с того, что они начали перемещать наличные деньги через свои контрабандные сети с помощью компаний на Запад, чтобы создать секретные хранилища наличных, которые понадобились бы им для поддержания своих операций после падения ГДР.

Высокопоставленный немецкий чиновник подсчитал, что, начиная с 1986 года,  миллиарды западногерманских марок были выведены из ГДР на счета ряда подставных компаний с 1986 года [42]. [Форстер, Auf der Spur, с.33; (Старший немецкий чиновник доктор Клаус-Петер Уайльд в то время отвечал за "специальные активы" в государственном агентстве, учрежденном для реприватизации активов ГДР.) ]

Дрезден стал центром этих приготовлений. Герберт Кёлер, руководитель Дрезденского филиала управления внешней разведки, принимал непосредственное участие в создании некоторых из этих подставных компаний – так называемых "оперативных фирм", которые должны были скрывать свои связи со Штази и хранить ‘черный нал’, что позволит Штази выжить после своего краха [43]. [Форстер, Auf der Spur, с.33; с.33; см. также Бундестаг Германии, 2 Следственный комитет «Имущество ГДР», Протокол допроса свидетеля Герберта Кёлера, Бонн, 27 февраля 1997 г.]

Кёлер тесно сотрудничал с австрийским бизнесменом по имени Мартин Шлафф, которого в начале восьмидесятых завербовала Штази. Шлаффу было поручено заниматься контрабандой запрещенных компонентов для строительства завода по производству жестких дисков в Тюрингене, недалеко от Дрездена. В период с конца 1986 по конец 1988 года его фирмы получили более 130 миллионов марок от правительства ГДР за сверхдорогой сверхсекретный проект, когда-либо осуществлявшихся Штази.

Но завод так и не построили. Многие компоненты так и не прибыли, [44] [Отчет комиссии Шалька, Beschlussempfehlung und Bericht des 2. Untersuchungsausschusses нах Артикель 44 де Грундгезец. Друксач 13/10900, 1998, с.221–3. Также Андреас Форстер, Auf der Spur, с.98–107; см. также Кристи Макракис, Соблазненная секретами, стр.130–2] в то время как сотни миллионов марок, предназначенных для завода, и для других незаконных сделок испарились в подставных компаниях в Лихтенштейне, Швейцарии и Сингапуре. [45] [Форстер, Auf der Spur, с.98–10. Когда в 1997 году федеральные власти объединенной Германии допросили Кёлера, он заявил, что планы по созданию сети оперативных фирм на случай краха никогда не приводились в действие, поскольку темпы падения ГДР застали всех врасплох и сделали эти сети устаревшими. Но документы из архива Штази, похоже, показывают, что Дрезденская Штази под руководством Кёлера подписала ряд сделок по импорту компонентов для завода по производству жестких дисков после падения Берлинской стены, в то время как компоненты, похоже, так и не прибыли. Еще сотни миллионов марок исчезли в подставных компаниях Шлаффа в Лихтенштейне, Швейцарии и Сингапуре в результате ряда сделок. Компании Шлаффа, в свою очередь, предоставили ряд необеспеченных кредитов компаниям, в которых работали бывшие сотрудники Штази, в том числе сети туристических агентств, и сотруднику Штази, который купил элитный гостевой дом с видом на Эльбу. Этот дом часто посещал Маркус Вольф. Кёлер тем временем перешел на работу в качестве советника Шлаффа. Что именно произошло с заводом по производству жестких дисков, остается тайной. Правительство Германии подало иск против Шлаффа в Швейцарии в конце девяностых годов за перекачку десятков миллионов марок, предназначенных для завода по производству жестких дисков. В 2002 году швейцарский суд отклонил этот иск. Шлафф отрицал, что когда-либо работал на Штази. Он не ответил на запрос об интервью для этой книги]. Эти финансовые переводы происходили в то время, когда Путин служил главным офицером связи между КГБ и Штази в Дрездене, в частности, с Управлением внешней разведки Кёлера. [46] [Интервью автора с Йемлихом, март 2018 г.] Неясно, сыграл ли он в них какую-либо роль. Но много лет спустя связи Шлаффа с Путиным стали очевидны, когда австрийский бизнесмен вновь появился в сети компаний в Европе, которые были центральными винтиками в операциях влияния путинского режима. [47] [См. главу 11] Еще в 1980-х годах Шлафф по крайней мере один раз ездил в Москву для переговоров с советскими чиновниками внешней торговли. [48] [Форстер, Auf der Spur, с.91].

Большая часть того, что Путин делал в дрезденские годы, остается окутанной тайной, отчасти потому, что КГБ оказался гораздо более эффективным, чем Штази, в уничтожении и передаче документов до своего краха. ‘С русскими у нас проблемы", - сказал Свен Шарль, исследователь архивов Штази в Дрездене. [49] [Интервью автора со Свеном Шарлем, Дрезденский архив Штази, март 2018]. "Они уничтожили почти всё". В файлах, извлеченных из Штази, остались только фрагменты о деятельности Путина там. Его досье тонкое и потрепанное. Есть приказ начальника Штази Эриха Мильке от 8 февраля 1988 года, в котором майор Владимир Владимирович Путин награжден бронзовой медалью "За заслуги перед Национальной народной армией". Вот письмо от шефа Штази Дрездена Хорста Бема с поздравлениями товарища Путину с днем рождения. Существует план рассадки для ужина, посвященного празднованию семьдесят первой годовщины Чрезвычайного комитета, первоначального названия советской тайной полиции, 24 января 1989 года. Вот фотография, на которой запечатлен визит более сорока офицеров Штази, КГБ и вооруженных сил в музей 1-ой гвардейской танковой армии. (Путин почти неразличим среди серой массы людей.) Есть фотографии, обнаруженные совсем недавно, на которых грубоватый и скучающий Путин в светло-серой куртке и ярких замшевых ботинках держит цветы и пьет на церемонии награждения высшего руководства разведывательного подразделения Штази.

Единственный след какой-либо оперативной деятельности, связанной с Путиным, - это письмо Путина к Бему с просьбой о помощи начальника Штази Дрездена в восстановлении телефонной связи для информатора в немецкой полиции, который "поддерживает нас". В письме нет никаких подробностей, но факт прямого обращения Путина к Бему, по-видимому, указывает на важную роль этого человека. [50] [Файл Путин Штази, Дрезден BSTU MfS BV Dresden 1.Stellvertr. d. LTR. 3, BSTU 000004, 7 сентября 1989 г.]. Йемлих действительно позже подтвердил, что Путин стал главным офицером связи КГБ со Штази от имени начальника резидентуры КГБ Владимира Широкова. Среди недавних находок был еще один красноречивый документ: удостоверение личности Путина Штази, которое дало бы ему прямой доступ в здания Штази и облегчило бы ему вербовку агентов, потому что ему не пришлось бы упоминать о своей принадлежности к КГБ.

Много лет спустя, когда Путин стал президентом, Маркус Вольф и бывшие коллеги Путина по КГБ поcпешили подчеркнуть, что он был никем, когда служил в Дрездене. Путин был "довольно маргинальным", как однажды сказал Вольф немецкому журналу, и даже "уборщицы" получали бронзовую медаль, которой наградили Путина. [51] [Кристоф Сейлс, «Был ли Путин в Дрездене?», Журнал "Цицерон", ноябрь 2004 г.; см. также Леонид Никитинский и Юрий Шпаков, «Путин в разведке»].  Коллега по КГБ, с которым Путин делил кабинет по прибытии в Дрезден, Владимир Усольцев, которому каким-то образом разрешили написать книгу о тех временах, позаботился о том, чтобы подчеркнуть обыденность их работы, нераскрывая при этом никаких подробностей об их операциях. Хотя он признал, что он и Путин работал с "нелегалами", как называли они внедренных под прикрытием агентов. Он отметил, что 70% времени были потрачены на составление "бессмысленных отчетов". [52] [Владимир Усольцев, Сослуживец, стр.61–2; Путин впервые признался в своей работе с нелегальным подразделением агентов под прикрытием в интервью российскому государственному телеканалу "Россия" в девяносто пятую годовщину печально известного Управления С, 24 июня 2017 года, https://ria.ru/politics/20170624/1497226538.html].

Путину, по его утверждению, удалось завербовать только двух агентов в течение всех своих пяти лет в Дрездене, и в какой-то момент он перестал искать большего, потому что понял, что это пустая трата времени. Город был таким провинциальным захолустьем, что "сам факт нашей службы в Дрездене говорил о том, что у нас не было будущей карьеры", - писал Усольцев. [53] [Владимир Усольцев, Сослуживец, стр.69–70, 109-10. Книга в основном описывает повседневную жизнь сотрудников КГБ и их семей в Дрездене, в том числе их туристические поездки, а также рождественские ярмарки и другие достопримечательности Дрездена, пивные праздники и много официальных праздничных мероприятий, где должны были присутствовать по протоколу сотрудники КГБ с «друзьями» из Штази. Он заботился о том, чтобы почти не вдаваться в подробности их оперативной работы, подчеркивая только ее обыденность. Смотрите также «Интервью с бывшим сослуживцем Владимира Путина», Радио Свобода, 11 ноября 2003 года] Сам Путин утверждал, что провел там так много времени, попивая пиво, что набрал двенадцать килограммов. [54] [Путин «От первого лица», с.70]. Но его фотографии не отражают в те дни такого увеличения веса. Российское государственное телевидение позже заявило, что Путин никогда не был замешан ни в чем противозаконном.

Но один рассказ из первых рук предполагает, что преуменьшение деятельности Путина в Дрездене было прикрытием для другой миссии - миссии, выходящей за рамки закона. Это наводит на мысль, что Путин находился там именно потому, что это было захолустье, вдали от шпионских глаз в Берлине, где французы, американцы и западные немцы внимательно следили за происходящим. По словам бывшего члена крайне левой фракции Красной Армии, который утверждал, что встречался с ним в Дрездене, Путин работал в поддержку членов группы, которая сеяла террор по всей ФРГ в 70-80- гг.: «В Дрездене ничего не было, совсем ничего, кроме левых радикалов. Никто не следил за Дрезденом, ни американцы, ни западные немцы. Там ничего не было. Кроме одного: встреч с товарищами" [55].[Интервью автора с бывшим членом фракции Красной Армии, март 2018 г.]

*

В битве за империю между Востоком и Западом советские службы безопасности уже давно применяли то, что они называли своими собственными "активными мерами", чтобы подорвать и дестабилизировать своего противника. Погрязший в холодной войне, но понимающий, что он слишком отстал технологически, чтобы выиграть какую-либо войну, с 60-х годов Советский Союз обнаружил, что его сила заключалась в дезинформации, в распространении ложных слухов в средствах массовой информации с целью дискредитации западных лидеров в убийстве политических оппонентов и в поддержке подставных организаций, которые разжигали войны в Третьем мире и сеяли раздор на Западе. Среди этих мер была поддержка террористических организаций. По всему Ближнему Востоку КГБ установил связи с многочисленными террористическими группами марксистского толка, в первую очередь с НФОП, Народным фронтом освобождения Палестины, отколовшейся Организацией освобождения Палестины, которая совершила серию угонов самолетов и взрывов бомб в конце шестидесятых и семидесятых годов. Совершенно секретные документы, извлеченные из архивов Советского Политбюро, иллюстрируют глубину некоторых из этих связей. На них изображен тогдашний глава КГБ Юрий Андропов, подписывающий три заказа на советское оружие от лидера НФОП Вади Хаддада и описывающий его как ‘доверенного агента" КГБ. [56] [Из архивов Политбюро, извлеченных советским диссидентом Владимиром Буковским. www.bukovsky-archives.net номера документов 0903, 0911, 0912]

В ГДР КГБ активно поощрял Штази оказывать помощь странам третьего мира [57] [Кёлер «Штази», с.359]. Фактически, поддержка международного терроризма стала одной из важнейших услуг, которые Штази оказывала КГБ. [58] [Доктор Мэриан К. Лейтон, "Странные приятели: Штази и террористы", Международный журнал разведки и контрразведки, том 27, 2014 (Согласно этой статье, Лейтон работал в разведывательном сообществе США с 1980 года, сначала в качестве советского аналитика в ЦРУ, затем в качестве специалиста по борьбе с терроризмом в Агентстве военной разведки, а затем снова с ЦРУ в качестве независимого подрядчика)].  К 1969 году Штази открыла подпольный тренировочный лагерь за пределами Берлина для членов ООП Ясира Арафата. [59] [Кёлер «Штази», с.360] Подразделение внешней разведки Штази Маркуса Вольфа активно участвовало в работе с террористическими группами по всему арабскому миру, в том числе с печально известным Карлосом Рамирес Санчесом из НФОП , известным под псевдонимом Карлос Шакал. [60] [Кёлер «Штази», с.359; 361-2, 368-71; см.также Лейтон «Странные приятели»] Военные инструкторы Штази создали сеть лагерей подготовки террористов по всему Ближнему Востоку. [61] [Лейтон «Странные приятели»]. И когда в 1986 году один из офицеров контрразведки Штази, в ужасе от хаоса, охватывающего немецкую землю, попытался сорвать планы бомбардировок группы ливийцев, которые активизировались в Западном Берлине, Шеф Штази Эрих Мильке приказал ему отступить. «Америка - заклятый враг", - сказал ему Мильке. ‘Мы должны заботиться о поимке американских шпионов и не беспокоить наших ливийских друзей". [62] [Кёлер «Штази», с.333] Недели спустя на дискотеке La Belle, популярной среди американских солдат, в Западном Берлине взорвалась бомба, убившая трех американских военнослужащих и одного гражданского и ранившая сотни человек. Позже выяснилось, что КГБ был осведомлен о деятельности террористов и точно знал, как они контрабандой доставили свое смертельное оружие в Берлин. [63] [Кёлер «Штази», с.344] По-видимому, в борьбе с американскими "империалистами" должны были быть разрешены все методы.

Один бывший генерал КГБ, перешедший на сторону США, Олег Калугин, позже назвал эту деятельность "сердцем и душой советской разведки". [64] [Олег Калугин, Интервью CNN, 6 февраля 2007 г.] Бывший глава службы внешней разведки Румынии Ион Михай Пачепа, который стал самым высокопоставленным офицером разведки восточного блока, перешедшим на сторону США, стал первым, кто открыто заговорил об операциях КГБ с террористическими группами. Пачепа писал о том, как бывший глава внешней разведки КГБ генерал Александр Сахаровский часто говорил ему: "В современном мире, когда ядерное оружие сделало военную силу устаревшей, терроризм должен стать нашим главным оружием". [65] [Ион Михай Пачепа, ‘Российские следы: какое отношение Москва имеет к недавней войне в Ливане?", National Review Online, 24 августа 2006 г.]. Пачепа также заявил, что руководитель КГБ Юрий Андропов начал операцию по разжиганию антиизраильских и антиамериканских настроений в арабском мире. В то же время, по его словам, на Западе следовало бы развязать внутренний терроризм. [66] [Ион Михай Пачепа, ‘Российские следы: какое отношение Москва имеет к недавней войне в Ливане?", National Review Online, 24 августа 2006 г.].

Западная Германия была на грани краха с тех пор, как крайне левая воинствующая фракция Красной Армии (эта фракция также известна как группа Баадера-Майнхофа в честь ее ранних лидеров Андреас Баадер и Ульрика Майнхоф) организовала серию взрывов, убийств, похищений и ограблений банков в конце 1960-х годов. Во имя свержения "империализма и монополистического капитализма" в стране они убили видных западногерманских промышленников и банкиров, в том числе главу Дрезднер банка в 1977 году, и разбомбили военные базы США, убив и ранив десятки военнослужащих. Но к концу семидесятых, когда полиция ФРГ активизировала кампанию арестов, Штази начала предоставлять безопасное убежище в ГДР членам этой группировки. [67] [Кёлер «Штази», с.389] "Они приютили не одного, а десять из них. Террористы жили в типовых зданиях в окрестностях Дрездена, Лейпцига и Восточного Берлина", - сказал немецкий консультант по безопасности Франц Зедельмайер. [68] [Интервью автора, апрель 2018 г.] Штази снабдила их фальшивыми удостоверениями личности, а также организовала тренировочные лагеря. [69] [Кёлер «Штази», с.392]  В течение четырех лет, с 1983 по 1987 год, одна из них, Инге Виетт, жила под вымышленным именем в пригороде Дрездена, пока один из ее соседей не поехал в Западный Берлин и не увидел там ее лицо среди объявлений "разыскивается". Она была одной из самых разыскиваемых террористов Западной Германии, прослывшей "бабушкой терроризма", обвиняемая в участии в попытке убийства главнокомандующего НАТО и главнокомандующего вооруженными силами США в Европе генерала Фредерика

Крузен. [70] [Бутц Петерс, "Забытый Дрезденом", Саксонская газета, 1 августа 2017 г.,

https://web.archive.org/web/20170802045025/http:/www.szonline.de/sachsen/dresden-vergessen-3739077.html; см.также Лейтон, «Странные приятели»]

Первоначально, после падения Берлинской стены, власти ФРГ считали, что Штази предоставила фракции Красной Армии только убежище и фальшивые удостоверения личности. Но по мере того, как прокуроры продолжали расследовать роль Штази, они обнаружили доказательства гораздо более глубокого сотрудничества. Их расследование привело к аресту и предъявлению обвинений пяти бывшим сотрудникам Штази по борьбе с терроризмом за сговор с членами этой фракции с целью взрыва американской военной базы Рамштайн в 1981 году и попытку убийства генерала Крузена. [71] [Kёлер, «Штази», с. 392; см.также статью Стивен Кинцер, «Обвинения в шпионаже на востоке Германии», New York Times, 28 марта 1991 г.] Шеф Штази Эрих Мильке был обвинен по этому делу. Один из бывших членов фракции Красной Армии явился, чтобы рассказать, как эта группа часто использовалась Штази для перевозки оружия террористам в арабском мире. [72] [Джеффри Стейнберг: «Аресты доказывают, что Штази-КГБ контролировало террористов Баадер-Майнхоф», EIR, Том 17, номер 27, 29 июня 1990 г.] Другой бывший участник рассказал о работе в восьмидесятых годах в качестве куратора печально известного Карлоса Шакала [73] [Интервью автора с бывшим сотрудником фракции Красной Армии, март 2018 г.)], который некоторое время жил в роскошных отелях и казино Берлина [74] [Кёлер «Штази», с.370]. Инге Виетт позже призналась, что посещала тренировочный лагерь в ГДР, где в 1981 г. подготавливали террористов к нападению на генерала Крузена. [75] [Лейтон «Странные приятели»].

Но суматоха при воссоединении Германии помешала проявлению политической воли искоренить зло прошлого в ГДР и привлечь сотрудников Штази к суду. Пятилетний срок давности для лиц, обвиняемых в сотрудничестве с фракцией Красной Армии, посчитали достаточным, все обвинения были сняты. [76] [Кёлер «Штази», с.392].  Память об их преступлениях истерлась, а причастность КГБ к фракции Красной Армии вообще никогда не расследовалась. Но все это время Советы наблюдали за операциями Штази, имея офицеров связи на каждом

командном уровне. На самом высоком уровне контроль КГБ был настолько жестким, что, по словам одного бывшего члена фракции Красной Армии, "Мильке даже не пукнул бы без разрешения на то в Москве".[77] [Интервью автора, март 2018 г.] "ГДР ничего не могла совершить без координации с Советами", - отмечал один из перебежчиков из высших чинов Штази. [78] [Лалли Веймут, ‘Грязный секрет Восточной Германии", "Вашингтон пост", 14 октября 1990 г. Перебежчик, который дал интервью в этой статье, был описан западногерманскими чиновниками как «один из самых важных эмигрировавших агентов разведки восточного блока».]

Вот в такой среде работал Путин, и история, которую бывший член фракции Красной Армии поведал о Дрездене, полностью соответствовала этому. По его словам, в те годы, когда Путин служил в ГДР, Дрезден был местом встречи фракции Красной Армии. Дрезден был выбран в качестве этого места только потому, что "там больше ничего не было", отмечал бывший член фракции Красной Армии. [79] [Интервью автора с бывшим сотрудником фракции Красной Армии, март 2018 г.)] «В Берлине были американцы, французы и англичане, все. А чтобы сделать что-то,  нам нужны были провинции, а не столица». Еще одна причина, по которой там проводились встречи, заключалась в том, что Маркус Вольф и Эрих Мильке хотели дистанцироваться от подобных мероприятий: «Вольф был очень осторожен, чтобы не участвовать в них. Самое последнее, чего хотел парни подобно Вольфу или Мильке, - так это быть пойманными с поличным за поддержку террористической организации … Мы встречались там [в Дрездене] примерно с полдюжины раз.» Он и другие члены террористической группы отправлялись в ГДР на поезде. На вокзале их встречали агенты Штази, ожидающие «гостей» в большом автомобиле ЗИЛ советского производства. Затем их отвозили в Дрезден, где к ним на конспиративной квартире присоединялся Путин и еще один из его коллег по КГБ. "Они никогда не давали нам прямых инструкций. Они просто говорили: «Мы слышали, что вы планируете совершить акт. Как вы хотите это сделать?» и давали свои предложения. «Они предлагали другие цели и спрашивали нас, что нам нужно для этого. Мы всегда нуждались в оружии и наличных деньгах». Фракции Красной Армии было трудно закупать оружие в ФРГ. Поэтому они передавали Путину и его коллегам список. Каким-то образом этот список оказывался у агента на Западе, и запрошенное оружие доставлялось в тайное место, откуда его забирали члены фракции Красной Армии.

Путин был далек от того, чтобы занимать второстепенную роль, которую ему часто приписывали в дрезденские годы. Наоборот, Путин был бы одним из лидеров на этих встречах, бывший сотрудник Фракции Красной Армии утверждал, что один из генералов Штази выполнял приказы Путина.

Поскольку фракция Красной Армии сеяла хаос по всей ФРГ, организуя серии жестоких взрывов, ее деятельность стала ключевой частью попыток КГБ подорвать и дестабилизировать Запад, заявил бывший член террористической группы.

И, поскольку надвигался конец СССР и ГДР, вполне возможно, что эти террористы становились оружием для защиты интересов КГБ.

Одно из возможных таких нападений произошло всего через несколько недель после падения Берлинской стены. 30 ноября 1989 года в полдевятого утра Альфред Херрхаузен, председатель правления Deutsche Bank, выезжал из своего дома в Бад-Хомбурге, Франкфурт, на работу. Первая машина в его колонне из трех машин уже двигалась по дороге, которая была его обычным маршрутом. Но как только автомобиль Херрхаузена направилась вслед за головным автомобилем, граната, содержащая 150 фунтов взрывчатки, пробила его бронированный лимузин и мгновенно убила его. Детонатор, приведший в действие гранату, сработал, когда автомобиль пересек луч инфракрасного света, пересекающего маршрут автомобиля. [80] [Кёлер, Штази, стр.392; см. также Дэвид Кроуфорд, ‘Убийство генерального директора", "Уолл-стрит Джорнал", 15 сентября 2007 г.] Атака была проведена с военной точностью, и примененная технология была самой совершенной на тот момент. "Это должно было быть нападением, спонсируемым государством", заметил один западный эксперт по разведке. [81] [Интервью автора с западным экспертом разведки, март 2018]. Позже выяснилось, что офицеры Штази участвовали в тренировочных лагерях, в которых члены фракции Красной Армии были проинструктированы об использовании взрывчатых веществ, противотанковых ракет и детонации взрывных устройств с помощью фотоэлектрических лучей, подобных тому, который использовался при нападении на Херрхаузена. [82] [Кёлер «Штази», с.392].  Херрхаузен был титаном западногерманского делового мира и близким советником канцлера Западной Германии Гельмута Коля. Нападение произошло как раз в тот момент, когда воссоединение внезапно стало реальной возможностью. Это был процесс, где Deutsche Bank мог бы значительно выиграть от приватизации государственных предприятий ГДР – и в котором Дрезднер Банк, где вскоре будет работать друг Путина, офицер Штази Маттиас Варниг, должен был бороться с Deutsche Bank за добычу. По словам бывшего члена фракции Красной Армии, нападение на Херрхаузен было организовано в интересах СССР: "Я знаю, что это задание прибыло из Дрездена, а не из фракции Красной Армии " [83]. [Интервью с автором, март 2018 года; другие акции, в которых была замешана фракция Красной Армии, когда Путин был в Дрездене, включают взрывы на авиабазе ВВС США в Рейн-Майне и убийство главного технического директора корпорации «Сименс»].

Для бывшего члена фракции Красной Армии те дни теперь кажутся давно минувшими. Но он не может не вспоминать с сожалением, что он был марионеткой в советских играх. «Мы были не более чем полезными идиотами для Советского Союза", - произнес он с кривой усмешкой. ‘Вот здесь все и началось. Они использовали нас, чтобы разрушить, дестабилизировать и посеять хаос на Западе».

Когда его спросили о Штази и поддержке КГБ фракции Красной Армии, тень сошла на все еще бодрое лицо Хорста Йемлиха, бывшего главного специалиста Штази Дрездена. Мы сидим за обеденным столом в залитой солнечным светом квартире, в которой он жил со времен ГДР, недалеко от штаб-квартиры Штази и особняка КГБ. Изящный фарфоровый кофейный сервиз, стол покрыт кружевной скатертью. Членов фракции Красной Армии привезли в ГДР только для того, "чтобы отвратить их от терроризма", настаивает он. – «Штази хотела предотвратить терроризм и помешать им вернуться к террору. Они хотели дать им шанс перевоспитать себя». Но когда его спросили, действительно ли КГБ задавал тон, был ли это Путин, с которым члены фракции Красной Армии встречались в Дрездене, и мог ли приказ о нападении на Херрхаузена исходить оттуда, тень на его лице становился еще темнее. ‘Я ничего об этом не знаю. Если вопрос был совершенно секретен, я не знал. Я не знаю, была ли в этом замешана российские спецслужбы. Если это так, то КГБ пытался всеми силами не допускать кого бы то ни было к этим материалам. Они скажут, что это сделали немцы. Им удалось уничтожить гораздо больше документов, чем это сделали мы ". [84] [Интервью автора с Хорстом Йемлихом, март 2018].

Историю бывшего члена фракции Красной Армии почти невозможно проверить. Большинство его бывших товарищей либо в тюрьме, либо мертвы. Другие, предположительно участвовавшие в тех встречах в то время, исчезли из сети. Но близкий cоюзник Путина из КГБ указал, что любые подобные утверждения были чрезвычайно деликатными, и настойчиво указывал на то, нет никаких доказательств связей между КГБ и фракцией Красной Армии или любой другой европейской террористической группировкой: "И вам не стоит пытаться это сделать!" - резко добавил он. [85] [Интервью с союзником Путина, октябрь 2018]. В то же время, история, которую он поведал об отставке Путина из службы безопасности, подняла тревожный вопрос. По словам бывшего союзника по КГБ, Путину оставалось всего шесть месяцев до получения пенсии КГБ, когда он решил уйти в отставку – в тридцать девять лет он был намного моложе официального пенсионного возраста в пятьдесят лет для звания подполковника КГБ. Но КГБ выдавал досрочные пенсии тем, кто отличался на службе, рисковал жизнью, был предан Родине. Для работающих в США один год службы считалась полуторагодичной. Для тех, кто отбывал срок в тюрьме, один год службы считался тремя. Был ли Путин близок к тому, чтобы получить досрочную пенсию, потому что один год службы засчитывался как два, в результате высокого риска, связанного с работой с фракцией Красной Армии?

Много лет спустя Клаус Цухольд, один из новобранцев Путина в Штази, рассказал некоторые подробности об участии Путина в других активных мероприятиях того времени. Цухольд, перебежавший на Запад, рассказал немецкому изданию Correctiv, что Путин когда-то пытался получить в руки результаты исследования о смертельных ядах, которые оставляли мало следов, и планировал скомпрометировать автора этого исследования, подбросив ему порноматериалы. [86] [Дэвид Кроуфорд и Маркус Бенсманн "Ранние годы Путина", Correctiv, 30 июля 2015 г)]. Неясно, сдвинулась ли с мертвой точкиЦухольд также утверждал, что деятельность Путина включала в себя роль куратора печально известного неонациста Райнера Зоннтага, который был депортирован в ФРГ в 1987 году и который вернулся в Дрезден после падения Стены и способствовал подъему крайне правых. [87] [Дэвид Кроуфорд и Маркус Бенсманн, "Ранние годы Путина", Корректив, 30 июля 2015 г.] К тому времени, когда я разыскал Цухольда, чтобы спросить его о предполагаемой работе Путина с фракцией Красной Армии, тот давно залег на дно и не отвечал на запросы относительно интервью. По словам одного человека, близкого к западной разведке, он находился под особой защитой Федерального агентства по охране конституции.

*

В то время как работа с террористами фракции Красной Армии, возможно, была тренировочным полигоном Путина в активных действиях против империалистического Запада, то, что произошло, когда рухнула Берлинская стена, стало опытом, который он будет помнить предстоящие десятилетия. Хотя все понимали, что восточный блок может не устоять, что социальные волнения могут разорвать его на части и что отголоски могут дойти до самого Советского Союза, Путин и другие сотрудники КГБ в Дрездене бросились спасать свои сети в условиях внезапной скорости краха.

Через мгновение все было кончено. Внезапно исчезли все командные лица. Десятилетиям борьбы и тайных шпионских игр, казалось, приходил конец. Граница исчезала под натиском потока протестов, накопившихся за столько лет. Потребовался еще месяц, чтобы протесты достигли Дрездена, и когда они начались, Путин и его коллеги были лишь частично готовы. В то время как толпы людей собирались на сильном морозе в течение двух дней перед штаб-квартирой Штази, Путин и другие сотрудники КГБ забаррикадировались внутри особняка. «Днем и ночью мы сжигали бумаги ", - признается Путин позже. ‘Мы уничтожили всё – все наши связи, списки контактов и сети наших агентов. Я лично сжег огромное количество материала. Мы сожгли столько всего, что печь лопнула" [88]. [Путин, «От первого лица», с.76]

Ближе к вечеру несколько десятков протестующих отделились от основной группы и направились в сторону особняка КГБ. Путину и его группе показалось, что близлежащая советская военная база оставила их одних. Когда Путин призвал подкрепление для защиты на то, чтобы добраться до базы, войскам потребовалось несколько часов. Он позвонил советскому военному командованию в Дрездене, но дежурный офицер только пожал плечами: "Мы ничего не можем сделать без приказа из Москвы. А Москва молчит" [89]. [Путин, «От первого лица», с.79] Путину это показалось предательством: фраза "Москва молчит" долго звучала у него в голове. Один за другим сдавались форпосты империи; геополитическая мощь Советского Союза рушилась, как карточный домик. «Эта история с «Москва молчит» – у меня тогда возникло ощущение, что страны больше не существует, страна исчезла, было ясно, что Союз нездоров. У страны неизлечимая болезнь – паралич власти", - отметит Путин позже. [90] [Путин, «От первого лица», с.79] – «Советский Союз потерял свои позиции в Европе. Хотя умом я понимал, что позиция, построенная на стенах, не может длиться долго, я хотел, чтобы на ее месте возникло что-то другое. Но ничего другого не было предложено. Вот что причиняло боль. Они просто бросили все и ушли" [91]. [Путин, «От первого лица», с.80]

Нет, не все было потеряно. Хотя ярость протестов и последовавший за протестами крах, по-видимому, застал КГБ врасплох, некоторые подразделения КГБ вместе со Штази готовились к этому дню. Эти подразделения планировали более плавный переход, при котором они сохранили бы элемент влияния и потайного контроля.

Каким-то образом офицерам КГБ в Дрездене удалось заставить одного из своих коллег из Штази передать подавляющее большинство файлов Штази об их работе с Советами, прежде чем протестующие ворвались в штаб-квартиру Штази. Коллега Путина по более ранним дрезденским дням Владимир Усольцев рассказывал, что офицер Штази передал Путину файлы в полном объеме. «В течение нескольких часов от них не осталось ничего, кроме пепла", - отметил он. [92] [Владимир Усольцев, Сослуживец, стр.253. ‘Все документы, которые имели какое -либо отношение к нам, были собраны Томасом Мюллером, и он передал их в полном объеме Володе Путину, выполняя приказы Бема. Через несколько часов от них не осталось ничего, кроме кучи пепла.] Пачки документов доставлялись на близлежащую базу советской армии и брошены в яму, где планировалось их уничтожение напалмом, но вместо этого они были сожжены бензином. [93] [Владислав Крамар, ‘Группа в Дрездене была небольшой, но мощной, Военно-промышленный курьер, 14 декабря 2005 г.] Еще двенадцать грузовиков тайно вывезли в Москву различные грузы. ‘Все самое ценное было вывезено в Москву", - позже отметит Путин.

В течение следующих нескольких месяцев, готовясь к отъезду из Дрездена, они были обеспечены специальным прикрытием от могущественного начальника отдела нелегалов КГБ Юрия Дроздова, легендарного офицера, отвечающего за надзор над всей глобальной сетью тайных агентов КГБ.

Начальник дрезденского филиала Владимир Широков рассказал о том, как Дроздов узнал о слежке за ним с шести утра до полуночи. Глубокой ночью люди Дроздова отвезли Широкова и его семью в безопасное место в Польше [94]. [Владислав Крамар, ‘Группа в Дрездене была небольшой, но мощной, Военно-промышленный курьер, 14 декабря 2005 г.].  Позже один из бывших коллег Путина рассказал журналистке Маше Гессен, что Путин встретился с Дроздовым в Берлине, прежде чем отправиться домой.

Дрезденские "друзья" из КГБ исчезли в ночи, не оставив почти никаких следов, бросив своих коллег из Штази навстречу народному гневу. Хорст Бем, местный шеф Штази, казалось, не мог вынести этого давления. В феврале следующего года он, по-видимому, покончил с собой, находясь под домашним арестом. "Он не видел другого выхода", - сказал Йемлих. "Чтобы защитить свой дом, он вынул все предохранители, а затем отравился газом" [96].[Из интервью автора с Йемлихом]

Сообщалось также, что два других руководителя Штази в соседних регионах покончили с собой. Чего именно они боялись больше всего, мы, возможно, никогда узнаем, поскольку они умерли до того, как их привлекли бы к допросам. Но для КГБ часть их наследия осталась нетронутой. Часть их сетей, нелегалов оставалась скрытой. [97] [Цухольд, однако, почти сразу же перебежал на Запад, и, по словам Томаса Шейда, "Verbrannte Vogel", Sächsische Zeitung, 15 октября 2015 года, он якобы разоблачил пятнадцать агентов в Берлине, Лейпциге, Дрездене и Эрфурте]. Много позже Путин с гордостью скажет о том, как его работа в Дрездене в основном касалась борьбы с незаконными «спящими агентами». «То были уникальные люди", - скажет он. – «Не каждый способен отказаться от своей жизни, близких и родных и уехать из страны на много-много лет, чтобы посвятить себя служению Отечеству. Только избранные могут это сделать " [98]. [«Путин рассказал о нелегальной разведке и своей работе в КГБ», РИА Новости, 24 июня 2017 г.]

После того, как Ханс Модроу, поддержанный Советами, [99] [Веймут, "Грязный секрет Восточной Германии". Перебежчика цитируют, который сообщил, что Модроу был назначен преемником Эгона Кренца, тогдашнего лидера СЕПГ на тайной конференции в советском посольстве в Берлине 12 ноября 1989 года, в котором приняли участие Валентин Фалин, глава международного отдела ЦК КПСС, Маркус Вольф, Кренц и Модроу] занял пост временного руководителя ГДР в декабре того года, он спокойно позволил подразделению внешней разведки Штази самоликвидироваться. [100] [Форстер, Auf der Spur, c.122].

В ходе этого процесса исчезли несметные активы, сотни миллионов марок были выведены через лихтенштейнские и швейцарские подставные компании Мартина Шлаффа. На фоне ликования по поводу воссоединения голоса перебежчиков из Штази на Западе были слышны редко. Но некоторые из них высказались. «При определенных условиях части сети могут быть повторно активированы», - сказал один из таких перебежчиков. «Ни у кого на Западе нет никаких гарантий относительно того, будут ли некоторые из этих агентов повторно задействованы КГБ» [101]. [Веймут, «Грязный секрет Восточной Германии»].

*

Когда Путин вернулся домой в Россию из Дрездена в феврале 1990 года, последствия падения Берлинской стены все еще отражались на Советском Союзе. Националистические движения были на подъеме и угрожали расколоть страну на части. Михаила Горбачева прижали, заставили уступить все больше позиций формирующимся демократическим лидерам. КПСС постепенно начинала терять свою монополию на власть, ее легитимность все больше ставилась под сомнение. В марте 1989 года, почти за год до возвращения Путина в Россию, Горбачев согласился провести первые в советской истории конкурентные выборы для избрания представителей в новый парламент - Съезд народных депутатов. Разношерстная группа демократов во главе с Андреем Сахаровым, физиком-ядерщиком, который стал диссидентским голосом морали, и Борисом Ельциным, быстро восходящей политической звездой того периода, которого выгнали из Политбюро за его безжалостную критику коммунистических властей, получили места и начали выступать против компартии. Стремительно приближался конец семидесятилетнему коммунистическому правлению.

В этой суматохе Путин попытался адаптироваться. Но вместо того, чтобы зарабатывать на жизнь таксистом или получить должность в Центре, московской штаб-квартире Службы внешней разведки КГБ, он выбрал другой путь. Его бывший наставник, начальник в Дрездене полковник Лазарь Матвеев приказал ему не болтаться в Москве, а отправиться домой в Ленинград. [102] [Олег Блоцкий, «Владимир Путин: Дорога к Власти», стр.281–86]. Там он попал в охваченный беспорядками город, где проходили выборы в городской совет. Выборы тоже были впервые конкурентными под влиянием реформ Горбачева. Росла волна демократов. Впервые демократы угрожали нарушить контроль большинства коммунистов. Вместо того, чтобы защищать старую гвардию от демократов, Путин стремился присоединился к демократическому движению Ленинграда.

Путин сразу же обратился к одному из самых бескомпромиссных лидеров, человеку смелому, депутату Съезда народных депутатов Галине Старовойтовой. Она была ведущей правозащитницей, известной своей бескомпромиссной честностью, когда она выступала против недостатков советской власти. После того, как она произнесла громкую речь в преддверии выборов в городской совет, Путин, бледная, ничем не примечательная фигура, подошел к ней и сказал, какое впечатление на него произвели ее слова. Он

спросил, может ли он чем–нибудь помочь ей - в том числе, возможно, работая ее водителем. Но, с подозрением отнесшись к такому непрошеному подходу, Старовойтова, по-видимому, решительно отказала ему. [103] [Интервью автора с Андреем Илларионовым, бывшим помощником президента Путина по экономическим вопросам и другом Старовойтовой из Ленинграда, сентябрь 2014 г.]

Первой должностью Путина стала должность помощника ректора Ленинградского Государственного университета, где в юности он изучал юриспруденцию и впервые вступил в ряды КГБ. Он должен был следить за внешними связями университета и присматривать за иностранными студентами и приезжими высокопоставленными лицами. Сначала показалось, он пошел на резкое понижение в должности по сравнению с Дрезденом, возвратился к самой скучной работе - отчетам перед КГБ о передвижениях иностранцев. Но прошло не более нескольких недель, прежде чем это привело его на вершину демократического движения страны.

Анатолий Собчак был харизматичным профессором права в университете. Высокий, эрудированный и красивый, он давно завоевал студентов своей умеренно антиправительственной линией и поднялся до того, чтобы стать одним из самых вдохновляющих ораторов нового демократического движения, бросая на каждом шагу вызов партии и КГБ. Он был частью группы независимых реформаторов, которые взяли под контроль городской совет после опроса в марте 1990 года, и к маю он был назначен председателем совета. Почти сразу же Путин был назначен его правой рукой.

Путин должен был быть помощником Собчака, связующим звеном со службами безопасности, тенью, которая тайно наблюдала за ним. С самого начала это назначение

было организовано КГБ. «Путин был помещен туда. Ему нужно было выполнить определенную функцию», - отметил Франц Зедельмайер, немецкий консультант по безопасности, который позже присоединится к Путину. «КГБ сказал Собчаку: “Вот наш парень. Он позаботится о тебе». «Должность на юридическом факультете была всего лишь прикрытием, - сказал Зедельмайер, который считал, что сам Собчак долгое время неофициально сотрудничал с КГБ: «Лучшим прикрытием для этих парней были юридические степени" [104]. [Интервью автора с Францем Pедельмайером, апрель 2018 г.]

Несмотря на его демократические взгляды и бурные выступления против злоупотреблений властью со стороны КГБ, Собчак хорошо понимал, что он не сможет укрепить политическую власть без поддержки органов госбезопасности. Собчак был тщеславен и щеголеват, и больше всего на свете ему хотелось подняться по карьерной лестнице.

Наняв Путина, он также нанял высокопоставленного члена старой гвардии города, назначив контр-адмирала Североморского флота коммуниста Вячеслава Щербакова своим первым заместителем в Ленинградском городском совете. Коллеги Собчака по демократическому движению города, которые сделали его своим лидером, были в ужасе от этого выбора. Но, компромисс за компромиссом, Собчак постепенно поднимался на вершину Олимпа политической власти. В июне 1991 года прошли выборы мэра. Собчак был лидером предвыборной гонки и легко их выиграл.

Когда в августе группа сторонников жесткой линии совершила государственный переворот против Горбачева Собчак полагался на часть старой гвардии - в частности, на Путина и его связи в КГБ – чтобы избежать кровопролития в борьбе с путчистами.

Под угрозой растущих компромиссов, на которые шел Горбачев с демократами, стремящимися к переменам, заговорщики объявили чрезвычайное положение и заявили о том, что они под контроль Советский Союз. Стремясь помешать Горбачеву разработать новый союзный договор, который предоставил бы лидеры беспокойных советских республик владели своими экономическими ресурсами, они, по сути, взяли Горбачева в заложники в его летней резиденции в Форосе, на берегу Черного моря.

Но в Санкт–Петербурге – как теперь снова назывался Ленинград - как и в Москве, демократические лидеры города восстали против государственного переворота. В то время как члены городского совета обеспечивали оборону штаб-квартиры демократов в обшарпанных залах Мариинского дворца, Путин и Собчак заручились поддержкой начальника местной полиции и шестидесяти человек из ОМОНа. Вместе они убедили главу местной телекомпании разрешить Собчаку выйти в эфир в первый вечер после переворота. [105] [Архивные кадры в Деле Собчака, фильм Ксении Собчак и Веры Кричевская, 2018, показывает, как Путин входит в телебашню с Собчаком перед выступлением]. В ту ночь Собчак выступил с осуждением лидеров переворота как преступников, что наэлектризовало жителей города, и вывело их сотнями тысяч на следующий день, когда те собрались перед Зимним дворцом Романовых, чтобы продемонстрировать протест против переворота. Собчак сплотил толпу мощными призывами к единству и неповиновению, но в основном он оставил жизненно важную и трудную миссию своим заместителям - Путину и Щербакову. В ту первую напряженную ночь после путча, выступив по телевидению, Собчак закрылся в своем кабинете в Мариинском дворце, а Путин и Щербаков остались для переговоров с начальником КГБ города и военным командованием Ленинградской области, чтобы убедиться, что войска, приближающиеся на танках, не войдут в город. [106] [Авторское интервью с Александром Беляевым, тогдашним заместителем главы городского совета Санкт- Петербурга, и очевидцем этих событий, июнь 2013 года] В то время как Собчак выступал перед толпой, собравшейся на следующий день на Дворцовой площади, переговоры Путина и Щербакова продолжались. И когда танки остановились в тот день у границ города, Путин исчез вместе с Собчаком и группой спецназа в бункере под главным оборонным заводом города, Кировским заводом, где они могли безопасно продолжить переговоры с КГБ и военными начальниками через зашифрованную систему связи. [Авторское интервью с Александром Беляевым, тогдашним заместителем главы городского совета Санкт- Петербурга, и очевидцем этих событий, июнь 2013 года]

К тому времени, когда на следующее утро Путин и Собчак вышли из бункера, путч потерпел поражение. Попытка сторонников жесткой линии захватить власть сорвалась.

В Москве элитные спецподразделения КГБ не подчинились приказу открыть огонь по Белому дому, где находился Борис Ельцин, к тому времени избранный лидер Российской Федерации, десятки тысяч сторонников горбачевских реформ вышли на улицы города. Все то, что оставалось от легитимности Коммунистической партии, было разорвано в клочья. Лидеры новой демократии России были готовы сделать шаг вперед. Каковы бы ни были мотивы, Путин помог им сделать это.

Все это время, верный своей подготовке в КГБ, Путин отражал взгляды всех, как в зеркале: сначала взгляды своего нового так называемого демократического хозяина, а затем и взгляды старой гвардии, с которой он работал.

"Он менял свой цвет так быстро, что вы никогда не могли сказать, кто он на самом деле", - замечал Зедельмайер. [108] [Интервью автора с Зедельмайером, апрель 2018 г.]

Глава 2

Работа извнутри

«Мы обсуждали то, как самые темные силы никогда не сдаются. Французская революция, советская революция, все другие революции появляются сначала в виде освободительной борьбы. Но вскоре они превращаются в военную диктатуру. Ранние герои выглядят идиотами, головорезы раскрывают свои истинные лица, и цикл, (который подразумевает вовсе не то, что подразумевает революция), завершается».

Кристиан Мишель

МОСКВА, 25 августа 1991 года – Был поздний вечер, когда Николай Кручина устало открыл дверь и вошел в свою квартиру в тщательно охраняемом жилом комплексе для партийной элиты. Всего за четыре дня до этого, 21 августа, попытка государственного переворота, предпринятая сторонниками жесткой линии коммунистов, пытавшихся сохранить советскую власть, потерпела поражение. И теперь институты, которым Кручина служил всю свою сознательную жизнь, разрушались на его глазах. Накануне вечером он провел ряд встреч на высоком уровне Валентином Фалиным, влиятельным начальником международного отдела Центрального комитета партии, и выглядел измученным.  [1]

[Газета «Совершенно секретно», «Тайна золота партии», 2007 г., интервью с Валентином Фалиным].

Охранник жилого комплекса из органов госбезопасности заметил потупившийся взгляд, явное нежелание разговаривать Николая Ефимовича. [2]

[Валерий Степанков «Кремлевский заговор: Версия следствия, сс.238-9. Этот фрагмент, описанный в книге генерального прокурора России, который расследовал пропавшее золото партии, основан на показаниях супруги Кручины и охранника КГБ, обнаружившего тело Кручины. См. также газету «Совершенно секретно», «Тайна золота партии»]

За эти четыре мигом пролетевших дня произошло очень много перемен. Во-первых, продемократический российский лидер Борис Ельцин подписал указ, транслировавшийся в прямом эфире, о прекращении деятельности КПСС и роспуске ее руководящих органов.

Бросающая вызов позиция Ельцина по отношению к бескомпромиссным участникам государственного переворота прочно укрепила его позиции. Теперь он намного затмил Горбачева, который робко стоял сбоку от трибуны, когда Ельцин обратился к русскому парламенту. Утверждая, что Коммунистическая партия виновата в попытке незаконного переворота, Ельцин приказал немедленно опечатать огромную, похожую на муравейник, штаб-квартиру центрального комитета партии на Старой площади (бывшей площади Ногина – прим.перев.) в Москве. В сотнях комнат этого комплекса зданий хранились секреты огромной финансовой империи Советского Союза, тайны сети, которая охватывала тысячи административных зданий, гостиниц, дач и санаториев, а также банковские счета партии в твердой валюте и бесчисленные сотни, а возможно и тысячи иностранных фирм, учрежденных в форме совместных предприятий в последние дни коммунистического режима. Через эти банковские счета и посредстовм связанных с ними фирм финансировались стратегические операции коммунистических партий за рубежом, а также действия союзнических партий. Здание представляло собой «машинное отделение» борьбы Советов за превосходство над Западом, империя, которой Кручина управлял как управляющий делами ЦК КПСС с 1983 года. Внезапное запечатывание этого здания казалось олицетворением всего, что было потеряно.

Жена Кручины в тот вечер легла спать рано, оставив мужа одного. Она полагала, что муж будет спать на диване. Но на утро следующего дня ее разбудил стук в дверь. Это был сотрудник госбезопасности, который ей сообщил, что ее муж разбился насмерть, выпав из окна их квартиры на седьмом этаже.  [3]

[Валерий Степанков «Кремлевский заговор: Версия следствия, сс.238-9. Этот фрагмент, описанный в книге генерального прокурора России, который расследовал пропавшее золото партии, основан на показаниях супруги Кручины и охранника КГБ, обнаружившего тело Кручины. См. также газету «Совершенно секретно», «Тайна золота партии»]

Видимых признаков беспорядков в квартире не было, и сотрудник сказал, что обнаружил скомканную записку, лежащую на тротуаре рядом с телом Кручины. «Я не заговорщик, - писал он, я трус. Но моя совесть чиста, переайте это народу». [4]

[Валерий Степанков «Кремлевский заговор: Версия следствия, сс.238-9. Этот фрагмент, описанный в книге генерального прокурора России, который расследовал пропавшее золото партии, основан на показаниях супруги Кручины и охранника КГБ, обнаружившего тело Кручины. См. также газету «Совершенно секретно», «Тайна золота партии»].

КГБ немедленно назвал его смерть самоубийством. Но по сей день никто не знает, что именно произошло в тот самый день в квартире Кручины, а если и знает, то не готов поделиться этим. Те, кто был в гуще событий в те дни, как, например, Виктор Геращенко, тогдашний глава Госбанка СССР, предпочитает ограничиваться туманным объяснением – «Он упал». [5]

[Интервью автора с Геращенко, сентябрь 2013 г.]

Другие, такие как Николай Леонов, тогдашний авторитетный руководитель аналитическим отделом КГБ, настаивают на том, что Кручина стал жертвой "глубокой депрессии", которая началась после распада Советской империи. [6]

[Интервью автора с Леоновым, сентябрь 2013 г.]

Чуть больше месяца спустя то же самое произошло с предшественником Кручины на посту начальника департамента имущества, Георгием Павловым. Вечером 6 октября, Георгий Павлов разбился насмерть, упав из окна своей квартиры. Его смерть в возрасте восьмидесяти одного года также была зарегистрирована как самоубийство. Через одиннадцать дней после смерти Павлова еще один высокопоставленный сотрудник финансовой машины партии разбился насмерть, упав со своего балкона. Им оказался заведующий сектром США международного отдела Коммунистической партии Дмитрий Лисоволик. И его записали в самоубийцы.

Что же связывало этих трех мужчин? Их связывало глубокое знание секретных финансовых схем Коммунистической партии. КГБ был готов к переходу к рыночной экономике в рамках горбачевских реформ перестройки. Кручина и Павлов, работавшие управляющими делами в различные периоды, оценивали зарубежные активы партии в размере 9 миллиардов долларов. [7]

[«Советская смута; Новый суицид: Директор бюджета», Нью-Йорк Таймс, 27 авг.1991]

Западные эксперты оценивали их во много раз больше. [8]

[Сергей Плужников и Сергей Соколов «Как КГБ сводил счеты с КПСС», Комсомольская правда, 1 января 1992 г.]

Но в первые несколько дней после уничтожения Коммунистической партии новые правители России были сбиты с толку, обнаружив, что казна партии почти пуста. Ходили слухи, что чиновники под руководством Кручины перекачали миллиарды рублей и другие валюты через иностранные совместные предприятия, спешно созданные в последние годы правления режима. [9]

[Петер Тордей и Тони Барбер, «Коммунисты разграбили партийное золото - официальные лица расследуют утечку советских миллиардов», «Индепендент», 27 марта 1992 г.; Джон Реттл, «Российское правительство начало расследование пропавших без вести миллиардов коммунистической партии», Guardian, 10 сентября 1991 года. Николай Рыжков позже сказал на парламентских слушаниях, что, когда Горбачев пришел к власти, золотой запас Советского Союза составлял 1200 тонн, но к тому времени, когда он ушел, этот запас был близок к нулю. Российская газета «Комсомольская правда» процитировала документы, очевидно, свидетельствующие о том, что партия перевела 280 миллиардов рублей (12 миллиардов долларов) на валютные счета в иностранных банках. Оригинальная статья с тех пор исчезла из Интернета. Газета «Совершенно секретно», «Тайна золота партии].

Российские прокуроры, направленные с самого начала по приказу Ельцина для расследования деятельности Коммунистической партии на предмет ее роли в августовской попытке государственного переворота, вскоре были перенаправлены на расследование партийных фондов.

Хотя Ельцин распорядился, чтобы кабинеты ЦК КПСС на Старой Площади опечатали, Валентин Фалин, начальник Международного отдела, курировавшего финансирование зарубежных операций, немедленно приказал своим подчиненным начать уничтожать документы. [10]

[Стефан Хандельман «Как сознание человека преодолевает его страх», Торонто Стар, 14 февраля, 1982 г.]

То, что лежало в тогдашних архивах, могло бы предоставить дорожную карту преступлений коммунистического режима и, что самое главное, место, где были спрятаны наличные деньги.

В комнате 516, где размещался специальный сектор по партийным технологиям Международного отдела, проводились самые сверхсекретные операции. Его возглавлял Владимир Осинцев, специалист по черным операциям, который руководил кампаниями влияния коммунистической партии с целью посеять раздор в странах, где компартии были вне закона, таких как Сальвадор, Турция, Южная Африка и Чили. Когда российские прокуроры, наконец, вошли в эту комнату несколько месяцев спустя, в октябре 1991 года, на полу были обнаружены пачки разорванных папок, перевязанных лентами. Правда, из них можно было узнать, как далеко заходили партийные оперативники, чтобы запустить агентов под глубоким прикрытием. Прокуроры обнаружили груды заграничных паспортов и штампов из многих разных стран, кучи других незаполненных проездных документов, а также официальные штампы и визы, ожидающие подделки. Там был огромный фотоальбом, заполненный фотографиями людей всех типов и рас, выбор париков и бород и даже резиновых форм для подделки отпечатков пальцев. [11]

[Степанков, «Кремлевский заговор», сс.313-14]

Один из сотрудников Международного отдела, Анатолий Смирнов, взбунтовался и вывез все, что мог. [12]

[Степанков, «Кремлевский заговор», с.284 Стефен Хандельман, Торонто Стар, 14 февраля 1992]

Сверхсекретные документы, которые ему удалось добыть, включали сведения о сотнях миллионов долларов, выплаченных коммунистическим партиям за рубежом. Один такой документ, датированный 5 декабря 1989 года содержал распоряжение Госбанка СССР о переводе 22 миллионов доллара непосредственно Фалину для финансирования левых операций Международным фондом партии. [13]

[Степанков, сс.286-7]

Другое, датированное 20 июня 1987 года, предписывало Госбанку, перечислить 1 миллион долларов куратору партии по международным делам, чтобы предоставить Французской коммунистической партии дополнительные средства. [14]

[Степанков, с.290]

Физический перевод денег во Францию должен был осуществить КГБ.

По мнению Смирнова, тот факт, что компартия регулярно залезала в государственную казну для финансирования своих политических операций за рубежом, означал, что «против нашего народа совершается преступление». [15]

[Стефен Хандельман, Торонто Стар, 14 февраля 1992]  

Для него это было красной чертой, проивозаконным деянием. Деятельность партии должна была финансироваться за счет членских взносов, а не из государственной казны. [16]

[Позже, отвечая на вопросы, многие из руководителей партии считали себя правыми и объясняли это соответствием интересов партии интересам государства. Фактически, партия была государством со времен большевистской революции 1917 года. «В этой практике нет ничего необычного, - заявил позже прокуратуре бывший заместитель генерального секретаря партии Владимир Ивашко. - Поддержка социальных сил ... влияние на общественное мнение всегда была одной из важнейших функций государства». Свидетельские показания Ивашко, Кремлевский заговор, с.295–6.]

Российские прокуроры подсчитали, что за последнее десятилетие существования СССР более 200 миллионов долларов было переведено из Советского Союза для финансирования связанных с коммунистическими партиями; Смирнов назвал во много раз превышающую сумму. [17]

[Степанков, с.285; Смирнов, однако, также сказал, что не менее 200 миллионов долларов в год переводились из Советского Союза для финансирования партий, связанных с коммунистами, в период с 1977 по 1989 год: Хендельман, Toronto Star, 14 февраля 1992 года.]

Суммы, переведенные тайными способами для подпольной деятельности, оставались неизвестными.

Но по мере того, как команда прокуроров рылась в том, что осталось от архива Центрального комитета, они начали находить документы, которые проливали свет на

множество неофициальных, секретных схем, с помощью которых,казалось, были выведены дополнительные миллиарды долларов. Одна из таких схем включала в себя то, что СОВЕТЫ называли "дружественными" фирмами. То были компании, находящие в самом центре огромнейшей сети черного рынка, которая удерживала восточный блок государств относительно на плаву. Многие из этих фирм были причастны к контрабанде запрещенных технологий. Они включали в себя ряд подставных компаний, которые

Александр Шальк-Голодковский

Александр Шальк-Голодковский (Александр Шальк-Голодковский — государственный деятель ГДР, член СЕПГ. Руководитель тайного отдела коммерческой координации в министерстве внешней торговли ГДР, отвечал за нелегальную торговлю с капиталистическими странами – прим.перев.) развернул в ГДР, Австрии, Швейцарии и Лихтенштейне. Другие фирмы занимались продажей столь необходимого оборудования для советской нефтяной, атомной энергетики и обрабатывающей промышленности по ценам, которые были многократно завышены, тогда как прибыль использовалась для финансирования деятельности Коммунистической партии и других левых движений в Италии, Франции, Испании, Великобритании и других странах. [18] 

[Степанков, с.301; Вадим Белых и Валерий Руднев, «Деньги партии: миллиарды обнаружены, но следствие, похоже, в тупике», Известия, 10/02/92, https://old.flb.ru/info/4896.html]

Деньги, которые КПСС направлял непосредственно на финансирование деятельности коммунистических партий, были ничем по сравнению с суммами, высылаемыми через дружественные фирмы, отмечал Антонио Фаллико, высокопоставленный итальянский банкир, имеющий тесные связи с верхушкой советской элиты, а затем и с режимом Путина. Официальные пожертвования, которые Итальянская коммунистическая партия ежегодно получала от Советского Союза, составляли «всего около 15-20 миллионов долларов». Это трудно было назвать деньгами. «Реальное финансирование, - говорил он, - приходило от посредников. Все итальянские фирмы, которые хотели вести бизнес в

Советском Союзе, должны были платить этим фирмам … Это был колоссальный финансовый поток». [19]

[Интервью автора с Антонио Фаллико, июнь 2013 г. Фаллико назвал три дружественные компании, через которые итальянскому бизнесу пришлось работать, чтобы заключить деловые сделки в Советском Союзе. Одна из них называлась Restital, и, по его словам, даже при непрямом участии этой компании, итальянские фирмы должны были выплачивать этой компании проценты. Двумя другими были Italimpec и Esteuropa, в то время как любой турист, желающий поехать в Советский Союз, должен был пройти через фирму Italtourism, принадлежащую коммунистической партии.]

Роберт Максвелл

Список из сорока пяти таких "дружественных фирм" был раскрыт прокурорами, копавшихся в архивах. Среди наиболее малоизвестных импортно-экспортных фирм было по крайней мере одно хорошо известное название: фирма Пергамон Пресс владельца  Роберта Максвелла, огромное издательство, которое долгое время служило каналом продажи советских научных книг на Западе. [20] 

[Мэри Дежевски, «Бывшая фирма Максвелла в списке советских фаворитов», «Индепендент», 9 ноября 1991; Питер Прингл, «Советы проведут расследование в отношении дружественных фирм», Independent, 11 ноября 1991] 

Всего за несколько дней до того, как список стал достоянием общественности, тело скандального бывшего члена парламента от лейбористов и медиамагната было найдено плавающим в Атлантическом океане недалеко от его яхты. [Погиб при невыясненных обстоятельствах во время прогулки на морской яхте. Похоронен в Иерусалиме на Масличной горе. Вскоре после загадочной гибели Максвелла выяснилось, что им были мошеннически присвоены около 600 млн долларов из пенсионных фондов и капиталов дочерних компаний, вследствие чего под суд попали два его сына и несколько сотрудников- прим.перев.].

Другие компании, работавшие с советским режимом и остававшиеся вне поля зрения, включали титанов европейской промышленности, таких как Fiat, Мерлони, Оливетти, Сименс и Тиссен – эти сведения пришли со слов бывшего сотрудника КГБ, который тесно сотрудничал с Путиным в девяностые годы и еще одного бизнесмена, работавшего в этих "дружественных фирмах" в советское время. Этот бизнесмен нам сообщил на условиях анонимности, что его фирма поставляла военные товары под видом медицинского оборудования: «Медицинское оборудование – это был фасад. За этим фасадом фирма продавала очень серьезную военную технику. То же самое можно было сказать о Siemens и ThyssenKrupp. Все они поставляли Советам оборудование двойного назначения. Эти дружественные фирмы были не просто прикрытием, как это происходит сейчас. Это были крупные европейские компании" [21].

[Интервью автора с бывшим высокопоставленным сотрудником КГБ, май 2013 г., и с посредником, который руководил одной из дружественных фирм, поставляющих медицинское/военное оборудование. Март 2013. Кристофер Эндрю и Василий Митрохин, Архив Митрохина: КГБ в Европе и на Западе, стр. 597-8, дают более реалистичное объяснение: в компаниях Тиссен, Сименс и других компаниях работали советские агенты и занимались воровством западных технологий.]

Сеть дружественных фирм занималась не только импортом. По словам одного из бывших помощников Горбачева, некоторые из них занимались бартерными операциями, которые велись с 1970-х годов еще в брежневскую эпоху. [22]

[Интервью автора с бывшим помощником Горбачева, июнь 2014]

Государственный монополист в сфере экспорта нефти – организация "Союзнефтеэкспорт", например, участвовала в сложной схеме обмена нефти на товары, на которые распространялось эмбарго. По словам бывшего сотрудника этой организации, нефть сначала доставляли через трейдеров в Финляндию, где ее заливали в огромные  нефтехранилища, причем происхождение нефти тщательно скрывали. А потом сеть посредников сбывала в обмен на эту нефть запрещенные технологии и другие товары.

Экспорт удобрений также долгое время был частью этих схем.

Для российских прокуроров, пытающихся расследовать финансы партии, следы этих схем представляли собой самый большой повод, для того чтобы бить тревогу. Несметные богатства страны Советов, ее нефть, металлы, хлопок, химикаты, оружие вывозились  из Советского Союза, и продавались через бартер или по линии экспорта по бросовым

ценам посредническим дружественным фирмам на Западе. В рамках экспортных сделок

дружественные фирмы покупали сырье по советской внутренней цене, которая была установлена на низком уровне в соответствии с правилами плановой экономики, что позволяло им получать огромную прибыль, когда они продавали их по ценам мирового рынка: мировой цена на нефть, например, в те дни была почти в десять раз выше внутренней советской цены. [23]

[Вадим Белых и Валерий Руднев, Известия, «Деньги партии: Обнаружены миллиарды, но следствие, похоже, в тупике», 10 февраля 1992 г., https://old.flb.ru/info/4896.html Интервью автора с Томми Хелсби, бывшим председателем компании Kroll, март 2013 г. Для получения дополнительной информации о работе дружественных фирм и разграблении партийных фондов оперативниками КГБ см. также показания Ричарда Палмера, бывшего начальника отделения ЦРУ в бывшем Советском Союзе, о проникновении в западную финансовую систему элементов российской организованной преступности – показания были даны Палмером Комитету Палаты представителей по банковским и финансовым службам, 21 сентября 1999 г.] 

Затем они могли перевести средства на сеть счетов в дружественных банках Европы, как, например, в швейцарский Банко дель Готтардо, а также на оффшорные счета Кипра,  Лихтенштейна, Панамы, Гонконга и Британских Нормандских островах. Заработанные ими деньги можно было использовать для финансирования деятельности Коммунистической партии за рубежом, активных мер по дестабилизации Запада. Самое главное, что весь процесс контролировался КГБ, сотрудники которого работали в дружественных фирмах и надзирали за большей частью советского министерства торговли. «Дружественные фирмы продавали то, что они приобретали, по мировым ценам. Прибыль никогда не возвращалась в Советский Союз», - писал генеральный прокурор Валентин Степанков, которому было поручено осуществлять надзор за этим расследованием. – «Все контакты с дружественными фирмами осуществлялись через КГБ» [24].

[Степанков, с.301]

В последние годы Советской власти перекачка товаров начала быстро ускоряться. Позже бывший руководитель отдела экономического анализа советской военной разведки Виталий Шлыков утверждал, что значительная часть огромных военных запасов сырья – буквально горы алюминия, меди, стали, титана и других металлов, – которые предназначались для поддержания советской военной машины в рабочем состоянии на десятилетия вперед, быстро истощились к моменту распада СССР. [25] [Интервью автора с Виталием Шлыковым, сентябрь 2006] Прокуроры, однако, находили лишь обрывки информации. Сделки с сырьем почти не оставляли следов.

При обыске прокуроры нашли один очень важный документ, который  как будто мог открыть завесу над тем, что происходило в последние годы коммунистического режима. То была запиской, датированной 23 августа 1990 года, подписанной заместителем генерального секретаря Горбачева Владимиром Ивашко , [Влади́мир Анто́нович Ива́шко — советский партийный и государственный деятель, первый и единственный заместитель Генерального секретаря ЦК КПСС, исполняющий обязанности Генерального секретаря ЦК КПСС после отставки М. С. Горбачёва и до запрета партии – прим.перев.] , где он приказывал создать "невидимую экономику" для Коммунистической партии. [26]

Владимир Ивашко

[Степанков, сс.301-3]

Верхушка руководства партии, очевидно, осознавало, что необходимо срочно создать сеть фирм и совместных предприятий, которые защищали и скрывали финансовые интересы партии, поскольку реформы Горбачева ввергали страну в хаос. Партия должна была инвестировать свои ресурсы в твердой валюте в капитал управляемых "друзьями"  международных фирм, фондов и бизнес-ассоциаций с «минимальными видимыми связями».

Еще более красноречивый документ был найден у Николая Кручины. Когда следователи прибыли к нему в квартиру, после того, как он разбился насмерть, они нашли там папку, лежащую прямо на его столе. Внутри были документы, которые указывали на потенциально обширную сеть доверенных лиц, управляющих средствами режима. [27]

[Степанков, с.236; Белый и Руднев, «Деньги партии: обнаружены миллиарды, но следствие, похоже, в тупике», Известия, Февраль 10 1992; Соколов и Плужников, «Золото КПСС: Десять лет спустя», Московские новости, 18 сентября 2001, http://kompromat.flb.ru/material1.phtml?id=566 ]

ном из документов была форма письма, где лставлялись пробелы, куда необходимо было заносить ФИО потенциальных участников, номера партийных билетов и подписи членов партии, которые желали стать доверенными лицами или хранителями средств и имущества партии.

«Я _________ член КПСС с _____, номер партбилета _____, подтверждаю свое сознательное и добровольное решение стать доверенным хранителем партии и выполнять задачи, поставленные передо мной партией на любом посту в любой ситуации, без раскрытия информации о моем членстве в организации доверенных хранителей. Обещаю сохранять и бережно использовать в интересах Партии вверенные мне финансовые и материальные ресурсы и гарантирую возврат этих ресурсов по первому требованию. Все, что я зарабатываю в результате экономической деятельности из средств Партии, я признаю собственностью Партии и гарантирую их передачу в любое время и в любом месте. Обязуюсь соблюдать строгую конфиденциальность этой информации и выполнять приказы Партии, данные мне лицами, уполномоченными делать это.

Подпись члена КПСС

Подпись обязующегося лица [28] 

[Соколов и Плужников, «Золото КПСС; Десять лет спустя», Московские новости, 18 сентября 2001]

Прокуратура пыталась разгадать, что может означать этот документ. Немногие из партийного руководства и других опрошенных ими членов партийной элиты смогли ответить на вопросы относительно этого документа. Большинство утверждали, что они не знали о каких-либо подобных схемах. Но команде прокуратуры повезло, когда они наткнулись на Леонида Веселовского, бывшего полковника Управления внешней разведки КГБ. Опасаясь волны репрессий, Веселовский открыто говорил о том, что он был одним из ряда высокопоставленных сотрудников внешней разведки КГБ, призванных помогать управлять и скрывать собственность и богатство партии. [29]

[Соколов и Плужников, «Золото КПСС; Десять лет спустя», Московские новости, 18 сентября 2001; Ричард Палмер, Свидетельство Комитету Палаты представителей по банковским и финансовым службам, 21 сентября 1999 г.; интервью автора с Юрием Швецом, май 2018].  

Офицеров внешней разведки приглашали за то, что они знали, как работают западные финансовые системы. Они доложили начальнику управления имущества Кручине, а также председателю КГБ Владимиру Крючкову, тогдашнему первому заместителю председателя КГБ Филиппу Бобкову и казначею ЦК Владимиру Ивашко.

Веселовский, специалист по международной экономике, был переведен со своего поста в Португалии в ноябре 1990 года для работы над планом создания «невидимой экономики» для благосостояния партии. Именно он предложил систему «доверенных хранителей», или доверенных лиц, которые будут хранить и управлять средствами от имени партии. Он подготовил для Кручины ряд записок с предложениями по укрывательству партийных фондов для защиты их от конфискации. Веселовский предлагал вкалдывать их в благотворительные или социальные фонды, или анонимно в акции. Руководить процессом должен был быть КГБ. «С одной стороны, это обеспечит стабильный доход независимо от будущего положения партии. А с другой, эти акции могут быть проданы в любой момент через фондовые биржи, а затем переведены в другие сферы, чтобы замаскировать участие партии, но сохранить при этом ее контроль », - писал Веселковский. - «Для проведения подобных мероприятий необходимо срочно отобрать доверенных хранителей, которые смогут выполнить отдельные пункты программы. Можно было бы создать систему тайных членов партии, которые обеспечат существование партии в любых условиях этих экстремальных времен». [30]

[Соколов и Плужников, Московские новости, 18 сентября 2001]

В другой записке Веселовский предлагал создать сеть компаний и совместных предприятий, включая брокерские и торговые фирмы, в оффшорных зонах, например, в Швейцарии, где акционеры стали бы «надежными хранителями». [31]

[Соколов и Плужников, Московские новости, 18 сентября 2001]

Так же, как Штази начинала подготовку, переводя средства в сеть подставных компаний перед падением, КГБ готовил партию к смене режима, полностью осознавая, что ее монополия на власть становится все более ненадежной. Для некоторых сотрудников сети внешней разведки, привлеченных для работы по этой схеме, получение от Крючкова приказа о создании частных компаний стало явным сигналом к тому, что коммунистический режим готов уйти в небытие. «Как только мне об этом сказали, я понял, что это конец», - заметил Юрий Швец, старший офицер Вашингтонской резидентуры КГБ до 1987 года. [32]

[Интервью автора с Юрием Швецом, май 2018]

Но когда после неудачной попытки государственного переворота в августе 1991 года, Коммунистическая партия Советского Союза внезапно перестала существовать, было неясно, что же случилось со структурами, созданными для сохранения его богатства, и с теми, кто за них нес ответственность. Для российской прокуратуры, ведущей расследование, документы, оставленные в архивах и в квартире Кручины, давали лишь слабые очертания сети. Цифры и винтики в схемах, управляющие фондами, компаниями, совместные предприятиями и брокерскими конторами доверенные лица, были скрыты. [33]

[Соколов и Плужников, "Московские новости", 18 сентября 2001 года. Уголовное расследование, проведенное российскими прокурорами по делу о пропавшем имуществе партии, позже было засекречено – все двести томов. Были обнародованы только фрагменты информации.]

Когда позже спросили о документах, бывшие члены Политбюро настаивали на том, что крах произошел так быстро и неожиданно, что ни у кого не было времени реализовать планы Ивашко по «невидимой экономике». [34]

[Совершенно секретно, Таина Золота, Часть II, интервью с Олегом Шейниным,

бывшим членом Политбюро, который утверждает, что Горбачев проигнорировал записку Ивашко и ничего не сделал]

Но прокуратура обнаружила множество признаков того, что проект был, по крайней мере, частично активирован и продолжался - и что, судя по всему, им руководил отдел внешней разведки КГБ. 

Борис Бирштейн

Карьера Веселовского стала одним из подтверждений. За две недели до попытки августовского переворота он оставил свой пост и направился в Швейцарию. где занял пост в торговой фирме Seabeco, которая стала той самой поддерживаемой КГБ «дружественной фирмой» [35] 

[Степанков, с.303]. 

Эта фирма продавала огромное количество сырья из Советского Союза. Ее возглавлял советский эмигрант Борис Бирштейн, который в семидесятых годах уехал сначала в Израиль, а затем в Канаду, где создал ряд совместных предприятий, в том числе одну из ведущих компаний, сотрудничавшую с советской внешней разведкой. [36] 

[Одним из партнеров в совместном предприятии Seabeco, созданном в Торонто, был центральный союз профсоюзов (ВЦСПС). Предприятие было создано с целью «строительства курортов, универмага и даже агентства по прокату автомобилей»  («Советская организация, группа фирм Торонто объединяют свои усилия в проектах», газета «Глоб энд Мейл», 12 октября 1988 г.); другое предприятие было учреждено между Seabeco и Георгием Арбатовым, директором Института США и Канады в Москве, который, как полагают, был прикрытием для российской разведки (Canada Newswire, 15 ноября 1988 г.)] 

По всей видимости, в становлении Seabeco КГБ сыграл решающую роль. «Ничего из этого не могло бы произойти без покровительства КГБ, - отметил Швец. На допросе бывший глава КГБ Владимир Крючков признал, что торговая фирма создавалась как канал для средств Коммунистической партии. Но при этом Крючков настаивал на том, что планы так и не были реализованы - до краха режима не было времени. [37] 

[Соверенно секретно, Тайна золота партии. Интервью с Крючковым] 

Однако появились явные признаки продолжающейся связи Seabeco с КГБ. Просочилась запись телефонного разговора между сотрудником Seabeco и главой российской внешней разведки, в котором двое мужчин открыто обсуждали созданную ими торговую сеть. [38] 

[Совершенно Секретно, Тайна Золотой Партии. Записанный на пленку разговор, по-видимому, между Дмитрием Якубовским, который работал в Seabeco в начале девяностых, и Юрием Котовым, бывшим полковником СВР, службы внешней разведки, который тесно сотрудничал с Примаковым в семидесятые годы.] 

Партнер Seabeco, Дмитрий Якубовский, публично заявил, что Seabeco получила десятки миллионов долларов для финансирования операций КГБ в Европе. [39] 

[«Бывший помощник Гайдара преследует Руцкого в бизнес-скандале", Агентство Франс-Пресс, 12 августа 1993 года. Швейцарская разведывательная служба позже назвала Seabeco как одна из фирм, которая, как полагают, находилась в центре передачи КГБ советского государственного и партийного богатства, в то время как она утверждала, что Бирштейн был бывшим офицером КГБ.] 

Все оставшиеся шансы прокуратуры проследить за денежным следом, однако, казалось, полностью провалились, когда Веселовский бесследно исчез со своего поста в Швейцарии. Без достаточного финансирования и скудного бумажного следа прокуратура вскоре наткнулась на кирпичную стену. Внутри России, им удалось отследить перевод миллиардов рублей из управления имущества Кручины более чем сотне партийных фирм и коммерческих банков. [40]

[Соколов и Плужников, ‘Золото КПСС: Десять лет спустя’, Московские новости, 18 сентября 2001 года. Совершенно Секретно, «Тайна золота партии», сообщает, что прокурорам удалось найти шестьсот банков и фирм внутри Советского Союза, а также еще пятьсот за рубежом, в том числе десятки немецких, швейцарских и оффшорных фирм.]

Но их попытки восстановить что-либо из этого были просто заблокированы. [41]

[Андрей Иллеш и Валерий Руднев, ‘Поиск денег КПСС: Пессимистический конец’ Известия, 1 апреля 1993 г., https://old.flb.ru/info/4910.html ]

Новое правительство Ельцина, похоже, мало было заинтересовано в поиске каких-либо средств в хаосе распада Советского Союза. В какой-то момент ситуация, казалось, изменилась, когда Егор Гайдар, новый круглолицый премьер-министр-реформатор Ельцина, с большой помпой объявил, что правительство наняло компанию Kroll, ведущую международную исследовательскую фирму, чтобы та начала охоту за партийными деньгами. Но после контракта на 1,5 миллиона долларов и года, проведенного в поисках по всему миру недостающих партийных средств, Kroll, похоже, добился даже меньшего прогресса, чем прокуратура. Судя по всему, докладывать было не о чем. «Ничего не нашли, - сказал Петр Авен, - правительственный министр, чья инициатива заключалась в том, чтобы привлечь Kroll к этой задаче. - «Они не нашли ничего, кроме счетов горстки бюрократов высшего уровня. На счетах у них было не более полумиллиона долларов». [42]

 [Интервью автора с Петром Авеном, май 2015 г.]

Проблема, по-видимому, заключалась в том, что правительство не хотело, чтобы средства были найдены. Причина, по которой Kroll вернулся в основном с пустыми руками, заключалась в том, что он вообще не получил никакой помощи от российского правительства. Фирме было запрещено сотрудничать с российскими прокурорами. «Российское правительство не было заинтересовано в нашем успехе, поэтому мы и потерпели поражение», - заметил Томми Хелсби, бывший председатель фирмы Kroll, который работал над расследованием. [43]

[Интервью автора с Хелсби, март 2013]

«Все, что правительство хотело сделать, это использовать наше имя на пресс-конференции». Правительство хотело лишь создать впечатление, что идет настоящий поиск. Задача усложнялась тем фактом, что вместо прямых банковских переводов большая часть богатств Советского Союза, по-видимому, была переведена через дружественные фирмы, такие как Seabeco, в области торговли сырьем. Другим крупным оператором в этих сделках, по словам Хелсби, был скандальный основатель компании Glencore из Женевы, трейдер сырьевых товаров Марк Рич. [44]

[Интервью с Хелсби. Ричу было предъявлено обвинение в мошенничестве и рэкете, а позже он был спорно помилован президентом США Биллом Клинтоном. Главный

следственный судья в итальянской Болоньи Паоло Джованьоли сказал, что Марк Рич тесно сотрудничал с венской торговой фирмой, принадлежащей Григорию Лучанскому, предположительно русскому мафиози. Джованьоли сказал, что Nordex была еще одной организацией, созданной для того, чтобы направлять средства Коммунистической партии до распада СССР. [44]

 [(П.К.Семьер, «Беглый американский богач, связанный с отмыванием денег; прокуроры по делам русской мафии могут вызвать его в суд ", «Вашингтон Таймс», 21 июня 2002 г.) ]

 Сотрудники внешней разведки КГБ, которые стояли за созданием этой схемы, теперь владели ключами к скрытому богатству. «В конце, когда Советский Союз рухнул, когда музыка смолкла, именно КГБ знал о местонахождении денежных средств, - сказал Хелсби. - Но к тому времени они были сотрудниками несуществующего советского государства». Некоторые из этих сотрудников, тем не менее, остались действующими лицами; фрагменты внешней разведки КГБ сохранились. За кулисами, среди хаоса, «некоторые из них продолжали распоряжаться деньгами для КГБ», - отметил Хелсби.

Ночь, когда Николай Кручина бросился навстречу смерти, по всей вероятности стала ночью передачи богатства Коммунистической партии новой элите – и часть этого богатства перешла к оперативникам внешней разведки КГБ. Часть наличных, несомненно, уже была украдена, припрятана высшими партийными боссами и организованной преступностью. Но именно оперативники внешней разведки контролировали банковские счета, когда Ельцин поставил жирную точку на истории КПСС.

 Кручина, возможно, отчаянно боролся с тем, чтобы как-то взять людей, которые управляли фондами, под свой контроль. Можно только предположить, что именно эти самые люди и подтолкнули его к смерти, чтобы убедиться в том, что он никогда не сможет об этом рассказать. «Кручина, скорее всего, испугался, что его могут спросить, куда делось все имущество, - пояснял Павел Вощанов, бывший пресс-секретарь Ельцина и журналист, который провел много лет, расследуя похищенное богатство партии. – Кручина отдавал приказы, но теперь и он не знал, где все это богатство. Государство разрушалось на глазах. КГБ был уничтожен. И уже никто не знал, где эти ребята из КГБ – и кто они вообще такие» [45].

[Интервью автора с Павлом Вощановым, март 2013 г.]

История о поисках прокурорами пропавшего партийного богатства быстро потерялась в суматохе краха Советов. Прокуроры обнаружили лишь план всего того, что должно было произойти позже. Схемы контрабанды, дружественные фирмы и доверенные хранители стали моделью, по которой будет работать режим Путина, будут проводиться операции по оказанию влияния. Дело в том, что часть элиты внешней разведки КГБ начала готовиться к рыночному переходу с тех пор, как бывший глава КГБ Юрий Андропов стал руководителем Советского государства в 1982 году. В начале восьмидесятых группа советских экономистов начала тихо обсуждать необходимость перехода к рынку, перешептываясь в уединении своих кухонь о хронической неэффективности советской экономики и подпольно публикуя трактаты о необходимости проведения реформ. В то же время среди сплоченной группы разведывательной элиты росло осознание того, что советская экономика находится в смертельной спирали, что невозможно более поддерживать весь восточный блок, не говоря уже о проведении более широких кампаний влияния и разрушения в странах Южной Америки, Ближнего Востока и Африки, а также на Западе. «Если хотите проводить политику великой империи, вы должны быть в состоянии потратить огромную сумму денег, - сказал один человек, который в те дни тесно сотрудничал с руководителями внешней разведки, настроенными на реформы. [46]

[Интервью автора с российским бизнесменом, май 2018] 

 «Нам не по силам было конкурировать с США. Это было очень дорого и очень сложно, а, может быть, и вовсе невозможно». Еще до того, как прогрессивные элементы в КГБ начали предварительную подготовку к возможному транзиту в ГДР, они настаивали на радикальных реформах в самом Советском Союзе.

Советская экономика истощалась из-за стремления наращивать военное производство и конкурировать с Западом за счет всего остального. Теоретически коммунистическое государство преуспевало в выполнении своих социалистических обязательств обеспечить всех трудящихся бесплатным образованием и медицинским обслуживанием. Но на практике плановая экономика просто не работала. Вместо этого существовала коррумпированная система, при которой обычные люди, которых государство обязывалось защищать, жили по большей части бедно. Государство имело доступ к огромным природным ресурсам для проворачивания коррупционных торговых схем, но оно не смогло развить промышленность для производства конкурентоспособных потребительских товаров. Не было ни частной собственности, ни даже какого-либо понимания того, что такое прибыль. Вместо этого правительство раздавало производственные квоты каждому предприятию, контролировало всю прибыль и устанавливало цены на все. Ни у кого не было мотивации, и система просто не работала. Цены на потребительские товары были зафиксированы на невероятно низком уровне, но из–за этого ощущалась острая нехватка всего – начиная от хлеба, колбасы и других продуктов питания и кончая автомобилями, телевизорами, холодильниками и даже жильем. Нехватка означала очереди и нормированную продажу, порой на целые месяцы.

Неформальные связи и выплаты на лапу чиновникам часто были единственным способом перепрыгнуть через многонедельные очереди за самыми необходимыми предметами первой необходимости - за починкой обуви, за больничной койкой, за гробами и похоронными обрядами. Чрезмерная власть советской бюрократии глубоко внедрила коррупцию в систему, а черный рынок в этих условиях процветал. [47]

[Дэвид Ремник, "Теневая экономика Советского Союза - взяточничество, бартер, сделки на черном рынке - факты жизни", Вашингтон Пост, 22 сентября 1990 года; для дальнейшего чтения о дефиците перекошенной советской экономики см. превосходную книгу Дэвида Хоффмана "Олигархи: богатство и власть в новой России, стр.11-20]

В конце шестидесятых годов торговцы черного рынка, известные как цеховики, начали создавать подпольные фабрики, на которых запасные части и материалы, перекачиваемые с государственных заводов, использовались для производства товаров вне рамок регулируемой экономики. Такая деятельность могла привести к тюремному заключению на срок от десяти лет и более, но все чаще продукция этих подпольных фабрик становилась единственным способом восполнить хотя бы некоторые недостатки советской плановой системы. Валютные спекулянты рыскали по залам советских отелей "Интурист",рискуя тюрьмой, чтобы купить доллары у приезжих иностранных туристов по обменному курсу, гораздо более выгодному для туриста, чем фиксированный советский курс. Для спекулянтов это было выгодно. В системе советского дефицита любой, у кого был доступ к твердой валюте, слыл королем. Доллары позволяли получить доступ к магазинам "Березка", предназначенным для советской элиты. Полки этих магазинов были забиты качественными продуктами питания и другими западными товарами роскоши. Это позволяло покупать западную одежду, диски западной поп–музыки, все, что производилось за пределами стагнирующей, унылой советской экономики, - и все это можно было затем продать с огромной прибылью. Дефицит в советской экономике был настолько велик, что, по словам бывшего сотрудника внешней разведки КГБ Юрия Швеца, все занимались куплей-продажей. Директоры фабрик подделывали свои производственные документы и сбывали часть материалов налево торговцам черного рынка. Сотрудники правоохранительных органов закрывали глаза на валютных спекулянтов, мародерствующих в советских гостиницах в обмен на взятки и доступ к гостиничному буфету. [48]

[Интервью автора с бывшим валютной менялой черного рынка].

А на вершине пирамиды, начиная с семидесятых годов, партийная элита занималась контрабандой и торговыми схемами. Все это подрывало любые усилия по улучшению производства. "Советский Союз не мог даже изготовить пару колготок или туфель", - сказал Швец. "Проститутки отдавали себя на одну ночь за один чулок, а следующую ночь за другой чулок. Это был кошмар" [49]. [Интервью автора с Швецом, май 2018 г.]

Именно сотрудники внешней разведки комитета госбезопасности наиболее ясно видели, что система должна измениться. Именно они путешествовали по миру и видели как работает рыночная экономика на Западе, как социалистическая система не поспевает за технологическим прогрессом западного мира. Среди них был легендарный советский военный разведчик Михаил Мильштейн, высокорослый, лысый, как казак,  мужчина с густыми кустистыми бровями, который десятилетиями работал в США, а затем вернулся в Москву, чтобы возглавить кафедру разведки в советской военной академии Генштаба. В семидесятых годах он перешел в Институт США и Канады, мозговой центр, который тесно сотрудничал с влиятельным международным отделом ЦК КПСС, который возглавлял не менее легендарный Валентин Михайлович Фалин. В этом сотрудничестве разрабатывались планы сближения с Западом. В залах института, расположенного в элегантном дореволюционном здании, расположенным в узком зеленом переулке вблизи Нового Арбата Мильштейн работал с другими соратниками советской элиты внешней разведки над предложениями по разоружению. Он установил тесные связи с бывшим госсекретарем США Генри Киссинджером, когда тот искал пути выхода из того, что он называл "порочным кругом" противостояния с Западом. [50]

[Интервью автора с коллегой Мильштейна, май 2018 г.; Вести, Программа 60 Минут: ‘Михаил Мильштейн: Гениальный разведчик и борец с холодной воиной’, 15 сентября 2010 года, http://www.vesti.ru/doc.html?id=392836 ]

На другом конце города, в южной его части, в темном, просторном небоскребе семидесятых годов, группа экономистов из Института мировой экономики и международных отношений, известного как ИМЭМО, начали работать над реформами, которые должны были ослабить монополию государства в экономической сфере.  Среди них был Райр Симонян, яркий молодой экономист лет тридцати с небольшим, сын высокопоставленного советского генерала военной разведки. Он тесно сотрудничал со своим заместителем Андреем Акимовым, сотрудником внешней разведки, которого позже направят возглавить советский банк в Вене, а впоследствии он станет одним из важнейших финансистов режима Владимира Путина. Симонян совершал исследовательские поездки в ГДР, где отчетливо видел, насколько сильно отстала советская экономика. «Это был другой мир, - заключал он. [51] 

[Интервью автора с Райр Симоняном]

Еще в 1979 году Симонян работал над реформой, которая должна была привлечь иностранный капитал в советскую экономику путем создания совместных предприятий иностранного и советского бизнеса. Это был смелый шаг, который подорвал бы советскую монополию на всю внешнюю торговлю, и директор института немедленно запретил эту деятельность. Но когда в 1983 году при Андропове был назначен новый директор, началась «совсем другая жизнь», - заметил Симонян. Им стал Александр Яковлев, бывший посол в Канаде, который станет наставником Горбачева и крестным отцом его перестроечных реформ. Симонян тесно сотрудничал и с Евгением Примаковым, похожим на мандарин агентом внешней разведки, который много лет проработал в разведке на Ближнем Востоке под видом корреспондента газеты «Правда», наладив тесные связи с Саддамом Хусейном в Ираке и другими лидерами стран советского влияния. На протяжении семидесятых годов Примаков работал в ИМЭМО, тесно сотрудничая с Мильштейном в Институте США и Канады, и занял пост директора ИМЭМО, когда Яковлева перевели в Политбюро. Примаков возглавил одно из главных гнезд прогрессивных сторонников внешней разведки. ИМЭМО стал двигателем перестроечных реформ. При Андропове воспитывалось новое поколение экономистов. Двадцатилетний Егор Гайдар обсуждал далеко идущие рыночные реформы, которые, по его мнению, имели решающее значение для выживания советского блока государств, с таким же молодым Петром Авеном. Оба они работали в другом ключевом исследовательском институте начала восьмидесятых, во Всесоюзном институте системных исследований, и оба были представителями советской элиты. Отец Авена был одним из самых уважаемых ученых страны, а отец Гайдара работал в разведке под видом корреспондента «Правды» на Кубе, где дослужился до звания адмирала. Фидель Кастро и Че Гевара часто навещали его, а его сын рос в окружении высокопоставленных советских генералов. И Гайдар, и Авен должны были сыграть ведущую роль в рыночных реформах новой России. «Все рыночные реформаторы, которые впоследствии стали известными - от Горбачева до молодых реформаторов - воспитывались в учреждениях, созданных Андроповым», - сказал Владимир Якунин, близкий союзник Путина из КГБ, а впоследствии высокопоставленный российский чиновник. «Первые рыночные реформы были намечены в этих учреждениях». [52]

[Интервью автора с Владимиром Якуниным, август 2018 г.; см. также книгу Владимир Якунина «Предательский путь», с.21]

Когда Андропов занял пост руководителя государства, прогрессивная часть КГБ во главе с Управлением внешней разведки и Управлением по борьбе с экономическими преступлениями начали экспериментировать с созданием нового класса предпринимателей, которые будут действовать вне рамок советской плановой экономики. А начали они с представителей черного рынка, с цеховиков. «Настоящая перестройка началась при Андропове, - подмечал Кристиан Мишель, финансовый менеджер, который более десяти лет занимался финансированием советского, а затем и российского режимов. - Был дан указ - закрыть глаза на черный рынок. Андропов знал, что в противном случае страну ждет массовый голод ». [53] 

[Интервью автора с Кристианом Мишель].

«Намеренно создавался черный рынок, - заметил Антон Суриков, бывший высокопоставленный сотрудник российской военной разведки. - Без связи с КГБ и без его крыши работать на черном рынке было невозможно. Теневой бизнес был всецело под надзором госбезопасности». [54] 

[Интервью автора с Анотоном Суриковым, февраль 2005 г.] 

То, что первично принимали как коррупцию в системе, постепенно превращалось в культивируемый КГБ источник развития будущей рыночной экономики и временную меру для восполнения нехватки командной экономики. Дельцы черного рынкы были в основном выходцами из этнических меньшинств. Часто у них не было иного выбора, ибо их карьерному росту препятствовали предрассудки партийной элиты. «Единственными людьми, которые пошли на это, были люди, у которых не было перспектив в нормальной советской системе, те, кто ударялся о стеклянный потолок и не мог продвинуться выше », - подмечал Мишель. То были этнические меньшинства: грузины, чеченцы, евреи. Эксперименты на черном рынке также ознаменовали начало внезапного ускорения передачи огромных богатств Советского Союза через дружественные КГБ фирмы. Началось грабление Советского государства. Это было также началом взаимовыгодного союза между КГБ и организованной преступностью, который простирался через Seabeco Бориса Бирштейна в Швейцарии, компанию Nordex в Вене, и до Нью-Йоркского торговца металлами Михаила Черного и его Бруклинского партнера Сэма Кислина. Бирштейн и владелец Nordex Григорий Лучанский были советскими эмигрантами, завербованными КГБ для передачи государственного и партийного богатства накануне распада Советского Союза, как позже сообщила швейцарская разведка. [55]

[Отчет швейцарской разведки, полученные автором и написанные в июне 2007 года, говорил о том, что Лучанский и Бирштейн были завербованы КГБ для передачи государственных и партийных богатств в частные руки на накануне распада СССР: «деньги должны были частично использованы для финансирования политических операций, а частично наличные крали для финансирования частной хозяйственной деятельности»].

Позже, Бирштейн и Кислин должны были стать частью сети, переводящей деньги из бывшего Советского Союза в Америку, в том числе - косвенно - в бизнес-империю Дональда Трампа.

Михаил Ходорковский

 Пока Путин был в Дрездене, прогрессивное крыло КГБ в Москве начинали второй этап своего рыночного эксперимента. Они начали культивировать и создавать своих собственных предпринимателей из рядов комсомола.  Вскоре их взгляд упал на Михаила Ходорковского, энергичного молодого человека. Москвичу было чуть за двадцать лет, а он уже работал заместителем председателя комитета комсомола Московского химико-технологического института им. Менделеева. Ходорковский вырос в коммунальной квартире на севере Москвы, где с самого раннего возраста он опасался провалиться в трещины советского общества. Другая семья, которая разделяла с семьей Ходорковских двухкомнатную квартиру в коммуналке,  ясно показывала Михаилу все то, что может случиться с человеком, если он изберет неправильный путь: отец в этой семейке был сошедшим с ума большевиком, , который бродил по квартире без штанов, пугая мать Ходорковского; сын был пьяницей, а дочь – представительницей древнейшей профессии.[56] 

[Михаил Ходорковский и Наталья Геворкян «Тюрьмя 1 Воля, сс.91-2»],

 По словам  одного из бывших партнеров Ходорковского, «Вся атмосфера там твердо побуждала его следовать ленинскому принципу «Учиться, учиться и учиться». Он понимал, что если не стараться и усердно работать в жизни, то ничего нельзя будет добиться». [57]

[Интервью автора с бывшим партнером Ходорковского]

К тому времени, когда Ходорковский был подростком, его семья переехала из общей квартиры, но атмосфера коммуналки оставила неизгладимый отпечаток. Его родители были инженерами, и Ходорковский начал работать в возрасте четырнадцати лет, подрабатывая уборкой двора после школы. [58]

[Ходорковский и Геворкян, с.94]

Когда мы встретились много лет спустя, после того как он пережил стремительный взлет и столь же головокружительное падение, он сказал мне, что его тогдашняя цель в жизни заключалась в том, чтобы стать директором советской фабрики, но он боялся, что еврейская национальность его отца не даст ему этой возможности. [59]

[Интервью автора с Ходорковским, май 2014 г.]

В те дни Ходорковский выглядел как уличный темноусый мошенник с толстой шеей, одетый в джинсовые брюки и куртку, в очках с толстыми стеклами. Но его сосредоточенность помогла ему подняться на вершину местного комсомола, где он начал организовывать дискотеки для студентов Московского химико-технологического института им. Менделеева. Он проявил такое предпринимательское чутье, что вскоре руководство Московского комитета комсомола пригласило его возглавить новую инициативу под названием Межотраслевого центра научно-технического творчества молодёжи (НТТМ). Эти центры должны были выступать в качестве посредников ведущих научно-исследовательских институтов Москвы, находить способы преобразования исследования в наличные деньги и обеспечить при этом компьютерное программирование. Он получил доступ к потенциально огромному источнику безналичных средств. В неверотяно перекошенной  плановой экономике Советского Союза, прибыль ничего не значила, и все – от стоимости материалов до цены готовой продукции – определялось плановиками государства. Все, что должны были делать государственные предприятия, - это строго следовать годовому плану производства, утвержденному государством. В результате, заводы не должны были держать на своих счетах наличных денег больше, чем это требовалось им для выплаты заработной платы. Вместо этого они держали безналичные средства. В результате реальных наличных денег было так мало, что один реальный рубль мог стоить в десять раз дороже безналичного рубля. [60]

[Хоффман, Олигархи, сс.107-10; интервью автора с Ходорковским, май 2014; Ходорковский и Геворкян, сс.75-82]

Леони́д Не́взлин

 Советский закон запрещал любому предприятию обменивать безналичные деньги на настоящие. Но в соответствии с реформами Горбачева НТТМ должны были получить разрешение обменять безналичные на реальные наличные деньги, просто переведя средства с одного счета на другой. Это высвобождало огромные объемы капитала и приносило огромную прибыль. К тому времени Ходорковский объединился с выпускником Московского института нефтехимической и газовой промышленности им. Губкина по специальности автоматика и вычислительная техника Леонидом Невзлиным, красноречивым искусным политиком с ярко-зелеными глазами и жизнерадостным видом, и Владимиром Дубовым, сотрудником Института высоких температур Академии Наук СССР. Сверху им протянули руку помощи. Место работы Дубова было одним из самых престижных в Советском Союзе. Он работал в одном из самых секретных исследовательских институтов гигантского научного комплекса, где занимался исследованием лазерного оружия и проблемами звездных войн. Руководитель институа Александр Шейндлин предоставил команде доступ к 2 миллионам безналичных рублей, что составляло 170 000 рублей наличными. Он даже не стал спрашивать, что те будут делать с деньгами. [61] 

[Хоффман, Олигархи, сс.107-8; интервью автора с Ходорковским, май 2014]

Владимир Дубов

 Ходорковский и его партнеры перешли в авангард нового движения, созданного в результате горбачевских реформ перестройки, сформировав один из первых "кооперативов" в стране, по сути, первый частный кооператив в Советском Союзе. Новаторские законы, принятые в 1987 году, позволили создать частные предприятия в тех отраслях экономики, где дефицит ощущался наиболее остро, – в сфере потребительских товаров, ремонта обуви и услуг прачечной. Год спустя законы были расширены, чтобы позволить предпринимателям заниматься самым прибыльным бизнесом Советского Союза - торговлей сырьем. Ходорковский и его команда чрезвычайно выгодно использовали безналичные средства из Института высоких температур, обменяв его на твердую валюту, заработанную государственными экспортерами древесины, а затем использовали деньги для импорта компьютеров. Однако их действия все еще частично направлялись свыше. Советская экономика остро нуждалась в западных технологиях, ее компьютерные системы сильно отставали. Но западное эмбарго на высокотехнологичные товары сделало импорт компьютеров сложным процессом. Ходорковскому и его партнерам необходимо было использовать секретные торговые каналы, созданные КГБ. [62] 

[Интервью автора с Кристиан Мишель, января 2014 г.]

«Новое поколение бизнесменов появилось не из ниоткуда, - сказал Томас Грэм, бывший старший директор Национального Совета Безопасности по России. - У них были люди, которые им помогали. Были определенные элементы в советском правительстве и в первом управлении КГБ, которые имели представление о том, как работает западный мир, и понимали необходимость перемен" [63].

[Интервью автора с Томасом Грэхемом, июнь 2014 г.]

«Горбачев настаивал на этом. Это была официальная политика", - сказал Кристиан Мишель, который к 1989 году стал финансовым менеджером состояния Ходорковского. "Два управления КГБ были особенно заинтересованы в этом. Одним из них было управление по борьбе с черным рынком и экономическими преступлениями. А вторым был отдел внешней разведки, потому что они лучше остальных членов Политбюро понимали, что происходит, и потому что у них был доступ к большим деньгам. Они хотели получить лучшую отдачу от того, что у них было, поэтому они отдали это таким людям, как Ходорковский, и сказали: “Идите и играйте”" [64].

[Интервью автора с Мишелем, сентябрь 2013 г. ]

Когда мы встретились, Ходорковский настаивал на том, что он не знал, что является частью эксперимента КГБ. Он утверждал, что был слишком молод, слишком одержим своим стремлением добиться успеха, чтобы заметить, что он, возможно, был частью более широкого плана. Но в течение многих лет, по его словам, его деятельность казалась ему только работой, и только в 1993 году он понял, что бизнес, которым он руководил, можно считать его собственным. Все это время он получал инструкции: “Они спрашивали: "Не могли бы вы поставить компьютеры сюда, не могли бы вы поставить компьютеры туда? Вы сможете это, вы сможете то?» Они имели право отдавать приказы. Но они всегда спрашивали".[65]

[Интервью автора с Ходорковским, май 2014 г.]

(Он, однако, не сказал, кто были эти отдающие приказы.) Сотни молодых бизнесменов начали создавать кооперативы. Большинство из них стремились ввозить компьютеры или торговать потребительскими товарами. Но самые успешные из них были те, кто занялся торговлей сырьем или банковским делом. Именно они завелись влиятельными связями. Одним из таких комсомольских дельцов черного рынка был Михаил Фридман, исключительно яркий и амбициозный двадцатилетний круглолицый парень с задиристым видом, которому, по сути, было запрещено посещать лучшие московские университеты из-за неофициальных квот на евреев. Вместо этого он поступил и стал учиться в Московском инстиутте стали и сплавов. После окончания университета, вместо того чтобы сосредоточиться на своей бесперспективной работе инженера на московском заводе "Электросталь", он продавал билеты в Большой театр по ценам черного рынка ничего не подозревающим туристам, зарабатывал доллары, занимаясь фарцовкой и сотрудничая при этом с КГБ. [66]

[По словам бывшего главы комитета Государственной Думы по безопасности Виктора Илюхина, который написал в письме министру внутренних дел России, что Фридман сотрудничал с КГБ со студенческих лет.]

Михаи́л Фри́дман

 Вместе с друзьями он создал один из первых кооперативов, Alfa Foto, который сначала мыл окна, затем импортировал компьютеры, а затем стал одним из немногих операторов, которым разрешили расширить торговлю товарами. Компанию переименовали в Альфа-Эко и учредили ее в Швейцарии, оно стало одним из самых первых советско–швейцарских совместных предприятий. Ничего из этого не могло бы произойти без покровительства КГБ. "Все это было под советским контролем", - сказал бывший правительственный чиновник, который хорошо знал операции Фридмана. [67] 

[Интервью автора с бывшим правительственным чиновником, июнь 2014 г.]

КГБ стремился сохранить жесткий контроль за экспортом сырьевых товаров, но после принятия закона 1988 года, разрешающего кооперативам участвовать в торговле, его задача стала еще более сложной. Директора государственных предприятий присоединились к золотой лихорадке, создав свои собственные кооперативы для экспорта огромных запасов сырья. Материалы – алюминий, сталь, медь и удобрения – хранились на заводах, которыми они управляли. Они завладели промышленными денежными потоками, приватизируя свои заводы еще до того, как появилось слово "приватизация".

Хотя КГБ пытался сохранить контроль над наиболее стратегическими товарами – в частности, нефтью, – торговля сырьем быстро становилась свободной для всех. Реформы Горбачева выпустили джинна из бутылки. Советское государство разграблялось, и, самое главное, власть коммунистической партии, контролировавшей экономику – и саму страну – быстро разрушалась.

Малоизвестная строка в законе о кооперативах допускала создание финансовых или кредитных предприятий - другими словами, создание банков. Ходорковский был одним из первых, кто обратил на это внимание. Он пошел в местное отделение советского государственного жилищного банка, Жилсоцбанка, чтобы попросить кредит для своего кооператива, и ему сказали, что он может получить его, но только в том случае, если он сначала создаст банк. И снова ему протянули сверху дружескую руку. Жилсоцбанк согласился стать одним из учредителей банка Менатеп, и руководитель Института высоких температур присоединился к правлению. Ходорковский внес капитал из прибыли НТТМ и вскоре начал брать кредиты для финансирования своего бизнеса по импорту компьютеров. Затем он нашел лазейку, которая позволила ему заняться еще более прибыльной торговлей: обменом твердой валюты. И вот тогда его бизнес пошел в гору. Он смог обменять рубли на доллары по официальной фиксированной государственной цене в шестьдесят пять копеек за доллар, а затем продавать компьютеры по цене - сорок рублей за доллар. [68]

[Интервью автора с Ходорковским, май 2014 г.; Ходорковский и Геворкян, сс.82-6].

Прибыль была громадной.

То, что советский банк выдал Менатепу одну из первых лицензий на торговлю твердой валютой, позволил банку переводить огромные суммы за границу. Открылись шлюзы для перевода сотен миллионов долларов на счета за рубежом посредством торговли твердой валютой. Большая часть этого произошла как раз в тот момент, когда заместитель генерального секретаря Горбачева Владимир Ивашко подписывал план "невидимой экономики" для партийного богатства, а Леонид Веселовский из КГБ предлагал создать систему доверенных хранителей, или доверенных лиц. В течение многих лет московская легенда утверждала, что Банк Менатеп Ходорковского был одним из основных каналов перевода богатств Коммунистической партии за границу. Ходорковский всегда отрицал это, но, по крайней мере, один высокопоставленный московский финансист и два бывших высокопоставленных сотрудника российской внешней разведки утверждали, что Менатеп был ключевым банком для перевода денежных средств КПСС. «Много денег утекло от ЦК. Уверен, что Ходорковский и его Менатеп были одними из участников этого процесса», - отметил финансист.

*

Горбачев сначала испугался начатых им же в 1989 году экономических реформ. Он и его правительство предлагали ограничить размер заработка владельцев новых кооперативов. План заключался в том, чтобы ограничить зарплату ста рублями в день, а остальные средства хранить на специальном счете в государственном банке. Таким образом, Горбачев старался остановить разворачивающийся грабеж советского государства. Было ясно, казна опустошалась. Но это предложение правительства вызвало противодействие. Владелец одного из ведущих кооперативов Артем Тарасов, первый официально объявленный в Советском Союзе рублевый миллионер, выступил против этого предложения и заручился поддержкой половины Политбюро, в том числе Александра Яковлева и бывшего главы КГБ Виктора Чебрикова. [69]

[Интервью автора с Артемом Тарасовым, ноябрь 2013 г.; см. также автобиографию Артема Тарасова, «Миллионер: проповедь первого нового русского капиталиста», глава 5]. 

Горбачев всегда хотел постепенных реформ, которые удерживали бы экономику в рамках социалистического государства. Но теперь, в погоне за богатством, единство самого партийного руководства давало трещину, углубляя раскол между прогрессистами и консерваторами. Один за другим прогрессисты стали поддерживать Бориса Ельцина, неожиданно выдвинувшегося бывшего члена Политбюро, все более досаждающего правлению Горбачева. К Ельцину тайно присоединялись члены КГБ, и он укреплял платформу независимого лидера политических реформ Горбачева, изначально, когда был избран председателем Верховного Совета России в 1990 году, и затем, когда стал президентом Российской Федерации на первых президентских выборах в июне 1991 г.

Тщательно отобранные молодые хищники переходной экономики России сплотились за Ельциным, на его же сторону встали настроенные на реформы политические гиганты, как, например, Александр Яковлев. Ходорковский и его команда частично профинансировали президентские выборы Ельцина, помогая проведению его кампании в СМИ и налаживая тесные связи с его администрацией. [70]

[Интервью автора с Мишелем, январь 2014 г.]

*

К тому времени, когда пять черных седанов «Волга» подъехали к кованым воротам летней резиденции Горбачева в Форосе на берегу Черного моря, в тот роковой вечер 18 августа 1991 года, Коммунистическая партия Советского Союза была уже практически уничтожена.

Казалось, части КГБ никогда не поддержат жесткий переворот. Но заговорщики утверждали, что за ними руководитель КГБ Владимир Крючков. Сам Крючков отказался предпринять решительные действия по подавлению протестов. КГБ не стало арестовывать Ельцина, когда тот вернулся в Москву из Казахстана на следующее утро после того, как заговорщики взяли власть в свои руки. Элитное спецподразделение КГБ, «Альфа» не стало задерживать Ельцина. Бойцы прятались в кустах возле московской дачи Ельцина и обдумывали свои следующие шаги. Ельцин беспрепятственно добрался до здания российского парламента, так называемого Белого дома, где возглавил митинг протеста против путча. Десятки тысяч людей собрались на площади перед парламентом, чтобы поддержать его. Во второй половине третьего дня путча заговорщики, наконец, отдали приказ штурмовать цитадель Ельцина, но подразделеения «Альфы» отказались стрелять по Белому дому. Крючков отозвал свой приказ, когда узнал об убитых рано утром трех мужчин среди протестующих,  забаррикадировавших близлежащую улицу от приближающихся танков. Никто не хотел проливать кровь.

Прогрессивные деятели в партии и КГБ явно начали поддерживать демократических лидеров, потому что не хотели прекращения потока наличности. [71]

[Ключевым посредником в переговорах с КГБ по вопросу удерживания подразделений от штурма, был Аркадий Вольский, бывший экономический советник председателя КГБ Юрия Андропова. Именно Вольский способствовал установлению тесных связей с КГБ, а позже считался дедушкой нового класса российских предпринимателей в качестве главы могущественного Российского союза промышленников и предпринимателей. Вольский также участвовал в золотой лихорадке: его компании "Симадо" было разрешено конвертировать рубли в доллары по специальному партийному курсу 1,8 рубля за доллар, а также экспортировать большое количество оружия.]

«Часть КГБ поддерживала Ельцина, - сказал Андрей Илларионов, советник Путина по экономическим вопросам в первые годы его президентства. - Они видели в нем альтернативу, которая сможет провести рыночную реформу». [72]

[Интервью автора с Андреем Илларионовым, сентябрь 2015, сентябрь 2015 г.]

«Предприятия и люди, стоявшие у истоков перестройки, решили, что им нужно больше, - сказал Райр Симонян, молодой экономист, связанный с военной разведкой, который руководил усилиями по реформированию Института мировой экономики. - Это стало политическим процессом, потому что им стало ясно, что в противном случае все их усилия зайдут в тупик. Горбачев был слишком нерешителен».

[Интервью автора с Симоняном, ноябрь 2013]

Долгое время сторонники жесткой линии в КГБ говорили о том, что крах советской системы был спровоцирован агентами Соединенных Штатов. Многие были убеждены, что США действовали так, чтобы использовать слабые места в системе и способствовать разжиганию протестов за независимость во всех странах Варшавского договора - и в этом была доля правды. Мрачно шептались, что Александр Яковлев, крестный отец горбачевских перестроечных реформ, был ставленником ЦРУ на верхушке Политбюро, и целью его было разрушить советскую империю, и что Борис Ельцин был марионеткой США. Но правда заключалась в том, что революция, положившая конец семи десятилетиям коммунистического правления, была в значительной степени бескровной, потому что многие внутри системы не хотели, чтобы партия или социализм выжили. «Самый верхний эшелон советской номенклатуры был стерт с лица земли, а часть второго и третьего эшелона захватила страну, - заметил Томас Грэм из Совета национальной безопасности США. - Эти люди поняли, что без идеологии жизнь станет лучше. Страна распалась, потому что люди из второго и третьего эшелона не были заинтересованы в ее выживании. Они нашли путь, который дал бы им выжить и процветать в новой системе». [74]

[Интервью с Грэхемом, июнь 2014 г.]

В конечном счете, крах Советского союза стал результатом не столько внешнего, сколько внутреннего влияния. По словам одного из бывших высокопоставленных сотрудников, руководители внешней разведки КГБ решили «взорвать собственный дом». [75]

[Интервью автора с бывшим старшим оперативником КГБ, май 2013 г.]

И когда российская прокуратура прибыла, чтобы начать поиски пропавшего богатства Коммунистической партии, именно стражи управления внешней разведки сделали все, чтобы заблокировать все их попытки. Возглавлял это движение Евгений Примаков, бывший глава Института мировой экономики, который незаметно стал ведущей силой в реформаторском движении, которого вскоре после переворота Ельцин назначит новым руководителем внешней разведки России. [76]

[Ричард Палмер, показания, данные Комитету Палаты представителей по банковским и финансовым службам, 21 сентября 1999 г.; смотрите также его показания, чтобы получить четкое представление о различных этапах плана КГБ по переводу партийного богатства из Советского Союза на Запад.] 

«Примаков решительно саботировал единственную серьезную попытку остановить массовую кражу, истощившую российскую казну», - отметил Ричард Палмер, начальник отделения ЦРУ в бывшем Советском Союзе в начале девяностых. [77]

[Ричард Палмер, показания, данные Комитету Палаты представителей по банковским и финансовым службам, 21 сентября 1999 г.; смотрите также его показания, чтобы получить четкое представление о различных этапах плана КГБ по переводу партийного богатства из Советского Союза на Запад.]   

Все это время Примаков и его близкий соратник, бывший начальник военной разведки Института США и Канады Михаил Мильштейн, работали над планами положить конец противостоянию своей страны с Западом. Но под прикрытием советских эмигрантов они направили новую группу агентов на Запад для защиты имевшихся и создания новых денежных сетей российской внешней разведки. [78]

[См.главу 15; интервью автора с Юрием Швецом, май 2018 г.]

Деньги перенаправлялись и резервировались, игра становилась все более секретной. Высокопоставленный сотрудник российской внешней разведки Сергей Третьяков позже утверждал, что десятки миллиардов долларов были переведены на поддержание сетей внешней разведки КГБ. [79]

[Пит Эрли, «Товарищ Жан: секрета главного российского шпиона, действующего в Америке после окончания холодной войны, сс.285-8»]

Сотни иностранных подставных компаний и советских совместных предприятий были созданы в год, предшествовавший путчу, некоторые из них были основаны советскими эмигрантами, другие - специально подобранными комсомольскими эмиссарами. [80]

[Один из крупнейших компаний под названием Fimaco была незаметно учреждена в Джерси высокопоставленными советскими банковскими чиновниками всего через несколько месяцев после указа Ивашко о создании «невидимой экономики». Русский прокурор позже утверждал, что с помощью этой компании было переправлено до 50 миллиардов долларов в резервы центрального банка в девяностые годы, включая миллиарды долларов в виде займов от Международного валютного фонда. («Восемь тонн платины, 60 метрических тонн золота, груды алмазов и примерно от 15 до 50 миллиардов долларов наличными были ... переданы шпионским управлением КГБ в неизвестные руки в период с 1989 по 1991 год», - позже дал показания Палмер США.Конгресс.)]  

Советскую империю можно было проиграть, но внешняя разведка твердо знала, что при командной экономике в борьбе против Запада уж точно не будет никаких шанксов. Для них конец коммунистической империи означал не прекращение боевых действий, а возможность в конечном итоге продолжить их под новой эгидой.

Новый день

Когда во второй половине 19 августа 1991 года Борис Ельцин, прищурившись от яркого солнечного света, вышел из Белого дома в разгар путча, мир уже глядел на него как на символ новой эпохи. Бросая вызов военной технике, окружающей Белый дом, Ельцин вскарабкался на один из танков, на ходу пожимая руки воинам.

В те дни эйфории символ непреодолимой мощи КГБ, памятник основателю советской тайной полиции Феликсу Дзержинскому, был снят с постамента перед зданием КГБ на Лубянской площади в Москве. Западные банкиры и правительственные чиновники вскоре поспешили в Россию, чтобы дать совет новому правительству Ельцина по созданию рыночной экономики. Новый кабинет частично был укомплектован талантливыми молодыми экономистами, в числе которых был Егор Гайдар и Петр Авен. России предстояло интегрироваться в западные рынки, зарождалась новая эра сотрудничества.

Хотя в октябре 1991 года Ельцин подписал приказ об упразднении КГБ и разделении его на четыре разные внутренние службы, назначение Вадима Бакатина руководителем этой организации в последние месяцы перед ее распадом было ранним признаком того, что изменения будут косметическими. Бакатин был неопытным сторонним наблюдателем, недолгое время проработавшим министром внутренних дел в последние годы советского режима. Коллеги из КГБ заткнули его за пояс. Он сам признался московской журналистке Евгении Альбац, что мало контролирует своих сотрудников, и что он знает, что они манипулируют им и скрывают от него информацию: «Я абсолютно убежден, что все, что комитетчики не хотят, чтобы я знал, я не будет знать», говорил он ей. [81]

[Евгения Альбац «КГБ: Государство внутри государства», с.303]

И после официального роспуска КГБ мощная служба внешней разведки под руководством Примакова, переименованная в СВР (службу внешней разведки), осталась нетронутой. Несмотря на то, что десятки тысяч явно деморализованных офицеров уволились со службы и ринулись в бизнес, часть системы просто ушла в подполье. Как и Путин с Собчаком, «они оставались в тени», - отметил один из бывших посредников КГБ на условиях анонимности. [82]

[Интервью автора с посредником КГБ, март 2013 г.]

«Они, в действительности, ни от чего не избавились. Изменили просто фасад и название. Но больше ничего не изменилось». Хотя официально бюджет СВР был урезан, вскоре были найдены неофициальные источники финансирования.

Несмотря на то, что российское правительство изо всех сил пыталось в хаосе распада Советского Союза выплачивать пенсии и заработную плату учителям, врачам и других государственным служащим, новый премьер-министр Егор Гайдар постарался найти средства для содержания стратегических форпостов внешней разведки. Одна из таких выплат в 1992 году составила 200 миллионов долларов режиму Фиделя Кастро на Кубе за то, чтобы российская служба внешней разведки продолжала использовать свою станцию в Лурдесе для прослушивания разговоров в США. Оплата производилась через запутанную бартерную схему, обменивая нефтепродукты на импортный сахар - точно так же, как схемы контрабанды, применяемые КГБ через дружественные фирмы. [83]

[Интервью автора с Андреем Илларионовым, сентябрь 2015 г. 200 долл. млн. долларов была выплачена из разницы в цене между поставленными нефтепродуктами и полученным импортом сахара. Полное описание этой схемы см. Илларионов, "Трудный путь к свободе", часть II, Журнал Континент", № 146, 4 мая 2011 года, стр.13-17]

Перевод в размере 200 миллионов долларов был осуществлен тогда, когда госбюджет России за 1992 год составлял 148 миллионов долларов. Позже в том же году Гайдар увел весь заем в 1 миллиард долларов, полученный от Международного валютного фонда и предназначенный для стабилизации российской экономики, и отдал его, чтобы спасти один из важнейших финансовых форпостов сети внешней разведки России - Евробанк, советский государственный банк в Париже. [84]

[Интервью автора с Илларионовым, сентябрь 2015 года. Пропажа $1 млрд. кредита МВФ беспокоил соратника Илларионова Бориса Федорова, тогдашнего министра финансов, с 1992 года. Илларионову удалось выяснить, что произошло с кредитом, только после того, как в 2000 году он был назначен экономическим советником Путина. Тогда, будучи членом наблюдательного совета центрального банка, он смог получить доступ к счетам российских иностранных государственных банков, включая Евробанк: "Мы изучали счета после того, как появилась сеть Евробанка, и я сказал: «Откуда взялся этот миллиард долларов? Нам нужно обратить внимание на эту сумму, которую он получил в конце 1992 года». Оказалось, что кредит МВФ был переведен на спасение Евробанка. Это был банк КГБ, и Гайдару удалось его спасти". Сначала правительство перевело кредит из центрального банка в государственный банк внешнеэкономических отношений "Внешэкономбанк", оттуда в Евробанк, и затем в компанию Fimaco на оффшорном острове Джерси, которая использовала эти средства для выплаты долгов  Евробанка. Более подробно об этом см. Илларионов, «Трудный путь к свободе», часть II, журнал "Континент", № 146, стр.150-6]

В первой половине девяностых КГБ оставался мощной закулисной силой. Его сотрудники по-прежнему были повсюду, нанятые в качестве советников по торговле или связам с правительством или в качестве начальников службы безопасности. До 1995 года большая часть нефтяного сектора оставалась в руках государства, за ее экспортом наблюдали иностранные агенты КГБ. «Мы находили их практически везде, во всех компаниях, во всех государственных учреждениях, - сказал Кристиан Мишель. - Благодаря своим сетям их было больше, чем простых людей. Люди из КГБ контролировали все, и без них ничего не двигалось». [85]

[Интервью автора с Мишелем, январь 2014 г.]

Сначала многие из высокопоставленных сотрудников КГБ, участвовавших в переходе к рыночным отношениям в России, начали работать на молодых магнатов, которых они выпестовали в ходе горбачевских реформ перестройки. [86] 

Филипп Бобков

 [Филипп Бобков, бывший начальник пятого управления КГБ (структурное подразделение КГБ СССР, ответственное за контрразведывательную работу по линии борьбы с идеологическими диверсиями противника – прим.перев.) перешел на работу к своему близкому протеже Владимиру Гусинскому в "Мост-банк" на должность начальника аналитического отдела. Леонид Шебаршин, руководитель управления внешней разведки КГБ в последние годы существования режима, занимал должность начальника службы безопасности банка, который первым получил лицензию на операции с твердой валютой, - Всероссийского биржевого банка. Николай Леонов, влиятельный начальник аналитического отдела Службы внешней разведки, стал вице-президентом банка. На бумаге банк возглавлял двадцатитрехлетний финансист Александр Конаныхин. Но на самом деле он был прикрытием для КГБ. Леонов тоже тесно сотрудничал с человеком, который в то время был одним из самых известных банкиров страны, Сергеем Пугачевым, чей Межпромбанк также одним из первых получил лицензию на операции с твердой валютой.] 

В основном они были здесь просто для того, чтобы получить свою долю, но в некоторых случаях они контролировали компанию. «Они говорили: «Вы заработаете деньги и вернете их нам », - отмечал Юрий Швец, бывший сотрудник внешней разведки. [87]

[Интервью со Швецом, май 2018 г.]

Но по мере того, как молодые магнаты получали богатство и власть в результате рыночных реформ, начатых правительством Ельцина, постепенно они начали вытеснять своих бывших спонсоров в КГБ. Казалось, зарождается новая Россия, в которой бывшие комсомольцы стали дерзкими символами нового капиталистического века. Ходорковский и его команда из Менатепа даже выпустили манифест тиражом 50 000 экземпляров и раздавала их на улицах. В этом манифесте провозглашались достоинства обогащения: «Наш компас - Прибыль. Наш кумир – Его Финансовое Величество Капитал ». [88

[Хоффман «Олигархи», сс.120-1]

Их целью было «стать миллиардерами», и они хотели продемонстрировать, что нет ничего плохого в том, чтобы стать богатым спустя много десятилетий, когда получение прибыли считалось преступлением. Но они с самого начала извлекли выгоду, найдя хитрый способ влезть в список богатых.

Рыночные реформы нового правительства Гайдара были направлены на то, чтобы как можно быстрее ввести рыночные реформы в России в действие - независимо от последствий. Их вдохновила группа американских экономистов из Гарварда во главе с Джеффри Саксом, и они надеялись повторить успех так называемых реформ «шоковой терапии» в Польше, где за два года до этого, казалось, был успешно начат быстрый переход к рынку. [89]

[Джеффри Д. Сакс, «Неспособность России к реформированию», Проект Синдикат, август 30 1999].

Но в России наследие советского государства имело гораздо больший вес. Гайдаровские рыночные реформаторы были в меньшинстве, а коррумпированная система, в которой они начали реформы, только еще больше исказила экономику. Только те, кто, как Ходорковский, создавал банки в последние годы существования Советского Союза, могли получить выгоду. Однако какое-то время американские экономисты, казалось, соглашались с этим. Они считали, что помогают создать новый класс предпринимателей, и, казалось, они были готовы на все, что поможет сломить тиски старой советской гвардии. [90]

[Джанин Р. Ведель, ‘Гарвардские мальчики создают Россию’, The Nation, 14 мая 1998 (Ведель ссылается на одного из этих гарвардских экономистов Андрея Шлейфера, отмечая в своей книге «Приватизация России», что «Помощь может изменить политическое равновесие, явно помогая реформаторам свободного рынка победить своих политических противников».)]

Когда правительство Ельцина 1 января 1992 года в одночасье освободило цены, сняв многолетний советский контроль, молодые магнаты заработали деньги, в то время как население и правительство изо всех сил пытались выжить. Рост цен спровоцировало разрушительную вспышку гиперинфляции, поскольку поставщики и производители пытались преодолеть дефицит, давно присущий советской экономике. В отличие от Польши, там, где инфляция вскоре улеглась после первоначального всплеска, Гайдар боролся с коварным главой центрального банка старой гвардии Виктором Геращенко, который когда-то работал на вершине советской сети иностранных банков, финансируя операции КГБ, и который теперь продолжал печатать деньги, несмотря ни на что. Цены на товары народного потребления выросли на 400 и более процентов. В то время как гиперинфляция разрушила покупательную способность и уничтожила скромные сбережения населения, Ходорковский и другие молодые магнаты смогли застраховаться от девальвации. Они могли получить доступ к твердой валюте через свои банки и могли быстро переводить любые рублевые доходы в доллары.

Магнаты также выиграли от следующей плановой рыночной реформы правительства Гайдара - приватизации госпредприятий. Единственными людьми, у которых были средства для участия в так называемой массовой приватизации, была узкая элита, которая уже захватила большую часть денежных потоков предприятий во время горбачевских перестроечных реформ: молодые бизнесмены из комсомола, участники черного рынка, организованная преступность, КГБ и госдиректоры.

Приватизация во время гиперинфляции может лишь еще больше сконцентрировать богатство страны в руках этой небольшой группы, отмечал Григорий Явлинский, один из самых принципиальных экономистов России, который решительно выступал за постепенные реформы. «Как возможна приватизация, когда деньги уничтожены как институт? Возможна только криминальная приватизация, что и произошло ». [91]

[Интервью автора с Явлинским, февраль 2014]

«Когда Гайдар попытался провести первую приватизацию, все уже было конфисковано, - рассказал нам Глеб Павловский, бывший советник Кремля. - Самая большая ошибка Гайдара заключалась в том, что, когда он начал свои реформы, он считал, что за его спиной стояла все еще советская экономика 1987 года. Но  советской экономики не уже не было» [92]

[Интервью автора с Павловским, май 2014]

Правительство Гайдара стремилось сделать процесс приватизации открытым для всех, выдавая заводским рабочим чеки или ваучеры  на участие в торгах. Но рабочие часто обменивали ваучеры на наличные деньги или даже на хлеб, просто чтобы пережить гиперинфляцию.

Новые комсомольские магнаты выиграли больше всего, когда правительство Ельцина предоставило им доступ к большим запасам наличных, и им даже пальцем не пришлось пошевелить. Вместо того чтобы иметь собственное казначейство, правительство разрешило банкам магнатов, включая Менатеп Ходорковского и Альфу Фридмана, держать на депозите стратегические средства российского бюджета. Это была схема быстрого обогащения избранных фаворитов режима Ельцина. Они могли направить сотни миллионов долларов государственных средств в высокодоходные инвестиции, иногда даже в приватизационные аукционы, в то время как правительству оставалось ждать выделения средств. Жизненно важные программы, такие как расходы на оборону или помощь гражданам, наполовину брошенным на разрушающихся промышленных пустошах на крайнем севере России, были отложены или просто не финансировались, в то время как безжалостные новые банкиры выманивали у правительства векселя. Правительство истекало кровью, а новые хищники российской экономики придумывали замысловатые схемы уклонения от уплаты налогов и таможенных пошлин.

Более быстрые и намного искусные в рыночных отношениях, чем их бывшие хозяева в КГБ, молодые комсомольские магнаты становились чем-то вроде чудовища Франкенштейна, в мгновение ока своих творцов и создателей. Настоящий поворотный момент, когда контроль над экономикой, казалось, безвозвратно перешел в руки новых магнатов, наступил к середине 1995 года. Россия вступала в последний год перед первыми постсоветскими президентскими выборами, а казна правительства была пуста. Задолженность по заработной плате и пенсиям составляла несколько месяцев, а рейтинг Ельцина был ужасающе низким - 6%. Магнаты опасались возвращения к коммунизму, который лишит их состояния и даже может посадить в тюрьму. Что еще более важно, они давно присматривались к жемчужинам советской промышленности, крупнейшим промышленным гигантам государства. То, что они приобрели до сих пор, было мелким по сравнению с огромными ресурсами, все еще находящимися под контролем государства.

Владимир Потанин, красноречивый сын высокопоставленного советского дипломата, который стал одним из главных новых банкиров страны, придумал, казалось, гениальную схему. Он предложил молодым банкирам предложить помощь безденежному правительству Ельцина серией займов. В качестве залога магнаты приобретут доли в избранной горстке крупнейших предприятий страны. Магнаты будут управлять предприятиями и могут продать свои доли, если правительство не сможет выплатить ссуды. Когда эта идея была впервые выдвинута, сторонние наблюдатели насмехались над тем, что она никогда не получит поддержки. По их словам, потенциал для коррупции слишком велик. [93]

[Христя Фриланд «Продажа века» с.169].

Банкирам было бы слишком легко продавать себе доли.

Но у молодых магнатов были влиятельные друзья в правительстве Ельцина. Первым среди них был Анатолий Чубайс, рыжий вице-премьер и близкий соратник Гайдара, который и являлся автором приватизационной программы. При мощной поддержке команды американских экономистов Чубайс стремился любой ценой сломить власть государства над экономикой. Слишком большая часть промышленности все еще находилась в руках государства, «красных» директоров советских времен и КГБ, в то время как угроза возврата к коммунизму казалась угрожающе реальной. Если правительство одобрит предложение банкиров, оно в одночасье создаст крупный новый класс собственников, а также заполнит пустую государственную казну предложенными займами на сумму 1,8 миллиарда долларов. Тогда магнаты поддержали бы Ельцина против коммунистов, чтобы сохранить свое новое богатство. Чубайс считал, что это будет означать окончательную победу либеральных реформаторов над силами старой гвардии.

Но эта схема стала одним из первородных грехов рыночного перехода России. Она испортила все и открыла путь постоянных угроз законности, собственности, которую молодые магнаты имели к тому времени. Схему так и назвали - приватизация ссуд в обмен на акции, инсайдерская сделка, которая по бросовой цене передавала богатства страны, связанные с природными ресурсами, в руки молодых банкиров. Гораздо более гибкие в финансовом отношении и способные получить доступ к гораздо большим пулам наличных денег благодаря быстрому росту своих банков и государственных депозитов, которые они держали, молодые магнаты переиграли своих бывших хозяев КГБ. Объединенным силам КГБ и бывшим советским директорам удалось выиграть только два аукциона по продаже пакетов акций нефтяных компаний: 5 процентов нефтяной компании Лукойл и 40 процентов Сургутнефтегаза, руководители которых приложили немало усилий в борьбек с молодыми банкирами. Ближайший к сибирскому нефтяному городку Сургут аэропорт, где проходила продажа, был закрыт, и вооруженная охрана стояла на блокпостах на основных маршрутах. [94]

[Христя Фриланд «Продажа века» сс.173-4]

Большая часть остальной советской промышленности перешла в руки молодых банкиров на аукционах, которые многие считали сфальсифицированными. Потанин получил долгожданный приз - контрольный пакет акций крупнейшего в мире производителя никеля и платины «Норильский никель», разросшегося далеко за Полярным кругом завода, прибыль которого в 1995 году составила 1,2 миллиарда долларов. Он сделал это, предоставив правительству ссуду всего в 170 миллионов долларов. И когда, как и ожидалось, все еще испытывающее нехватку денежных средств правительство объявило дефолт по кредиту, после того, как Ельцин обеспечил свою победу на выборах, для Потанина был открыт путь к получению пакета акций на аукционе, который по стоимсоти не намного превосходил сумму кредита. Ходорковский давно нацелился на ЮКОС, нефтедобывающую компанию в Западной Сибири, которая контролировала некоторые из крупнейших запасов России. Он взял ее под свой контроль, предоставив правительству ссуду в размере 159 миллионов долларов за 45 процентов акций, а затем заплатив еще 150 миллионов долларов инвестиций в качестве дополнительных 33 процентов. Другой нефтяной гигант, «Сибнефть», был выигран за 100 миллионов долларов Борисом Березовским, который уже контролировал продажи крупнейшего российского автопроизводителя и возглавлял собственный банк. Большинству этих банкиров было едва за тридцать, но с помощью отзывчивых правительственных чиновников, управляющих процессом аукциона, они смогли обеспечить фундамент своего состояния, которое через несколько лет будет стоить миллиарды, а затем и десятки миллиардов долларов. Березовский вскоре начал кричать, что группа из семи банкиров контролирует 50 процентов экономики страны. [95]

[Христя Фриланд, Джон Торнхилл и Эндрю Гоуэрс, «Московская группа семи», «Файнэншл Таймс», 1 ноября 1996 года. Что характерно, Ходорковский, например, сначала заключил соглашение с руководством ЮКОСа, в том числе с двумя бывшими высокопоставленными сотрудниками КГБ, согласившись впоследствии выплатить им 30 процентов стоимости компании. Один из чиновников по приватизации, отвечавших за аукцион ЮКОСа, позже признал, что Ходорковский использовал свои связи там, чтобы заложить будущие продажи нефти ЮКОСом, чтобы собрать деньги для аукциона.]

Залоговые аукционы в обмен на акции ознаменовали огромный сдвиг в управлении экономикой. Это был момент, когда магнаты из простых банкиров превратились во владельцев крупнейших активов в стране, получивших доступ к некоторым из самых прибыльных денежных потоков. «Именно тогда они начали новую жизнь, - сказал Кристиан Мишель. - Они приобрели реальные активы. Они стали намного больше, чем банки ». [96]

[Интервью автора с Мишелем, декабрь 2012 г.]

К концу девяностых молодые магнаты начали обращать внимание на советское наследие падающего производства. глубокие долги и пренебрежение. Но для сотрудников служб безопасности, которые помогли создать этих новых миллиардеров, залоговые аукционы были моментом, который они никогда не простят и не забудут, и станут ядром для последующего реванша КГБ. До этого, находясь в тени, сотрудники КГБ все еще могли контролировать большую часть денежных потоков от нефтяного богатства страны. Но теперь их перехитрили и опередили, и финансовые бразды правления в значительной степени вырвались из их рук. «Это был поворотный момент, когда [молодые магнаты] взяли под свой контроль», - сказал Райр Симонян, союзник Евгения Примакова, который работал над реформами ранней перестройки. - Это изменило всю парадигму». [97]

[Интервью автора с Симоняном, ноябрь 2013 г.]

Но в те дни у молодых магнатов нового порядка в России случилось головокружение от привалившего богатства. Они превращались в олигархов, которые имели значительную власть над ослабленным правительством Ельцина. Остальные члены службы безопасности старой гвардии, работавшие в правительстве, были изгнаны из-за скандала в преддверии президентских выборов, а западным реформаторам, таким как Чубайс, пришлось взять на себя инициативу. Потанин, только что успешно организовавший продажу ссуд в обмен на акции, занял пост заместителя премьер-министра Ельцина, а Березовский был назначен секретарем Совета безопасности. Чубайс стал главой администрации Ельцина. Это был апофеоз их эпохи. Казалось, что страна принадлежит им. Казалось, что силы КГБ отходят на второй план.

Но, по словам бывшего высокопоставленного сотрудника внешней разведки Юрия Швеца, олигархи «все забыли, кому они задолжали». [98]

[Интервью автора со Швецом, май 2018 г.] 

В спешке, чтобы укрепить свои позиции, в битве за накопление большего богатства, Ходорковский и другие не заметили, что поблизости, в Санкт-Петербурге, витает холодок. Там все было по-другому. Изолированные от золотой лихорадки экономического бума в Москве, силы КГБ осуществляли гораздо больший контроль в жестокой борьбе за наличные в городе, где экономика была и жестче, и мрачнее.

Глава 3

Верхушка айсберга

САНКТ–ПЕТЕРБУРГ - На юго-западной окраине Санкт-Петербурга, где Финский залив сливается с Балтийским морем, над изящными фасадами дореволюционных дворцов, расположенных по ту сторону залива, возвышается скопление кранов и контейнеров. На небольшом острове кучи искореженного металлолома и груды древесины ждут погрузки на танкер, а через канал виднеются здания из красного кирпича, которые когда-то были таможней, служили складами для дореволюционных купцов, а в настоящее время словно притихли, полузаброшенные среди тяжелой техники. Далеко на западной окраине Санкт-Петербурга бетонный причал ведет к месту, которое иногда называют "Золотыми воротами", скоплению бетонных нефтехранилищ, представляющих собой стратегический форпост Санкт-Петербурга, нефтяной терминал, ставший полем ожесточенных битв между бандитскими группировками 90-х годов прошлого столетия.

Золотые Ворота Петербурга

Архипелаг островов - обитель морского порта Санкт-Петербурга, и по его каналам протекает бурная история России. Когда Петр Великий основал Санкт-Петербург в начале восемнадцатого века, он сделал это в надежде, что этот город станет крупнейшим морским портом России, жизненно важным связующим звеном между обширной евразийской территорией страны и рынками Запада. Тысячи крепостных трудились и погибали, чтобы воплотить в жизнь видение Петра в форме величественных особняков в стиле барокко и элегантных каналов, восстающих из замерзающих и грязных болот. Санкт-Петербург всегда задумывался как «окно России» в Европу, портовый город, который во что бы то ни стало вытащит строптивую, крикливую страну из ее средневекового и азиатского прошлого.

Корабли с тканью, чаем, шелком и специями начали прибывать в Санкт-Петербург большом количестве из колоний стран Европы, а богатства Российской империи - древесина, меха, конопля и поташ - отправлялись взамен. Петербургские купцы и дворяне процветали, но по мере того, как население города росло, рабочие этого города становились одними из самых бесправных в мире. Портовые грузчики погружали и выгружали корабли, неся грузы на своих незащищенных от месяцами господствующих здесь ледяных, пронизывающих ветров спинах.  Когда Владимир Ленин призвал рабочих города свергнуть власть временного правительства в 1917 году, первыми на его призыв откликнулись портовые грузчики. Когда город, к тому времени названный Ленинградом, подвергся блокаде нацистов во время Второй мировой войны, морской порт находился в первых рядах по значимости в борьбе против голода и бомбежек.

На пороге третьей по счету революции двадцатого века  морскому порту Санкт-Петербурга была отведена определяющая роль . Именно этот порт и стал отправной точкой создания альянса между КГБ и организованной преступностью, которому суждено было расширить свое влияние не только на всю Россию, но и на Европу, рынки и институты Запад. Он стал отправной точкой для деловых союзов заместителя мэра города Владимира Путина, тесно сотрудничавшего с лидером организованной преступности,  и нефтетрейдером, который получил монополию на экспорт нефти через свой нефтяной терминал. Отношения, сложившиеся тогда благодаря сложной сети бартерных и экспортных сделок, стали образцом того, как в дальнейшем будут управлять Путинской Россией.

В начале девяностых порт был одним из самых мрачных мест в городе, раздираемый бандитскими перестрелками и жестокими битвами за наличные. «История морского порта - это очень криминальная и грязная история, - отметил один из бывших высокопоставленных чиновников в городском совете Санкт- Петербурга. [1]

[Интервью автора, февраль 2014 г.]

«Порт был полностью криминализован. Много стреляли», - пояснял бывший член крупнейшей местной преступной Тамбовской группировки. [2]

[Интервью автора, июнь 2014]

Группа, которая в конечном итоге захватила порт, состояла из организованных преступников и сотрудников КГБ, которые пришли к власти в Санкт-Петербурге в девяностые годы, а Владимир Путин стоял в центре этой группы. Если в Москве силы КГБ оставались в основном в тени, то в Санкт-Петербурге они были гораздо более заметнее. Экономика Санкт-Петербурга была намного меньше экономики Москвы, борьба за наличные была гораздо более ожесточенной, и мэрия протягивала свои щупальца в большинство предприятий города. Основная причина влияния КГБ в Санкт-Петербурге заключалось в том, что мэр Анатолий Собчак мало интересовался повседневным управлением города. 

Собчак и Путин

Он передал эту функцию Путину, руководившему комитетом по международным отношениям и курировавшему торговлю и большую часть бизнеса, а также другому заместителю Владимиру Яковлеву, отвечавшему за экономические вопросы города. Собчак и его заместители перенесли мэрию из Мариинского дворца, где заседал городской совет Санкт-Петербурга, управляемый демократами, в похожие на муравейник офисы Смольного института, откуда Коммунистическая партия управляла городом со времен захвата власти Лениным. Положение было отчаянным. Городская казна была пуста. Не было наличности, чтобы заплатить за импорт, полки магазинов быстро пустели. Отечественное производство продуктов питания находилось в плачевном состоянии. Зерно гнило на обочине дороги и подтверждало неэффективность государственных колхозов, а неудавшиеся урожаи вовсе делали ситуацию еще хуже. Мэрия столкнулась не только с продовольственным кризисом, но и со взрывом преступности.

В хаосе распада Советского Союза институты власти медленно утрачивали свои функции. Организованные преступные группировки заполняли этот вакуум, занимаясь рэкетом, вымогая средства у местных предпринимателей и забирая торговлю под свой контроль. Из своего кабинета за величественными колоннами и выцветающим фасадом Смольного Собчак казался неспособным к исправлению ухудшающейся ситуации. Он был убедительным и сильным оратором, который гордился своей внешностью, но его отношения с остатками правоохранительных органов города, были напряженными. «Собчак был идиотом, - отметил один бывший старший офицер КГБ, который некоторое время работал с Путиным в Санкт-Петербурге. - Он хотел носить самые модные костюмы и мог часами произносить речи. Он любил все атрибуты власти, а его жена хотела жить как аристократка. Ему нравилось путешествовать в лимузинах, но кому-то надо было работать?. Кто-то должен быть убирать мусор, разбираться с бандитами?»

В правоохранительных органах даже не отвечали на звонки Собчака. «Бывший председатель КГБ Санкт-Петербурга вообще не ходил к нему, - заметил бывший сотрудник КГБ. «Если бы вы попытались объяснить ему, как работает система безопасности, это было равносильно объяснению ядернй физики. А вот Путину можно было объяснить все. Вы могли бы сказать Путину: «Володя, ситуация вот такая!». И когда Путину приходилось звонить в полицию, чтобы разрулить ситуацию, на его звонки правоохранители реагировали». Поэтому Собчак и стал полагаться на Путина, который поддерживал связи с верхушкой КГБ города: его бывший наставник в Пятом управлении по борьбе с диссидентами Ленинградского КГБ, Виктор Черкесов стал новым главой ФСБ Санкт-Петербурга, преемника КГБ.

Виктор Черкесов

Путин стал главным человеком в отношениях с правоохранительными органами. Он «был тем, кто мог позвонить и сказать: «Ребята, это надо сделать, а иначе, хана, - пояснил бывший офицер КГБ. - Он мог прийти к согласию с генералом спецназа который мог бы обеспечить ему поддержку. Все эти люди были со связями. Система рухнула, но часть ее функционировала». [3]

[Интервью с бывшим офицером КГБ, май 2013 ]

Результатом хаоса и краха – и неэффективности Собчака – стал союз между Путиным, его союзниками из КГБ и организованной преступностью, которые стремились управлять большей частью экономики города в своих собственных интересах. Вместо того чтобы стремиться навести порядок на благо населения города, единственный порядок, который они установили, был направлен на собственное благо. Крах прежде всего означал возможность собственного обогащения – и, в частности, обогащения Путина и его союзников из КГБ, возможность создания черной кассы, с помощью которой они сохраняли свои сети и обеспечивали их деятельность на долгие годы. Черная касса уходила своими корнями в бартерные схемы дружественных фирм, управляемых КГБ. Позже эти схемы распространились на морской порт, а затем и на нефтяной терминал. Во всем этом участвовала тамбовская организованная преступная группировка из Санкт-Петербурга. Это был бизнес, по словам одного из бывших питерских офицеров ФСБ, состоявший из «убийств и налетов»: «На оружии тамбовской группировки были следы крови» [4].

[Интервью автора с бывшим офицером ФСБ, июнь 2014 г.]

*

Ближе к концу 1991 года Марина Салье впервые заметила что-то неладное. Истовый демократ, которая в какой-то момент соперничала с Собчаком на выборах главы городского совета, получила задание найти выход из продовольственного кризиса. Отважный геолог, на тот период ей было 55 лет, с мягкими седеющими волосами и глубокими тенями под решительными глазами, Салье была неумолима. Той осенью она успешно добилась того, чтобы город ввел систему продовольственных карточек. Это был первый случай, когда еда была нормирована со времен ужасных голодных дней ленинградской блокады. [5]

[Марина Салье «В.Путин – президент коррумпированной олигархии!», Фонд «Гласность», 18 марта 2000 г.]

Марина Салье

Далее она решила внедрять бартерные схемы, которые позволили бы городу обменивать сырье на продовольствие. Это казалось единственным выходом из тупика. На федеральном уровне уже была создана система для преодолениякризиса, с которым столкнулась вся страна. Правительство Москвы начало выдавать квоты, которые позволяли экспортировать определенное количество природных ресурсов от государственных предприятий, такие как нефтепродукты, металлы и древесину, в обмен на продовольствие. Но когда Салье начала настаивать на том, чтобы мэрия подала заявку на экспортные квоты для Санкт-Петербурга, до нее дошли слухи, что комитет по международным отношениям Путина уже получил их. «Как получил? Какие квоты? Где они? Официально никто ничего не знал, - позже сообщила Салье в своем интервью. [6]

[Анастасия Кириленко, "Почему Марина Салье молчала о Путине 10 лет?", интервью с Мариной Салье, Радио Свобода, 2-4 марта 2010 года; для получения дополнительной информации см. Также превосходную статью Владимира Иванидзе "Спасая полковника Путина: Вторая попытка’ Радио Свобода, 16 марта 2010]

Попытки получить дополнительную информацию из офиса мэра были безуспешными. План, как она выяснила, осуществлялся, по крайней мере, с начала декабря, и никто не был об этом проинформирован. [7]

[Владимир Иванидзе, ‘Спасая полковника Путина: Вторая попытка’, Радио Свобода, 16 марта 2010 года. Согласно документам о сделках, собранным фондом Салье и просмотренным автором, Путин направляет письмо Авену 4 декабря 1991 года, где просит его предоставить городу квоты на экспорт сырья на сумму 124 миллиона долларов в обмен на импорт продовольствия, как единственный способ обеспечить поставки продовольствия в город в первые два месяца 1992 года. В письме Путин просит предоставить его Комитету по международным отношениям право выдавать экспортные лицензии фирмам, работающим над сделками. Подпись премьер-министра России Егора Гайдара, говорящая о его согласии, по-видимому, датирована 5 декабря 1991 года (некоторые комментаторы поставили под сомнение подпись, заявив, что, по их мнению, это подделка). Но правительственный указ, согласовывающий схему, издан только 9 января 1992 года. Однако в письме главы представительства Санкт-Петербурга при министерстве внешних экономических связей А. Пахомова от 3 февраля 1992 года Авену указывается, что для Санкт-Петербурга была утверждена другая схема бартера, одобренная в начале ноября. Но и эта схема потерпела неудачу. В этом письме говорится, что первая квота на продажу 100 000 тонн дизельного топлива была выдана Гайдаром 21 ноября 1991 года и предоставлена "Киришинефтеоргсинтезу", который, по его словам, продавал дизельное топливо, но не передал городу никаких доходов на закупку продуктов питания. В письме Пахомова говорится о новых квотах, выпущенных правительством Гайдара. ]

Самая большая проблема заключалась в том, что ожидаемого импорта продовольствия не было. Когда город вступил в новый год, у него осталось запасов продовольствия всего на один месяц. [8]

[Интервью автора с Александром Беляевым, бывшим председателем горсовета Санкт-Петербурга, июнь 2013 г.]

Салье начала парламентское расследование, требуя информации об этих сделках. [9]

[Марина Салье, «Настал черед Путина – «Президент»а коррумпированного клана Клана», 29 февраля 2012 года; Иванидзе, ‘Спасая полковника Путина: Вторая попытка"; Письмо Беляева В.Путину с призывом обратиться к городскому совету 14 января 1992 года и предоставить всю документацию по сделкам]

Когда Путин в конце концов уступил требованиям и решил отчитаться перед городским советом, то этот светлоглазый, дерзкий заместитель мэра появился с двустраничным отчетом и сообщил, что все остальное является коммерческой тайной. [10]

[Иванидзе, «Спасая полковника Путина»; Марина Салье, «Настал Черед Путина – «Президент»а коррумпированного клана»; две страницы заметок, переданных Путиным, также можно найти в документах комиссии Салье: Приложение 16 «О состоянии дел по выдаче лицензий под обеспечение города продовольствием», В.Путин; Таблица № 1 «Питание, получаемое в счет выданной лицензии»]

То, что он сообщил горсовету, сильно отличалось от содержания документов, которые Салье в конечном итоге смогла получить от Государственного таможенного комитета и других должностных лиц, когда она решила углубить свое расследование. [11]

[Иванидзе, «Спасая полковника Путина»]

К тому времени, когда она скомпилировала все данные, стало ясно, что комитет, который возглавлял Путин, выдал лицензии на экспорт на сумму более 95 миллионов долларов малоизвестной сети подставных компаний, в то время как практически ни один из импортных продуктов питания, ожидаемых взамен, не прибыл. [12]

[Салье, «В.Путин – Президент коррумпированной олигархии»]

Федеральное правительство предоставило еще 900 миллионов долларов экспортных квот, в том числе одну на 717 млн долларов алюминия. [13]

[Салье, «В.Путин – Президент коррумпированной олигархии»]]

Так и осталось неясным, раздал ли Путин эти 900 миллионов долларов другим фирмам, которые также исчезли вместе с выручкой, поскольку Салье не смогла получите доступ к другим документам. Но как она считала, подозрения были обоснованы. [14]

[Салье, «В.Путин – Президент коррумпированной олигархии»; Салье «Настал черед Путина – «Президента» коррумпированного клана»]

По мере того как Салье и ее заместители копались в бумагах, скандал, казалось, разрастался. Сотрудники государственной таможни и представитель министерства внешней торговли Санкт-Петербурга написали Путину письмо с жалобой на то, что он выдал экспортные лицензии в нарушение законов, регулирующих такие бартерные сделки. [15]

[Документы от имени комиссии, представленные Мариной Евгеньевной Салье: 27 января 1992 письмо начальника таможни Санкт-Петербурга, В. Т. Степанова Путину В.В. о том, что древесину нельзя принимать, потому что лицензии на экспорт не соответствуют законам, регулирующим такие бартерные схемы: только 50 процентов доходов от продажи планируется использовать для покупки еды, лицензия подписана неправильным лицом, стоимость товара искусственно занижена; 12 февраля 1992 года письмо Федора Шкруднева, заместителя представителя президента по Ленинградской области, Путину, где говорится, что лицензии содержат серьезные просчеты в стоимости экспортируемого товара и во взимаемых пошлинах на тот случай,  если посредник не выполнит условий; 3 февраля 1992 года письмо Александра Пахомова, представителя Министерства внешней торговли в Санкт-Петербурге, Петру Авену гласит, что квоты, выданные Путину, не подтверждены Министерством экономики и финансов, лицензии были выданы непонятным  фирмам, не специализирующимся во внешнеэкономической деятельности, соотношение 50:50, имея ввиду  50% доходов  отводят городу на импорт продовольствия, а 50% - посредникам, не соответствует законам проведения бартерных сделок.]

Экспертное заключение, подготовленное по заказу комиссии Салье, предупреждало о том, что выбранные малоизвестные компании могли просто исчезнуть с выручкой от продаж в одночасье. [16]

[Комиссия Салье: Экспертное заключение, Приложение 12]

Большинство из них должны были получить умопомрачительные комиссионные за их услуги: от 25 до 50 процентов от стоимости сделок вместо обычных 3 или 4 процентов. [17]

[Комиссия Салье: Копии договоров и лицензий; Салье, «В.Путин – «Президент» коррумпированной олигархии!»]

Несколько контрактов, по-видимому, позволяли компаниям закупать сырье по гораздо меньшей цене, чем рыночная. Одна квота, предоставленная Путиным, позволила компании, созданной всего за два месяца до запуска схемы, приобрести 13 997 килограммов редкоземельных металлов по цене в две тысячи раз ниже мировой рыночной, что позволило ей получить огромную прибыль. [18]

[Салье, «В.Путин – «Президент» коррумпированной олигархии!»]

Схема, которую раскрыл Салье, была почти идентична практике, применявшейся совместными предприятиями КГБ в последние дни Советского Союза, что привело к выкачке сырья из страны по низкой внутренней советской цене, и получению прибыли от последующих продаж по гораздо более высоким мировым ценам, причем прибыль оставляли на банковских счетах за рубежом. В те дни любое предприятие, которое хотело экспортировать сырье, должно было получить специальную лицензию министерства внешней торговли, где в основном работали сотрудники КГБ. Когда российское правительство запустило серию бартерных схем, призванных остановить надвигающийся гуманитарный кризис после распада Советского Союза, сделки пошли по аналогичному пути. Но у Путина было специальное разрешение выдавать свои собственные квоты, лицензии и контракты на так называемые городские сделки "нефть в обмен на продовольствие", минуя необходимость согласовывания этих сделок с министерством. [19]

[Салье, «В.Путин – «Президент» коррумпированной олигархии!» Документы Комиссии Салье: письмо Путина Авену от 4 декабря 1991 года с просьбой предоставить его Комитету по международным отношениям право выдавать экспортные лицензии фирмам, работающим по бартерным сделкам. Подпись премьер-министра России Егора Гайдара, которая подтвердила его согласие, по -видимому, датирована 5 декабря 1991 года (некоторые комментаторы поставили под сомнение подпись, заявив, что, по их мнению, это подделка). Но указ правительства, согласовывающий эту схему, был издан только 9 января 1992 года. Позже Гайдар, по-видимому, отменяет полномочия Путина выдавать такие лицензии, и в письме руководителю Таможенного комитета указывает на то, что в соответствии с постановлением правительства от 31 декабря 1991 года только министерство внешней торговли и его региональные представители вправе выдавать лицензии. Но Авен, снова прикрывая Путина, издает указ от 25 марта 1992 года, поручающий А.Пахомову, представителю Санкт-Петербурга в министерстве внешней торговли, передать полномочия по внешнеэкономической деятельности в Управление внешних связей Путина, то есть комитет Путина сохранит свои полномочия в отношении лицензий.]

Это разрешение выдал ему сам министра внешней торговли Петр Авен, да, да тот самый экономист-очкарик, тесно сотрудничавший с Гайдаром в вопросе реформ в начале восьмидесятых и защищавший Путина, когда сделки "нефть в обмен на продовольствие" попали под пристальное внимание общественности.

Петр Авен

Один из контрактов, которые Путин распределял, был заключен с советско-финским совместным предприятием «Сфинкс», которое в конце декабря 1991 года получило квоту на торговлю дизельным топливом, цементом и удобрениями в обмен на 200 000 тонн зерна для животноводства. [20]  

[Документы Комиссии Салье: Приложение 3, 20.12.1991 г.]

Другой контракт был заключен с советско-германской организацией «Тамиго», получившей лицензию на торговлю пятьюстами тоннами меди в обмен на поставки сахара и растительного масла. [21]

[Документы комиссии Салье: Приложение 30, 59, 14.01.1992 г.]

СП «Джикоп» (СП "Джикоп" из Петербурга контролировал Ильхам Рагимов, выходец из Азербайджана, дзюдоист и студенческий друг Путина по спорткафедре ЛГУ –прим.перев..) был удостоин  контракта на приобретение 13 997 килограммов редкоземельных металлов по цене в две тысячи раз ниже рыночной [22], [, «В.Путин – «Президент» коррумпированной олигархии!»] который был заключен братом одного из однокурсников Путина по университету, разделявшим любовь Путина к боевым искусствам. [23]

[Это был азербайджанец по имени Джандир Рагимов. «Он был очень близок с Путиным», - сказал один бывший сотрудник фирмы, автор интервью с бывшим сотрудником СП «Джикоп», март 2014 года. На бумаге фирма принадлежала немцу по имени Питер Бахманн, о котором с тех пор никто ничего не слышал – Иванидзе, «Спасая полковника Путина»]

Ильгам Рагимов

Другим получателем квот на дизельное топливо была фирма "Интеркоммерц", которой руководил Геннадий Мирошник, осужденный преступник, выкачавший 20 миллионов немецких марок из средств, предназначенных для вывода вооруженных сил Советского Союза из ГДР. [24]

[Салье, «В. Путин – «Президент» Коррумпированной Олигархии!»; Иванидзе, «Спасая полковника Путина»]

Позже, жена Путина, Людмила, рассказала подруге, что "Интеркоммерц" был связан с восточными немцами, с которыми ее муж познакомился в Дрездене. [25]

[Ирина Пиеч, «Пикантная дружба», с.171]

Бартерные сделки «были розданы его друзьям, - поведал Александр Беляев, тогдашний глава Санкт-Петербургского городского совета, который курировал расследование Салье. [26].  – Эти сделки нужно было отдать людям, которым Путин доверял».

[Авторское интервью с Беляевым, июнь 2013]

Тогда не знали, что такое тендер, поэтому договоры заключались с людьми, которых он лично знал, которых мог контролировать. Что касается продажи нефтепродуктов, то в основном это было связано с Киришами. Они были почти монополистами, я имею ввиду Тимченко, Каткова и Малова" [27].

[Согласно документам, полученным автором из комиссии Салье [Приложение 44, 31.03.1992], квоты на экспорт 150 000 тонн дизельного топлива и мазута были предоставлены по схеме "нефть в обмен на продовольствие  «Киришинефторгсинтезу», Киришскому нефтеперерабатывающему заводу, который в то время принадлежал «Киришинефтехимэкспорту», где Тимченко работал старшим менеджером. (Андрей Корчагин, бывший чиновник правительства Санкт-Петербурга, сказал мне, что Тимченко также работал финансовым директором «Киришинефторгсинтеза» в 1991-92 годах.) Согласно этим документам, однако, лицензия на продажу этих экспортных товаров была выдана фирме под названием «Невский дом», а не «Киришинефтехимэкспорт» Тимченко, который обычно занимался всем экспортом для Киришского НПЗ. Однако, один из бывших партнеров Тимченко в «Киришинефтехимэкспорте» отметил, что компания Тимченко участвовала в схеме «нефть в обмен на продовольствие» и выполнила свои обязательства в полном объеме (см. Примечание 34), а Беляев, на тот период имевший более широкий контроль над этой схемой, чем Салье (Комиссия Салье не имела доступа ко всем документам в рамках этой схемы), и его утверждения, что Тимченко и Ко также участвовали в этой схеме, заслуживают доверия.]

Люди, которым Путин, по-видимому, передавал сделки, представляли собой гораздо больше, чем сеть друзей. Один из них, Геннадий Тимченко, был подвижным мужчиной с очаровательной улыбкой, свободно говорившим по-немецки и по-английски, с небольшим знанием французского языка. Он и его партнеры, Андрей Катков и Евгений Малов учредили компанию по торговле нефтью "Киришинефтехимэкспорт", когда Горбачев впервые в 1987 году ослабил государственную монополию на торговлю сырьем, разрешив семидесяти организациям, в том числе Киришскому нефтеперерабатывающему заводу под Ленинградом, право торговать производимым сырьем. [28]

[Авторское интервью с бывшим партнером Тимченко в «Киришинефтехимэкспорте», июнь 2013 года. "Мы решили создать внешнеторговую фирму для нефтеперерабатывающего завода, - отметил бывший партнер Тимченко. - Вот как мы начали … Мы пошли [к руководителям нефтеперерабатывающего завода] и познакомились с ними. Это была наша инициатива».]

Геннадий Тимченко

Все, чем занимались Катков и Малов на своих предыдущих должностях в министерстве внешней торговли СССР, - это штамповали и подавали документы для экспортных сделок. Теперь они ухватились за возможность заняться собственным бизнесом. Тимченко имел другой жизненный путь. В его официальной биографии говорилось, что он работал старшим инженером в министерстве внешней торговли. Но, по словам трех человек, знакомых с этим делом, Тимченко выбрал иной путь. Он изучал немецкий язык вместе с Путиным в Краснознаменной академии КГБ до того, как Путина послали в Дрезден, а Тимченко - в Вену и Цюрих [29], [Авторское интервью с бывшим западным разведчиком, июль 2013 г.] где, по словам двух бывших старших офицеров российской службы внешней разведки, он работал тайным агентом в советских торговых организациях. [30]

[Интервью автора с бывшим высокопоставленным сотрудником КГБ, март 2014 года; интервью автора с другим бывшим высокопоставленным сотрудником КГБ и бывшим партнером Тимченко, сентябрь 2013 года]

По словам третьего бывшего офицера, давшего интервью российской газете «Ведомости», это и стало причиной того, что Тимченко стал заниматься банковскими счетами, финансирующими сети нелегалов КГБ. [31]

[Ирина Мокроусова и Ирина Резник, «Человек с ресурсом», Ведомости, 21 января 2013 г.]

"Я не исключаю, что Тимченко знал Путина тогда", - лукаво заметил мне один из бывших офицеров. [32]

[Авторское интервью со старшим офицером КГБ, март 2014]

Тимченко неоднократно отрицал какую-либо связь с КГБ, заявляя, что любая такая связь не соответствует действительности. A высокопоставленный российский банкир, имеющий связи в спецслужбах, указал мне, что у Тимченко были связи с Путиным во время его дрезденских дней. [33]

[Авторское интервью с высокопоставленным российским банкиром, связанным со службами безопасности, сентябрь 2017 г.; см. также Александр Левинский, Ирина Малкова и Валерий Игуменов, ‘Как Маттиас Варниг стал самым надежным “экономистом” Путина", Forbes, 28 августа 2012 г.]

Тимченко ранее отрицал, что его компания «Киришинефтехимэкспорт» когда-либо участвовала в скандальных сделках по поставкам нефти в обмен на продовольствие, а позже добавил, что деятельность его организации была «прозрачной и законной». Один из бывших партнеров Тимченко поведал мне, что его компания тоже принимала участие в этих сделках, как и компании его партнеров.  Они настаивали на том, что все продукты питания, которые им было поручено импортировать, были доставлены в Санкт-Петербург. [34]

[Интервью автора с бывшим партнером Тимченко, июнь 2013 года. В интервью бывший партнер Тимченко сказал следующее об участии их фирмы в сделках «нефть в обмен на продовольствие»: «Мы продавали нефтепродукты - дизельное топливо и мазут - в обмен на продовольствие. Это были бартерные сделки по специальному постановлению правительства Гайдара … Конечно, нас не выбирали. Мы приезжали в город и предлагали свои услуги: можем продать все, что вам нужно. И что купить для города, мы не знали. Администрация города нам выдавала поручения... 100 процентов заработанное шло на покупку продуктов питания. Мы спрашивали, что нужно. Сейчас не помню, что мы покупали. Ну, наверное, детское питание». Бывший партнер Тимченко также сообщил, что основатели фирмы встречались с Путиным. «Частью его полномочий была внешняя экономическая торговля. Конечно, мы с ним сталкивались». В более раннем интервью российскому журналу Forbes (Ирина Малкова и Игорь Терентьев, «У меня везде есть выбор опционы», ноябрь 2012 года), Тимченко отрицал, что "Киришинефтехимэкспорт", также известный как Кинэкс, принимал участие в сделках "нефть в обмен на продовольствие". «Кинэкс никогда не имел отношения к этой истории. Долгое время я не понимал, откуда все это берется. Нас все время проверяли. И только недавно я, наконец, получил документы, которые показали, что Кинэкс не имел никакого отношения к истории с дизельным топливом. Там просто проходила компания с похожим названием». Кроме того, адвокаты Тимченко заявили в комментарии к этой книге, что любое утверждение о том, что Kinex был причастен к какой–либо форме незаконного или иного ненадлежащего или неэтичного поведения в этом отношении – и что г-н Тимченко, таким образом, также был причастен к любому такому неправомерному поведению - было бы "совершенно неверным". Вся деятельность Kinex была полностью прозрачной и законной].

Но в целом, эта схема обернулась катастрофой: лишь крошечная часть продовольствия прибыла в Санкт-Петербург. Салье полагала, что сети КГБ сохранены, и сообщила подруге, что ее расследование вскрыло верхушку айсберга. [35]

[Авторское интервью с соратником Салье, март 2014 г.]

Скрытая часть айсберга, по мнению Салье, являлась огромной структурой, бравшей истоки в иностранных фондах КГБ, сеть которых эта структура должна была поддерживать..

Наверное, Салье, была права.

*

«Глупышка Салье! Все это было. Но это были абсолютно нормальные торговые операции. Как это можно объяснить женщине такой как Салье, да еще в период менопаузы!» [36]

[Авторское интервью с Фелипе Туровер, в три дня, май 2013 г.]

Именено в мае 2013 года, спустя двадцать лет с момента создания схемы, Фелипе Туровер, бывший старший офицер управления внешней разведки КГБ, впервые поведал нам историю о том, как он помогал Путину создавать схему "нефть в обмен на продовольствие" в Санкт-Петербурге.

Фелипе Туровер

Мы сидели на солнышке на террасе кафе в Боадилья-дель-Монте, сонном рыночном городке на холмах недалеко от Мадрида. Схема, которая была публично представлена в начале девяностых годов в качестве механизма, позволяющего жизненно нужный на тот момент ввоз продовольствия, утверждал Туровер, на самом деле имела другую цель. В реалии никогда и не предполагалось поставить продовольствие. Нужно было решать гораздо более серьезные проблемы: «Вся эта чушь насчет доклада Марины Салье. Это вообще не касалась дела. Ситуация была катастрофической. На проекты абсолютно не хватало федерального финансирования, а Москва только пила и воровала. Чтобы все не рухнуло, мы должны были что-то сделать. Страна была похоже на корабль без капитана, и когда вы пытаетесь как-то повернуть штурвал, он вдруг отваливается. Вот на что это было похоже. Если бы мы не стали работать, Санкт-Петербург потонул бы в дерьме».

Сложенный как культурист, с бритой головой и в темных очках, Туровер обладал демоническим смехом и сокровищницей историй о распаде Советского Союза. Он был из элиты советской службы внешней разведки. Его отец преподавал иностранные языки в Академии Красного Знамени КГБ и служил переводчиком у Леонида Брежнева; Джулио Андреотти, долгое время занимавший пост премьер-министра Италии, был в числе его друзей. В советское время Туровер тесно сотрудничал с Владимиром Осинцевым, легендарным комитетчиком, возглавившим так называемый сектор «А» международного отдела Центрального комитета, который специализировался в проведении черных операций и внедрении нелегалов вглубь стран, где был наложен запрет на деятельность коммунистических партий. В хаосе, последовавшем за распадом Советского Союза, Туроверу было поручено найти способы погашения долгов перед "дружественными фирмами", лежащие в основе тайных схем финансирования операций КГБ и партийного влияния за рубежом, многие из которых также поставляли по завышенной цене важнейшее оборудование, в том числе и для энергетической инфраструктуры, в Советский Союз по завышенной цене.

Проблема заключалась в том, что после распада СССР Россия согласилась взять на себя все внешние долги бывших советских республик в обмен на их зарубежную собственность, а затем быстро объявила себя банкротом. На все внешние долги России был наложен мораторий.

Туровер, которому нужно было обойти эту ситуацию, чтобы заплатить дружественным фирмам так, чтобы никто не узнал, утверждал, что бартерные схемы указывали на путь, как сделать это. В конце концов, как указывают документы, он создал канал для проведения платежей через небольшой швейцарский банк в Лугано. «Мы не могли сказать, что платим какой-то фирме и не платим компании «Филип Морис, - утвеждал Фелипе. - Это не было пустяковым делом. Порой нам нужно было платить за товар сразу. Если бы мы не заплатили за оборудование для атомных электростанций, то у нас была бы катастрофа. Когда страна перестает существовать, прекращаются все поставки в нее».

По словам Туровера его направили в Санкт-Петербург, чтобы он смог помочь Путину разработать собственную схему погашения долгов перед некоторыми дружественными фирмами. Одной из них, по его словам, была итальянская компания Casa Grande del Favore, которая была одной из немногих инженерных фирм, способных осуществить такие деликатные задачи, как, например, ремонт канализационной системы, перескающей многочисленные каналы Санкт-Петербурга: «Нам пришлось заплатить им, потому что без завершения этих работ Санкт-Петербург был бы покрыт дерьмом до самых верхушек его куполов». По его словам, именно он посоветовал Путин создать схему «нефть в обмен на продовольствие», потому что «нам нужны были оперативные инструменты, чтобы иметь возможность быстро расплатиться». [37].

[Авторское интервью с Фелипе Туровер, в три дня, май 2013 г.]

Туровер, по сути, признавал, что с самого начала схема была предназначенный не для импорта продовольствия, а для создания черной кассы для города в твердой валюте. Но без какого-либо надзора невозможно было определить, действительно ли средства использовались для погашения долгов дружественным фирмам, или же они на самом деле направлялись сетям агентов КГБ, все еще действующих за рубежом. Туровер утверждал, что другого способа не было, потому что российский государственный банк, отвечающий за зарубежные операции, Внешэкономбанк, находился в состоянии коллапса. Все его счета были заморожены 1 января 1992 года, когда российское правительство объявило, что казна пуста. «Мы руководствовались только необходимостью, - утверждал Туровер. – мы не могли оплатить расходы города каким-либо другим способом" [38].

[Второе авторское интервью с Фелипе Туровер, март 2014 г.]

Любые счета в твердой валюте, официально связанные с мэрией, будут заморожены вместе с другими счетами, конфискованными в ходе советского банкротства: «Если бы они деньги на счетах города, это означало бы то же самое, что хранить наличные в ВЭБе. Но если бы у вас были средства где-то на зарубежных счетах, в Лихтенштейне, то вы могли бы заплатить немедленно» [39].

[Второе авторское интервью с Фелипе Туровер, март 2014 г.]

Центробанк России рассуждал таким же образом, когда пытался объяснить скандал, возникший позже в девяностых годах, когда выяснилось, что он перевел десятки миллиардов валютных резервов страны через небольшую оффшорную фирму в Джерси под названием Fimaco, которая была основана в ноябре 1990 года, вскоре после того, как Ивашко приказал создать «невидимую партийную экономику». Секретные переводы через Fimaco, как позже утверждал глава российского центрального банка, были необходимы для защиты средств от конфискации после объявления Советского Союза о банкротстве, и для погашения внешних долгов советской международной банковской сети. [40]

[Авторское интервью с Виктором Геращенко, сентябрь 2013 г.]

Но ни за одной из транзакций не было контроля, и вместо того, чтобы выплачивать долги, многие подозревали, что большая часть денег использовалась для финансирования зарубежных сетей КГБ. Во многих отношениях операции Fimaco и путинская схема "нефть в обмен на продовольствие" были «сотканы» из одной ткани.

Они выглядели как часть черной наличности российского режима, и им настолько не

хватало прозрачности, что их можно было так же легко использовать, как управляющая Россией черная касса. Туровер настаивал на том, что Путин никогда не брал денег из черной кассы, которую он помог создать с помощью схемы "нефть в обмен на продовольствие".

- Но он, конечно же, тратил деньги. Конечно, он потратил часть денег и каким-то образом распоряжался с ними, потому что ему надо было часо ехать, платить за отели и, по всенй вероятности, поесть» [41].

[Авторское интервью с туровером, март 2014 г.]

По сути, было создано то, что на русском криминальном жаргоне называется "общак", то есть общий денежный банк или черная касса для преступной группировки. Это была модель, основанная на раздаче богатств строго контролируемым близким союзникам, где границы между тем, что должно было использоваться для стратегических операций, и тем, что предназначалось для личного пользования, всегда были удобно размыты.

Эта модель стала основой клептократии путинского режима, а позже и операций по его влиянию – и она была основана на подпольных сетях и платежных системах КГБ.

Что касается Салье, то она была отодвинута на второй план как политическая фигура. Собчак заблокировал любое дальнейшее расследование сделок своего молодого протеже по схеме «нефть в обмен на продовольствие». В середине девяностых она переехала в Москву, где ее голос утонул в политическом шуме столицы. Однако накануне избрания Путина президентом она вновь появилась, чтобы опубликовать первую подробную статью о расследовании сделок, озаглавив ее "В. Путин – президент коррумпированной олигархии!’ Хотя ее выводы произвели фурор среди либералов, они мало повлияли на всю страну. Вскоре после выборов она удалилась вглубь сельской местности недалеко от границы с Финляндией, в нескольких милях от ближайшего города по дороге, ведущей к костоломам.

Лишь горстка журналистов отправилась туда, чтобы взять у нее интервью. Но схема и расследование ею этих схем оставались ее постоянной навязчивой идеей до самой смерти, всего через несколько недель после того, как Путин начал свой третий срок в 2012 году. Она знала, что мельком увидела истинную природу его режима в этих сделках. [42]

[Другие, кто занимался этими сделками, были как минимум напуганы. Юрий Гладков, депутат из Санкт-Петербурга, который тесно сотрудничал с Салье в ходе парламентского расследования, в течение многих лет отказывался давать какие-либо интервью на эту тему. Когда он умер в 2007 году после продолжительной болезни, один из коллег сказал, что, по его мнению, его отравили: «Когда я увидел его за год до смерти, он дрожал. Как будто его чем-то накачали». Другой бывший помощник Собчака, Юрий Шутов, который был заклятым врагом Путина, умер в одной из самых суровых и отдаленных исправительных колоний России, будучи арестован в 1998 году, когда Путин продвигался по кремлевской лестнице. Множество секретов он раскопал тех самых времен, когда он был заместителем мэра, но все они исчезли вместе с ним навсегда.]

Подводник, военный, коммерсант, разведчик

Люди из КГБ, которые вместе с Путиным захватили северную столицу, имели более коммерческий расклад, чем их отцы и деды. Хотя они и оплакивали распад Советской империи, многие из них, служащие в младшем, среднем эшелоне спецслужб, такие как Путин, быстро приняли принципы капитализма и отвергли догмы Коммунистической партии. Для этого нового поколения именно коммунизм стал причиной уничтожения Советского Союза, именно эта идея оставила их без средств к существованию и бросила их в Восточной Германии. «Они считали коммунизм предавшей их идеей», - сказал Андрей Илларионов, бывший экономический советник президента Путина. [43]

[Авторское интервью с Илларионовым, сентябрь  2015 г.]

Именно эти люди и стали продуктом операций, начатых КГБ  в последние годы советской власти по созданию сетей иностранных фирм. Секретность, окружающая эту деятельность, означала, что с самого начала методы сотрудников КГБ восьмидесятых годов напоминали операции по отмыванию денег.

Как только схема "нефть в обмен на продовольствие" была реализована, союзники Путина начали атаковать морской порт, который первоначально вместе с нефтяным терминалом и флотилией судов являлась частью огромной государственной холдинговой компании, известной Балтийское морское пароходство или сокращенно БМП. Для сотрудников КГБ Санкт-Петербурга БМП долгое время считалась стратегическим активом, и история о том, как люди Путина захватили его, неразрывно связана с образованием альянса между городским советом Путина и самой известной организованной преступной группировкой города известной под названием тамбовской. В советские времена торговыми помощниками капитанов на кораблях как правило были члены КГБ. [44]

[Авторское интервью с помощником Харченко, ноябрь 2013 г.]

Они прекрасно были осведомлены о коммерческих путях, грузах, контрабанде и деньгах, которые можно было бы получить. В самый лучшией период своей работы БМП перевозила с помощью сотен кораблей нефтепродукты, металлы и зерно, и привозил из Южной Америки фруктыа, сахар, контрабанду, жизненно важные для подпольных операций и оборота наличности. В те дни БМП олицетворяла самый стратегический денежный поток города. Даже в 1991 году, в год распада Советского Союза, чистая прибыль пароходства исчислялась сотнями миллионов долларов. [45]

[С.Очинский, ‘Возрождение флота – залог стабильности развития России. Конкуренция и Рынок, 2013, № 4 (60). В 1991 году чистая прибыль Балтийского флота достигла 571 миллиона долларов только от транспортных услуг.]

Она не только являлась владельцем почти двухсот пассажирских и грузовых судов, но и контролировала весь Ленинградский морской порт, включая его нефтяной терминал, а также соседние порты в Выборге и Калининграде. БМП было ключом к  богатству города.

Человека, который управлял Балтийским пароходством в период ельцинской революции, звали Виктором Харченко. Это был признанный либерал, который во время горбачевской перестройки получил разрешение от правительства на превращение своего предприятия в собственную вотчину.

Виктор Харченко

С квадратной челюстью и телосложением, как у танка, Харченко обретал всю большую самостоятельность. Детство он провел в сиротском приюте, а стал одним из самых уважаемых бизнесменов города. В 1990 году БМП под его руководством стало арендованным у государства предприятием, которое удерживало 50 процентов своей прибыли для реинвестирования. [46]

[С.Очинский, ‘Возрождение флота – залог стабильности развития России. Конкуренция и Рынок, 2013, № 4 (60). В 1991 году чистая прибыль Балтийского флота достигла 571 миллиона долларов только от транспортных услуг]

Он сблизился с Ельциным, и когда коммунистический режим рухнул после неудавшегося августовского путча, он бесцеремонно выгнал всех сотрудников КГБ из БМП. [47]

[Авторское интервью с помощником Харченко, ноябрь 2013 г.]

Харченко создавал отдельную базу власти как раз в тот период, когда сотрудники КГБ Санкт-Петербурга больше всего хотели сохранить контроль над денежными потоками города.

В хаосе распада Советского Союза, когда организованные преступные группировки пытались изо всех сил заполучить часть порта и нефтяного терминала, им потребовалось больше года, чтобы отомстить Харченко.

Первый шаг был сделан незаметно. Однажды в феврале 1993 года Харченко возвращался домой со встречи с Ельциным в Москва, когда полиция остановила поезд "Красная стрела", на котором он ехал, недалеко от Санкт-Петербурга. Его стащили с поезда, обвинив в выкачивании 37 000 долларов из Балтийского флота и заключили в тюрьму. [48]

[Авторское интервью с двумя помощниками Харченко, ноябрь 2013 г. и март 2014 г.; «Вместе работали, вместе и сядем», Коммерсант, 24 октября 1996 г.]

Харченко был освобожден под залог четыре месяца спустя, но его отстранили от должности начальника БМП. Сотрудники КГБ Санкт-Петербурга назначили своего директора, который распродал флотилию и перевели их в бесчисленное множество оффшорных компаний. В ходе этого процесса был застрелен один из директоров BMP. [49]

[«Убийство гендиректора пароходства», Коммерсант, 4 октября 1995 г. ]

«То была настоящая рейдерская атака", - вспоминал один из соратников Харченко. - Они продали за бесценок все суда. Все исчезло. Они выкачали все из страны» [50].

[Авторское интервью с помощником Харченко, март 2014 г.]

Бывшие соратники Харченко до сих пор боятся говорить о том, что же произошло тогда или кто стоял за этим. Но местные чекисты повсюду оставили следы. «Им нужно было почистить ботинки и наесться, - сказал один из соратников. - Они ни на кого не обращали внимания – просто захватили БМП и разграбили его» [51].

[Авторское интервью с помощником Харченко, март 2014 г.]]

То было лишь цветочки, ягодки не заставили себя долго ждать. Сотрудники КГБ подчинили себе правоохранительные органы Санкт-Петербурга, чтобы захватить самое важное торговое звено города. В самый решающий момент Харченко был смещен с поста начальника БМП. Порт и нефтяной терминал выделили из БМП в отдельные предприятия, которые были приватизированы мэрией Путина. «С БМП снесли стены гавани», отметил бывший соратник Харченко. [52]

[Авторское интервью с помощником Харченко, ноябрь 2013 г.]

Подводник

Когда мэрия начала приватизировать часть своей доли в морском порту, Илья Трабер, предположительно санкт-петербургский бандит, позже названный испанскими прокурорами соучастником тамбовской организованной преступной группировки, начал действовать без всяких раздумий. [53]

[Документы испанского суда: Протоколы первичного расследования № 321/06, Центральный суд Первого отдела № 5, Спецотдел по борьбе с коррупцией и криминалом; также записка от Интерпола Монако, датированная 3 июля 2006 года, полученное автором, в котором говорится, что Траберу был запрещен въезд на территорию Монако с апреля 2000 года из-за его «деятельности, связанной с российской организованной преступностью»; и в записке принцу руководителю администрации Альберту Жан-Люк Аллавену, датированной 10/04/2006 г., копия которого также имеется у автора, Роберта Эринджера, главы разведслужбы Монако, разведывательная служба пишет, что Трабер имел «связи с тамбовской российской организованной преступной группировкой» и «активно торговал наркотиками, нефтью и металлами от их имени».]

Илья Трабер

Как только началась распродажа его люди начали скупать акции у работников порта, получивших их в качестве ваучеров. Во всем сквозила агрессивность. «При приватизации порта были огромные нарушения. Но все удавалось скрывать», - поведал бывший сотрудник Трабера. [54]

[Авторское интервью с бывшим помощником Трабера, Ноябрь 2015 г.]

С самого начала положение Трабера, казалось, благоприятным. На бумаге государство сохраняло за собой 49 % акций порта: 20 % принадлежало министерству федерального имущества и 29 % - мэрии Санкт-Петербурга. Но один из чиновников в отделе имущества мэрии росчерком пера вдруг взял и потерял право мэрии на эти 29 %, дав Траберу и его коллегам возможность поступать так,  как им заблагорассудится. [55]

[Авторское интервью с бывшим партнером по трейдингу, ноябрь 2015; Телеканал «Дождь», «Минсти Порта»: Как Петербургский авторитет Илья Трабер связан с Владимиром Путиным и его окружением, 25 августа 2017 года]

«Рейдерский захват не произошел бы без помощи мэрии», - сказал бывший сотрудник городской ФСБ. [56]

[Авторское интервью с бывшим офицером ФСБ Санкт-Петербурга, июнь 2014 г.]

После ряда жестоких схваток Трабер, который стал посредником между КГБ Санкт-Петербурга и тамбовской группировкой, установил контроль над нефтяным терминалом. [57]

[Автор берет интервью у двух бывших партнеров Трабера, сентябрь 2015 г., март 2013 г. и ноябрь 2015 г.; и у бывшего городского чиновника Санкт-Петербурга, март 2014 г. Документы, полученные автором, показывают, что в мае 2001 года Трабер владел 52,5-процентной долей в нефтяном терминале Санкт-Петербурга через три кипрские компании: Hellman Holdings Ltd, Myra Holdings Ltd и Ламонт Холдингс Лтд.]

Илья Ильич Трабер впервые прибыл в Ленинград в начале восьмидесятых годов, будучи отставным офицером советского атомного подводного флота. Приземистый, коренастый мужчина с толстой шеей и близко посаженными глазами, он прибился к бару "Жигули", [58] излюбленному месту ленинградских уличных бандитов и начинающих дельцов черного рынка.

[Авторское интервью с двумя бывшими помощниками Трабера, сентябрь 2015 г., март 2013 г. и ноябрь 2015 г.]

Трабер работал там барменом и администратором, и в затемненных уголках этого заведения он начал торговать твердой валютой, а затем антиквариата царской эпохи. Вскоре он монополизировал этот рынок, заработав себе прозвище "Антиквар’. К концу восьмидесятых он вывел свой бизнес с черного рынка на свет, открыв лучший в городе антикварный магазин на Невском проспекте. Там он установил связи с новоизбранным мэром Санкт-Петербурга Анатолием Собчаком и его женой Людмилой Нарусовой. Они стали частыми посетителями антикварного магазина, завязав тесную дружбу с Трабером, которая продолжалась долго с момента, когда Собчак стал мэром. [59]

[Интервью с Людмилой Нарусовой, июнь 2014 года, в котором она подтвердила, что ее муж поддерживал тесные отношения с Трабером после того, как последний бежал из России в Париж в 1996 году, и что они были там соседями]

Трабер всегда сотрудничал с городским КГБ, без помощи которого он вряд ли смог бы заниматься контрабандой антиквариата. «Было ясно, что он имел глубокие связи с правоохранительными органами города", - сказал бывший высокопоставленный чиновник городского парламента. [60]

[Авторское интервью с бывшим чиновником Санкт-Петербурга, март 2014 г.]

Он также был "в доле с тамбовской группой", отметил бывший офицер городского ФСБ, работавший в отделе контрабанды. [61]

[Авторское интервью с бывшим чиновником Санкт-Петербурга из отдела контрабанды ФСБ, июнь 2014]

Военный

Тем временем Тамбовская группировка постепенно превращалась в самую крупную преступный синдикат Санкт-Петербурга. Ее лидер Владимир Кумарин в 1991 году отбывал срок после ожесточенной битвы с другой мафиозной группировкой города. Выйдя с помощью Путина из тюрьмы, тамбовчане стали контролировать Трабера и его людей, осуществляя тем саымм надзор над топливно-энергетическим бизнесом северной столицы.  Бои с соперничающими бандами продолжались, и в 1994 году Кумарин потерял руку в результате взрыва бомбы. Однако к тому времени он уже создал Петербургскую топливную компанию (ПТК), которая стала монополистом в торговле нефтепродуктами,в то время как Илья Трабер от имени Тамбовской группировки взял под контроль морской порт и нефтяной терминал. [62]

[Кумарин стал вице-президентом ПTK в 1996 году, в то время как его близкий партнер Владимир Смирнов стал председателем правления, так как контроль Кумарина над ПТК стал очевиден. Среди соучредителей ПTK в 1994 году был Банк "Россия".]

(Позже испанские прокуроры назвали Трабера совладельцем ПТК вместе с Кумариным. [63]) Кумарин стал настолько могущественным, что был известен под именем "ночного губернатора Санкт-Петербурга". По сути, он был темной стороной мэрии.

Владимир Кумарин

[Документы испанского суда: Протоколы первичного расследования № 321/06, Центральный суд Первого отдела № 5, Отдел особой борьбы с коррупцией и криминалом]

Путин, казалось, был главным в этих маневрах, главным человеком, оказывающим материально-техническую поддержку из мэрии. Вместе со своим доверенным заместителем Игорем Сечиным, который сидел в приемной комнате Путина и проверял всех входящих в кабинет Путина, они выдавали лицензии, которые позволяли Траберу контролировать порт и нефтяной терминал. Именно Путин дал право ПТК Кумарина заключить эксклюзивный контракт на поставку топлива для городских машин скорой помощи, автобусов, такси и транспорта полиции. [64]

[Роман Анин, «Друзья – Не разлей нефть», «Новая газета», 15 апреля 2011 г.; интервью автора с Максимом Фрейдзоном, бывшим владельцем нефтетрейдера Sovex, сентябрь 2015 года; «Все это было одной структурой, и наверху был Путин. Без него было бы невозможно создать ПTK, в то время как [Виктор] Черкесов обеспечивал прикрытие в качестве главы ФСБ", - отметил Андрей Корчагин, бывший чиновник из правительства Санкт-Петербурга.]

Первый признак сотрудничества Путина с Тамбовской группировкой появился в конце лета 1992 года, когда Комитет по международным отношениям зарегистрировал российско–германское совместное предприятие St. Petersburg Immobilien Aktiengesellschaft, или SPAG, для инвестирования в недвижимость города. Гораздо позже немецкие прокуроры будут утверждать, что SPAG был средством отмывания незаконных средств для тамбовской группы, а также для колумбийского наркокартеля. [65]

[Немецкие прокуроры возбудили уголовное дело по факту отмывания денег тамбовской группой SPAG в 2003 году. В то время они были очень конкретны в отношении связей этой группы: «SPAG - это Кумарин. Все заказы поступают от Кумарина», говорил тогда один из прокуроров. Акционером-основателем SPAG был финансист из Лихтенштейна по имени Рудольф Риттер, который в 2003 году был арестован и обвинен в мошенничестве и отмывании миллионов долларов в виде средств от незаконного оборота наркотиков для колумбийского картеля Кали, а также в переводе средств через SPAG для российской организованной преступности. Суд Лихтенштейна признал Риттера виновным в мошенничестве в октябре 2003 года. Всеобъемлющее расследование деятельности SPAG закончилось в 2009 году, когда истек срок давности после сопротивления его проведению со стороны российских коллег. Кремль отверг роль Путина в наблюдательном совете SPAG как не более чем одну из многих таких "почетных" должностей в наблюдательных советах компаний в качестве заместителя мэра Санкт-Петербурга по внешнеэкономическим вопросам. Однако один документ, увиденный автором, по-видимому, указывает на более активную роль: официальная справка, данная под присягой в декабре 1994 года и подписанная Путиным, которая дает Владимиру Смирнову, деловому партнеру Кумарина в ПTK, или Санкт- Петербургской топливной компании, и близкому соратнику Путина, "право голоса в наше отсутствие" на 200 акций SPAG, что тогда составляло около 20 процентов компании. Кроме того, другой соучредитель SPAG, Клаус-Петер Зауэр, рассказал мне, что в 2003 году он встречался с Путиным пять или шесть раз во Франкфурте и Санкт-Петербурге, чтобы обсудить положение дочерних компаний SPAG в Санкт-Петербурге.]

Во время пребывания на посту заместителя мэра Санкт-Петербурга Путин входил в консультативный совет SPAG. Кремль заявил, что это была не более чем одной из многих таких "почетных" должностей, которые он занимал в качестве заместителя мэра. Но один из соучредителей SPAG отметил, что он встречался с Путиным пять или шесть раз, чтобы обсудить бизнес SPAG в Санкт-Петербурге.

Коммерсант

Для Геннадия Тимченко, предположительно, бывшего оперативника КГБ, который, по-видимому, знал Путина с тех пор, как они вместе учились в Краснознаменной Академии внешней разведки, доступ к нефтяному терминалу всегда служил ключом к успеху. Он гордился своей способностью убеждать собеседников, и в последующих интервью часто не без иронии объяснял свой способностью продавать всё всем. [66].

[Например, см. Ирина Малкова и Игорь Терентьев «Тот самый Тимченко: первое интервью богатейшего из друзей Путина», Russian Forbes, 26 октября 2012 г.» ]

Генаддий Тимченко принадлежал советской элите. Его отец занимал высокий пост в вооруженных силах, поэтому Тимченко в ранние годы какое-то время провел в ГДР. Знание немецкого языка помогло ему получить работу в советской внешней торговле и, по словам бывших соратников, позволило ему вступить в ряды КГБ, где он работал под прикрытием торгового представителя в Вене и Швейцарии. Благодаря своим связям он наладил партнерские отношения с бывшим старшим офицером КГБ Андреем Панниковым, коренастым мужчиной с широкой улыбкой и руками размером с обеденную тарелку. Панников изучал оффшорные финансы в институте внешней торговли, а затем, с благословения начальника внешней разведки КГБ Леонида Шебаршина, создал первое совместное предприятие, получившее лицензию на экспорт нефтепродуктов за пределы советской монополии. [67]

[Ирина Мокроусова и Ирина Резник, «Человек с ресурсом», 21 января 2013 г.]

Компания "Киришинефтехимэкспорт" Тимченко сформировала партнерство с компанией Панникова Urals Trading – и некоторое время, с 1990 года, Тимченко возглавлял филиал Urals в Финляндии. Согласно отчету французской разведки, компания первоначально была создана КГБ в восьмидесятых годах как часть сети фирм для передачи активов Коммунистической партии [68]

[Этот доклад французской разведки, копия которого имеется у автора, был процитирован Робертом Эринджером, главой разведывательной службы Монако, в записке начальнику штаба принца Альберта Жану-Люку Аллавене от 10/04/2006, копия которой также имеется у автора.]

Несмотря на все свои связи, по меньшей мере на протяжении пары лет Тимченко и Панников не могли получить доступ к нефтяному терминалу Санкт-Петербурга. [69]

[Авторское интервью с бывшим партнером Тимченко, август 2019 г.]

Это было не только частью вотчины Харченко, но и власти распавшегося Советского Союза. Терминал стал жестоким полем битвы враждующих преступных группировок города. Нефтетрейдер, соучредителем которого был Тимченко, имел свободный доступ к поставкам, так как Киришский нефтеперерабатывающий завод, как часть компании «Сургутнефтегаз», осуществляла внутреннюю торговлю нефтепродуктами через свое подразделение. Но без доступа к терминалу в Санкт-Петербурге она была вынуждена экспортировать свою нефть по железной дороге в соседние порты Эстонии или Финляндии, что было гораздо более дорогостоящим маршрутом. [70]

[Авторское интервью с бывшим партнером Тимченко, август 2019 г.]

Получение контроля над экспортом через терминал в Санкт-Петербурге стало настолько важным, что Тимченко обратился за помощью к Путину. В январе 1992 года, вместе с Urals Trading Панникова Тимченко создал совместное предприятие с Комитетом по международным отношениям Путина под названием "Золотые ворота". [71]

[Регистрационные документы, представленные Владимиром Прибыловским]

Они стремились обойти существующий терминал, окруженный конкурирующими бандами и находящийся под полным контролем Харченко, и привлечь финансы с Запада, чтобы построить новый современный терминал. [72]

[Автор берет интервью у высокопоставленного западного банкира, участвующего в этом процессе, май 2014 года, и с бывшим партнером Тимченко, тоже участвующим в процессе, май 2014 года и август 2019 года]

Здесь впервые связь между между Путиным и Тимченко стала открытой. В течение почти года Путин вел переговоры с французским BNP Paribas, чтобы получить кредит для строительства нового нефтяного терминала, который обеспечил бы экспорт для компании Urals Trading. [73]

[Автор берет интервью у высокопоставленного западного банкира, участвующего в этом процессе, май 2014 года, и с бывшим партнером Тимченко, тоже участвующим в процессе, май 2014 года и август 2019 года]

Но переговоры развалились, когда один из ключевых участников этого процесса, бывший офицер КГБ, работавший в Париже, по имени Михаил Гандорин умер как раз перед тем, как должен был быть одобрен кредит. [74]

[Автор интервью с бывшим партнером Тимченко, май 2014 (Западный банкир сказал, что переговоры провалились, потому что проект подвергся нападению со стороны организованной преступности)]

«Похоже, ему что-то подкинули, - заметил один из бывших партнеров Тимченко, участвовавших в этом деле.- Он позвонил мне за два дня до смерти и не мог говорить». [75]

[Автор интервью с бывшим партнером Тимченко, май 2014 (Западный банкир сказал, что переговоры провалились, потому что проект подвергся нападению со стороны организованной преступности)]

Тем летом другому участнику "Золотых ворот", Сергей Шутову угрожали и велели держаться подальше от этого проекта.

Проект подвергся серьезной атаке со стороны мафиозных группировок Санкт-Петербурга, в том числе и со стороны тамбовской группировки, сражающихся друг с другом за контроль над доходами существующего терминала. Давление возросло до такой степени, что, по словам двух высокопоставленных западных банкиров, Путин отправил двух своих маленьких дочерей в Германию ради их же безопасности. [76]

[Интервью автора с двумя высокопоставленными западными банкирами, май 2014 г. и июнь 2013. По их словам, человеком, который гарантировал безопасность дочери Путина в Германии, был немецкий банкир Маттиас Варниг – бывший офицер Штази, который работал с Путиным в Дрездене в составе ячейки КГБ. Варниг взял на себя юридическую опеку над дочерьми Путина. Один из них проговорился: «Путин испугался». Варниг прибыл в Санкт-Петербург вскоре после назначения Путина заместителем мэра. Варнига назначили директором филиала Дрезднер Банка в Санкт-Петербурге, который открылся в декабре 1991 года.]

Нет никаких признаков того, что Тимченко принимал какое-либо участие в ожесточенной борьбе, которая завершилась захватом Трабером порта и нефтяного терминала. И в конечном счете вместо строительства нового терминала Тимченко открылся путь к получению монополии на экспорт через существующий терминал. [77]

[Авторское интервью с двумя бывшими партнерами Тимченко, июнь 2013 г., март 2014 г. и май 2014 г., август 2019]

Один из бывших партнеров Трабераа, бывший партнер Тимченко и бывший Сотрудник КГБ утверждал, что Тимченко смог бы получить такую монополию, только установив какие-то рабочие отношения с Трабером. «У Трабера всегда были хорошие отношения с Тимченко, - говорил он. – Монополия на экспорт, которую Тимченко выиграл, была бы возможна только благодаря таким связям". [78]

[Авторское интервью с двумя бывшими партнерами Трабера, ноябрь 2015 г.]

«Если вам нужно отгружать нефть, а порт полон бандитов, вам необходимо прийти к согласию с бандитами, - сказал бывший высокопоставленный офицер КГБ, работавший с Путиным в девяностые годы. – Другого пути просто не было» [79].

[Интервью автора с бывшим офицером КГБ, который работал в Санкт-Петербурге с Путиным, май 2013 г.]

Адвокаты Тимченко отмечали, что отношения были не более чем коммерческими, на расстоянии вытянутой руки, а предположение, что Тимченко был связан с организованной преступностью, коррупцией или с любой другой неправильной или незаконной деятельностью в Санкт-Петербурге, будь она осуществлена через господина Трабера или любым другим способом, был ложные и клеветнические. В 2011 году представитель Тимченко сообщил российской газете "Новая газета", что был знаком с совладельцем Трабера по морскому порту и нефтяному терминалу Дмитрием Скигиным, но эти два мужчины не занимались совместными бизнес-проектами. [80]

[Роман Анин «Друзья  - не разлей нефть», Новая газета, 15 апреля 2011 г. ]

В то же время Тимченко использовал сеть иностранных банков, связанных с КГБ, для финансирования своих торговых операций. Во-первых, среди этих банков был Дрезднер Банк, возглавляемый в Санкт-Петербурге одним из бывших товарищей Путина по Штази, Маттиасом Варнигом, который работал с ним в Дрездене. [81]

[Александр Левинский, Ирина Малкова и Валерйи Игуменов «как Маттиас Варнинг стал самым надежным «экономистом» Путина», Russian Forbes, 28 августа 2012 г. ]

Затем следует отметить Андрея Акимова, который работал с Евгением Примаковым в Институте мировой экономики, прежде чем стать самым молодым директором советского иностранного банка в Вене, где за год до падения Советского Союза он создал свое собственное частное предприятие IMAG, которое обеспечивало финансирование проектов Тимченко. [82]

[По словам бывшего партнера Тимченко, который дал интервью автору, в июне 2013 г. и марте 2014 г.]

Все это время Путин помогал, выдавая лицензии, позволяющие Тимченко использовать нефтехранилища в морском порту Трабера, и содействовал в организации поставок между "Киришинефтехимэкспортом" Тимченко и РТК Кумарина.[83]

[По словам Максима Фрейдзона бывший партнер Скигина по компании «Совэкс», который дал интервью автору в сентябре 2015 г.]

Кумарин, тем временем, вошел в совет директоров Киришского нефтеперерабатывающего завода. [84]

[По словам Максима Фрейдзона бывший партнер Скигина по компании «Совэкс», который дал интервью автору в сентябре 2015 г.]

«Все было очень хорошо организовано, - сказал Максим Фрейдзон, совладелец другого нефтетрейдера в Санкт-Петербурге. «Путин и его ребята обеспечили поддержку мэрии. Статус бывшего КГБ-шника помогал организовывать материально-технического обеспечения. Все были единой командой» [85].

[По словам Максима Фрейдзона бывший партнер Скигина по компании «Совэкс», который дал интервью автору в сентябре 2015 г.]

Созданный тогда альянс перенял традиции КГБ, существовавшие до распада СССР, и применил их в коммерческих целях. «Насколько я помню, симбиоз между бандитами и КГБ существовал всегда, - отметил Фрейдзон. - КГБ работал с бандитами на валютных рынках и в сетях проституции. Бандиты и проститутки были источниками информации. Симбиоз был естественен: ни у тех, ни у других не было каких-либо моральных ограничений. Бандиты были для них чем-то вроде пехоты. Они брали на себя любые риски" [86].

[Анастасия Кириленко «Он прост писал сумму во время беседы», интервью с Фрейдзоном, радио Свобода, 24 мая 2015 г.]

Интерес Путина к морскому порту и нефтяному терминалу Санкт-Петербурга часто казался более непосредственным, чем интерес государственного чиновника, ответственного за долю города. Союз, который он заключил с Ильей Трабером и его людьми, беспокоил даже приезжих бизнесменов. Когда одного из них пригласили помочь организовать финансирование порта, его доставили из городского аэропорта Пулково прямо в логово Трабера в бронированном автомобиле в сопровождении полиции и охраны Трабера. По прибытии в комплекс с высокими воротами на глухой улице его провели мимо вооруженных охранников и рычащих немецких овчарок. Пройдя через несколько комнат, украшенных иконами, он вошел во внутреннюю комнату, где его ждал Трабер, одетый в спортивный костюм и тапочки, с толстой золотой цепью на шее, на которой висел огромный золотой крест – обычный атрибут городских бандитов. У бизнесмена не осталось никаких сомнений в том, с кем он встречался. «Это было как в кино,  вспоминал впоследствии он. «Сердце ёкнуло, когда я увидел его" [87].

[Интервью автора с бывшим партнером Трабера, март 2013 г.]

Сцена была совсем не той, которую он ожидал и которую предполагала приглашение чиновника из мэрии с просьбой профинансировать морской порт. После напряженных переговоров, он, наконец, получил согласие Трабера. На следующий день его отвезли в более благоприятную обстановку: в юридическую контору в центре города одного из деловых партнеров Трабера, Бориса Шарикова, на одном из самых живописных каналов Санкт-Петербурга. Также на встрече присутствовал бывший офицер КГБ, который стал еще одним партнером Трабера, а также Путин и начальник управления собственности мэрии Михаил Маневич, а также приятный в общении тридцатилетний мужчина по имени Дмитрий Скигин, который, как узнал бизнесмен, владел портом совместно с Трабером.

Дмитрий Скигин

Скигина можно было назвать официальным лицом порта. Он был кротким чудаковатым мужчиной, свободно владеющим языком международных финансов, дисциплинированным бизнесменом, который в свободное время занимался альпинизмом и знал английский и французский. По данным разведки Монако, его отец Эдуард был близок к Путину. [88]

[Роберт Эрингер, глава разведывательной службы Монако, записка руководителю администрации принца Альберта, Жан-Люк Аллавену, от 10 апреля 2006 г.]

Но, по словам двух бывших деловых партнеров Скигина, последний также служил прикрытием для другого петербургского криминального авторитета, задиристого бывшего боксера Сергея Васильева, с которым Трабер договорился о хрупком мире для совместного контроля порта, а затем и нефтяного терминала. [89]

[Интервью автора с двумя бывшими коллегами Трабера. По словам Фрейдзона, интерес Путина к нефтяному бизнесу распространялся на оплату логистической поддержки. По крайней мере, это то, что по его словам произошло с гораздо более мелким нефтетрейдером компанийе "Совэкс", совладельцем которого он был вместе со Скигиным. "Совэкс" купил топливо у Тимченко и продал его аэропорту Пулково. Путин предоставил "Совэксу" все необходимое для работы: лицензию на торговлю топливом, право пользоваться складскими помещениями в аэропорту, а также право пользоваться своим трубопроводным терминалом. Фрейдзон утверждал, что Путину было предоставлено 4 процентная доля в предприятии в обмен на его услуги. Он сказал, что доля принадлежала двум ближайшим деловым партнерам Трабера, Александру Уланову и Виктору Корытову, бывшим офицерам КГБ, которые тесно сотрудничали с Путиным в Ленинградском КГБ. Он был убежден, что подобное можно было распространить на другие предприятия, как, например, порт и нефтяной терминал, но у него не было никаких доказательств. Деньги, заработанные Sovex, направлялись через Лихтенштейн, где Скигин зарегистрировал свою компанию. (Документы показывают, что компанию звали «Насдор Инкорпорейтед», с помощью которой Трабер и Скигин контролировали морской порт, а Хасслер представлял интересы Скигина в нефтяном терминале и порту в 2000 году и далее.) То же самое относилось и к доли Скигина и Трабера в морском порту и нефтяном терминале. Контрольные пакеты акций принадлежали и управлялись компанией под названием Fibeko Treuhandstalt, два финансовых менеджера которой, занимающихся пропагандой в Западной Европе во времена Советского Союза, содержали в качестве прикрытия антикварный книжный магазин. Некоторые финансовые посредники, задействованные еще в советское время, оставались на месте. «Эти сети не работали где угодно», - отметил один бывших посредников КГБ, работавший с лихтенштейнскими финансистами. (Интервью автора с бывшим посредником КГБ, ноябрь 2015 г.) ‘Связи остались. Когда люди установили доверительные контакты, они не любят экспериментировать с новыми].

Альянс между мэрией Санкт-Петербурга и тамбовской группировкой стал глубоко укореняться в городской инфраструктуре. С помощью людей Путина в мэрии морской порт стал крупным центром контрабанды наркотиков из Колумбии в Западную Европу, о чем свидетельствовал бывший старший офицер КГБ Юрий Швец в своих показаниях лондонскому суду. Один из ближайших союзников Путина в службах безопасности Санкт-Петербурга, Виктор Иванов, помог тамбовской группировке захватить морской порт, а Путин обеспечивал защиту со стороны мэрии, подчеркивал Швец. [90]

[В докладе, на который ссылается Юрий Швец, говорится, что Виктор Иванов, близкий соратник Черкесова и Путина, который в те годы занимал пост начальника отдела контрабанды ФСБ, установил тесные связи с главой тамбовской организованной преступной группировки Владимиром Кумариным, и через него приобрел долю в порту. В нем также утверждалось, что Путин был замешан в этих сделках. Расследование Литвиненко, Отчет о смерти Александра Литвиненко, Председатель: Сэр Роберт Оуэн, январь 2016 г., стр.100-1, https://assets.publishing.service.gov.uk/government/uploads/system/uploads/attachment_Litvinenko-Inquiry-H-C-695-web.pdf; https://www.litvinenkoinquiry.org/files/2015/03/INQ006481.pdf ]

(Иванов упорно отрицал это, но появились и другие факты о том, что порт Санкт-Петербурга на самом деле был жизненно важным каналом для незаконного оборота наркотиков. [91] )

[Олби-Джаз, компания, совладельцем которой был российский бизнесмен, когда-то находившийся под следствием ФБР за ввоз кокаина в Санкт-Петербург в начале девяностых, якобы импортировал бананы. По данным "Ведомостей", компания имела связи с Шабтаем Калмановичем, русским мафиози, который, по данным ФБР, тесно сотрудничал с КГБ и Солнцевской группировкой.]

Контроль над портом стал настолько стратегическим вопросом, что когда в 1997 году начальник отдела имущества мэрии Санкт-Петербурга Михаил Маневич добивался возвращения мэрии прав голоса, которые она потеряла во время приватизации, его застрелил снайпер, когда он ехал на работу. [92]

[Интервью автора с бывшим сотрудником Трабера, ноябрь 2015 г.; Tелеканал "Дождь", «Минстр Порта»: Как Петербургский авторитет Илья Трабер Связан с Владимиром Путиным и его окружением, 25 августа 2017 года]

Михаил Маневич

«Маневич настаивал на том, чтобы все это было возвращено государству, - пояснил бывший партнер Трабера. - Рычаг воздействия, который у него был, заключался в том, что он мог отказаться продлить лицензию на долгосрочную аренду порта и нефтяного терминала впридачу. Именно за это он и поплатился жизнью’.[93]

[Авторское интервью с бывшим партнером Трабера, ноябрь 2015 г.]

Вячеслав Шевченко, бывший член горсовета Санкт-Петербурга и соратник Маневича отмечал в своих показаниях следующее: «В последние дни Маневич был глубоко обеспокоен ситуацией в порту. По его просьбе я дважды ездил в порт и общался там с начальником. Я предложил ему услуги английской страховой компании Lloyds, которая могла проанализировать финансовое положение порта. Неделю спустя двое бандитов Трабера навестили меня с угрозой отрубить мне топором голову, если моя нога еще раз вступит в порт» [94].

[Константин Алексеев, «Заветы Ильича, Версия в Питере», 28 сентября 2009, цитируя газетную статью из "Совершенно секретно-версия" от 9 октября 2001 года, в которой полностью приводятся показания Шевченко. А также Надежда Иваницкая, «Намывное дело», Russian Forbes, 2 ноября 2012 года; Дмитрий Матвеев, «Цапки министра Левитина», Версия в Питере, 20 декабря 2010; Аркадий Бутлицкий, «Роковая дружба», Московская Правда, 16 августа 2003 года; Антон Гришин, «Воротилы «Золотых Ворот»» Версия, 9 октября 2001 года. В этой статье приводится свидетельство, данное Шевченко 19 февраля 1999 года заместителю начальника следственного отдела Прокуратуры Санкт-Петербурга, Н.А.Литвинова.]

Трабер отказался комментировать это, назвав все обвинения "фантазией и клеветой’. [95]

[В электронном письме, отправленном его московским адвокатом, Трабер отказался отвечать на ряд вопросов, связанных с выводами этой главы, сказав только: «Невозможно комментировать фантазии, клевету, выдумки и глупость».]

Прошло всего три месяца после убийства Маневича, как акционеры порта согласились продлить контракт на управление портом с новой компанией Трабера, OBIP, принадлежащей лихтенштейнскому фонду Nasdor Incorporated. [96]

[Согласно документам морского порта, полученным автором, которые также показывают, что 50 процентов OBIP принадлежало Nasdor. Интервью автора с бывшим партнером Трабера, ноябрь 2015 года. Смотрите также: Анастасия Кириленко, «4% Путина. Как близкие к Кремлю криминальные авторитеты отмывают нефтяные деньги в Монако», Инсайдер, 19 декабря 2017 года; и Роман Анин, «Заводы, цистерны, оффшоры, соседи», «Новая газета», 20 апреля 2011. Новым руководителем департамента недвижимости Санкт-Петербурга, сменившим Маневича и подписавшим сделку, был Герман Греф, близкий союзник Путина, который стал высокопоставленным государственным чиновником при Путине и, по-видимому, должен был поддерживать тесные связи с Трабером.]

Позже единственным человеком, который когда-либо брал на себя смелость публично высказаться о разграблении Балтийского флота, был мэр города, современник всех этих событий, Анатолий Собчак. Будучи в отставке он написал газетную статью, где в первый и единственный раз публично раскритиковал действия городского постсоветского КГБ. «Прокурорам, ФСБ и полицейским, которые принимали в этом участие, следует предъявить обвинения в злоупотреблении своими положениями и в причинении стране огромных убытков», - писал он. [97]

[Анатолий Собчак, "Как Россия потеряла флот на Балтике и кто в этом виноват?’, "Московские новости", 6 октября 1998 года, извлечено из https://web.archive.org/web/20131029211741/http://datarhiv.ru/51/85 ]

Четыре месяца спустя Собчака не стало. "Боюсь, что эта статья стоило ему жизни», - заметил соратник Харченко. [98]

[Интервью с бывшим партнером Харченко, март 2014 г. Смерть Собчака см.в главе 5]

В глазах союзников Путина по КГБ создаваемые ими альянсы были необходимы как единственный способ восстановить в некоторой степени контроль во врекмя распада Советского Союза. Организованные преступные группировки были пешими воинами, в которых они нуждались, чтобы помочь контролировать массы, людей на улице - а также в тюрьмах, по словам одного из тогдашних соратников Путина. Это была типичная практика КГБ, выкованная в советском прошлом, когда Путин, например, перевозил нелегалов через Восточную Германию. «Они работали с людьми. Вот что они делали, - отмечал бывший офицер КГБ. - Представьте, что вам нужно утихомирить группу альфа-самцов. Если вы не можете стрелять в них, эта заадча становится чрезмерно сложной». [99]

[Авторское интервью с бывшим офицером КГБ, май 2013]

Но довод, что все было необходимо для наведения порядка, являлся лишь самооправданием захвата власти. Схема "Нефть в обмен на продовольствие" тоже якобы создавался для спасения города - будь то для доставки продовольствия или для погашения долгов. Настоящей целью было заполучить черный нал, чтобы сохранить власть и сети КГБ.

В клубке этих отношений была и другая нить. Она вела к одной из структур, созданных для "невидимой экономики" Коммунистической партии в последние дни ее правления. Структура эта называлась банком «Россия». Это был небольшой петербургский банк, который стал еще одним ключевым посредником в некоторых бартерных сделках "нефть в обмен на продовольствие". Как и многие учреждения и фирмы, созданные партией в последние дни режима, когда августовский путч 1991 года провалился и Коммунистическая партия СССР была запрещена, контроль над банком "Россия" бесшумно перешел в руки представителей КГБ. Его новыми акционерами стали старший офицер КГБ и два связанных с КГБ физика, специализировавшихся на редкоземельных металлах, материалах настолько редких и настолько стратегических, что торговлей ими могли заниматься только сотрудники КГБ.

Разведчик

Когда старший офицер КГБ Владимир Якунин вернулся в Ленинград в феврале 1991 года, через год после Путина, со своей работы в Нью-Йорке, где он служил тайным агентомом госбезопасности под прикрытием работника представительства СССР в ООН. Прибыв в Ленинград, он был просто потрясен. Оставив комфортабельную резиденцию в Нью-Йорке, он прибыл в грязный рабочий район Ленинграда, где редко светили уличные фонари, а его жена возвращалась домой из магазинов в слезах, потому что на полках были только маринованные огурцы. «По сути, страна, которая отправила меня работать за границу, в которой я вырос и где родились мои дети, просто перестала существовать, - писал он. – Перестали существовать и ценности – социальные и моральные – которые служат фундаментом, основой для любого общества. Вся страна погрузилась в мрак».

Владимир Якунин

Ему казалось, что все, во что он когда-то верил, рухнуло в одночасье: «Мы были воспитаны в духе преданности партии и народу. Мы, действительно, верили в то, что совершаем что-то полезное для нашей страны, нашего народа». Но, как и многие в службах внешней разведки, он уже давно мог видеть, что партийное руководство терпит неудачу: «Не было никого, кто знал бы, как справиться с растущими проблемами … Разрыв между реальностью и идеологическими догмами привел к глубокому недоверию к руководству страны" [100].

[Авторское интервью с Якуниным, июнь 2013 г.]

Хотя потеря империи и отсутствие длившейся десятилетиями холодной войны резко ударили по таким людям, как Якунин, он был среди тех, кто быстро принял новый российский капитализм. И хотя он утверждал, что жаждет дней, когда восстанет мораль и ценности, которые когда-то на его взгляд лежали в основе коммунизма, это все-таки не помешало ему заняться бизнесом еще до распада Советского Союза, чтобы прикарманить огромные суммы наличных как для себя, так и, что более важно, помочь сохранить сети КГБ.

В течение четырех лет после распада Советского Союза Якунин бессменно оставался офицером спецслужб. Хотя он настаивал на том, что не занимал командных должностей, он признавался, что его цель и цель его партнеров по бизнесу заключались отчасти в том, чтобы сохранить то, что они могли: «Нам нужно было переориентироваться. Нам нужно было создавать коммерческие предприятия, которые зарабатывали бы деньги … Мы все были частью этого процесса. Традиции общения и сотрудничества сохранились».

Якунин объединился с коллегами из престижного Физико-технического института им. Иоффе, где он работал в международном отделе. Именно оттуда его отправили в Нью-Йорк.

Среди его коллег был 39-летний ведущий физик Юрий Ковальчук.

Юрий Ковальчук

Ковальчука отличали высокий лоб и ястребиный взгляд. Он тесно сотрудничал с Андреем Фурсенко; оба они были заместителями директора в Физико-техническом институте имени Иоффе и работали в области сенсорных полупроводниковых технологий, применяемым в лазерных и спутниковых системах. Это была область, находящаяся в центре особого интереса КГБ, в которой были развернуты всевозможные схемы контрабанды, чтобы обойти эмбарго и украсть технологии с Запада, ( считалось, что Якунин занимался контрабандой технологий, когда служил под прикрытием в Нью-Йорке). Их опыт помог Якунину, Ковальчуку и Фурсенко провести выгодную сделку: продать партию редкоземельных металлов, в том числе редких и стратегических изотопов, используемых в аэрокосмической и военной промышленности, а также в полупроводниковых технологиях. [101]

[Авторское интервью с Якуниным, июнь 2013 года. «Все, что связано с редкоземельными металлами, было связано с Институтом Иоффе, - сказал Александр Беляев, бывший глава городского совета Санкт-Петербурга. Они были специалистами», - сказал он.]

По словам Якунина, им поручил провести эту сделку один высокопоставленный генерал КГБ. Благодаря этой сделке одно из созданных ими совместных предприятий СП "Темп" получило прибыль в 24 миллиона рублей. [102] В те дни это была огромная сумма, и это помогло им взять в руки Банк "Россия".

[Авторское интервью с Якуниным, июнь 2013 г.]

Трое мужчин создали ряд совместных предприятий в последние месяцы существования Советского Союза. К моменту, когда КГБ активизировал подготовку к переходу к рыночной экономике, они уже тесно сотрудничали с банком "Россия". По словам Якунина, после неудавшегося августовского переворота они некоторое время опасались, что могут выйти из бизнеса, когда их счета в банке "Россия" были заморожены вместе с остальной собственностью Коммунистической партии. Но их связи и деньги, полученные в результате сделки с редкоземельными металлами, спасла их. Высокопоставленные лица в партии и КГБ дали им добро на получение и восстановление банка «Россия». «Мы были людьми, которые были хорошо известны в партийных структурах города Ленинграда, - отмечал Якунин. - У нас было много контактов, и люди доверяли нам. Нам разрешили выкупить контрольный пакет акций Банка "Россия" именно потому, что эти люди доверяли и уважали нас" [103].

[Авторское интервью с Якуниным, июнь 2013 г.]

С самого начала Банк "Россия" был стратегически связан с комитетом по международным отношениям, которым руководил Путин. Офисы банка находились в Смольном, ставшим штаб-квартирой мэра города. Банк начал играть ключевую роль в создании так называемого общака для людей Путина. Городские бизнесмены, связанные с КГБ, в том числе Якунин, Ковальчук и Фурсенко, рьяно продолжали следовать предписаниям КГБ, изложенным в сумеречные годы коммунистического режима, когда торговля должна была осуществляться через совместные предприятия с иностранными компаниями. Все совместные предприятия были созданы с одобрения комитета Путина, и большинство из них были направлены на открытие счетов в банке "Россия". В одном случае, миллионы долларов были выкачаны из городского бюджета через банк «Россия» в сети компаний, связанных с людьми Путина. Наличные деньги переводились через фонд, известный как «Двадцатый трест». В какой-то момент эта схема угрожала втянуть Путина в уголовное дело. Как и многие другие благотворительные фонды, созданные людьми Путина, они служили для удовлетворения стратегических потребностей, а именно финансирования избирательных кампаний, а также на личные приобретения, такие как элитная недвижимость в Финляндии и Испании для городских чиновников.[104]

[Согласно копии аудита «Двадцатого траста» за 1993-1996 годы, проведенного Министерством финансов 12 декабря – 7 апреля 1997 года и полученного автором. Дополнительную информацию см. Роман Шлейнов, «Уголовные дела, в которых упоминается Владимир Путин, объясняют кадровую политику президента», Новая газета, 3 октября 2005 года; Илья Барабанов, ‘Птенцы гнезда Петрова. Дело 20-го треста», The New Times, 23 марта 2009 г.]

По мере того как Путин и его люди из КГБ становились все более уверенными в том, что контролируют экономическую отрасль города, они начали грезить и о своих целях. Один из переводов средств, в частности, послужил оплате поездки Путина и руководителя «Двадцатого треста» в Финляндию и проживанию там в 5-звездочном отеле. Там они встретились с архитектором из правительства Санкт- Петербурга и, по словам старшего офицера полиции, расследовавшего это дело, скорее всего, обсудили планы строительства особняков.[105]

[Информация предоставлена подполковником Андреем Зыковым, бывшим старшим следователем министерства внутренних дел, ведущим уголовные расследования по Путину и перенаправление бюджетных средств Санкт-Петербурга через «Двадцатый Трест». Интервью с автором, март 2014 г.]

«Советские люди всегда мечтали иметь дачу, - сказал тогда один из соратников Путина. [106] – и суть заключалось не в том, чтобы иметь хороший участок земли, но также иметь правильных соседей».

[Авторское интервью с бывшим партнером Путина, январь 2013 г.]

Участок, который Путин выбрал, чтобы провести свои выходные в тишине и спокойствии, находился далеко на севере Санкт-Петербурга, вдоль шоссе, проходящем через леса и озера Карелии. Недалеко от границы с Финляндией дорога без указателей вела к уютной группе деревянных домиков на берегу озера Комсомольское, известного своей отличной рыбалкой. До того, как Путин переехал сюда, дорога была грунтовой. Но вскоре после прибытия новых жителей ее заасфальтировали и установили фонари. Жители деревни, которые в течение многих поколений мирно жили на заветном участке у озера, увидели прокладку мощных электрических линий, хотя ни одна из них не доходила до их домиков. Вместо этого их одного за другим просили уехать, и давали им деньги на отъезд и покупку жилья, либо предоставляли новые готовые дома в других отдаленных местах. Их новые могущественные соседи построили внушительные особняки в финском стиле на обширных участках земли. Они сформировали группу, которая стала известна под именем дачный кооператив "Озеро", и оккупировали берег озера, отгородившись от бывших соседей высоким новым забором. Когда новоприбывшие устраивали вечеринки, старожилы могли только издалека наблюдать за праздненствами и фейерверком. Они знали, что возражать не следует. «Моя мама сказала мне простую вещь: не сражайся с сильными и не подавай в суд на богатых», - сказал один из старожилов. [107] Единственная жительница, которая пыталась хоть как-то бороться, проиграла все стадии своего судебного разбирательства.

[Авторское интервью с соседом дачного кооператива «Озеро», июнь 2014 г.]

Люди, которые переехали на озеро Комсомольское вместе с Путиным, были его знакомые из КГБ. В основном они были акционерами Банка "Россия", в их числе следует назвать Якунина, Фурсенко и Ковальчука. Все они были связаны с Путиным еще до его прибытия в Санкт-Петербург. «Это были люди, ранее знавшие Путина», - сказал один из бывших его соратников. [108]

[Авторское интервью с бывшим партнером Путина, январь 2013 г.]

Они стали членами кооператива не по работе, а просто потому, что были старыми друзьями. Это был принцип, который позже будет распространен на всю страну. После того как Путин стал президентом, он и его друзья по кооперативу «Озеро» начали захватывать стратегические секторы экономики, создавая сплоченную сеть верных помощников – доверенных хранителей, взявших под свой неусыпный контроль крупнейшие денежные потоки страны и устранивших всех конкурентов. Банк «Россия» должна была стать ядром финансовой империи, стоявшей за этой группой, и протянуть свои щупальца по всей России и вглубь Европы.

Те, кто работал с Путиным в морском порту и нефтяном терминале, также последовали за ним, когда он пришел к власти. Среди них главным был Тимченко, который внчаале работал в тени, по словам двух бывших соратников, в качестве неофициального советника, а затем стал крупнейшим в стране нефтетрейдером. Люди, которые управляли морским портом Санкт-Петербурга под наблюдением Трабера, должны были взять на себя руководящие должности в "Газпроме", государственном газовом гиганте, когда Путин начал захватывать крупнейшие и наиболее стратегические активы страны. Затем, когда Путин сделал свои первые шаги, чтобы отобрать нефтяную промышленность страны у олигархов западного толка, таких как Михаил Ходорковский, Тимченко и Акимов стали частью основной группы, которые извлекли выгоду.

Но в те времена, в девяностые, когда они только начинали, трудно было представить, что они когда-нибудь зайдут так далеко. Члены дачного кооператива "Озеро" держались особняком, редко разговаривая с бывшими соседами, которых они переселили с берегов озера. Но после того, как Путин переехал в Москву, визиты на выходные стали редкостью. Дома, которые они построили, остались пустыми, как призраки на берегу озера. «Здесь им стало слишком тесно. В Москве у них были совершенно другие возможности, - отметил один из соседей. [109]

[Авторское интервью с соседом дачного кооператива «Озеро», июнь 2014 г]

*

Когда Путин внезапно был назначен на руководящую должность в Кремле в Москва летом 1996 года один из высокопоставленных генералов КГБ, внимательно следивший за его карьерой в Санкт-Петербурге, заявил, что удовлетворен им. «Он начал свою карьеру чиновника с нуля, - позже сказал журналисту генерал Геннадий Белик. - Конечно, не без ошибок. Проблемы, с которыми он сталкивался, были абсолютно новыми … Единственные люди, которые не совершают ошибок, - это те, кто ничего не делает. Но к концу своей деятельности в Санкт-Петербурге Владимир Владимирович сильно вырос» [110].

[Александр Бондаренко, ‘Об этом, может быть, когда-нибудь расскажут", Красная Звезда, 10 января 2002 года, интервью с Геннадием Белик]

Белик был ветераном службы внешней разведки КГБ. В Санкт-Петербурге он руководил сетью фирм, торгующих редкоземельными металлами. Он был своего рода наставником Путина, когда тот управлял экономикой города, хотя, по словам одного из близких союзников Путина, последний также поддерживал связь с бывшим председателем КГБ Владимиром Крючковым.[111]

[Авторское интервью с союзником Путина, август 2018 г.]

Несмотря на то, что люди Путина доминировали в большей части экономики города, суммы наличных денег, с которыми они имели дело в Санкт-Петербурге, были ничтожными по сравнению с тем, чем манипулировали молодые магнаты, наподобие Ходорковскому, захватившие власть в Москве. Питерцы были далеко от Москвы, когда новые олигархи эпохи Ельцина начали делить промышленное богатство страны. Для многих сотрудников КГБ Санкт-Петербурга то, что происходило в Москве, способствовало распаду Российского государства. Владимир Якунин, например, видел, что страна захвачена кликой коррумпированных членов партийной элиты и такими людьми, как Ходорковский, которого он назвал "преступником’. [112]

[Авторское интервью с Якуниным, июнь 2013 г.]

Сотрудники КГБ видели в Ельцине пьяного шута, чиновника среднего ранга, плясавшему под дудку Запада и перерправляшему стратегические предприятия страны за бесценок коррумпированной банде хищников. «Люди отдали свои жизни. Они честно служили и рисковали своими жизнями. Но все, что они получили, - это палец в жопу от пьяного ублюдка, который, кстати, был ничем не лучше лидера местной коммунистической партии», - воскликнул бывший офицер КГБ, работавший с Путиным в Санкт-Петербурге. [113]

[Авторское интервью с бывшим офицером КГБ, май 2013 г.]

Тогда это казалось маловероятным, но переезд Путина в Москву стал первым шагом к предстоящим изменениям. Его повышение произошло в тот момент, когда он по всем правилам должен был упасть. Летом 1996 года Анатолий Собчак проиграл кампанию по переизбранию на пост мэра Санкт-Петербурга. Путин, как руководитель его предвыборной кампании, нес ответственность за этот провал. Проигрыш был мизерный - на 1,2 процента. Как позже скажет вдова Собчака Людмила Нарусова проигрыш исчислялся жильцами одного большого многоквартирного дома. Ходили слухи, что поражение Собчака было организовано Ельциным, который хотел ухода яркого, харизматичного Собчака, который мог бы бросить вызов Ельцину в предстоящих к тому времени президентских выборах. Нарусова была убеждена в этом: «Он стал слишком независимым. Ельцин видел в нем конкурента, и поэтому был отдан приказ превратить выборы в фарс». [114]. Перед началом кампании Собчак стала объектом уголовного расследования по обвинению во взяточничестве. Многие полагали, что это было частью грязной кампании, проводимой старой гвардией, окружавшей Ельцина [115].

[Авторское интервью с Нарусовой, июнь 2014; Дело Собчака, фильм Ксении Собчак и Веры Кричевской, Москва, 2018]

Эти обвинения, несомненно, повлияли на исход выборов, и Путин ушел из администрации Санкт-Петербурга сразу после поражения Собчака. Кремлевские политтехнологи, авторы официальной истории карьеры Путина, всегда подчеркивали его лояльность Собчаку в момент ухода в отставку и риск, на который он пошел, столкнувшись из-за своих принципов с безработицей. Но не прошло и месяца, как Путина позвали в Москву вначале на должность заместителя главы кремлевской администрации.

На этом пути ему помогал Алексей Большаков, ветеран оборонного ведомства из Санкт-Петербурга, и, скорее всего, КГБ, который каким-то образом стал заместителем премьер-министра Ельцина. Несмотря на то, что назначение Путина было неожиданно заблокировано Анатолием Чубайсом, королем приватизации западного толка, который стал новым главой администрации Ельцина, Путина не оставили в беде. Ему дали должность начальника отдела зарубежной собственности Кремля, унаследовавшего все зарубежное имущество Советского Союза после распада – торговые и дипломатические представительства, военные базы и другие тайные и нетайные объекты военного назначения

Хотя в империи много чего было пропавшего, все-таки она представляла собой стратегическое ядро богатства страны, и для Путина это было действительно престижное повышение. Эта должность стала началом головокружительного подъема. В течение семи месяцев после его переезда в Москву Путина пошел в гору. Во-первых, он был назначен главой Контрольного департамента, основного института кремлевской власти, где ему было поручено следить за тем, чтобы приказы президента выполнялись во всех неуправляемых регионах страны. «Они не просто взяли Путина с улицы, - отметил один из близких союзников. – Путин был известен в Москве как советник Собчака, влиятельное лицо в Санкт-Петербурге … Я думаю, что этот перевод был запланирован».[116]

[Авторское интервью с союзником Путина, август 2018 г. ]

Затем, год спустя, он был повышен до должности заместителя руководителя администрации Президента, отвечающего за регионы, третья по значимости роль в Кремле после президента. Всего через три месяца на этой должности он был назначен главой ФСБ России.

В то время он был всего лишь подполковником, и это было неслыханно, чтобы подполковник возглавлял ФСБ. Говорили, что генералы ФСБ были в ужасе, но союзники Путина настаивали на том, чтобы его статус первого заместителя начальника штаба давал ему звание, эквивалентное генералу. Просто они сказали, что это было в гражданских терминах. [117]

[Авторское интервью с союзником Путина, август 2018 г]

Зять Ельцина Валентин Юмашев, добродушный бывший журналист, который поднялся до должности главы администрации Ельцина, настаивал на том, что чудесный взлет Путина был обусловлен его выдающимися качествами. «Среди моих заместителей

он был одним из самых сильных, - сказал Юмашев мне. - Он всегда работал блестяще. Точно формулировал свои взгляды, точно анализировал обстоятельства. Я всегда был рад, что у меня был такой заместитель».[118]

[Авторское интервью с Юмашевым, октябрь 2017 г.]

Но для других, кто знал его в Санкт-Петербурге, возвышение Путина приобретало сюрреалистический характер. Некоторые из его бывших соратников задавались вопросом, не генералы ли КГБ с самого начала вели его по карьерной лестнице. «А вы смогли бы сначала внедриться к демократам, как это сделал Путин, когда примкнул к Собчаку?», - спросил один из союзников Путина. – И когда Собчак стал лишним, сыграл ли Путин какую-то роль в поражении своего учителя?

«Вполне возможно, что Путин выполнял приказы Кремля, и что, когда он выполнил эту задачу, он вступил в Кремль и стал важной персоной, - отметил бывший сотрудник. - Если вы предположите, что он принимал участие в спецоперации по ликвидации Собчака, то все становится ясно".[119]

[Авторское интервью с бывшим партнером Путина, январь 2013 г.]

Другие утверждали, что Собчак в любом случае становился все более противоречивым в Санкт-Петербурге, главным образом из-за того, что многие считали его высокомерным. Потребовалось немного усилий, чтобы рассмотреть его заявку на переизбрание опасной.

*

Какими бы путями Путин не попал в Кремль, будучи в должности директора ФСБ он начал очищать себя от пятен петербургского прошлого. Одним из его самых больших врагов с тех пор был Юрий Шутов, бывший заместитель Собчака , который конфликтовал с Путиным и собирал компрометирующие материалы на него – о сделках "нефть в обмен на продовольствие", о приватизации городских активов и о его связях с тамбовской группой. Вскоре после назначения Путина Шутов был арестован. Он долгое время был глубоко противоречивой фигурой, и ходили слухи о его связях с преступным миром Санкт-Петербурга. Но как только Путин стал главой ФСБ, подозрения превратились в обвинения. Шутову предъявили обвинение в четырех заказных убийств и в двух покушениях. Хотя он был ненадолго освобожден местным судом, который постановил, что для возбуждения уголовного дела не было законных оснований , Шутов был вновь арестован и отправлен в самую суровую исправительную колонию России, известную под названием Белый Лебедь в сибирском городе Пермь. Он так и не вышел из этой колонии. Собранные им материалы о связях Путина с тамбовчанами просто исчезли, сказал Андрей Корчагин, бывший городской чиновник, который хорошо знал Шутова: «Он был первым и единственным настоящим политическим заключенным в России» [120].

[Авторское интервью с Андреем Корчагиным, бывшим чиновником Санкт-Петербурга, январь 2015 г.]

Еще более тревожное предзнаменование появилось всего через четыре месяца после назначения Путина главой ФСБ. Галина Старовойтова, та самая полная  правозащитница с мягкими каштановыми волосами, к которой Путин обратился за работой после своего возвращения из Дрездена в Ленинград, была застрелена у входа в свой дом поздним вечером в ноябре 1998 года. К тому времени она была ведущим демократом Санкт-Петербурга, ярым борцом с коррупцией. Весь город был в трауре после ее смерти, народ был в шоке. Многие журналисты связывали ее убийство с напряженностью вокруг выборов в местный парламент, которые должны были состояться в следующем месяце. Но один из бывших помощников Старовойтовой, Руслан Линьков, который был с ней во время стрельбы, но каким-то образом спасся, полагал, что она была убита из-за ее коррупционных расследований. [121]

[Авторское интервью с Линьковым, ноябрь 2013 г.]

Одна из ее ближайших подруг, Валерия Новодворская, еще одна из лидеров демократического движения, была убеждена, что убийство Старовойтовой было заказано сотрудниками службы безопасности Санкт-Петербурга: «Кукловодами явно были они. Они управляли убийцами».[122]

[Мария Калужская, «Десять лет без Старовойтовой. Валерия Новодворская о Старовойтовой», grani.ru, ноябрь 2008 г.]

Бывший партнер Ильи Трабера сказал, что самая большая угроза для Старовойтовой могла исходить от петербургских силовиков, которые контролировали морской порт, флот и нефтяной терминал: «У нее было досье на группу людей, которые контролировали нефтяной бизнес в Санкт-Петербурге. Трабер рассказал мне об этом». Он воскликнул: “Какого черта она начала заниматься нефтяным бизнесом? В этом причина ее смерти».[123]

[Авторское интервью с бывшим партнером Трабера, ноябрь 2015 г.]

Позже бывший офицер ФСБ, расследовавший смерть Старовойтовой, сообщил мне, что действительно подозревает тамбовскую группровку в его организации: «Мы понимали, что ничего не сможем с этим поделать».[124]

[Интервью автора с бывшим офицером ФСБ, июнь 2014 года; Прокуратура Санкт-Петербурга наконец предъявила бывшему лидеру тамбовской группировки Владимиру Кумарину обвинение в организации убийства Старовойтовой в апреле 2019 года. К тому времени Кумарин уже отбывал двенадцатый год из 24-летнего тюремного заключения по обвинению, в том числе в руководстве организованной преступной группировкой, после того как поссорился с кремлевскими властями, его должность лидера тамбовской группировки давно перешла к Геннадию Петрову.]

События, сопровождавшие возвышение Путина, были зловещими. Но страна стремительно приближалась к очередному финансовому кризису, и предупредительные знаки оказались никем не замеченными. Здоровье Ельцина пошатнулось, и если верить сообщениям, то генералы КГБ готовились к возвращению. Однажды вечером в Москве, вскоре после финансового краха, который уничтожил российскую экономику в августе 1998 года, небольшая группа офицеров КГБ и один американец собрались на частный ужин. Среди них были бывший глава КГБ Владимир Крючков; Роберт Эрингер, бывший начальник службы безопасности Монако, который работал информатором ФБР; и Игорь Прелин, помощник Крючкова и один из старших преподавателей Путина в Краснознаменной академии внешней разведки. По словам Эрингера, Прелин сообщил гостям, что скоро КГБ вернется к власти: “Он сказал: "Мы кое-кого знаем. Вы никогда о нем не слышали. Мы не собираемся говорить вам, кто это, но он один из нас, и когда он станет президентом, мы вернемся” [125].

[Автор интервью с Эрингером, июнь 2016 года; Эрингер опубликовал фотографию этой встречи; в открытом письме Путину Прелин написал о том, как на пресс- конференции весной 1999 года он предсказал, что следующим президентом России будет кто-то малоизвестный, не входящий в нынешнюю политическую элиту. Прелин написал, что после того, как его предсказание сбылось, зарубежная пресса утверждала, что он заранее знал, кто будет президентом, и даже принимал участие в спецоперации спецслужб по приведению "своего человека" к власти. Прелин пишет: «Как бы странно это ни казалось, после этих глупых публикаций, я испытывал личную ответственность за свои поступки как президент России, как будто на самом деле я имел непосредственную роль в ваших выборах на этот высокий пост». Прелин надеялся, что был источником вдохновения для Путина. Тот факт, что Путин носил часы на правом запястье, по словам Прелина имела такое объяснение: «Насколько я знаю, после того, как вы встретили меня, вы начали носить часы на правом запястье, как я делал всю свою жизнь", - написал он. (Прелин носил часы на правом запястье, потому что был левшой.) Копию письма можно найти по адресу krasvremya.ru/veteran-vnesnej-razvedki-igorprelin-otkrytoe-pismo-vladimiru-putinu/ На момент написания этой главы я все еще не нашла Прелина.]

Глава 4. Операция «Преемник»: Было уже за полночь

«Все забыли. Все думали, что демократия просто будет существовать. Каждый думал только о своих личных интересах.»

Андрей Вавилов, бывший первый заместитель министра финансов в правительстве Ельцина [1]

[Авторское интервью с Вавиловым, январь 2013 г.]

План А

МОСКВА. Было лето 1999 года, и на Кремль опустилась мертвая тишина. В похожих на муравейник коридорах главного административного здания единственным звуком было ровное жужжание электродвигателей полотеров, протирающих паркетные полы. Вдалеке стук каблуков одинокого патрульного президентского охранника эхом разносился по коридорам. Офисы, когда-то переполненные просителями, стоящими в очередях за очередной порцией благосклонности, теперь были в основном пустые, их бывшие обитатели ютились вдали от Москвы на своих дачах, нервно попивая чай. "Все это походило на кладбищенский покой, - сказал Сергей Пугачев, кремлевский банкир, который одновременно был советником ряда кремлевских начальников. - «Все это было похоже на офисы обанкротившейся компании. Все внезапно исчезло." [2].

[Авторское интервью с Пугачевым, февраль 2016 г.]

Для Пугачева и других членов ближайшего окружения Ельцина, широко известной как "Семья", которые еще пребывали в Кремле, началась напряженная новая реальность. С октября месяца Ельцин попал в больницу и выписался из нее, а за стенами Кремля, казалось, готовился государственный переворот. Постепенно разрушались устои правления Ельцина, что стало следствием катастрофической девальвации рубля прошлым летом и дефолта по государственному долгу в размере 40 миллиардов долларов. Легкие деньги, бесплатные для тех немногих, обладавших хорошими связями, и определившие бум рыночных преобразований, закончились впечатляющим крахом. Правительство целых четыре года финансировала бюджет страны за счет выпуска краткосрочных долговых обязательств, создавая финансовую пирамиду, в которой единственными победителями стала горстка олигархов, молодые хищники эпохи Ельцина. Какое-то время магнаты использовали растущие процентные ставки по государственным облигациям и фиксированный обменный курс, чтобы прикарманить доходы от безошибочной ставки, в то время как центральный банк сжигал свои валютные резервы, поддерживая стабильность рубля. Все это рухнуло в августе 1998 года, и снова российское население приняло на себя основную тяжесть удара. Многие банки олигархов рухнули во время кризиса, в то время как им самим удавалось перевести большую часть своих состояний в оффшоры, сбережения населения же в целом были уничтожены.

Парламент, в котором тогда все еще доминировали коммунисты, был в смятении. Вынужденный защищаться, Ельцин поддержал назначение премьер-министром Евгения Примакова, человека из высших эшелонов КГБ, бывшего руководителя внешней разведки и стража сети КГБ. Измученный плохим здоровьем, Ельцин уехал на черноморский курорт Сочи, а Примаков тем временем сформировал свой кабинет, вводя в него ряд депутатов из стана коммунистов, а во главе поставил бывшего руководителя Госплана. Ельцина неоднократно госпитализировали, и было решено увести его с этого момента на второй план [3].

[Аркадий Островский, «Больной Ельцин не отступит», Financial Times, 30 октября 1998 года. Помощником Кремля является заместитель главы администрации Олег Сысуев, который оказался близким соратником Примакова. Он сообщил газете, что Ельцин собирался изложить о своей новой усеченной роли в выступлении перед парламентом и передать повседневное управление экономикой Примакову.]

Один за другим члены старой коммунистической гвардии занимали высокие посты в правительстве, и теперь, когда они взяли власть в свои руки, в кабинете министров начинали возникать один за другим финансовые скандалы, направленные на противников в правящей элите Ельцина.

Главным обвиняемым в коррупции стал Юрий Скуратов, пухлый и где-то мягкий генеральный прокурор России. До начала того года он привлекал больше внимания своей способностью тихо закрывать уголовные дела, чем открывать их. Однако теперь, на фоне повсеместного возмущения, сопровождавшего финансовый крах страны, он начал нацеливаться на высокопоставленных лиц.

Во-первых, он начал борьбу с Центробанком. В письме спикеру Государственной Думы от коммунистов он остановился на том, как банк тайно перевел 50 миллиардов долларов валютных резервов страны через Fimaco, малоизвестную оффшорную компанию, зарегистрированную в Джерси [4] – откровение, которое открыло ящик Пандоры для инсайдерской торговли и перекачало средства через рынок государственного долга.

 [У автора хранится копия шестистраничного письма председателю Государственной думы Геннадию Селезневу от 1 февраля 1999 г. ]

За кулисами проводилось еще несколько угрожающих расследований. Одним из них было дело, которое могло привести непосредственно к финансовым счетам семьи Ельцина. Дело было относительно малоизвестной компании "Мабетекс", базирующейся в Лугано (Швейцария), недалеко от границы с Италией, которая на протяжении девяностых годов выигрывала миллиарды долларов в контрактах на реконструкцию Кремля, российского Белого дома и других престижных проектов. Первоначально шар, запущенный Скуратовым в тандеме со швейцарскими прокурорами, сосредоточился на откатах, которые, по-видимому, выплачивались посредникам, близким к Павлу Бородину, жизнерадостному, простецкому сибиряку, ставшим с 1993 года во главе Управления делами Президента России. 

Борис Бородин

Но за этой махинацией скрывалась потенциально более крупное дело. И те в Кремле, кто правил вместо Ельцина, знали об этом слишком хорошо. "Все боялись того, что должно было произойти, - пояснил Пугачев. - Никто не осмеливался выйти на работу. Все дрожали, как кролики" [5].

[Авторское интервью Пугачева, февраль 2016 г.]

Основу заложили незаметно. Часть старой гвардии, особенно те, кто затаились в службах безопасности, искали способы свергнуть Ельцина с самого начала его правления. Они уже давно с отвращением смотрели на попытки Ельцина установить демократию, и когда Ельцин обратился к регионам России и собирался наделить их столько свободой, скольким они могут насытиться, страговардейцы считали это частью западного заговора, направленного на ослабление и, в конечном счете, на уничтожение Российской Федерации. Все еще пребывая в идеях мировой гегемонии времен холодной войны, они считали Ельцина пленником правительства США, которые, как им хотелось верить, помогли привести его к власти и уничтожить тем самым Советский Союз. Они презирали дружбу Ельцина с президентом США Биллом Клинтоном и считали, что рыночные реформы, которые сами же разработали и которые помогли привести Ельцина к власти, было извращены и привели к олигархии семи банкиров, опередивших  своих бывших хозяев из КГБ и захвативших большую часть экономики. Им было наплевать на демократические достижения Ельцина: по их мнению, он был помешанным алкоголиком, неспособным руководить страной, в то время как семья Ельциных, в которую входила его дочь Татьяна, начальник штаба (и будущий зять) Валентин Юмашев и различные помощники вроде олигарха Бориса Березовского были нечестивым союзом, незаконно захватившим власть и ведущим страну к неизбежному краху.

«Определенная группа людей понимала, что так дальше продолжаться не может», - признался один из участников этого заговора, Фелипе Туровер, бывший оперативник КГБ, работавший с Путиным над санкт-петербургской схемой "нефть в обмен на продовольствие".  Операцию надо было начинать. Другого выбора не было. Она была просто необходима. Ельцин был пьяницей и наркоманом. Страной управляла его дочь и кучка идиотов, которые заботились только о своих собственных интересах. Губернаторы не слушались Кремля. Регионы потянулись к независимости. Нам нужно было избавиться от этой мрази».

Туровер отказался раскрыть имена сотрудников службы безопасности в группе, замышлявшей отстранить Ельцина от власти. Но было ясно, что они пытались заменить его Примаковым, который, как бывший руководитель внешней разведки, был одним из них. С самого начала группа искала доказательства, напрямую связывающие Ельцина с финансовой коррупцией; то, что непоправимо запятнало бы имя президента, преодолев широко распространенное и вековое российское поверье, что проблемы страны были вызваны плохими решениями и коррупцией придворных, бояр, окружающих царя, а не самого президента. "Поскольку его восхваляли как великого демократа, никто не знал, как от него избавиться", - подметил Туровер. - Единственным четким путем был законный путь. Людям должно было быть ясно, что это не так, что царь был хорошим и без вины, в то время как бояре были плохие. Когда президент сам вор, тогда все ясно. Нам нужно было найти что-то конкретное" [6].

[Авторское интервью с Туровером, май 2013 г.]

Туровер был источником, который нашел, а затем раскрыл материалы, легшие в основу дела. С позиции своего положения, наблюдая за тайными выплатами стратегического долга советской эпохи, он собирал и анализировал компроматы, сосредоточенные на внутреннем финансировании режима Ельцина в течение многих лет, в надежде, что наступит подходящий момент. Будучи близким другом бывшего начальника отдела секретных операций КГБ по финансированию незаконных операций за рубежом, он естественно состоял в КГБ еще с восьмидесятых годов. Туровер был таким же остроумным, жестким офицером внешней разведки, который помог Владимиру Путину создать схему "нефть в обмен на продовольствие" в Санкт-Петербурге в начале девяностых - схему, которая создала стратегическую черную кассу для Путина и его союзников из КГБ. Он помогал создавать другие тайные схемы, которые, по его словам, должны были обеспечить выплату стратегических долгов Советского Союза так называемым "дружественным фирмам", но которые почти наверняка тоже были скрытыми фондами КГБ.

Документы показывают, что многие из этих схем проходили через Banco del Gottardo, небольшой банк на окраине Лугано, в котором Туровер был советником. [7] 

[Туровер предоставил автору серию документов, которые показывают, что Banco del Gottardo выступал посредником в выплате внешних долгов Советов, в основном за поставки стратегического оборудования, посредством различных бартерных схем. Один документ, подписанный 9 марта 1994 года первым заместителем министра финансов России Андреем Вавиловым и министром внешней экономической торговли Олегом Давыдовым, объявляет о создании "Совместного российско-швейцарского банковского клуба «Готтардо». Отвечая на вопрос автора об этом, Вавилов отметил, что планы Banco del Gottardo выступать в качестве посредника в выплате долга советской эпохи так и не сдвинулась с мертвой точки. Но многочисленные документы, предоставленные Туровером, показывают, что Banco del Gottardo продолжал выступать в этой роли по меньшей мере в течение трех лет. Роль Banco del Gottardo в осуществлении этих платежей никогда не раскрывалась российским правительством. Действительно, в то время официально действовал международный мораторий на любые выплаты Российской Федерацией внешнего долга. Другим иностранным кредиторам выплаты не осуществлялись. Еще один документ от 4 марта 1994 г. показывает назначение Туровера советником Banco del Gottardo по "всем вопросам, касающимся наших отношений с государственными органами и учреждениями Российской Федерации и наших отношений с финансовыми, коммерческими и экономическими субъектами, компаниями и корпорациями Российской Федерации». В другом протоколе от 2 июня 1997 года предлагается, чтобы правительство России выплатило непогашенные долги швейцарской торговой фирме NOGA за счет продажи российских систем ПВО, построенных на Марийском техническом предприятии, (производителе российской высокостратегической системы ПВО С-300] через фирму NOGA. Это была еще одна сделка, которая никогда не была раскрыта российским правительством.]

По словам Туровера Banco del Gottardo выбрали, так как нужен был очень маленький банк с очень грязной репутацией.[8] 

[Авторское интервью с Туровером, май 2013 г.]

Этот банк был иностранным филиалом Банко Амброзиано, связанного с Ватиканом, который был замешан в скандале восьмидесятых, когда его председателя  Роберто Кальви нашли мертвым, (его обнаружили повешенным на лондонском мосту Блэкфрайарс). Через счета этого банка проходили многочисленные российские схемы финансирования "черным налом", в том числе сеть бартера и экспорта товаров, схемы, через которые были перекачаны миллиарды долларов.

Это был еще один признак того, что, несмотря на все попытки Ельцина провести рыночные реформы, несмотря на все его усилия построить новую Россию на обломках распавшегося Советского Союза, старые методы комитетчиков, сотрудников КГБ, все еще преобладали за кулисами.

Хотя Ельцин пытался укомплектовать ряды своего правительства так называемыми "молодыми реформаторами", которые стремились освободить российскую экономику от государственного контроля и управлять страной в соответствии с прозрачными принципами, диктуемыми институтами Запада, правила ведения бизнеса все еще были искажены в пользу инсайдеров, близких к государству, и к внешней разведке. Именно благодаря этим схемам семья Ельциных была скомпрометирована, и это тем более показательно, что удар по свободам, которые Ельцин стремился привнести в Россию, был нанесен сотрудником иностранной разведки КГБ. Ельцин не смог вырвать ни свою страну, ни свою собственную семью из практики прошлого.

В Banco del Gottardi размещались счета малоизвестной швейцарской компании Мабетекс, компании, которая занималась контрактами на реконструкцию Кремля. Именно в отношениях с этой компанией появились первые ростки, которые могли превратиться в серьезные обвинения в будущем. Когда Туровер впервые обнаружил эти связи, то изначально возражал против управления любыми денежными потоками, связанными с Ельциным или его семьей. «Но потом я остановился, потому что решил, что все это может пригодиться в будущем» [9].

[Авторское интервью с Туровером, май 2013 г.]

Среди счетов Banco del Gottardo, которые курировал Туровер, были счета кредитных карт Ельцина и его семьи. Они были выданы основателем "Мабетекс", задиристым косовским албанцем Бехджетом Паколли, который работал в преступной империи финансирования и строительства для советского режима с семидесятых годов. [10] 

[Юрий Скуратов. Кремлевские подряды «Мабетекс»а, с.63-64]

Бехджет Паколли

По словам Туровера, Бехджет Паколли, когда-то служивший помощником руководителя коммунистической партии, долгое время занимался черным рынком наличности и продавал советскому режиму запрещенные военные товары двойного назначения [11]. 

[Интервью автора с журналом "Оборот", май 2013 г.]

На первый взгляд, кредитные карты выглядели как откровенная взятка Паколли, данной им Ельцину и его семье, в то время как тот факт, что эти деньги выплачивались с иностранного банковского счета, было прямым нарушением закона, запрещающего российским чиновникам иметь такие счета. Больше всех тратила дочь Ельцина Татьяна, ежегодно от 200-300 тысяч долларов. [12]

[Интервью автора со Скуратовым, октябрь 2013 г.; суммы, потраченные Татьяной Дьяченко, Скуратов приводит в своей книге «Кремлевские подряды», стр.185–6, однако, эти суммы в книге принижены автором. Он приводит документы, высланные ему швейцарскими прокурорами, которые показывают, что Татьяна и ее сестра Елена потратили в общей сложности "много десятков тысяч долларов". Татьяна, по его словам, однажды потратила 13 000 долларов за один день. Он также добавляет, что у него есть копии банковских выписок со счетов Татьяны Дьяченко, которые показывают, что она потратила в течение трех лет свыше 100 000 долларов.] 

Еще 1 миллион долларов, по-видимому, были потрачены Ельциным во время официального визита в Будапешт. [13]

[Интервью автора со Скуратовым, октябрь 2013 г.; опять же, в своей книге «Кремлевские подряды» Скуратов приводит на стр.85 гораздо меньшую сумму, потраченную Елициным. Он цитирует Туровера, который в интервью "Нью-Йорк таймс" отметил, что сумма, потраченная самим Ельциным, была "чисто символической".]

По меркам сегодняшних многомиллиардных коррупционных скандалов, суммы почти смехотворны. Но в те дни баланс сил было совершенно другим. Он уже быстро смещался от Кремля к Белому дому Примакова. Старая гвардия и коммунисты были на подъеме. После финансового краха рейтинг популярности Ельцина был на рекордно низком уровне в 4 процента. Коммунистические партии, которые по-прежнему доминировали в Госдуме, планировали объявить импичмент президенту, чтобы предать Ельцина суду за все грехи крайне нестабильной политики: за разрушительную войну в Чечне, которая унесла жизни многих русских бойцов, за распад Советского Союза, и как они утверждали, за геноцид русского населения в рамках проведенных рыночных реформ, которые привели к резкому падению уровня жизни и, по их мнению, за раннюю смерть миллионов россиян. Сведения о кредитных картах должны были стать последней каплей. "Примаков должен был выступить в Совете Федерации и сказать сенаторам, что президент был вором", - сообщил Туровер. [14]

[Интервью автора с Туровером, май 2013 г.]

Расследование также угрожало обнаружить гораздо неприятные, крупные суммы, которые проходили через экспортера нефти, компании под названием «Международное экономическое сотрудничество» или сокращенно МЭС, которая имела счета в Banco del Gottardo и была неразрывно связана с контрактом на реконструкцию Кремля. Правительство России заключило договор с МЭС на продажу более 8 процентов от общего экспортного объема нефти и нефтепродуктов страны, годовой оборот которых в 1995 году приблизился к 2 миллиардам долларов. [15] 

[Скуратов, Кремлевские подряды, стр.76]

Эта компания действовала с 1993 года, когда члены старой гвардии правительства Ельцина попытались вернуть контроль над торговлей нефтью, восстановив систему спецэкспортера, через которого все нефтяные компании должны были продавать свою нефть. [16] 

[Тэйн Густафсон, «Колесо фортуны: Битва за нефть и власть в России», стр.90, Издательство "Белкнап Пресс", издательский дом Гарвардского университета, Кембридж, Массачусетс, 2012 г.]

Это была инсайдерская игра, которая набивала карманы небольшой и смутной группы торговцев, в основном близких к службам безопасности в администрации Ельцина.

МЭС изначально создавалась как средство финансирования для восстановления Русской православной церкви после десятилетий разрушения и угнетения в период Советской власти. Но миллиарды долларов, полученных за продажу нефти бе всяких экспортных пошлин, намного превышали все суммы, когда-либо израсходованные на восстановление церкви.

Компания «MЭС» была похожа на усовершенствованную версию черной кассы, созданной с помощью путинской схемы "нефть в обмен на продовольствие". Ни одна из операций этой компании не была прозрачной, и границы между стратегическими выплатами и тратами на личные нужды и взятки, стали удобно размытыми. Эта схема приносила черный нал, который потом использовался для осуществления политики по линии группы сотрудников службы безопасности в Кремле, поддерживающих Ельцина. "Власти всегда нуждались в деньгах. Казалось бы, есть государственный бюджет. Но если вам нужны финансы, чтобы обеспечить определенный путь голосования в парламенте, вы не получите денег из государственного бюджета", - позже признался мне Скуратов. [17] 

[Интервью автора со Скуратовым, май 2014 г.]

Деятельность МЭС была тесно связана с компанией «Мабетекс» и проектом реконструкции Кремля. Когда Павел Бородин, управляющий делами Президента, обратился к правительству с просьбой о финансировании проекта реконструкции Кремля, ему сказали, что в бюджете нет денежных средств. [18] 

[Скуратов, Кремлевские подряды, с.78–9]

Поэтому он попросил, чтобы финансирование работ по реконструкции проходило через нефтяные контракты, которые следовало отдавать компании «MЭС». Но указы, выдающие нефтяные квоты для "МЭС" – сначала на два миллиона тонн, а затем еще на 4,5 миллиона тонн – были закрытыми. [19]

[Скуратов, Кремлевские подряды, с.78–9]

Отчет о том, как были потрачены вырученные средства, никогда не публиковался. А затем, как будто продажи нефти через «МЭС» вообще не было, правительство официально заявило, что собирается финансировать реконструкцию Кремля, привлекая 312 миллионов долларов в виде международных кредитов. [20] 

[Скуратов, Кремлевские подряды, с.80]

«МЭС» по всей вероятности получила 1,3 миллиарда долларов выручки от продажи нефти, и никто не мог объяснить, куда же подевались эти деньги. [21]

[Скуратов, «Кремлевские подряды», с.78; Скуратов цитирует швейцарского прокурора Даниэля Дево, который как-то отметил: речь здесь может идти о сумме, зашкаливающей за 1,5 миллиарда долларов США. Порядка 200 миллионов из них, согласно документам, было потрачено на реконструкцию Кремля.»]

В центре всего этого был Сергей Пугачев, кремлевский банкир, который позже сбежал в Лондон, а затем в Париж. Высокий и общительный эксперт в искусстве закулисных сделок, он объединился с Бородиным, а «Межпромбанк» Пугачева стал главным кредитором Управления делами Президента.[22] 

[Интервью автора с Пугачевым; Скуратов "Кремлевские подряды", с.95, описывает тесную связь между Управлением делами Президента и его руководителя Бородина с Межпромбанком Пугачева. В нем говорится, что Межпромбанк был основным кредитором Управления, он обслуживал иностранные кредиты под гарантии Министерства финансов, в том числе и на реконструкцию Кремля.]

В те дни Управление делами Президента было огромной вотчиной, контролировавшей имущество стоимостью в миллиарды долларов, оставленное государством после распада Советского Союза. [23] 

[Бородин даже оценил свои активы в 600 миллиардов долларов на пресс-конференции, которую он дал в январе 1999 года. Эта цифра почти наверняка преувеличена, но Бородин утверждал, что она основана на оценке, данной ему американскими экспертами.]

С помощью Пугачева Бородин раздавал квартиры и дачи, оказывал медицинские услуги и даже отправлял в отпуск членов правительства Ельцина. То была патронажная сеть в советском стиле, которая распространялась на всех вплоть до семьи Ельцина: Пугачев отметил, что купил квартиру через Межпромбанк для дочери Ельцина Татьяны. [24]

[Авторское интервью с Пугачевым, май 2014 года (Юмашев сказал, что Бородин приобрел для всех квартиры – интервью автора, октябрь 2017)]

Зарплаты чиновников все еще были ничтожными по сравнению с тем, что можно было заработать в бизнесе в период бума перехода России к рынку, и Пугачев настаивал на том, что то, что делало Управление, было единственным способом сохранить честность государственных чиновников и помешать им брать взятки. По сути, Управление было главной черной кассой Кремля, и это дало Бородину отличные властные полномочия, в том числе и умение обеспечить или ломать карьеры людей. "Люди стояли в очереди, чтобы увидеть его", - рассказывал Пугачев. "Если бы вы были аж министром, вы ничего не смогли бы получить, не будь кивка Бородина. Если вам нужна была квартира, машина, любые ресурсы, вам нужно было обратиться к Бородину, чтобы получить все это. Должность была очень влиятельная " [25].

[Авторское интервью с Пугачевым, июнь 2018 г.]

Пугачев не стал объяснять степень своей причастности к компании «МЭС». Но его Межпромбанк помог финансировать операцию [26], и у него сложилась сильная дружба с главой Русской православной церкви патриархом Алексием II, тесно

[Интервью автора с Пугачевым, февраль 2016 г.; см. также с.95 книги Скуратова «Кремлевские подряды»]

 сотрудничающим с ним с момента его выбора. [27] 

[Одним из документов, предоставленных Пугачевым автору, является письмо Патриарха Алексия II Ельцину от 21 марта 1996 года. В нем Алексий II призывает Ельцина назначить Пугачева своим представителем при президенте России: «Во время одной из наших последних встреч (1 февраля) я поднял вопрос о целесообразности присутствия человека, который мог бы выступить посредником между вами и мной для более оперативного решения вопросов между Церковью и президентом, принимая во внимание сложную внутреннюю обстановку в стране и судьбоносные времена, в которые мы живем. На мой взгляд, Сергей Викторович Пугачев, председатель Межпромбанка, мог бы быть таким человеком, о котором я вам говорил. Я хорошо знаю С.В.Пугачева как доброго христианина, который много сделал для того, чтобы помочь церкви в ее восстановлении».]

Пугачев вынашивал проект реконструкции Кремля и руководил каждым его этапом. Он был экспертом подковерных финансовых схем Ельцина и заодно нажил себе целое состояние. Ему каким-то образом удалось создать финансовое подразделение Межпромбанка в Сан-Франциско в начале девяностых [28], и большую часть года он проводил в Соединенных Штатах. 

[Финансовое подразделение Межпромбанка в Сан-Франциско называлось International Industrial Bank Corp.]

Его прямой доступ к западной финансовой системе еще больше расположил его к высокопоставленным чиновникам правительства Ельцина. "Я мог объяснить им, как работает западная финансовая система", - сказал он. Он снял самый дорогой дом в Сан-Франциско, а позже купил покрытую фресками виллу на юге Франции, высоко на холмах с видом на залив Ниццы. Он сблизился с семьей Ельцина, в частности с дочерью Ельцина Татьяной, когда работал в команде, помогавшей обеспечить переизбрание Ельцина в 1996 году, привлекая команду американских политтехнологов, которые проводили кампанию в американском стиле, что помогло повысить падающий рейтинг Ельцина и сосредоточить внимание избирателей на угрозе возвращения коммунизма. [29]

[Документы, которые видел автор, включают одно благодарственное письмо от Татьяны Дьяченко Пугачеву, где она благодарила его за помощь в избирательной кампании 1996 года, а также переписку между Пугачевым и Фредом Лоуэллом, адвокатом из Сан-Франциско, имеющим тесные связи с Республиканской партией штата Калифорния. Лоуэлл пригласил Джорджа Гортона, бывшего помощника губернатора Калифорнии Пита Уилсона, который работал над кампанией избрания президента России в качестве консультанта вместе с Джозефом Шумейтом и Ричардом Дрезнером. Официально они были наняты Олегом Сосковцом, заместителем премьер-министра в правительстве Ельцина. Но Феликс Брайнин, один из сотрудников Пугачева в International Industrial Bank Corp в Сан-Франциско, был первым лицом, через которого поддерживалась прямая связь с ними. История американских консультантов рассказана в статье Майкла Крамера, «Спасение Бориса», журнал "Тайм", 24 июня 2001 года. Роль американских консультантов в кампании по переизбранию позже вызвала споры из-за заявления Татьяны Дьяченко, что они преувеличили свою значимость. Однако вполне может быть и так, что она хотела свести к минимуму их влияние потому что с политической точки зрения было бы нехорошо, если бы стало известно, что американские консультанты помогали Ельцину. Их роль в кампании держалась в секрете до статьи в журнале Time в 2001 году.]

Все это время Пугачев тесно сотрудничал с Бехджетом Паколли, владельцем компании «Мабетекс». По его словам, он лично курировал весь проект реконструкции Кремля, начиная с подписания контракта и заканчивая самими ремонтными работами. С самого начала это был щедрый проект. Хотя Пугачев настаивал на том, что старался сделать так, чтобы Кремль получил лучшие цены, похоже, что никаких расходов так и не было показано. Для создания витиеватых узоров пола Кремлевского дворца использовались двадцать три различных сортов древесины. Для украшения залов было закуплено более пятидесяти килограммов чистого золота, а для покрытия стен - 662 квадратных метра тончайшего шелка. [30] 

[Скуратов, «Кремлевские подряды», с.60–1]

Кремль следовало реконструировать по самым славным меркам царской эпохи после десятилетий коммунистического правления, когда все сокровища дореволюционных времен - мозаичные полы, драгоценные украшения, золотые зеркала и люстры - были заменены самыми простыми изделиями. Две тысячи пятьсот рабочих трудились день и ночь, чтобы создать дворец, достойный нового российского царя. [31] 

[Скуратов, «Кремлевские подряды», с.60–1]

Каждая мельчайшая деталь должна была пройти под пристальным взглядом Пугачева. Когда Ельцин спросил, почему у его кабинета поставили урну, бросив невзначай: "Мы здесь не курим", Пугачев быстро убрал его. А когда Ельцин спросил, почему новые полы скрипят, Пугачев мягко объяснил, что теперь под полами проходят кабели для передачи сверхсекретных сообщений Кремля. [32] 

[Интервью автора с Пугачевым, февраль 2016 г.]

Когда все это было завершено, находящиеся с визитом руководители иностранных государств были поражены увиденным великолепием. Президент США Билл Клинтон и канцлер Германии Гельмут Коль не отводили глаз, когда им показали сводчатые, покрытые позолотой потолки Екатерининского зала, украшенные золотыми люстрами. "И эти люди еще просят у нас денег?" - вырвалось у Коля. [33]

[Скуратов, «Кремлевские подряды», с.62]

Реконструкция обошлась примерно в 700 миллионов долларов [34] в то время, когда Россия получала миллиарды долларов иностранной помощи, якобы для того, чтобы помочь ей выжить. 

[Скуратов, «Кремлевские подряды», с.62]

Но финансирование, которое было выделено государством на эти работы, былы во много раз больше. Только нефтяные квоты, полученные «МЭС», стоили 1,5 миллиарда долларов, в то время как Ельцин подписал официальный указ о выделении 300 миллионов долларов в виде иностранных займов. Пугачев также обратился к первому заместителю министра финансов Андрею Вавилову с просьбой одобрить дополнительные гарантии в размере 492 миллионов долларов для программы казначейских векселей для Управления делами Президента – по-видимому, это было еще одной схемой финансирования программы реконструкции. [35]

[Скуратов, «Кремлевские подряды»; интервью автора с Пугачевым, февраль 2016 года, в ходе которого он отметил, что опирался на Вавилова, чтобы предоставить гарантии министерства финансов по облигациям]

И никакого учета!

Пугачев узнал о кредитных картах семьи Ельциных вскоре после того, как Паколли их выдал. "Я сказал ему: “Зачем ты это сделал?” Он думал, что если отдаст им карточки, то они будут у него на поводке. Он понял, что это преступно, что это значит, что президент, по сути, берет взятки" [36]. 

[Интервью автора с Пугачевым, февраль 2016 г.]

Он сказал, что ему также известно о более крупных суммах, которые, по-видимому, поступали в семью Ельцина. Позже выяснилось, что 2,7 миллиона долларов были переведены на два счета в Банк Нью-Йорка на Каймановых островах, которые были открыты на имя тогдашнего мужа Татьяны Леонида Дьяченко. [37] 

[Пол Беккет и Дэвид С.Клауд: "Банковское расследование достигает семьи Ельцина – счета на Каймановых Островах под пристальным вниманием", Wall Street Journal, 22 сентября 1999 г. WSJ сообщила, что деньги были переведены на счета нефтетрейдинговой компании г-на Дьяченко Belka Energy, которая, по словам издания, в свою очередь имела дела с Runicom, швейцарским нефтетрейдером Абрамовича. Адвокат Belka Energy сообщил газете "Вашингтон пост" (Роберт О'Харроу-младший ‘Торговая фирма по банковским повесткам’, Вашингтон Пост, 1 октября 1999 г.), что средства были выплачены за работу Дьяченко в компании и что не было никакой связи с какой-либо преступной деятельностью.]

Адвокат нефтяной фирмы, которой руководил Дьяченко, позже сказал, что средства были выделены за проделанную им работу. Поэтому, когда в конце января 1999 г. холодным серым утром в офис компании «Мабетекс» в Лугано грянули прибывшие на вертолетах швейцарские прокуроры и несколько десятков вооруженных лиц и уехали оттуда с грузовиком документов, это было, мягко говоря, шоком. [38] 

[«Подробности дела Мабетекса», Время МН, 28 января 1999 г.; авторское интервью с Туровером, май 2013 г.; авторское интервью со Скуратовым, октябрь 2013 г.]

Паколли немедленно сообщил об этом Пугачеву и Бородину, и эта весть как отравленный дротик долетела до Татьяны, которая в отсутствие отца исполняла обязанности неофициального главы государства, и до человека, который позже стал ее мужем, Валентина Юмашева, или "Вали", как его ласково называли, с недавнего времени,  главы администрации Кремля. [39] 

[Интервью автора с Пугачевым, февраль 2016 г.]

Для Пугачева это была угроза, доказательство отмывания средств через «МЭС». Для Татьяны и Юмашева это дело могло раскрыть другие, более крупные суммы, переведенные на частные на частные оффшорные счета.

Тихо, никого не ставя в известность, генеральный прокурор Скуратов возбудил уголовное дело по факту возможного выкачивания средств на реконструкцию Кремля через Мабетекс. [40] 

[Интервью автора со Скуратовым, октябрь 2013 г.]

В течение последних нескольких месяцев он работал в тени со швейцарской прокуратурой, но до рейда никто не знал, что он начал расследование. Первую партию документов по этому делу он получил в первые недели после дефолта в августе 1998 года. Чтобы избежать перехвата, генеральный прокурор Швейцарии Карла дель Понте направила их ему через дипломатическую почту в посольство Швейцарии в Москве. [41] 

[Скуратов, «Кремлевские подряды», с.25]

Несколько недель спустя, ближе к концу сентября, Скуратов провел секретную встречу с дель Понте, уехав из города с официальным визитом в Париж, чтобы встретиться с ней в Женеве. Именно там он впервые познакомился с Фелипе Туровером, информатором КГБ, с которого все началось и который вскоре тайно посетил Москву, чтобы дать официальные свидетельские показания. [42]

[Скуратов, «Кремлевские подряды», с.34–44]

В курсе был только ближайший заместитель Скуратова. [43] 

[Скуратов, «Кремлевские подряды», с.29]

Скуратов также тайно консультировался с премьер-министром, представителем старой гвардии госбезопасности Евгением Примаковым [44].

[Скуратов, «Кремлевские подряды», с.54-5]

Но как только Скуратов отправил приказ направить рейд в Лугано в январе месяце, секрет был раскрыт. «Все наши усилия по обеспечению конфиденциальности дела потерпели крах, - сказал он.  - По швейцарским законам дель Понте должна была предъявить Паколли международный ордер на обыск. Паколли, конечно же, быстро связался с Бородиным». [45] 

[Интервью автора со Скуратовым, октябрь 2013 г.]

Туровер тоже был расстроен внезапным нарушением секретности: «Ей [дель Понте] не нужно было так шуметь. Ей не нужно было посылать эти вертолеты. Это был сигнал Москве, чтобы они забрали все журналы» [46].

[Интервью автора с Туровером, май 2013 г.]

Этот рейд стал началом напряженной игры Пугачева в кошки-мышки, чтобы добиться отстранения Юрия Скуратова от должности прокурора и прекратить дело. Именно тогда Пугачев – и семья Ельциных – начали шахматную партию за собственное выживание, которая помогла Владимиру Путину прийти к власти. Это был переломный момент, когда они поняли, что находятся в полной осаде. «Им потребовалось всего четыре дня, чтобы собраться», - сказал Скуратов. [47]

[Интервью автора со Скуратовым, октябрь 2013 г.]

*

Когда Пугачев сейчас, оглядываясь назад, вспоминает все те события, он отмечает, что сейчас все прошедшее выглядит туманно: постоянные телефонные звонки, встречи, затягивающиеся далеко за полночь. Некоторые даты перепутаны, запоминаются только по времени года, по тому, какая погода была за окном. Но сами встречи, самые важные, запоминаются отчетливо, навсегда запечатлеваются у него в голове. Другие записаны в дневниковых записях тех времен. [48] 

[Дневниковые записи этого периода, просмотренные автором, включают три дня встреч с «Таней» и «Валей», именно под этими именами были известны Юмашев и Дьяченко, начиная с 27 января 1999 года сразу после налета полиции на компанию «Мабетекс»; а также многочисленные другие встречи с Валей, Таней, Березой (так звали Березовского), Путиным и Волошиным в течение года.]

Это были дни, когда решалось будущее России, когда Пугачев пытался действовать так быстро, полагая, что он противостоит угрозе захвата власти союзом Примакова с коммунистами. Именно в эти дни он пытался так рьяно спасти свою шкуру, шкуру семьи Ельцина, что даже и не заметил, что, в конечном счете, помог возвращению КГБ. История Пугачева была негласным внутренним рассказом о том, как Путин пришел к власти. Это было то, чего семья Ельциных никогда не хотела показать стране. Во время налета на «Мабетекс» политическая звезда Примакова стала подниматься, и он заключил союз с могущественным мэром Москвы Юрием Лужковым и другими региональными губернаторами и под занавес режима Ельцина он стал угрожать ему свержением. Уголовное дело, развернутое Скуратовым, могло бы дать этому союзу смертоносное оружие. В течение многих лет Пугачев развивал свою собственную сеть в российской прокуратуре. Как и любое мощное российское учреждение, прокуратура была логовом гадюк, где все боролись за должность и собирали компромат друг на друга. Особым союзником Пугачева был Назир Хапсироков, управляющий делами прокуратуры, своего рода миниатюрной версии кремлевского Управления, курируемого Бородиным. С полномочиями выдавать квартиры и другие льготы для прокуроров, Хапсироков, который был мастером интриг, обладал такой же способностью помогать делать или ломать карьеру в прокуратуре, как это делали Бородин и Пугачев в Кремле. «По сути, он был моим человеком в прокуратуре», - сказал Пугачев. - Он принес мне всю информацию. Он сказал мне, что против Ельцина готовится мятеж. А потом он принес мне кассету. Он сказал мне: «Скуратов занимается этим с девушками» [49].

[Интервью автора с Пугачевым, февраль 2016 г.]

Пугачев по его словам сначала не поверил Хапсирокову: такая лента была бы абсолютным компроматом, достаточно мощным, чтобы стоить Скуратову его работы и закрытия дела «Мабетекс». Пугачев отнес кассету обратно в свой кабинет, но, не привыкший сам обращаться с техникой, не смог посмотреть ленту на своем видеомагнитофоне – он все возился и возился с настройками, пытаясь найти нужный канал. В конце концов, ему пришлось прибегнуть к помощи своих секретарей. Как только им удалось включить запись, Пугачев пожалел, что пригласил их. Зернистые кадры, на которых пухлый генеральный прокурор резвится голышом на кровати с предположительно двумя проститутками, было грязным зрелищем. Пугачев откашлялся, покраснел. Но его секретари, тем не менее, сделали копию записи. Пугачев считает, что это был решающий момент. «Если бы мы не сделали копию, ничего бы этого не случилось, - сказал он. - История пошла бы другим путем. Путин не оказался бы у власти». 

Он сказал, что отдал оригинальную пленку Валентину Юмашеву, зятю Ельцина, бывшему главе президентской администрации, который, по сути, все еще втайне занимал эту должность [50].

[В интервью в октябре 2017 года Юмашев признал, что, возможно, это был Пугачев, который раздобыл кассету, но не стал вдаваться в подробности: «Я не знаю, кто нашел кассету. Вполне возможно, что это был Пугачев, потому что у него были хорошие отношения с Хапсироковым. А Хапсироков был начальником управления делами прокуратуры». Юмашев сказал, "вполне возможно", а это значит, что скорей всего Пугачев каким-то образом был вовлечен в дело «Мабетекс» благодаря своей работе с Бородиным. Но Юмашев настаивал, что не это дело повлияло на решение Кремля об отстранении Скуратова: «Повторяю за Ельциным – в наших разговорах с бизнес-кругами, с Чубайсом, Гайдаром – важно было то, что генеральный прокурор превратился в инструмент в руках бизнеса, вместо того, чтобы заниматься реальными уголовными делами. Скуратов, из-за человеческих слабостей, связанных с тем фактом, что он думал, что может вести дела с людьми, которые давали ему взятки и проституток, он потерял свою независимость. Позиция Кремля заключалась в том, что генеральный прокурор, которым можно манипулировать, не имел права занимать такую должность». В 2000 году Хапсироков перешел на работу к Пугачеву в Межпромбанк, а в 2001 году он был назначен помощником Волошина, который в то время был главой администрации Кремля.]

Юмашев должен был передать кассету Николаю Бордюже, бывшему генералу российской пограничной службы, недавно назначенному главой кремлевской администрации вместо Юмашева. Бордюжа должен был позвонить Скуратову и рассказать ему о пленке и о том, что его поведение не соответствует должности генерального прокурора.

Всегда склонный преувеличивать свою роль, Пугачев сказал, что никто не знал, как себя вести: «Все дрожали». Бордюжа неловко провел встречу со Скуратовым, который прямо на месте согласился уйти в отставку. Бордюжа передал ему кассету, как бы показывая, что все должно быть забыто среди друзей.

Вместо того чтобы добиться отстранения Скуратова, эта встреча в Кремле вечером 1 февраля привела к бесконечному противостоянию. Должность генерального прокурора защищена специальными законами, направленными на закрепление ее независимости. Чтобы отставка Скуратова вступила в силу, она должна была быть принята Советом Федерации, верхней палатой парламента. Но многие сенаторы в Совете в то время уже объединились с Примаковым и мэром Москвы Юрием Лужковым против Кремля. Они были полны решимости защитить Скуратова. В то время как он исчез, пропал из виду на несколько недель, по-видимому, для того, чтобы пройти лечение в Центральной клинической больнице, Совет застопорился с вынесением вопроса о его отставке на голосование.

К тому времени семья Ельциных имела дело с возникновением потенциального государственного переворота. Всего через несколько дней после январского налета на компанию «Мабетекс» Примаков бросил вызов Ельцину, претендуя на его власть. При поддержке парламента он объявил о заключении политического пакта о ненападении, якобы для того, чтобы положить конец нарастающей напряженности между возглавляемой коммунистами российской думы и Кремлем. [51] 

[Дэвид Макхью, «План Примакова предусматривает отстранение Президента», Москва "Таймс", 27 января 1999 года]

Дума должна была отказаться от слушаний по импичменту и отказаться от своего конституционного права свергнуть правительство вотумом недоверия, по крайней мере, до парламентских выборов в конце года. Взамен Ельцин должен был отказаться от своего права распустить Думу и правительство Примакова. Ельцин был шокирован этим предложением, которое было согласовано и объявлено вообще без его ведома. «Поскольку все это происходило за его спиной, он был совершенно ошеломлен», - заметил Юмашев, который в те дни все еще был самым доверенным представителем Ельцина. [52] 

[Интервью автора с Юмашевым, октябрь 2017 г.]

«Главным было то, что Примаков уже не скрывал от людей, работавших с Ельциным, свои намерения стать следующим президентом». Что еще хуже, Примаков также предложил предоставить Ельцину гарантии от будущего судебного преследования за любые незаконные действия, которые он мог совершить за время своего восьмилетнего правления. Начались трения между Примаковым и семьей Ельциных. У Примакова мурашки побежали по спине, когда за несколько часов до того, как Скуратова вызвали в Кремль и попросили подумать об отставке из-за компроматной ленты, Примаков призвал освободить место в российских тюрьмах для бизнесменов и коррумпированных чиновников. [53] 

[Саймон Сараджян, ‘Примаков очистит тюрьмы для коррупционеров", Moscow Times, 2 февраля 1999 г.]

«Мы понимали, что если он действительно придет к власти, то у него в голове будет совершенно другая конструкция для страны», - сказал Юмашев. [54] 

[Интервью автора с Юмашевым, октябрь 2017 г.]

И когда на следующий день, в последний раз продемонстрировав свое неповиновение, всего за несколько часов до объявления об отставке, Скуратов направил прокуроров в нефтяную компанию «Сибнефть», это был шаг, явно направленный против Ельцина. [55]

[Симон Сараджян, «Прокурор уходит в отставку после рейда в «Сибнефть», февраль 1999 г.]

Давно ходили подозрения, что отношения между «Сибнефтью» и семьей Ельциных были слишком близкими. Владелец компании Борис Березовский стал непревзойденным олигархом-инсайдером. «Сибнефть» продавала нефть через две торговые компании: одна из них, «Runicom», принадлежала деловому партнеру Березовского Роману Абрамовичу; другая, более малоизвестная компания, известная как Belka Trading, принадлежала на тот период супругу Татьяны Дьяченко, Леониду Дьяченко. [56]

[Майкл Винс, «Зять Ельцина в центре богатой влиятельной сети», "Нью-Йорк Таймс", 7 октября 1999 г.] 

«Налет на «Сибнефть» был смертельно опасен для семьи Ельциных», - сказал один из близких соратников Березовского. [57] 

[Интервью автора с помощником Березовского, июнь 2018 г.]

Явно пытаясь сдержать ущерб, они начали пытаться дистанцироваться от Березовского, который уже представлял для них политическую угрозу. Юмашев ушел со своего поста руководителя администрации президента в декабре месяце. [58] 

[Юмашев уступил место Николаю Бордюже, также представителю службы безопасности, у которого были гораздо более тесные отношения с Примаковым.]

Он сказал, что сделал это, когда впервые понял, что Примаков стремится к президентству, а это выходило далеко за рамки их соглашения с Примаковым, когда Ельцин впервые назначил его премьер-министром. Они хотели, чтобы Примаков был временным премьер-министром, в то время как Юмашев и Ельцин искали подходящего преемника для вступления в должность президента. «Это была моя личная ответственность за то, что Примаков был привлечен, - сказал Юмашев. - «Теперь он вел себя в нарушение всех наших соглашений».[59] 

[Интервью автора с Юмашевым, октябрь 2017 г.]

Было также высказано предположение, что замена Юмашева на должности главы кремлевской администрации сотрудником службы безопасности Николаем Бордюжей, офицером пограничной службы, была частью усилий по поднятию запятненной репутации Семьи. Сергей Пугачев утверждал, что он взял на себя смелость попытаться договориться за кулисами с Советом Федерации, и убедился в том, что Скуратов вообще не находится в поле зрения. [60]

[Интервью автора с Пугачевым, январь 2015 г.]

Но политически влиятельные губернаторы регионов в Совете Федерации консолидировались вокруг Примакова и Лужкова против Кремля. Тем временем постоянно растущее напряжение по поводу расследования Скуратова начало доходить до высших слоев чиновников ельцинского Кремля. В ужасе от того, к чему это может привести, они стали покидать стан Ельцина один за другим. Во-первых, Ельцин снова был госпитализирован с язвой. Затем Николай Бордюжа оказался в Центральной клинической больнице, по-видимому, в результате сердечного приступа. Далее к нему присоединился Павел Бородин, управляющий делами Президента, находящийся в центре расследования деятельности компании «Мабетекс». [61]

[Сара Каруш, «Кремлевские правители в элитной больнице», Moscow Times, 17марта 1999 г.]

Кремль быстро пустел, и в кажущемся вакууме Скуратов вернулся к работе. [62]

[Наталья Шуляковская, «Прокурор Скуратов возвращается к работе», Moscow Times, 10 марта 1999 г.]

9 марта, более чем через месяц после предполагаемого отъезда Скуратова, Совет Федерации наконец назначил голосование по его отставке. [63] 

[Швейцарский прокурор Карла дель Понте позвонила Скуратову с новостями о том, что в ходе рейдов на Мабетекс, как они и надеялись, были обнаружены копии кредитных карт семьи Ельциных, которые оплачивал и гарантировал Паколли. Хотя прямые доказательства, связанные с расследованием Семьи, тогда не были обнародованы, все подробности были готовы для начала мятежа.]

И все же попытки Пугачева заручиться голосами губернаторов за отстранение Скуратова провалились. В день голосования, 17 марта, прибыл Скуратов и неожиданно выступил перед Советом Федерации. Он произнес яростную речь, в которой заявил, что на него напали могущественные враги, близкие к президенту России, и призвал сенаторов отклонить его отставку. [64] 

[Дэвид Макхью, "Верхняя палата восстанавливает прокурора", Moscow Times, 18 марта 1999 г.]

Сенаторы почти единогласно проголосовали против его отставки. Слухи о пленке, компрометирующей Скуратова, уже распространились в средствах массовой информации. Но, уязвленный провалом голосования, Юмашев и все еще малоизвестный

Владимир Путин, который летом прошлого года был назначен главой ФСБ, взяли дело в свои руки, утверждал Пугачев. Они передали копию записи федеральному телеканалу, который затем показал ее миллионам зрителей по всей стране, не отяготив себя этикой кадров и проигнорировав чувства семьи Скуратова. Они просто хотели, чтобы он убрался. «Скуратов - идиот, - заметил Пугачев.- Мы хотели разобраться с ним прилично, но он уперся» [65].

[Интервью автора с Пугачевым, февраль 2016 г.]

Именно тогда, по словам Пугачева, он впервые начал по-настоящему замечать Путина. На следующий день после выхода видео в эфир Путин дал пресс-конференцию вместе с Сергеем Степашиным, министром внутренних дел, где поклялся в подлинности показанных кадров. В отличие от четкой, настойчивой манеры Путина, Степашин не отрывал глаз от пола, словно стесняясь своего участия в этом шоу. Пугачев сказал, что именно тогда он начал видеть в Путине человека, на которого можно положиться: [66]

[Интервью автора с Пугачевым, февраль 2016 г]

«Он говорил очень холодно, но выглядел как герой по телевизору. Я впервые его заметил. Тогда о нем никто и не подумал. А я подумал, что он хорошо смотрится по телевизору. Мы сделаем его президентом» [67].

[Интервью автора с Пугачевым, июнь 2018 г.]

Несмотря ни на что, Скуратов все еще оставался на своем посту и усиливал давление в связи с делом компании «Мабетекс». 23 марта швейцарский прокурор Карладель Понте снова приехала в Москву, ситуация достигла точки кипения. Скуратов направил группу прокуроров для изъятия документов из офиса Управления делами кремлевской администрации Бородина, а также в московские офисы компании «Мабетекс». [68]

[Сара Каруш, "Прокурор усиливает давление на Ельцина", Moscow Times, 24 марта 1999 г.]

Налет прокуроров на кремлевский офис был беспрецедентным. Семья, Бородин и Пугачев были в шоке. Театральность постановки и так была зловещей, но у старой гвардии было еще кое-что в резерве. В тот же день ведущий депутат-коммунист Виктор Илюхин еще более усилил давление, проведя пресс-конференцию, на которой заявил, что получил доказательства того, что часть кредита в размере 4,8 миллиарда долларов, предоставленного России Международным валютным фондом в разгар финансового кризиса 1998 года, была переведена компаниям, связанным с семьей Ельцина, в том числе 235 миллионов долларов США - через австралийский банк, Банк Сиднея, 25 % которого принадлежала компании Леонида Дьяченко. [69] 

[«Илюхин нашел счет Ельцина», Коммерсантъ, 24 марта 1999 г.]

Фурор в средствах массовой информации достиг апогея, когда политологи заявили, что они больше не уверены, сможет ли Ельцин заручиться поддержкой армии. Пугачев заявил, что вернулся в Совет Федерации, чтобы еще раз попытаться добиться голосования за отставку Скуратова. [70] 

[Интервью автора с Пугачевым, февраль 2016 г.]

Но бывший сенатор-коммунист, возглавлявший Совет Федерации, еще раз указал, что у него более влиятельные сторонники по другую сторону. Затем Пугачев отправился на встречу с Лужковым, мэром Москвы, голос которого имел все больший вес среди сенаторов верхней палаты. Но после августовского финансового кризиса Лужков пытался провести парламентское голосование против Кремля. У него появились собственные амбиции. По словам Юмашева: «Лужков активно работал в Совете Федерации. Он говорил главам регионов: «Я буду президентом, и я дам вам то и се, сделаю для вас многое. Мы боремся с президентом, и генеральный прокурор для нас - мощный ресурс». По сути, шла борьба за будущее президентство».[71] 

[Интервью автора с Юмашевым, октябрь 2017 г.]

«Лужков хвастался, что за ним стоят 40 000 парней из ГУВД Москвы, а также из местной ФСБ, - говорил Пугачев. [72] - Примаков и Лужков работали над тем, чтобы заручиться поддержкой десятков тысяч военнослужащих среднего звена. Это начинало выглядеть как настоящий государственный переворот». 

[Интервью автора с Пугачевым, январь 2015 г.]

Один близкий к Лужкову российский магнат отметил, что политический вес мэра Москвы действительно быстро рос: «На фоне размахивающего руками Ельцина было ясно, что Лужков становится новым центром власти. К нему стали приходить маршалы и генералы. Они приходили, чтобы поклониться новому царю, и ждали от него приказов» [73].

[Интервью автора с российским магнатом, близким к Лужкову, апрель 2018 г.]

То, что произошло дальше, настаивает Пугачев, было продиктовано самыми благими намерениями. По ег ословам он не мог позволить Примакову и его команде прийти к власти и поставить под угрозу свободы ельцинских лет, и что он почувствовал зловоние советского застоя и коррупции, как только Примаков и его команда вошли в Белый дом: "Первое, что они сделали, это попросили взятки. Я потратил столько усилий на то, чтобы демократы остались у власти, а коммунистов не пускали", - сказал он, имея в виду свои усилия в президентских выборах 1996 года. - "Вы должны понимать, что семья Ельциных были нормальными людьми. И то, что они делали, было ничем по сравнению с коррупцией, которую вы видите сегодня. Моя идея состояла в том, чтобы не дать всему этому рухнуть". [74] 

[Авторское интервью с Пугачевым, январь 2015 г.]

Но опасения по поводу денежного следа, который взял Скуратов, и то, к чему это могло привести, несомненно, весили еще тяжелее. Утром 1 апреля Скуратов передал Ельцину отчет о том, что, по его словам, 24 русских владели незаконными счетами в швейцарских банках. [75] 

[Позже выяснилось, что среди этих русских был и Бородин.]

К вечеру Кремль еще раз попытался отстранить Скуратова от занимаемой должности. Заместитель Скуратова Юрий Чайка и главный военный прокурор Юрий Демин были вызваны в кабинет главы администрации Кремля, соратника Березовского, Александра Волошина, худощавого бородатого экономиста. [76] 

[Авторское интервью с Пугачевым, февраль 2016 г.]

Там Волошин вместе с Путиным, Николаем Патрушевым, который поднимался вместе с Путиным по карьерной лестнице через Санкт-Петербургское КГБ и последние четыре года служил на руководящих должностях в ФСБ, а также  Пугачев старались возбудить уголовное дело против Скуратова, Они хотели, чтобы его отстранили за показанных по ТВ проституток

Чайка и Демин были напуганы. "Они не понимали, почему они там оказались. Это было похоже на встречу слепоглухих", - сказал Пугачев. – Они оба были напуганы. “Как мы можем возбудить уголовное дело против генерального прокурора?” - задавались они вопросом и оглядывали присутствующих.

Путин тогда был никем, Патрушев тоже. Чайка и Демин смотрели на нас и думали: «Вот мы окажемся сейчас аутсайдерами, а потом к тому же нас обвинят в организации государственного переворота”. Я видел эти трансформации в их головушках, понял это быстро и решил поговорить с ними отдельно.»

Пугачев направился в кабинет для совещаний напротив кабинета Волошина. Сначала он вызвал Чайку. “Я спросил его: "Что вы хотите, чтобы возбудить уголовное дело против Скуратова?” Я спрашивал и видел, что шансов нет. Затем я позвал Демина и спросил его: “Вы готовы стать генеральным прокурором?” И здесь я понял, что мои предложения о богатых вознаграждениях и продвижениях по службе в обмен на сотрудничество не возымели большого эффекта. Пугачев попросил их хотя бы подробно объяснить, что потребуется для возбуждения уголовного дела. "Мы шесть часов обсуждали этот вопрос. Они ответили, чтотолько генеральный прокурор может возбудить дело против генерального прокурора. Я тогда сказал Чайке: “Послушай, вы первый заместитель и станете исполняющим обязанности генерального прокурора. Вы можете возбудить дело против бывшего генерального прокурора".“Нет, - ответил Чайка, - Совет Федерации должен это подписать”. Я сказал, что если бы не было уголовного дела, Совет Федерации не собирался его подписывать. И мы ходили по кругу  несколько часов. Я понимал, что с ними обоими у меня ничего не получится».

Было уже за полночь, и у Пугачева быстро заканчивались варианты. Оставался один путь. Ранним утром он позвонил начальнику Московской городской прокуратуры домой. “Я сказал: ” Вы мне нужны“. Он сказал: "Да, Сергей Викторович, что вам нужно?” Я сказал ему, что не могу сказать ему по телефону. Но он снова спросил меня, в чем проблема. Он сказал: “Вы должны сказать мне”. Поэтому я послал одного из своих парней к нему домой с запиской". [77] 

[Авторское интервью с Пугачевым, февраль 2016 г]

Но московский прокурор, похоже, не испытывал особого желания ответить лично. Пугачев считает, что Чайка позвонил и предупредил его. Когда Пугачев позвонил ему снова немного позже, он посоветовал Пугачеву вместо этого позвонить дежурному прокурору на ночь. Этим человеком был Вячеслав Росинский, седой мужчина в очках, который в ту ночь был в ужасном состоянии. Он пил – его дочь недавно покончила с собой, повесившись в своей квартире, и он все еще оплакивал эту потерю. Но Пугачев все же прислал машину, чтобы отвезти его в Кремль. Когда Росинского везли через ворота Кремля, Пугачев сказал: "Он был ошеломленный. Он понятия не имел, куда его везут. Когда он добрался до моего кабинета, то сидел там в пьяном угаре. Он был очень подавлен. Но я сказал ему: “Послушай, все очень просто. Вы можете возбудить уголовное дело против генерального прокурора,". Я показал ему обвинительный лист, который, конечно же, был подготовлен заранее. "Он сказал мне, что там нужно изменить, а потом взял и подписал обвинение" [78].

[В книге "Кремлевские подряды", стр.354-6, Скуратов излагает несколько иную версию событий той ночи. Он говорит, что позже узнал (через заместителя, который разговаривал с Росинским), что Росинский действительно был доставлен в Кремль ФСБ в 2 часа ночи, что его отвели к Волошину, который показал ему пленку, а затем заранее подготовленное уголовное дело. Волошин сказал ему, чтобы он шел в незанятый кабинет Татьяны Дьяченко, чтобы поработать над этим, и сказал, что, если у него возникнут какие-либо трудности, под рукой есть два заместителя генерального прокурора. Согласно этому сообщению, Путин и Степашин тоже были в офисе с Волошиным. Машины Чайки и Демин были припаркованы у Кремля той ночью. О Пугачеве не упоминается. Однако вполне возможно, что Росинский мог и не упоминать Пугачева, ведь именно Пугачев обещал ему вознаграждение. (Скуратов также говорит, что, по его мнению, причина, по которой это произошло, заключается в том, что на следующий день генеральная прокуратура планировала арестовать Березовского.)]

Пугачев размышлял о том, чтоон мог предложить взамен. "Я сказал Росинскому, что не смогу сразу назначить его заместителем генерального прокурора. Но Росинский заметил: “Все в порядке. Я этого не хочу. Если возможно, я бы хотел быть генеральным прокурором Москвы”. Пугачев обещал ему эту должность. Хотя в конце концов он так и не смог этого сделать, это не имело значения. По уголовному делу Скуратов обвинялся в злоупотреблении своим служебным положением, что привело к его немедленному отстранению от должности Ельциным. Позиция Скуратова была подорвана свидетельскими показаниями проституток, которые признались, что получили оплату от родственника одного бизнесмена и банкира, который  находился под следствием Скуратова.

Какое-то время Скуратов все еще боролся против своего отстранения. Он назвал пленку фальшивкой и заявил, что уголовное дело было политической уловкой, направленной на то, чтобы помешать ему расследовать коррупцию в верхушке Кремля. Он сказал, что дело было начато незаконно, и московская военная прокуратура, вызванная для расследования, согласилась. Совет Федерации снова отклонил его отставку при повторном голосовании, даже после того, как было возбуждено уголовное дело. Волошин, недавно назначенный начальником штаба, произнес катастрофическую речь, спотыкаясь и заикаясь на своих репликах в ответ на осуждения сенаторов.

Второй раз во всех газетах на следующий день объявили о поражении Кремля, что предвещало конец власти Ельцина.. "Сегодня, 21 апреля 1999 года, президентская власть в России рухнула", - заметил один из ведущих губернаторов. [79]

[Валерия Корчагина, ‘Ельцин проигрывает голосование за смещение Скуратова", Москва "Таймс", 22 апреля 1999 г.]

Примаков и его коалиция, возглавляемая коммунистами Думы и губернаторами регионов в Совете Федерации, а также люди из КГБ, продвигающие дело "Мабетекс", надеялись взять вверх. Но в какой-то момент, похоже, они зашли слишком далеко. Пугачев сказал, что пытался напугать Лужкова и Примакова отступить с угрозами, что их обвинят в спонсировании государственного переворота, согласившись при этом с Юмашевым в том, что он мог бы предложить Лужкову пост премьер-министра. [80] 

[Авторское интервью с Пугачевым, февраль 2015 г.]

Но маневры Пугачева никогда бы ни к чему не привели, если бы Ельцин не вернулся на политическую сцену и не взревел. В течение нескольких месяцев Ельцин то лежал в больнице, то выходил из нее, что еще больше ослабляло его позиции по отношению к Примакову, который в его отсутствие, как считалось, взял бразды правления в свои руки. Но к апрелю Ельцин собрался с силами для окончательной разборки. Всего за три дня до того, как в Думе должны были начаться слушания по импичменту, Ельцин, обладающий животным инстинктом выживания и склонностью к драматическим политическим гамбитам, решил, что пришло время действовать. Он позвонил Примакову в Кремль и сказал ему, что он уволен. Его должен был заменить Сергей Степашин, министр внутренних дел, который был близким соратником Ельцина с первых дней демократического движения и был одним из первых руководителей ФСБ. Хотя средства массовой информации уже давно предполагали, что Ельцин мог бы сделать такой шаг, но все равно это стало шоком. Ельцин ждал до последнего момента. "Он понимал, что если он подождет еще три дня, будет слишком поздно", - сказал Пугачев. [81] 

[Авторское интервью с Пугачевым, февраль 2015 г.]

"Дума была абсолютно не готова", - сказал Юмашев. "Многие наши коллеги в Кремле считали, что это самоубийство, что мы еще больше настроим Думу против нас. Но на самом деле произошло обратное. Мы показали всю силу Ельцина. Он абсолютно спокойно уволил такую мощную силу, как Примаков, и Дума была запугана такой демонстрацией силы". [82] 

[Авторское интервью с Юмашевым, октябрь 2017 г.]

Примаков ничего не мог поделать, и его увольнение ослабило Думу. [83] 

[Ельцин хотел уволить Примакова за несколько месяцев до этого, зимой. Но его помощники, по словам Юмашева, удержали его от этого шага: "Мы понимали, что зимой за Примаковым все еще стояли могущественные силы, и Кремль все еще был слаб. Зимой последствия дефолта еще не прошли. Но к весне стало ясно, что мы выходим из кризиса, и можно было предпринять жесткие политические шаги.»]

На фоне опасений, что Ельцин может распустить парламент, голосование по импичменту провалилось всего несколько дней спустя

План А КГБ провалился. « По этому плану Примаков должен был стать президентом", - вздохнул Туровер. – «Во время второго голосования в Совете Федерации по Скуратову, он должен был встать и сказать: “Президент - вор”. Он должен был представить доказательства. Этого было бы достаточно. Слушания по импичменту уже были запланированы. Ему было бы достаточно встать и сказать: “У меня есть законная власть положить всему этому конец”. У него были все доказательства. Но у него не хватило смелости. В последний момент у него сдали нервы" [84].

[Интервью автора с Туровером, май 2013 г.]

Хотя Скуратов настаивал на том, что он никогда не играл в политические игры, что он просто стремился положить конец коррупционным сделкам в Кремле, он также слишком хорошо понимал, что Примаков мог бы покончить с правлением Ельцина:

- Тогда было два центра власти. С одной стороны, была законодательная власть – Совет Федерации и правительство России во главе с Примаковым и мэрией Москвы. С другой стороны был Ельцин на вершине власти и его Семья. И, конечно, если Совет Федерации и Примаков договорились бы и оказали давление, Семья бы уползла. Все бы поддержали Примакова. Секретные службы были на стороне Примакова. Семья разбежалась бы, как тараканы. А Ельцин по состоянию здоровья передал бы президентские полномочия Примакову, и страна была бы другой. Но Примаков... он очень осторожный человек. Возможно, он был недостаточно решителен. Он не боролся за страну до конца" [85].

[Авторское интервью со Скуратовым, июнь 2014 г.]

План Б

Евгений Примаков всегда был человеком консенсуса, непревзойденным дипломатом, который не любил раскачивать лодку. Уже в свои семьдесят лет он на некоторое время отошел в тень, похоже, признав временное поражение. Кремль Ельцина, казалось, получил передышку. Но если Примаков был Планом А КГБ по возвращению власти, то его ждала и другая возможность. Случайно или намеренно, сочетание юридических угроз, страхов, соперничества и чистого политического расчета объединилось и привело к захвату России гораздо более безжалостным поколением сотрудников КГБ. Семья призадумалась: Примакова мог заменить только кто-то из спецслужб.

«После Примакова либерала назначить было невозможно, - сказал Юмашев. - "Это должен был быть кто–то, кого Дума – и общество - считали бы сильной фигурой, такой как Степашин, который был генералом".

Но Сергей Степашин был, вероятно, самым либеральным из всех руководителей российских спецслужб – он даже вступил в Думу от фракции "Яблоко". Несмотря на то, что в советское время он служил в министерстве внутренних дел, по образованию он был историком и долгое время был близок к Ельцину. Они работали вместе с тех пор, как Ельцин поручил ему возглавить федеральное расследование роли КГБ в неудавшемся августовском перевороте. Еще для Юмашева и Пугачева, Степашин никогда не был более чем временным кандидатом. Степашин, по словам Пугачева, был вялым политиком. Он не верил, что Степашин будет достаточно решителен, чтобы предпринять действия, необходимые для их защиты: "Мне казалось, что он был тем, кто пойдет на компромиссы с коммунистами" [86]. 

[Интервью автора с Пугачевым, февраль 2016 года. Были также опасения по поводу того, что Степашин продолжал поддерживать отношения с Примаковым, с которым он был близок еще с тех времен, когда возглавлял ФСБ.]

Юмашев сказал, что у него тоже начали возникать сомнения по поводу Степашина. Они завидовали Степашину, который имел близкие отношения с Анатолием Чубайсом, бывшим главой администрации Кремля и королем приватизации, который долгое время был их соперником за расположение Ельцина. До конца июня часть семьи Ельцина обдумывала идею другого кандидата, Николая Аксененко, министра путей сообщения, который, по их мнению, будет более решительно защищать их интересы. Но Ельцин вскоре сильно невзлюбил его. [87]

[Степашин позже утверждал, что ему с самого начала было ясно, что он может заменить Аксененко. Интервью Степашина “Независимой газете», 14 января 2000 г.; Пугачев, однако, утверждает, что Аксененко всегда был лишь маргинальным кандидатом, и что Ельцину не нравилось его агрессивное поведение, которое было похоже на поведение советского директора предприятия.]

У себя в голове, заметил Пугачев, уже имел своего собственного кандидата, человека, которого считал самым надежным и преданным кандидатом. Он поддерживал Владимира Путина, которого он впервые увидел в качестве потенциального преемника, когда тот так хладнокровно разобрался с видеозаписью Скуратова с проститутками.

Впервые они встретились в Санкт-Петербурге в начале девяностых и лучше узнали друг друга, когда Путин был назначен заместителем Бородина в Управлении делами Президента. Там они каждый день работали вместе, рассказывал Пугачев. Межпромбанк Пугачева участвовал в сборе средств для возглавляемого Путиным отдела иностранной собственности, (хотя Пугачев отказался уточнить, чем именно занимался его банк). [88]

[В "Кремлевских подрядах" Скуратова также говорится, что банк Пугачева был крупнейшим кредитором Управления делами]

Из своего кабинета в небольшой комнате бывшей штаб-квартиры Центрального комитета на Старой площади Путину было поручено разобраться в обширных зарубежных владениях, унаследованных Россией после распада Советского Союза. Там были роскошные здания специальных торговых представительств, через которые проходила основанные на экспорте экономические операции СССР. Там были посольства и стратегические военные базы, склады оружия и секретные конспиративные квартиры КГБ. Многие из этих запасов были разграблены в хаосе краха КГБ и организованной преступностью. Они должны были находиться на балансе министерство иностранных дел, но никакого учета никогда не проводилось. Задача Путина состояла в том, чтобы вернуть эти объекты в бухгалтерский учет, но неясно, удалось ли ему выполнить эту задачу. Отдел иностранной собственности был в центре стратегических интересов КГБ, и хотя Пугачев утверждал, что Путин не имел ни малейшего представления о махинациях с фондами через Мабетекс или МЭС, нефтетрейдера ворочавшего миллиардами долларов в экспортных сделках, далеко не ясно было ли это так.

Они оставались близки, пока Путин продолжал свой головокружительный взлет в Кремле, сначала в качестве главы Контрольного департамента, а затем, когда он был назначен главой ФСБ в июле 1998 года. Все это время, рассказывал Пугачев, Путин был его продвиженцем. Его очарование заключалось в том факте, что он знал его как человека, которому мог отдавать приказы: "Он был послушен, как собака" [89].

[Авторское интервью с Пугачевым, сентябрь 2014 г.]

Первоначально Юмашев утверждал, что он "понятия не имел о Путине" как о кандидате и вместо него выдвинул Аксененко. [90] 

[Авторское интервью с Юмашевым, октябрь 2017 года. Юмашев подразумевал период с декабря 1998 по март 1999 года, сразу после того, как он ушел с поста главы администрации, чтобы освободить место Бордюже, а затем Волошину: "Главной задачей в то время было найти кого–то, кто стал бы президентом... и в тот момент я понятия не имел о Путине. По пути у меня возникло несколько мыслей о том, кто мог бы стать президентом. Например, я подумал, что им бы мог стать [Сергей] Ястржембский. Если бы не было этого кризиса, [Ястржембский поддерживал Лужкова], он мог бы стать одним из сильнейших кандидатов. Говорил блестяще, был красив собой, интересен. Он был абсолютным либералом … И, честно говоря, я смотрел и на членов правительства, а там были кандидаты, которые могли стать президентом. Например, был Аксененко [министр путей сообщения], который был абсолютным трудоголиком. Единственной отраслью, которая продолжала хорошо функционировать, несмотря на ужасный кризис, были железные дороги, что произошло благодаря организаторским талантам Аксененко … Он понимал, что нам нужно было делать с рынком, и идеологически, он был подходящим человеком.’ Кроме того, Юмашев сказал, что к тому времени, когда Ельцин назначил Степашина премьер-министром, Путин был кандидатом, но не основным. Степашин появился в этот момент, потому что Ельцин считал, что у него есть политический опыт, и Чубайс очень активно поддерживал его. Мнение Чубайса было очень важно для Бориса Николаевича. Путин продолжал работать секретарем Совета Безопасности и, конечно, не мечтал стать президентом.’]

Но Юмашев знал о способностях Путина. Как глава администрации Кремля, он контролировал и утверждал каждое продвижение Путина, и они установили тесные отношения. К марту 1997 года Путин был заместителем главы кремлевской администрации. Он всегда казался скромным, отмечал Юмашев, и в отличие от большинства других чиновников, не был заинтересован в продвижении своей карьеры: "Среди моих заместителей он был одним из самых сильных. Он всегда работал блестяще. Но в какой-то момент он пришел ко мне и сказал, что хочет уйти в отставку. Я просил его не уходить. Он сказал мне: “Я разобрался с этой работой, хотел бы найти что-то новое”. [91] 

[Авторское интервью с Юмашевым, октябрь 2017 года]

Вскоре после этого, в мае 1998 года Юмашев продвинул Путина на третий по значимости пост в Кремле: первого заместителя главы администрации, отвечающего за регионы, что позволило ему чаще контактировать с Ельциным. А затем, всего два месяца спустя, Юмашев отодвинул Путина в сторону, чтобы тот возглавил ФСБ.

Это был первый признак абсолютного доверия Юмашева – и его Семьи – Путину. В те дни, всего за месяц до финансового кризиса августа 1998 года, над администрацией Ельцина быстро сгущались тучи.

Страна была осаждена серией забастовок шахтеров из-за невыплаты заработной платы, забастовки начались и на предприятиях ядерной отрасли. Шахтеры блокировали Транссибирскую магистраль, жизненно важную артерию российской экономики. Предшественник Путина на посту главы ФСБ считался близким к коммунистам человеком, и тем летом, когда забастовки начали распространяться и нависла угроза экономического кризиса, в то время как парламент уже начал говорить об импичменте, Ельцину крайне важно было иметь своего человека, отвечающего за службы безопасности. [92] 

[Еще более темных сил, возглавляемых генералом–изгоем Львом Рохлиным, недовольных бесполезными потерями и кровопролитием в Чечне, подозревали в подготовке государственного переворота против Ельцина в начале 1998 года - пока Рохлин не был остановлен на своем пути таинственным и жестоким убийством всего за несколько недель до назначения Путина директором ФСБ. «В сложившихся обстоятельствах Семье действительно нужен был свой человек во главе ФСБ», - сказал Леонид Невзлин, еще один олигарх ельцинской эпохи из банка «Менатеп» Ходорковского.]

Тот факт, что Путин был всего лишь подполковником, а не генералом, был проигнорирован, его окрестили первым гражданским главой ФСБ. В то лето кризиса и мрака им это сошло с рук. Юмашев настаивал на своей убежденности в демократических качествах Путина. По его словам, больше всего его поразила его непоколебимая преданность своему бывшему наставнику и хозяину Анатолию Собчаку, бывшему мэру Санкт-Петербурга.

Одинслучай в ноябре 1997 года выделялся для него среди всех остальных: "Причина, по которой я так настоятельно рекомендовал его [на пост главы ФСБ], заключалась в том, что был эпизод, когда он работал начальником отдела в Управлении делами, и он пришел и сказал: “Собчака собираются арестовать, и я должен спасти его”. Он сказал: “Я должен вывезти его из страны, потому что силовики – прокуратура, МВД и ФСБ – должны арестовать его в ближайшие два или три дня”. Ему и мне было абсолютно ясно, что вероятность того, что Собчака поймают, была 50:50. Я тогда сказал ему: «Владимир Владимирович, вы понимаете, что если вас поймают, вы потеряете свою должность, и, возможно, вы никогда больше не найдете работу. Вы идете против закона”[93].

[Интервью автора с Юмашевым, октябрь 2017 г.]

Путин, однако, стоял на своем. Он настаивал на том, что дело против Собчака было сфабриковано, это дело - всего лишь часть клеветнической кампании, развернутой сотрудниками службы безопасности старой гвардии в 1996 году в преддверии переизбрания Собчака в Санкт-Петербурге, потому что они ненавидели его идеологически. Затем Собчак стал объектом уголовного расследования по обвинению во взяточничестве. [94] 

[Авторское интервью с вдовой Собчака Людмилой Нарусовой, июнь 2014 г.; «Дело Собчака», фильм Ксении Собчак и Веры Кричевской, Москва, 2018 г.]

Но ни Путин, ни Юмашев и словом не обмолвились о том, что арест Собчака могло привести и к аресту Путина. Никто не мог сказать, куда вообще могло завести это дело, если соперничающая фракция была настроена жестко. [95]

[Юмашев также сказал, что, по его мнению, Путин доверился ему в отношении спасения Собчака, потому что "у нас были довольно открытые отношения. И, на мой взгляд, он считал, что если он не поведает мне об этом, то этим он меня подведет. Когда заместитель предпринимает столь самойубийственное действие, (а я рекомендовал его Ельцину, и он работал в моей команде), он не имеет права действовать таким образом, не предупредив меня". Авторское интервью с Юмашевым, октябрь 2017]

Путин устроил так, чтобы Собчака увезли из больницы в дни праздника, когда не было наблюдения. Он увез его на частном самолете, который, по словам одного из инсайдеров, принадлежал его близкому союзнику Геннадию Тимченко, предполагаемому бывшему оперативнику КГБ, который получил монополию на экспорт через нефтяной терминал в Санкт-Петербурге. Когда Путин вернулся в Кремль после краткого отсутствия, Юмашев испытал глубокое облегчение: "В течение двух или трех дней я находился в тревоге, потому что это был бы такой грандиозный скандал, если бы ФСБ или МВД поймали  бы Путина и Собчака при пересечении [российской] границы. Для меня было важно, чтобы человек был готов пожертвовать своей карьерой ради справедливости, и когда он вернулся, я сказал об этом Борису Николаевичу [Ельцину]"[96].

[Авторское интервью с Юмашевым, октябрь 2017]

Юмашев утверждал, что еще одно событие также наложило отпечаток на его восприятие Путина. В конце 1998 года, во время пребывания Примакова на посту премьер-министра, Путин позвонил Юмашеву из своей машины и сказал ему, что только что был с Примаковым и хочет срочно встретиться. ‘Когда он приехал, он сказал мне: “Сложилась очень странная ситуация. Примаков позвонил мне и попросил меня как главу ФСБ начать прослушку Явлинского». Григорий Явлинский был лидером либеральной оппозиции в Думе, который высказывался о коррупции в кабинете Примакова. Примаков, очевидно, сказал Путину, что ему нужно, чтобы он прослушивал его, потому что про словам Примакова Явлинский был американским шпионом.

«Путин сказал мне, что отказал Примакову, потому что это абсолютно неприемлемо. Он сказал, что если мы вернем ФСБ в советские времена, когда она охотилась за диссидентами в политике, то мы уничтожим службы безопасности. Он сказал, что если бы Ельцин разделял бы позицию Примакова, то он готов был уйти в отставку из-за этого" [97].

[Авторское интервью с Юмашевым, октябрь 2017]

Ни одно из этих настроений никоим образом не соответствовало деятельности Путина на посту заместителя мэра Санкт-Петербурга, когда безжалостный альянс КГБ и организованной преступности правил городом. Они также не вписывались в деятельность Путина в Дрездене, когда он направлял нелегалов против Запада. Но все же Юмашев утверждал, что воспринял его всерьез. Даже сейчас, после всего того, что последовало за двадцатилетним правлением Путина, Юмашев сказал, что придерживается этой точки зрения: "Я на 100 процентов уверен, конечно, он не играл со мной. В этом случае Путин действительно ушел бы в отставку, потому что он был абсолютно против этого. Разумеется, что и Борис Николаевич никогда бы не дал добро на подобного рода действия". [98]

[Авторское интервью с Юмашевым, октябрь 2017]

Юмашев считал, что во времена Путина, когда тот был заместителем мэра Санкт-Петербурга, пламенные призывы Анатолия Собчака к демократии не могли не отразиться на Путине. Но он, похоже, не знал или не хотел знать подробностей того, как на самом деле управлялся Санкт-Петербург. Путин в прошлом был мастером вербовки. По словам одного бывшего близкого сотрудника, в КГБ это было его специальностью. [99] 

[Авторское интервью с бывшим близким соратником Путина]

"В школе КГБ вас учат, как производить приятное впечатление на людей, с которыми вы разговариваете. Путин овладел этим искусством в совершенстве", - сказал высокопоставленный сотрудник российской внешней разведки. – «В узком кругу людей он мог быть чрезвычайно обаятельным. Он мог очаровать любого. И как заместитель он был чрезвычайно эффективен. Он выполнял любые задачи быстро и творчески, не особо заботясь о методах"[100].

[Авторское интервью с высокопоставленным российским банкиром/ сотрудником внешней разведки, декабрь 2018 г.]

Если Юмашев был наивен, то в тот год интенсивного давления и нападения на семью Ельцина со стороны Примакова, возможно, таким же наивным был и Борис Березовский, хитрый, быстро говорящий олигарх, который стал воплощением инсайдерской сделки в ельцинские годы, когда небольшая группа бизнесменов за кулисами торговалась за основные активы и государственные посты. Бывший математик заработал свое состояние на торговых схемах для АвтоВАЗа, производителя коробкообразного автомобиля "Жигули", который символизировал советскую эпоху, в то время, когда автомобильная промышленность была пропитана организованной преступностью. Он пережил покушение на убийство, в результате которого его водитель был обезглавлен. И все же каким-то образом он все же нашел дорогу в Кремль. Он пил чай в кабинете ельцинского телохранителя Александра Коржакова, а затем попал в милость самого президента и его семьи. Все это время он поддерживал связи среди лидеров чеченских сепаратистов. Компания Березовского "ЛогоВАЗ", расположенный в отреставрированном особняке в центре Москвы, стал неформальным центром принятия правительственных решений. На пике его власти в 1996 году "молодые реформаторы" правительства Ельцина и олигархи собирались там всю ночь, чтобы замышлять контрперевороты против сторонников жесткой линии.

Однако к 1999 году Березовский стал политически неблагонадежным. Его отношения с членами семьи Ельцина попали под прицел. Мало того, что рейд на его крупнейшую нефтяную компанию "Сибнефть" угрожал разоблачением сделок с нефтетрейдинговой компанией тогдашнего мужа дочери Ельцина Татьяны Леонида Дьяченко, также было возбуждено уголовное дело в отношении его деловых операций через Аэрофлот, национальную авиакомпанию России, в которой он владел значительной долей и где муж второй дочери Ельцина, Елены, был президентом.  Семья стремилась порвать с ним свои отношения. Поползли слухи что его охранная компания прослушивала офисы Семьи, и в апреле он был смещен со своего поста в Кремле в качестве исполнительного секретаря Содружество Независимых Государств - так тогда назывался свободный союз бывших советских республик. Юмашеву, например, надоело иметь с ним дело. "Он часто не понимал Березовского", - сказал один из близких соратников Березовского. [101]

[Интервью автора с близким соратником Березовского, октябрь 2019 года]

Березовским начал действовать ему на нервы". Березовский, казалось, был всеми покинут. И поэтому, когда Владимир Путин появился на вечеринке по случаю дня рождения жены Березовского Лены в начале 1999 года, он был глубоко тронут проявлением солидарности, когда все остальные обнажили перед ним ножи. Жест Путина помог Березовскому отбросить сомнения по поводу прошлого Путина в КГБ. [102] 

[Березовский также изначально поддерживал Аксененко в его намерении занять пост премьер-министра.]

Первоначально Березовский в основном поддерживал Аксененко, министра путей сообщения, как преемника Ельцина. Отношения Березовского с Путиным заметно охладели в марте 1999 года, когда Путин, будучи главой ФСБ, приказал арестовать и заключить в тюрьму ближайшего к Березовскому офицера ФСБ Александра Литвиненко. Но, столкнувшись с постоянной угрозой ареста, Березовский в конце концов стал поддерживать кандидатуру Путина. Позже, постоянный создатель мифов о степени своего влияния в Кремле Березовский любил утверждать, что именно он помог привести Путина к власти, предложив его Юмашеву на пост главы ФСБ летом 1998 года. Он сказал, что провел секретные встречи с Путиным в лифте внушительной штаб-квартиры ФСБ на Лубянке, где они обсуждали возможную кандидатуру Путина на пост президента. [103]

[Маша Гессен, Человек без лица: Невероятное восхождение Владимира Путин, стр.18–19. Авторское интервью с Леонидом Невзлиным, июль 2018 года, в котором Невзлин также сказал, что, по его мнению, Березовский вполне мог сыграть определенную роль в продвижении Путина на пост главы ФСБ. Березовский знал, что предшественник Путина на посту главы ФСБ Николай Ковалев ненавидел его. «Ковалев был неплохим парнем», - отметил Невзлин. - Но он очень сильно ненавидел Березовского. Вот почему они заменили его … Он ненавидел его так сильно, что ты не можешь себе представить. Березовский несколько раз встречался с Ковалевым и всегда видел в нем врага».] 

Эти двое мужчин встречались незадолго до того, когда Березовский посетил Санкт-Петербург в начале девяностых, и Путин помог ему открыть там свой автосалон ЛогоВАЗа. Это был бизнес, связанный с мафией, и Березовский, должно быть, знал о связях Путина с тамошней организованной преступностью, сказал один из соратников Березовского: "Путин помогал ему во всех вопросах, связанных с продажей автомобилей ЛогоВАЗа в Санкт-Петербурге. Этот бизнес был мафиозным, бандитским бизнесом, и в Москве Березовский организовал вой бизнес с помощью чеченцов и коррумпированной бюрократии. В Санкт-Петербурге он организовал это с помощью Путина. Поэтому он понимал все о его связях и положении. Он не был ребенком" [104].

[Авторское интервью с адвокатом Березовского, июль 2018 г.]

Но хотя Березовский, несомненно, должен был сыграть огромную роль в содействии поражению Примакова позже в том же году, он никогда не знал и не работал так тесно с Путиным, какэто делал Пугачев. И, по словам одного из его ближайших соратников, Алекса Гольдфарба, он никогда не утверждал, что был тем, кто знакомил Путина с дочерью Ельцина Татьяной, или предлагал его в качестве замены Степашину, или в качестве преемника Ельцина. [105]

[Авторское интервью с Алексом Гольдфарбом, июль 2015 года. Березовский, однако, утверждал в своих интервью с Гессеном, автором «Человека без лица», что в середине июля 1999 года он пошел к Путину и предложил ему стать президентом. Однако он никогда не вдавался ни в какие подробности, а Юмашев и Дьяченко, отметили, что на тот момент решение уже было принято.]

*

Момент, когда все изменилось, наступил в середине июля, в жаркие дни московского лета, когда Кремль пустел и многие, включая Ельцина, уехали в отпуск. Именно тогда швейцарские прокуроры преподнесли семье Ельциных еще один «подарок». Семья считала, что дело Мабетекса уже рассмотрено – к тому времени Скуратов был отстранен от должности на несколько месяцев в результате уголовного дела, открытого при содействии Пугачева. Но швейцарцы сохраняли свою активность, да и заместители Скуратова тоже не спали.14 июля швейцарские прокуроры объявили, что они возбудили уголовное дело по факту отмывания денег через счета в швейцарских банках двадцатью четырьмя россиянами, в том числе Павлом Бородиным и другими высокопоставленными чиновниками Кремля, и утверждали, что средства могли быть получены путем "коррупции или злоупотребления властью". Когда прокуроров спросили, включен ли в список дочь Ельцина Татьяна, один из швейцарских следственных судей ответил: «Пока нет» [106]. 

[Мелисса Акин и Наталья Шуляковская, ‘Швейцарская связь Кремля с отмыванием денег", Moscow Times, 15 июля 1999 г.; Эндрю Хиггинс, "Помощник Ельцина находится в центре расследования коррупции – Утверждают швейцарские следователи отмывания денег", "Уолл-Стрит Джорнал", 16 июля 1999 г.]

Было ясно, что они кружат, и, по словам Пугачева, возникло новое чувство паники. Женевские прокуроры заявили, что их российские партнеры все еще проводят параллельное расследование. Именно тогда, по словам Пугачева, он решил действовать: "Нам нужен был кто-то, кто смог бы справиться со всем этим. Степашин не собирался этого делать. Но там был Путин с ФСБ, Советом Безопасности, Патрушев. Там была целая команда". [107] 

[Авторское интервью с Пугачевым, август 2019]

Пугачев вспомнил хладнокровие Путина, когда тот держал в руках пленку Скуратова, и сказал, что решил познакомить его с дочерью Ельцина Татьяной, которая в те дни все еще была главным каналом связи с президентом. Как по сигналу, днем позже путинская ФСБ приняла меры, возбудив уголовное дело в отношении строительного бизнеса, принадлежащего жене политического оппонента Ельциных, мэра Москвы Юрия Лужкова. [108] 

[«Лужков считает политической провокацией возбуждение ФСБ уголовного дела, в котором фигурирует фирма его супруги», Интерфакс, июль 17, 1999 г.]

Пугачев сначала попытался подорвать мнение Татьяны о Степашине, продемонстрировав ей, как, в отличие от Путина, он не смог решительно защитить пленку со Скуратовым и проститутками, после того, как она была показана по телевидению. ‘Я сказал ей: “Таня, смотри. Тебе нужен человек, который спасет тебя. Степашин пойдет на компромиссы с коммунистами. Он скомпрометирует нас на наших глазах. Посмотрите, какой он сейчас”. [109] 

[Интервью автора с Пугачевым, февраль 2016 г.]

Затем Пугачев сказал, что хочет забрать Путина из его кабинета в Совете безопасности Кремля и привести к ней. «Я сказал ей, что Путин, человек более ясный, молод и внимательно слушает. Степашин так не слушает.» Пугачев утверждал, что Юмашев позже убедил Татьяну пойти к отцу и убедить его в назначении Путина президентом. Юмашев, однако, настаивал на том, что Пугачев не сыграл никакой роли в восхождении Путина, в то время как уголовное дело в Швейцарии и расследование в США вообще не представляли угрозы: "Конечно, это полная чушь, что это было опасно", - сказал Юмашев. - Единственная мысль, которая у меня была – и Волошин разделял эту точку зрения, и Ельцин тоже, – заключалась в том, что власть давалась человеку, который ментально, идеологически и политически был точно таким же, как мы. Мы работали вместе в Кремле как одна команда. У нас с Путиным было абсолютно общее понимание того, как должен работать мир и как Россия должна работать" [110].

[Авторское интервью с Юмашевым, октябрь 2017 года. Юмашев отрицалто, что Пугачев мог сыграть любую роль в приходе Путина к власти. Он настаивал на том, что Пугачев все преувеличивал. "На самом деле он сыграл самую минимальную роль во dсей этой политической истории, - отмечал Юмашев. - Да, мы говорили с ним. Но я также разговаривал с десятками других бизнесменов в качестве главы администрации – с Потаниным, с Ходорковским и Алекперовым … Для нас было важно, чтобы они были нашими союзниками». Он признал, что Пугачев хорошо знал Хапсирокова, чиновника из генеральной прокуратуры, который предоставил пленку о Скуратове, и что вполне возможно, что эту пленку раздобыл Пугачев. Он также признал, что Пугачев тесно сотрудничал с Бородиным, в том числе по контрактам «Мабетекс». Но Юмашев утверждал, что идея выдвинуть Путина на замену Степашину изначально исходила от Волошина, который тогда занимал пост главы администрации Кремля. «Главным инициатором был Волошин. Он считал, что, поскольку имело место эскалация ситуации на Кавказе, именно с этого региона была постоянная угроза терроризма,  – объединяться, когда осталось меньше года до президентских выборов, с премьер-министром, который был подкаблучником жены ... и которому было опасно доверить страну ... было ясно, что нельзя будет снимать премьер-министра за три месяца до выборов. Человек, который сделает это, выборы проиграет. У нового премьер-министра должно быть не менее года, чтобы страна узнала его получше. Было ясно, что нам нужно сделать это довольно быстро и не откладывать до осени. Поэтому мы, конечно, приняли участие в этих дискуссиях. Это были я, Татьяна, Волошин и Чубайс. У нас были довольно шумные дискуссии. Чубайс считал это ошибкой … Он считал, что отстранить Степашина сейчас, когда он проработал всего три месяца, означало бы продемонстрировать полную неадекватность Кремля. Он полагал, что Дума не одобрит Путина, потому что не знает его".]

В эти дни все решалось. Мир Степашина и шансы на более либеральную администрацию надо было стереть. Не было никаких побуждающих причин рисковать заменой Степашина Путиным, человеком относительно неизвестным, если только семье Ельцина не требовался кто–то, кого они считали более лояльным – и более безжалостным - из-за риска, связанного с эскалацией расследования компании «Мабетекс». Юмашев попытался объяснить эту замену неубедительными причинами, вроде того, что Степашин был подкаблучником своей жены.  Ему нравилось рассказывать длинные, искаженные истории о множестве аргументов, которые он приводил в те дни, почему это они должны были действовать быстро, пока не стало слишком поздно заменить Степашина, который просто не подходил. Но никакое другое объяснение, кроме растущей паники по поводу швейцарского расследования, не имело никакого смысла. Это был мотив, о котором семья Ельциных всегда умалчивала, поскольку именно этот мотив показывал стремление семьи спасти свою шкуру, именно он и стал непреднамеренной причиной возвышения Путина и гибели мира Степашина. Семье нужен был крутой парень, чтобы защищать их интересы, и они получили даже больше, чем рассчитывали. В своем авторском повествовании Юмашев не хотел верить ничему из этого. Пугачев был рассказчиком, который отклонился от официальной версии Кремля и, похоже, сказал правду. [111]

[Другие бизнесмены не служили советниками кремлевских начальников, как это делал Пугачев (документы, которые видел автор, доказывают это). У них также не было таких уютных бесед с Юмашевым, подобно той, в которой Юмашев рассказывал о том, как они спешили привести Путина к власти. Дневниковые записи свидетельствуют о частых встречах Пугачева в то время с Юмашевым и с Дьяченко. Журнал телефонных звонков из офиса Пугачева в центре Москвы показывает, что в 1999 году он и Юмашев разговаривали по меньшей мере восемьдесят восемь раз только по служебной линии Пугачева, не включая звонки с мобильных телефонов или из кабинета Пугачева в Кремле. Журнал также указывает на глубину других связей Пугачева в Кремле: есть звонки между ним и Путиным, а также с Татьяной Дьяченко; есть встречи с Волошиным, звонки генеральному прокурору Владимиру Устинову и сообщения о том, что звонил "Дерево" – прозвище Березовского.]

Поначалу Ельцин колебался. Но в последнюю неделю июля чеченские повстанцы начали совершать вооруженные нападения на границу с Дагестаном, горные районы, соседствующие с отколовшейся Чеченской республикой, и, как утверждал Юмашев, Степашин, похоже, с трудом справлялся с этим. [112] 

[Интервью автора с Юмашевым, октябрь 2017 г.]

Перед тем, как совершить свою первую поездку в качестве премьер-министра в Вашингтон, 27 июля Степашин публично поклялся, что новой войны против Чечни не будет. Но почти каждый день в течение недели, последовавшей за его возвращением, вспыхивали столкновения на границе. В выходные, 8 августа, произошла массовая эскалация боевых действий, когда от двух до трех сотен вооруженных чеченских боевиков захватили контроль над двумя деревнями в Дагестане. Усилия Ельцина сохранить его на посту премьер-министра подходили к концу.

Даже тогда, в последнюю минуту Анатолий Чубайс, тесно сотрудничавший со Степашиным, чуть было не сорвал планы Пугачева и семьи Ельциных, когда пронюхал, что готовится замена. Чубайс пытался достичь Ельцина на его даче за выходные до того, как должно были объявить о смене премьер-министра, и отговорить его от этого. Но он дозвонился только до охранника, который быстро передал его просьбу Пугачеву.

Взбешенный этой попыткой подорвать его планы, Пугачев заметил, что позаботился о том, чтобы охранник никогда не рассказывал Ельцину о звонке Чубайса: "Последние восемь месяцев я постоянно работал на тем, чтобы привести Путина к власти. Я сделал Путина из никого, бывшего главы  ФСБ, в настоящего претендента на власть. Я непрерывно следил и проверял. И где был Чубайс, когда нам пришлось иметь дело со скандалом с "Мабетексом? - бушевал Пугачев. – Где он был? Что он сделал? Он полностью исчез" [113].

[Интервью автора с Пугачевым, март 2015 года. Чубайс признал, что сделал все возможное, чтобы помешать назначению Путина. В книге Людмилы Телень «Поколение Путина» на стр.53 так и написано со слов Чубайса: "Я считал, что у кандидата Степашина было больше шансов быть избранным, чем у кандидата Путина. Я боролся за свою точку зрения до самого конца. Вплоть до того момента [9 августа], когда Ельцин сообщил Степашину о его смещении».

Ельцин также в "Дневниках полуночи", стр.332, пишет, что Чубайс сделал последнюю попытку отменить встречу в выходные, но узнал об этом гораздо позже. ‘Чубайс мог бы все изменить, - признал Пугачев. - Для Ельцина Юмашев был семьей. Но он уважал Чубайса как отличного профессионала. Если бы он сумел донести до Ельцина, чтобы тот не трогал Степашина, то, вероятно, [назначения Путина] не произошло бы». (Также в "Полуночные дневники ", стр.329, Ельцин пишет, что сначала он позвал Степашина и Путина (отдельно) в свой кабинет, чтобы сообщить им о своем решении 5 августа.

Но затем взял выходные, чтобы еще раз подумать об этом.) В своей книге "Время" Березовского» Петр Авен, российский олигарх и президент Альфа-банка, также рассказал о последних усилиях Чубайса в то воскресенье созвать "собрание олигархов" для формирования консолидированной позиции крупного бизнеса. "Было ясно, что Степашин, скорее всего, будет смещен в понедельник утром, но можно было попытаться что-то сделать в выходные", - сказал Авен. - "На этой встрече Чубайс очень четко высказался против кандидатуры Путина". Авен также рассказывает о том, как Чубайс попросил его встретиться с Путиным и убедить его отказаться от назначения. Авен говорит, что в то воскресенье вечером он поехал на дачу Путина, но когда они встретились, Путин сказал ему, что он уже согласился.]

Даже тогда, когда все они собрались в кабинете Ельцина рано утром 9 августа Ельцин все еще колебался, сказал Пугачев. Степашин отказался уйти в отставку без голосования парламента, и Ельцин покинул свой кабинет, чтобы еще раз подумать. «Я помню всю эту историю, - сказал Пугачев. - Степашин сказал Ельцину, что Путин ведь никто, и что он этого не потерпит. Но все уже было решено. Это был редкий случай, когда Ельцин сам ничего не решал. Это был вопрос жизни и смерти" [114].

[Интервью автора с Пугачевым, август 2019 года. ‘В данном случае он действовал не как президент или царь. Он вел себя как дедушка, который больше всего боялся за Таню и за своих внуков", - сказал Пугачев.]

Когда Ельцин наконец сделал заявление позже в тот же день, народ была ошеломлен личностью своего нового премьер-министра. Путин был малоизвестным бюрократом, серой фигурой, которая редко появлялась в новостях. Новостные агентства страны изо всех сил старались собрать воедино его биографию. Что больше всего потрясло нацию, так это то, что Ельцин в своем телеобращении открыто назвал его человеком, на которого он надеялся как на будущенго преемника: "Я решил назвать имя человека, который, по моему мнению, сможет консолидировать общество на основе самых широких политических сил, чтобы обеспечить продолжение реформ в России. Он сможет объединить вокруг себя тех, перед кем в XXI веке стоит задача возрождения России как великой нации. Этим человеком является секретарь Совета Безопасности, директор Федеральной службы безопасности, Владимир Владимирович Путин" [115].

[Брайан Уитмор, ‘Ельцин увольняет Степашина, помазывает Путина", «Moscow Times», 10 августа 1999 г.]

Путин совершил самый головокружительный прыжок в своей не менее головокружительной карьере. Российский парламент был в шоке, хотя большинство считало, что он был никем, которого позже можно будет легко победить, и это помогло добиться его назначения премьер-министром путем голосования. [116] 

[Кандидатура Путина едва набрала необходимое большинство c перевесом в шесть голосов.]

К тому времени Примаков вновь вышел на политическую арену, чтобы сформировать новый смелый альянс с Юрием Лужковым, влиятельным мэром Москвы, на предстоящих парламентских выборах. По сравнению с этим альянсом, сказал Юмашев, "Путин выглядел ребенком". [117]

[Авторское интервью с Юмашевым, октябрь 2017 г.]

Но многие в Кремле говорили о том, что Ельцин зашел слишком далеко, назвав его своим предпочтительным преемником. «Многие из наших коллег считали, что Ельцин категорически не должен был этого делать – потому что Путин был неизвестным лицом, а Ельцин имел лишь 5% политической поддержки. Они думали, что после такого заявления Путин никогда не победит", - сказал Юмашев.

Внешнему миру казалось, что семья Ельциных идет на огромный риск. Но строились и другие планы. Уже обсуждалась эскалация российского военного наступления на Чечню, как это заметил Степашин. [118] 

[Сообщения свидетельствуют о том, что семья действительно планировала вторую Чеченскую войну: французская разведка сообщала о встрече якобы Волошина, главы администрации президента, с лидером чеченских повстанцев Шамилем Басаевым, 4 июля на окраине Ниццы, в особняке, за месяц до того, как чеченцы начали свое вооруженное вторжение в Дагестан – Джон Данлоп «Взрывы в Москве в сентябре 1999 года», стр.66-8. Позже Степашин дал серию интервью, в которых признал, что план начать новую военную операцию против Чечни – даже захватить чеченскую территорию – обсуждался в Кремле месяцами ранее, когда он еще был премьер-министром, и даже предположил, что эти планы были частью дискуссии по дестабилизации ситуации и введению чрезвычайного положения: Данлоп цитирует три интервью, которые Степашин дал: одно из них был дан изданию «Франкфуртер Рундшау» в феврале 2000 года, в котором Степашин сообщил, что с марта разрабатываются планы по закрытию границы с Чечней и созданию "санитарного кордона" вокруг Чечни, вроде «Берлинской стены». «В июле мы решили захватить территорию [в Чечне] к северу от Терека». Он признавал, что планы вторжения в Чечню были утверждены до того, как чеченцы начали вооруженные вторжения в Дагестан в августе месяце. В статье Майкла Гордона "Посмотрите, как Кремль скользнул в чеченскую войну" цитировался интервью Степашина газете «Нью-Йорк Таймс» 1 февраля 2000 года, где он сообщал, что в марте план состоял только в том, чтобы обезопасить границы Чечни, но к июлю он расширился бы до захвата верхней трети Чечни, когда спецназ начал преследовать повстанцев. В третьем интервью газете «Московский комсомолец» в сентябре 1999 года прошла цитата, что Березовский стремился спровоцировать ограниченный конфликт , который позволил бы Ельцину ввести чрезвычайное положение. «Что касается версии о заговоре, [нужно понимать, что] спровоцировав войну, трудно в этом регионе, чтобы быстро одержать победу.. Это совсем другое дело [совсем] что возможны определенные соглашения с целью дестабилизации ситуации и введения в ней режима чрезвычайного положения. Вот это уже версия.]

Наиболее важной задачей бюрократов, политиков и пропагандистов являлось превращение кажущегося неуклюжим кандидатом в силу, с которым надо было бы считаться. На первый взгляд материал казался не многообещающим. Люди все еще говорили о Путине на собраниях. План состоял в том, чтобы изобразить его в образе одного из самых популярных вымышленных телевизионных героев советских времен. Он должен был стать современным Максом Отто фон Штирлицем, тайным шпионом, проникшим глубоко в тыл врага, чтобы войти в командные сети нацистской Германии. Путин был бы тем кандидатом в резиденты, кандидатом в шпионы, патриотом, который восстановит российское государство. [119] 

[Глеб Павловский, ‘Экспериментальная Родина’, Москва, июль 2018 г.]

Их главной задачей было отвести его от семьи Ельциных – чтобы общественность видела в нем независимого человека. Его молодость, противопоставленная стареющему и больному Ельцину, должна была дать ему немедленное преимущество,

в то время как связанные с Кремлем телеканалы стремились изобразить его решительным противником вторжения сепаратистов в Дагестан. На заднем плане Березовский был вполне способен попытаться организовать небольшую победоносную войну, чтобы помочь подстегнуть приход Путина к власти, сказали два его близких соратника. [120]

[Интервью автора с двумя близкими соратниками Березовского, октябрь 2019 года. Оба подтвердили, что Березовский знал чеченского лидера Шамиля Басаева.]

В спешке помочь организовать восхождение Путина Пугачев мало обращал внимания на предупреждающие признаки двуличия Путина. В июле того года, когда Пугачев попытался разобраться с последствиями дела швейцарских прокуроров, проведя переговоры в Кремле поздно ночью с Путиным, Патрушевым и Волошиным, чтобы попытаться убедить исполняющего обязанности генерального прокурора Юрия Чайку уйти в отставку в пользу еще более лояльного союзника, Путин, очевидно, вел двойную игру.

Чайка сначала сопротивлялся, но согласился только через несколько дней после отдельных переговоров с Пугачевым, во время которого он предупредил его, что преданность Путина Кремлю может быть не совсем ясной: "С Путиным нужно быть осторожным", - сказал он.- Когда вы все встретились со мной в Кремле и в течение шести часов пытались убедить меня уйти в отставку, Путин сопровождал меня из Кремля после того, как все было закончено. Он сказал мне, что я был прав, не согласившись. Он сказал мне, что если я это сделаю, это будет преступлением" [121].

[Интервью автора с Пугачевым, февраль 2016 г.]

Но Пугачев быстро забыл предупреждение Чайки. Скандал из-за компании «Мабетекс» все еще отказывался утихать, несмотря на все маневры, и в конце августа разразилась катастрофа, когда наконец стали известны подробности того, как расследование было связано с семьей Ельцина. Итальянская газета Corriere della Sera опубликовала статью, в которой рассказывалось, как владелец Mabetex Бехджет Паколли выдал кредитные карты семье Ельцина и оплачивал их. [122] 

[Карло Бонини и Джузеппе Д'Аванцо, " Svizerra, carte di credito accusano Eltsin", "Коррьере делла Сера", 25 августа 1999 г.]

В статье говорилось, что швейцарская прокуратура подозревала, что платежи были взятками в обмен на контракт на реконструкцию Кремля. Он назвал Фелипе Туровера главным свидетелем по этим заявлениям. Эта новость сильно ударила по Кремлю и по Ельцину. [123]

[Авторское интервью с Юмашевым, октябрь 2017 г.]

До тех пор только они – и прокурор – знал, как далеко может зайти расследование. Пугачев снова поспешил на помощь. "Таня была совершенно ошеломлена, когда появились сообщения в прессе", - сказал он. - Но я пообещал ей, что все улажу". [124] 

[Интервью автора с Пугачевым, февраль 2016 г.]

Он пригласил семью Ельциных открыть счета в своем Межпромбанке, а затем сообщил СМИ, что кредитные карты, о которых идет речь, впервые были выпущены много лет назад через его банк. Этот шаг был призван запутать прессу и снять вопросы о том, нарушил ли Ельцин закон, открыв счет в иностранном банке. [125]

[Эндрю Хиггинс, "Бывший законодатель очищает семью Ельцина", Уолл-стрит Журнал, 28 сентября 1999 г.]

В глазах Пугачева все это дело было несправедливым. Ельцин, по его словам, никогда даже не понимал, что такое деньги. Однажды, будучи пьяным, он попросил своего главного телохранителя Александра Коржакова купить ему водки и вытащил пачку банкнот из сейфа в своей комнате. Здесь, по словам Пугачева, он хранил гонорары за книги, которые написал вместе с Юмашевым. Ельцин вытащил 100 долларов. "Он спросил Коржакова, достаточно ли этого. Он понятия не имел, что такое деньги или сколько стоят вещи. Он никогда не занимался этим сам.» Через кредитную карту, выпущенную на имя Ельцина, практически не проходили никакие суммы – только некоторые транзакции, совершенные во время официального визита президента России в Будапешт. Его дочери, однако, тратили значительно больше. "Таня могла потратить 100 000 долларов в месяц на меха", - сказал Пугачев. Но никто из них не понимал, что такое кредитная карта, или как она работает, или что она означает: "Они просто выходили с этим куском пластика и использовали его для покупки вещей. Они не понимали, что кто-то должен был за это заплатить" [126].

[Интервью автора с Пугачевым, февраль 2016 г.]

Юмашев сказал, что они были убеждены в том, что карты финансировались за счет гонораров Ельцина, полученные за его мемуары. Бородин, начальник Управления делами кремлевской администрации, подтвердил им это. "Они абсолютно искренне тратили эти деньги, полагая, что это были гонорары за книги. Но я не сомневаюсь, что эта глупость Бородина могла быть использована всеми видами против нас, включая Примакова и Скуратова" [127].

[Авторское интервью с Юмашевым, октябрь 2017 г.]

Тучи на горизонте сгущались все больше, и денежный след вел еще дальше. В первую годовщину финансового кризиса августа 1998 года газета "Нью-Йорк таймс" сообщила об очередном российском финансовом скандале. [128] 

[Рэймонд Боннер и Тимоти Л. О'Брайен, ‘Деятельность в банке усиливает подозрение в связях с русской мафией", Нью-Йорк Таймс, 19 августа 1999 г.]

Правоохранительные органы США вели расследование по вопросу миллиардов долларов, задействованных в подозрительных операциях по отмыванию денег через Банк Нью-Йорка российской организованной преступностью. Месяц спустя появились сообщения о связи этих денег с семьей Ельцина. Следователи отследили перевод 2,7 миллиона долларов на два счета в Банке Нью-Йорка на Каймановых островах. Эти счета принадлежали тогдашнему мужу Татьяны Леониду Дьяченко. [129] 

[Пол Беккет и Дэвид С. Клауд, "Банковское расследование достигает семейных счетов Ельцина на Каймановых Островах и привлекает наше пристальное внимание", "Уолл–Стрит Джорнал", 22 Сентября 1999 Года. Адвокат г-на Дьяченко заявил, что эти средства были платой за работу для нефтетрейдинговой фирмы "Белка Трейдинг" и не были связаны с какой-либо незаконной деятельностью.]

Позже документы швейцарской прокуратуры показали, что они также расследуют гораздо более крупный перевод через Banco del Gottardo на счет, принадлежащий Татьяне. [130] 

[Документ из швейцарской прокуратуры, датированный 28 июля 2000 года, показывал, что прокуроры расследуют перевод 235 миллионов долларов через Banco del Gottardo на счет, открытый в East-West United Bank в Люксембурге компанией под названием Questor Corporation Ltd, бенефициаром которого по заявлению прокуроров был Дьяченко. В ответ на письменные вопросы, Юмашев сказал, что любое предположение о том, что Татьяна когда-либо получала такие средства, является "абсолютной ложью". У Татьяны никогда не было никаких оффшорных компаний – никаких компаний за рубежом или в России. И если эта перевод имел место, то Татьяна никогда не имела никакого отношения к этой компании.’]

Никаких обвинений не было в прессе, а Юмашев так и сказал, что любое предположение о том, что Татьяна когда-либо получала такие средства, было "абсолютной ложью". В условиях нарастающей напряженности и борьбы за то, чтобы спастись от нападения, Пугачев отмахнулся от предупреждения бывшего наставника Путина Анатолия Собчака, который сказал ему, что он совершает большую ошибку: "Я подумал, может быть, он ревнует. Но, конечно, он все это знал". [131] 

[Интервью автора с Пугачевым, май 2014 г.]

Он забыл о собственных сомнениях Березовского, когда тот сказал: "Сергей, это самая большая ошибка в твоей жизни. Он происходит из испорченного круга. Комитетчик не может меняться. Ты не понимаешь, кто такой Путин". [132] 

[Интервью автора с Пугачевым, сентябрь 2014 г.]

Он забыл о своей глубокой ненависти к КГБ, о том, как он убегал и уворачивался от них давным-давно, когда подростком торговал валютой в туристических гостиницах Ленинграда. Он забыл предупреждение Чайки, и никто – даже Пугачев – заметил, что Путин все еще часто встречался с Примаковым, который должен был стать заклятым врагом, после того, как его уволили с поста премьер-министра. Оказалось, что Путин повез всех высших чинов ФСБ на дачу Примакова, где они подняли за него тост, а в октябре того же года Путин присутствовал на праздновании семидесятилетия Примакова и произнес хвалебную речь [133].

[Примаков, "Восемь месяцев плюс", стр.222-3: Примаков пишет, что после того, как его уволили с поста премьер–министра, Путин позвонил ему и предложил встретиться с руководством ФСБ. Путин привел всех высших чинов ФСБ на дачу Примакова, где они подняли за него тост. «То был серьезный жест, и я не думаю, что Путин согласовывал этот жест с кем-либо», - писал Примаков. Затем, когда Путин, в свою очередь, был назначен премьер-министром, он принял приглашение присутствовать на праздновании семидесятилетия Примакова и снова выступил с речью. "Я, конечно, не пригласил ни одного человека из ближайшего окружения Ельцина", - писал Примаков. Примаков говорит, что они поддерживали тесный контакт с Путинным после избрания последнего президентом.]

Пугачев и семья Ельциных закрывали на все это глаза. Прежде всего они хотели верить, что Путин был одним из них. Тем летом, когда усилились расследования, они отчаянно искали преемника из числа сотрудников службы безопасности, который мог бы их защитить. Каким-то образом они пришли к убеждению, что Путин был единственным кандидатом, способным на это. Все более ослабленный болезнью, Ельцин, казалось, был вынужден согласиться с ними. С тех пор как Примаков был назначен премьер-министром после финансового кризиса августа 1998 года, семья Ельцина считала, что альтернативы назначению кого-либо из силовиков в качестве замены не было. В условиях финансового краха либеральные идеалы и молодые реформаторы, среди которых Ельцин когда-то искал своего преемника, запятнали себя. «Мы проглотили так много свободы, что были отравлены ею", - позже иронично сказал Юмашев [134].

[Валентин Юмашев, "Мои глотнули свободы И исправились", интервью "Московскому комсомольцу", 31 января 2011 г.]

Словесная приверженность Путина рыночным и демократическим принципам помогла Семье поверить, что он продолжит их курс. Но первостепенное значение в их расчетах была та самая дерзкая операция Путина вывозу своего бывшего наставника Анатолий Собчака, которые покинул Россию и находился вдали от угрозы ареста. "Это проявление лояльности было учтено... как весомый фактор при его выборе", - сказал Глеб Павловский, в то время советник Кремля и политтехнолог. [135] 

[Глеб Павловский, ‘Экспериментальная Родина’, Москва, июль 2018 г.]

Семья знала, что Путин в гораздо большей степени, чем Степашин, был достаточно безжалостен, чтобы нарушить закон, защитить своих союзников в случае необходимости.

Кроме того, по словам Пугачева, Путин казался лояльным и послушным. Он все еще думал о нем как о ком-то, кто следовал за ним, как собака, и все еще отождествлял его с либеральными и демократическими убеждениями Собчака: "У меня было такое чувство, что если он был близок к Собчаку, то он должен быть человеком либеральных взглядов. Я не изучал внимательно, что он собой представлял.’ Более того, Путин, казалось, неохотно соглашался занять пост премьер-министра. По его словам, ему пришлось выкрутить руку и сказать, что это ненадолго, только до тех пор, пока ситуация не стабилизируется.

Чего Пугачев не знал, так это того, что Путин когда-то тесно сотрудничал с одним из главных участников попытки свержения ельцинского режима. Он не знал, что Фелипе Туровер, офицер КГБ, стоявший за утечками информации о компании «Мабетекс» и о счетах Ельцина, имеющий связи с руководством легендарного отдела секретных операций КГБ, помогли Путину создать схему обмена нефти на продовольствие в Санкт-Петербурге.

Он никогда не слышал историю, которую рассказал мне Туровер, о том, как после того, как главный телохранитель Ельцина якобы отдал приказ устранить Туровера, когда его имя просочилось в итальянскую газету в августе того года, Путин отправился наведать своего старого коллегу, который тогда был в Москве, предупредил его об этом приказе и сказал, что он должен быстро покинуть страну: "Он сказал мне уехать, потому что у него был приказ президента прикончить меня. Он сказал мне, что я могу уйтипод его гарантию».’

Пугачев не знал, что все это время Путин играл на всех сторонах. "Он всегда выполнял свои обещания", - сказал Туровер. - Он никогда не работал на Семьюпротив Примакова. И он только формально работал против Скуратова" [136].

[Интервью автора с Туровером, май 2013 г.]

Пугачев также не подозревал, что Путин может представлять что-то близкое к План Б КГБ после провала захвата власти Примаковым. Он всегда утверждал, что думал о Путине как о ком-то, кого он мог контролировать. Он не понимал, что, возможно, лгал Семье, когда появлялся, чтобы поддержать их. Путин ‘обманул их", сказал Туровер. ‘Война основана на обмане. Такова стратегия Сунь-цзы. Он написал "Искусство войны 2600 лет назад", ссылаясь на древний китайский военный трактат. ‘Путин хорошо усвоил уроки дзюдо".

Глава 5. Детские игрушки в лужах грязи

Вместо того, чтобы подчиниться силам из коммунистического прошлого, силам, которые буквально преклонили семью Ельциных перед собой, начался ползучий переворот силовиков. Будучи в осаде со всех сторон, у Семьи не было иного выбора, кроме как пойти на сговор с КГБ.

«Им надо было найти фигуру компромиссную, - заметил один из бывших высокопоставленных офицеров КГБ, близких к Путину. [1]

[Авторское интервью с близким к Путину бывшим высокопоставленным офицером КГБ, август 2018 г.]

"Была огромная армия бывших сотрудников правоохранительных органов и тех, которые все еще пребывали на своих постах. Им нужен был человек, который мог бы наладить отношения с этой силой после ухода Ельцина. Их режим подвергался нападкам со всех сторон. У них не было никакого выбора. Это было вынужденное решение, основанное на том факте, что они очень боялись, что уход Ельцина из власти может привести к настоящей контрреволюции и потере всего того, чего они нахватались с такими усилиями. Это был вопрос безопасности и соглашательства. Они считали кандидатуру Путина временной и подконтрольной.

Единственным человеком, который категорически сопротивлялся назначению Путину, был Чубайс. Он боялся, что прошлое Путина, а именно связи Путина с КГБ, не сделает преемника послушной марионеткой в руках Семьи. И как показала история, интуиция Чубайса не подвела.

Долгое времяе Путина изображали как "случайного президента России". Но ни его продвижение в Кремле, ни его восхождение на пост президента, похоже, не были случайными. «Когда его перевезли в Москву, они уже начали проверять его пригодность, - сообщил близкий соратник Путина из КГБ. [2]

[Авторское интервью с близким к Путину бывшим высокопоставленным офицером КГБ, август 2018 г.]

Если для внешнего мира Россия Ельцина была страной эпохальных перемен, где власть службы безопасности уже давно была разгромлена, внутри России, не наяву, сотрудники службы безопасности еще обладали силой, с которой приходилось считаться. В Кремле и на должностях второго уровня во всех учреждениях и организациях страны были представители КГБ, некоторые из которых вот уже десять лет занимались тем, что создавали рыночные условия, прекрасно понимая, что Советский Союз не может конкурировать с Западом своей замшелой плановой экономикой.

Спецслужбы находились в тени и наблюдали оттуда, как реформы, которые они когда-то начинали и постепенно разворачивали по спирали, уходили из-под их контроля при правлении Ельцина. Они оставались как-то в стороне, поскольку свободы, дарованные Ельциным, привели к еще более быстрому росту олигархов, которые к середине девяностых обогнали своих бывших хозяев из КГБ. Свободы создали грабительский капитализм, при котором, силовики в конце концов сумели найти компромат на Ельцина и его семью. Час "славы" силовиков настал с обвалом рынка. Ельцин и его семья увязли в компромате «Мабетекс», тесных связей с Березовским, а спецслужбы, находящиеся в тени Кремля, уже давно планировали взять государственный реванш.

«Учреждения, в которых работали сотрудники службы безопасности, сохранились, - отметил Томас Грэм, бывший американский политолог, советник президента США Джорджа Буша по России и Евразии, директор российского отдела в Совете национальной безопасности США. - Личные сети не исчезли. Им просто нужен был человек, который мог бы консолидировать их. То будет в будущем. Если бы им не был Путин, то им стал бы кто-то другой, похожий на Путина человек" [3].

[Авторское интервью с Грэмом, июнь 2014 г.]

Обширные слои сотрудников службы безопасности в тени Кремля стремились обеспечить сохранность собственности и экономические выгоды, которые были достигнуты при переходе к рыночной экономике. Внутри Кремля преобладало убеждение, что после хаоса ельцинских лет новый президент, кем бы он ни был, должен был осуществить государственный реванш, реванш проигравших в годы правления Ельцина – когда государственные работники – учителя, врачи и правоохранительные органы – пострадали больше всего. "Мы искали связующее звено для прокремлевской коалиции", - сказал Глеб Павловский, на тот период советник Кремля и политтехнолог. [4]

[«Экспериментальная родина», июль 2018 года. "С 1996 года и до конца президентства Ельцина мы говорили в Кремле не о “преемнике”, а об укреплении власти", - сказал Павловский.]

К власти должен был прийти политик другого стиля, которому следовало завершить постсоветский переход.

"В любом случае он должен был представлять КГБ, который собирался захватить власть", - заметил Андрей Илларионов, бывший советник президента по экономическим вопросам. [5]

[Авторское интервью с Илларионовым, сентябрь 2015 г.]

Если Примаков, как План А, представлял угрозу реванша в коммунистическом стиле и очень реальный риск того, что совместный дуэт Примаков-Лужков может привести к тому, что Ельцин и его семья проведут остаток своих лет за решеткой, Путин был силовиком, который должен был их спасти, убедив Семью в том, что он прогрессивен, что он один из сторонников Семьи. "Путин - выдающийся политик, и он провел очень успешную операцию, чтобы завоевать доверие Семьи, - сказал Илларионов. - Примаков считался главным врагом Ельцина. Силовики точно рассчитали, что Ельцин просто так власть не передаст"[6].

[Авторское интервью с Илларионовым, сентябрь 2015 г.]

Но в своем стремлении укрепить свое положение семья Ельциных передала бразды правления группе молодых сотрудников КГБ, которым предстояло безжалостно доказывать свое стремление к власти, чем это могло сделать кто-либо из более старшего, более государственного поколения Примакова. В суматохе кремлевских интриг и враждующих кланов, даже внутри спецслужб, власть передавалась клану силовиков, которые ковали союзы в жестоких битвах в Санкт-Петербурге, которые гораздо больше жаждали власти и не остановились бы ни перед чем, чтобы продемонстрировать свою лояльность.

Кремлевские политтехнологи неустанно работали над тем, чтобы представить Путина решительным противником чеченских вторжений в Дагестан. Но в первый месяц премьерства рейтинг Путина почти не вырос. Его все еще часто описывали как бесцветного политика. Он оставался серым, малоизвестным бюрократом, а вот недавно объявленный союз Примакова с Лужковым набирал силу – один за другим влиятельные региональные губернаторы России выстраивались в очередь, чтобы присоединиться к этому союзу. Все это время новости о зарубежных расследованиях вызывали тревогу. Разоблачения деятельности Банка Нью-Йорка, которые выводили след на семью Ельцина, были подобны бомбе замедленного действия, последние вести о связях Mabetex, кредитных карточках семьи Ельциных еще больше усиливали давление. Где-то в запертых сейфах в кабинете заместителя прокурора в величественном особняке на улице Петровка лежали подписанные ордера на арест.

Предстояло сделать еще один, решительный шаг.

И его сделал Пугачев. Он попытался убедить Татьяну и Юмашева в том, что Ельцин должен уйти в отставку пораньше, чтобы Путин мог сменить его до следующих выборов. Это был единственный способ обеспечить Путину доступ к президентскому креслу. «Мы не сможем удержаться у власти до президентских выборов следующего лета, - сказал Пугачев. - Тот факт, что Ельцин просто сказал, что хочет видеть Путина своим преемником, не поможет. Нам нужно привести Путина на этот пост».

Несколько часов Пугачев дискутировал на эту темы с Татьяной и Юмашевым. Юмашев, например, был убежден, что Ельцин не согласится: «Я доложе ему, что это вопрос вашей личной безопасности, безопасности семьи, для вас и для всех нас. Это вопрос будущего страны. Но вы понимаете, что он никогда не откажется от власти».

В конце концов, по словам Пугачева, Юмашев пообещал пойти к Ельцину. Они расстались поздно вечером, а на следующий день, когда Пугачев вернулся в Кремль, ему позвонил Юмашев. "Он сказал мне, что вопрос решен", - подытожил Пугачев. [7]

[Авторские интервью с Пугачевым, сентябрь 2014 г., август 2018 г.]

Кстати, Юмашев утверждал, что решения как такового еще не было. Официальная линия Кремля утверждала, что Ельцин готов подать в отставку, но позже, ближе к концу года.

Два других бывших кремлевских чиновника подержали Пугачева в том, что решение об отставке было принято раньше [8], а один из близких союзников Путина в КГБ также заметил этот серьезный сдвиг.

[Утверждение Пугачева о том, что решение было принято раньше, почти сразу, поскольку Путин был назначен премьер-министром и объявлен преемником Ельцина,  гораздо лучше соответствовало тому, что произошло тогда на самом деле. Два других кремлевских чиновника также указали, что это решение было принято задолго до этого. В одном из интервью Newsweek International (10 января 2000 г.) Анатолий Чубайс, бывший глава администрации Кремля и царь приватизации, сказал, что эта идея была давно известна и обсуждалась, а Глеб Павловский, кремлевский политтехнолог, сказал, что решение было принято в начале 2000 года. («Экспериментальная родина», июль 2018 г.)]

В конце августа Путин вместе с одним из своих ближайших соратников уехал на несколько дней на свою старую дачу в поселок Озеро. Он уехал туда, чтобы побыть в одиночестве, сказал близкий союзник. [9]

[Интервью автора с близким союзником Путина, август 2018 г.]

Он был глубоко погружен в свои мысли, и что-то явно давило на него. Только после трех недель трагедий и террора в сентябре 2000 года общественное восприятие Путина изменилось. Появились заголовки газет о «Мабетекс», Путин встал, чтобы принять командование, а Ельцин исчез из поля зрения.

*

Поздно вечером 4 сентября 1999 года  у жилого дома в дагестанском городе Буйнакск взорвался автомобимль, в результате чего погибли шестьдесят четыре человека, большинство из которых были членами семей российских военнослужащих. Взрыв преподнесли как зловещий ответ на эскалацию вооруженной борьбы с чеченскими повстанцами, которые в те же выходные предприняли новое вторжение в Дагестан, захватив несколько деревень всего через день после того, как Путин, недавно назначенный премьер-министром, объявил о победе федеральных сил в Дагестане. Казалось, еще один трагический поворот в войне, в которой Россия была вынуждена участвовать с тех пор, как Ельцин начал войну против чеченских сепаратистов в 1994 году.

Когда всего четыре дня спустя прогремел еще один взрыв, разрушивший  центральную секцию жилого дома в спальном рабочем пригороде на юго-востоке Москвы и убивший девяносто четыре человека, военная борьба России на Кавказе, казалось, приобрела новый смертоносный размах.

Сначала следователи заявили, что взрыв мог быть вызван природным газом. [10]

[Оксана Яблокова, Симон Сараджян и Валерия Корчагина, «Взрыв в многоквартирном доме - десятки погибших", Moscow Times, 10 сентября 1999]

Немногие из семей, живших в этом здании, имели какое-либо отношение к отколовшейся Чеченской республике. Как этот взрыв мог быть связан с отдаленной военной борьбой? Но один за другим, без предъявления каких-либо доказательств, официальные лица начали обвинять во взрыве чеченских террористов. Спасатели едва закончили выкапывать последние несколько обугленных тел из-под обломков дома по улице Гурьянова 19, как четыре ночи спустя еще один взрыв полностью уничтожил девятиэтажный жилой дом на Каширском шоссе на юге Москва. Погибло сто девятнадцать человек. Единственными свидетельствами когда-то протекающей жизни были детские игрушки, плавающие в лужах грязи. [11]

[Валерия Корчагина, Саймон Сараджян, "Напряженность растет по мере увеличения числа жертв до 118", Moscow Times, 15 сентября 1999 г.]

Москву охватила паника. Понадобились почти десять лет непрерывной войны против сепаратистов на юге, как те стали уже проникать в столицу России. По мере того как в стране росло ощущение чрезвычайной ситуации и страха, финансовые скандалы, связанные с семьей Ельциных, были сдвинуты с первых полос, на которые был выдвинут Владимир Путин. Это был поворотный момент, когда Путин перенял бразды правления у Ельцина. Внезапно он стал главнокомандующим страны, возглавив грандиозную кампанию авиаударов по Чечне в знак мести за нападения.

То, что произошло той осенью, когда число погибших в результате взрывов домов перевалило за триста и когда Кремль развернул тщательную пиар-кампанию, стало самой смертоносной и центральной загадкой возвышения Путина. Могли ли люди из службы безопасности Путина бомбить соотечественников в циничной попытке создать кризис, который обеспечил бы ему президентство? Довольно частый вопрос с довольно нечастыми ответами.

Любой, кто серьезно занимался расследованием этого вопроса, похоже, либо умерли, либо были неожиданно арестованы. [12]

[Сергей Юшенков, ведущий либеральный депутат, был застрелен возле своего домав апреле 2003 года, через год после того, как он стал членом независимой общественной комиссии, созданной для расследования взрывов домов. Юрий Щекочихин, известный журналист-расследователь, который тоже был членом этой комиссии, умер три месяца спустя от загадочной болезни, которая носила признаки отравления радиоактивными материалами. Бывший полковник ФСБ Михаил Трепашкин, который также участвовал в работе комиссии, был арестован в октябре 2003 года и заключен в тюрьму на четыре года по обвинению в ненадлежащем обращении с секретными материалами, вскоре после того, как он поделился информацией с журналистом, указывающей на то, что агент ФСБ мог быть причастен к взрыву на улице Гурьянова, 19.]

Тем не менее, без взрывов и последовавшей за ними согласованной военной кампании невозможно представить, что Путин когда-либо мог заручиться поддержкой, чтобы бросить серьезный вызов Примакову и Лужкову. Семья Ельциных осталась бы погрязшей в расследованиях "Мабетекса" и Банка Нью-Йорка, а Путин как избранный преемник Ельцина, тоже был бы уничтожен вместе с ними. Теперь, как будто по сигналу, он внезапно появился, уверенный и подготовленный. Он был героем ситуации, когда 23 сентября по столице Чечни были нанесены авиаудары. А Ельцин полностью исчез из поля зрения. Путин обратился к русскому народу на языке улицы, пообещав "уничтожить террористов в сортире" [13],

[Саид Исламиев, "Тысячи людей бегут из Грозного под падающими бомбами ", Moscow Times, 25 сентября 1999 г.]

обрушившись на отколовшуюся республику как на преступное государство, где "бандиты" и "международные террористы" свободно разгуливали, порабощая, насилуя и убивая невинных россиян. [14]

[Брайан Уитмор, "Реальной целью авиаударов может быть пиар", Moscow Times, 28 сентября 1999 г.]

Для русских это было словно глоток свежего воздуха. По сравнению с больным и немощным Ельциным, у них внезапно появился лидер, который смело нес ответственность.

В серии блестящих телевизионных встреч с военным руководством в Дагестане Путина видели выпрыгивающим из снижающегося военного вертолета, одетым для боевых действий в брюки цвета хаки и легкую куртку. Его показали торжественно поднимающим тост в полевой палатке с военачальниками. "Мы не имеем права проявить ни секунды слабости, потому что если мы это сделаем, это будет означать, что все те, кто погиб, погибли напрасно", - заявил он с твердой убежденностью. [15]

[Путин в вертолете и палатке – https://www.youtube.com/watch?v=8Xn7pJQmATI http://www.ntv/ru/video/1749560]

Он был представлен как спаситель страны, русский Джеймс Бонд, который восстановит порядок и оправдает надежды. Кампания была мотвиирующим стимулом оскорбленного чувства национальной гордости россиян. Это сразу выделяло Путина из хаоса и краха ельцинских лет. Широкомасштабные воздушные удары выпустили пар нарастающего уже десятки лет сдерживаемого националистического разочарования, которое усилилось в начале этого года, когда силы НАТО начали вторжение в восточноевропейские страны, традиционно являвшихся сферой интересов России. НАТО начала бомбардировки Косово в бывшей Югославии. По мере продолжения авиаударов Чечни, уничтожения тысяч мирных жителей этой республики рейтинг Путина взлетел с 31 процента в августе до 75 процентов к концу ноября. [16]

[Брайан Уитмор, "Рейтинг популярности премьер-министра стремительно растет", Moscow Times, 30 ноября 1999 г.]

Операция "Преемник", как позже стало известно, сработала: было сформировано огромное пропутинское большинство. Но мучительные сомнения по поводу московских взрывов были высказаны почти сразу. Депутат-коммунист Виктор Илюхин был одним из первых, кто поднял тревогу, заявив, что Кремль может стоять за взрывами в попытках раздуть истерию и дискредитировать Лужкова. [17]

[Брайан Уитмор и Саймон Сараджян, «Москва, охваченная теориями взрывов», Moscow Times, 14 сентября 1999 г.]

В течение нескольких месяцев в Москве ходили слухи о том, что Кремль может спровоцировать какой-то кризис в качестве предлога для отмены выборов. Спикер Думы Геннадий Селезнев сообщил законодателям, что за три дня до того, как это произошло на самом деле, в южном российском городе Волгодонске произошел еще один взрыв бомбы [18]

[«Геннадия Селезнева предупредили о взрыве в Волгодонске за три дня до теракта», Newsru.com, 21 марта 2002 года]

Самое большое подозрение возникло поздно вечером 22 сентября в городе Рязань, недалеко от Москвы, когда житель сообщил местной полиции, что видел трех подозрительно выглядящих людей, которые несли мешки в подвал его жилого дома. К моменту прибытия полиции подозреваемые уехали на автомобиле, номерные знаки которого были частично заклеены. [19]

[Джон Данлоп, Взрывы в Москве в сентябре 1999 года: Анализ российских террористических атак в начале правления Владимира Путина, стр.170–1; Таймер остановили за семь часов до взрыва: Теракт предотвратил водитель автобуса’, Коммерсантъ, 24 сентября 1999 г.; «Независимое расследование: «Рязанский сахар»», НТВ, 24 марта 2000 года: перед тем, как Путин закрыл телеканал НТВ, на последнем прошла часовая дискуссия о событиях в Рязани, где жители, в том числе тот, кто сообщил обо всем этом, Алексей Картофельников, говорили о своем неверии в то, что это были учения, и требовали ответов от ФСБ.]

Полиция обыскала подвал здания и вышла оттуда потрясенная и с побелевшим лицом: они нашли три мешка, соединенных с детонатором и устройством синхронизации. [20]

[Джон Данлоп, Взрывы в Москве в сентябре 1999 года: Анализ российских террористических атак в начале правления Владимира Путина, стр.170–1; см. также Павел Волошин, "Что было в Рязани: сахар или гексоген?", "Новая газета", 14 февраля 2000 г.; и "Таймер остановили за семь часов до взрыва: теракт предотвратил водитель автобуса", Коммерсантъ, 24 сентября 1999 г.]

Все здание было быстро эвакуировано, его перепуганным жителям не разрешалось возвращаться в свои дома до вечера следующего дня. Полиция первоначально заявила, что тесты обнаружили в мешках следы гексогена [21], мощного взрывчатого вещества, которое использовалось при взрывах в других домах.

[Данлоп, Взрывы в Москве в сентябре 1999 г., стр.172–7; Саймон Сараджян, "Полиция нашла муляж бомбы в Рязани", Moscow Times, 24 сентября 1999 г.; ‘Таймер остановили за семь часов до взрыва: Теракт предотвратил водитель автобуса", Коммерсант, 24 сентября 1999 г.]

Местный начальник ФСБ сказал, что таймер был установлен на то, чтобы сработать в 5.30 утра, и поздравил жителей с заблаговременным спасением. [22]

[«Независимое расследование: Рязанский сахар» https://www.youtube.com/watch?v=K-lEi_Uyb_U/ ]

Рязанское ФСБ и полиция провели масштабную операцию по розыску предполагаемых террористов, оцепив весь город. Днем позже, 24 сентября министр внутренних дел России Владимир Рушайло доложил руководителям правоохранительных органов в Москве, что взрыв дома был предотвращен. Но всего полчаса спустя Николай Патрушев, жесткий и острый на язык начальник ФСБ, который тесно сотрудничал с Путиным в ленинградском КГБ, сказал тележурналисту, что в мешках был сахар и что весь эпизод это было не более чем учение на проверку общественной бдительности. [23]

[«Независимое расследование: Рязанский сахар» - в программе были показаны кадры, на которых Рушайло обращается к сотрудникам правоохранительных органов в главном управлении МВД 24 сентября и сообщает им, что взрыв в Рязани предотвращен. Он также включает в себя кадры, когда Патрушев выходит, чтобы сказать тележурналисту тридцать минут спустя, что это было не более чем учение; в мешках был только сахар.]

Патрушев был столь же безжалостен, сколь и неумолим в закулисных маневрах, [24]

[Патрушев начинал в ленинградской контрразведке КГБ с Путиным, а затем возглавил городской отдел по борьбе с контрабандой. К 1994 году он переехал в Москву, где занимал должность начальника важнейшего отдела внутренней безопасности ФСБ.]

и его новые объяснения не только противоречили Рушайло, но, казалось, удивили рязанское ФСБ, которое, по-видимому, было на грани захвата людей, которые подбросили мешки. [25]

[Александр Литвиненко и Юрий Фельштинский, «ФСБ взрывает Россию». Авторы ссылаются на заявление, по-видимому, опубликованное Рязанским УФСБ в ближайшее время после того, как Патрушев заявил, что инцидент был не более чем учением: «Как стало известно, устройство, обнаруженное 22.09.99, которое было имитацией взрывного устройства, являлось частью межрегиональных учений. Известие об этом было для нас неожиданным и пришло после того момента, когда ФСБ установила место жительства в Рязани тех, кто заложил взрывное устройство, и когда готовилась их задержать". В нем также цитируется начальник следственного отдела Рязанского УФСБ Юрий Максимов, который 21 марта 2000 года отметил: "Мы восприняли события той ночи очень серьезно, как будто это была военная ситуация. Новость о том, что это были учения ФСБ были для нас совершенно неожиданными и пришлись на то время, когда мы установили места жительства лиц, установивших имитационное (как выяснилось позже) устройство, и готовились их задержать». Анатолий Медецкий, ‘Мешки в подвале все еще тревожат Рязань", Moscow Times, 24 сентября 2004 г.]

Местный житель, который первоначально обратился в полицию, позже сказал, что вещество, которое он видел в мешках, было желтого цвета, по текстуре больше был похож на рис, чем на сахар – описание, которое, по мнению экспертов, соответствовало гексогену. [26]

[«Независимое расследование: рязанский сахар»; Медецкий, "Мешки в подвале все еще тревожат Рязань"]

В течение нескольких месяцев после этого жители многоквартирного дома по улице Новоселова 14 были разгневаны, сбиты с толку и травмированы противоречивыми рассказами. Некоторые настаивали на том, что они не верят, что это могло быть простым учением. [27]

[«Независимое расследование: рязанский сахар»]

Позже появилось сообщение о том, что местные правоохранительные органы перехватили телефонный звонок, который, по их мнению, был сделан очевидными террористами на номер, связанный с ФСБ в Москве. [28]

[Александр Литвиненко и Юрий Фельштинский, «ФСБ взрывает Россию»; документальный фильм, продюсеры Жан Шарль Денио и Чарльз Газель, 2002 год]

Если это было правдой, то заявление Патрушева, казалось, было направлено на то, чтобы расследование не продвинулось дальше. Местные власти, участвовавшие в расследовании, замолчали, отказавшись давать комментарии прессе, за исключением подтверждения официальной версии о том, что все это было учением. Полицейского эксперта по взрывчаткам, проведшего первоначальные тесты, перевели в специальное подразделение, сотрудникам которого было запрещено выступать перед прессой. [29]

[Медецкий, «Мешки в подвале все еще тревожат Рязань»]

Материалы дела были немедленно засекречены. [30]

[«Независимое расследование: рязанский сахар»]

Несколько лет спустя, в 2003 году, бывший полковник ФСБ Михаил Трепашкин, который высунул голову, чтобы расследовать взрывы в Москве, был судим и приговорен к четырем годам заключения в военной тюрьме. Он был арестован всего через несколько дней после того, как сообщил журналисту, что фоторобот одного из подозреваемых в первом взрыве на улице Гурьянова, 19 в Москве, напоминал человека, в котором он узнал агента ФСБ. [31]

[Игорь Корольков, ‘Фоторобот не первой свежести", Московские новости, 11 ноября 2003 г.; М.И. Трепашкин, «На первом фотороботе был агент ФСБ», chechenpress.com , 18 сентября 2003 г.; см. также Скотт Андерсон, «Никто не смеет называть это заговором», GQ, сентябрь 2009 г.]

(Набросок, основанный на описании одного из очевидцев, управляющего зданием, позже был переключен на более подходящую тему, чеченца, который утверждал, что его подставили. Первоначальный набросок исчез из полицейских досье. [32])

[Игорь Корольков, ‘Фоторобот не первой свежести", Московские новости, 11 ноября 2003 г.; М.И. Трепашкин, «На первом фотороботе был агент ФСБ», chechenpress.com , 18 сентября 2003 г.; см. также Скотт Андерсон, «Никто не смеет называть это заговором», GQ, сентябрь 2009 г.]

Если это действительно было смертельной тайной возвышения Путина, то это был первый пугающий признак того, как далеко готовы были зайти люди из КГБ. В течение многих лет вокруг взрывов поднимались вопросы, в то время как журналисты-расследователи писали исчерпывающие отчеты обо всем, что тогда произошло, только для того, чтобы наткнуться на стену отрицания со стороны путинского Кремля. Но недавно появилась одна из первых щелей в версии Кремля. Бывший кремлевский чиновник утверждал, что слышал, как Патрушев прямо говорил о том, что на самом деле произошло в Рязани. Патрушев однажды разозлился по поводу того, как министр внутренних дел Владимир Рушайло, пережиток ельцинских лет, имеющий тесные связи с Березовским почти раскрыл причастность ФСБ к взрывам: его сотрудники были близки к поимке агентов, работающих на ФСБ, которые заложили взрывчатку. Рушайло чуть не провалил всю операцию, разыскивая компрометирующую информацию против ФСБ и Патрушева. ФСБ был вынужден отступить и сказать, что в мешках был сахар, чтобы предотвратить дальнейшее расследование. [33]

[Интервью автора с бывшим кремлевским чиновником, декабрь 2014 года. Пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков заявил, что заявления бывшего кремлевского чиновника были "полной чушью". "Не обращайте никакого внимания на этого инсайдера. Он ничего не знает", - сказал Песков.]

Патрушев, по-видимому, не выразил никакого раскаяния, только гнев из-за того, что ему угрожали разоблачением ФСБ. Бывший кремлевский чиновник сказал, что он все еще не мог до конца понять то, что, по его воспоминаниям, он слышал: "В взрывах не было необходимости. В любом случае выборы были бы сорваны". Кремлевская пропагандистская машина была достаточно мощной, чтобы обеспечить победу Путина. Но Патрушев, как сказал этот чиновник, "хотел привязать к себе Путина и залить его кровью". [34]

[Интервью автора с бывшим кремлевским чиновником, декабрь 2014 года. Пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков заявил, что заявления бывшего кремлевского чиновника были "полной чушью". "Не обращайте никакого внимания на этого инсайдера. Он ничего не знает", - сказал Песков.]

Пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков отверг это утверждение как "полную чушь". И по сей день Валентин Юмашев настаивает на том, что за взрыв домов никогда не могло быть заговорjv ФСБ: "Я абсолютно уверен, что это неверно. Страна категорически не хотела второй чеченской войны" [35].

[Авторское интервью с Юмашевым, октябрь 2017 г.]

Первая война была настолько унизительной, и некогда великая армия России потеряла столько жизней в крошечной республике, которая едва появилась на карте, что "начало любой другой войны в Чечне было просто самоубийством". "Организовать взрывы в жилых домах, чтобы начать вторую войну, - сказал Юмашев, - означало бы полностью разрушить политическое будущее человека, которого вы пытаетесь поддержать". Но кампания, которую проводил Путин, сильно отличалась от войны, которую вел Ельцин, которая унесла много жизней. Она состояла в основном из авиаударов, а не отправки наземных войск, и Путин с самого начала четко обозначил различие: "На этот раз мы не будем подставлять наших мальчиков под огонь", - сказал он. [36]

[Брайан Уитмор, «Реальной целью авиаударов может быть пиар», Moscow Times, 28 сентября 1999 г.; статья "Время МН", 27 сентября 1999 г., в которой Путин заявляет: "На этот раз мы не будем подставлять наших мальчиков под огонь … Мы будем использовать все современные силы и средства для уничтожения террористов. Мы уничтожим их инфраструктуру. Мы будем использовать только спецназ для зачистки территории. Мы будем защищать наших людей. Конечно, это требует времени и терпения.»]

Павловский, кремлевский политтехнолог, также отрицал, что когда-либо мог быть какой-либо заговор: "Взрывы квартир … нам это показалось электорально выгодным для Лужкова. Но внезапно он исчез из поля зрения … В тот гексогеновский сентябрь мэр Москвы потерял шанс на лидерство в России"[37].

[Павловский, ‘Экспериментальная родина’, июль 2018 г.]

Но Лужков, как мэр Москвы, не имел права командовать авиаударами по Чечни в отместку за теракты. Хотя его поддерживал канал НТВ медиамагната Владимира Гусинского, он никогда не смог бы организовать пропагандистскую машину, подобную государственной телекомпании РТР и ОРТ Березовского, чтобы рабски продвигать каждое свое действие, как это делал Путин. Все контраргументы Кремля казались слабыми. Если взрывы были заговором ФСБ, они могли быть осуществлены без ведома или участия семьи Ельцина. Путинские люди из КГБ могли бы сами безжалостно проявить инициативу. «Мы все думали, что это был акт террора. Мы понятия не имели, что это может быть что-то другое», - сказал один из людей, близких к семье Ельциных. [38]

[Интервью автора с человеком, близким к семье Ельцина, июль 2018 года. Одна из теорий может заключаться в том, что Семья сотрудничала с Путиным и ФСБ, чтобы спровоцировать чеченское вторжение в Дагестан и тем самым спровоцировать вторую чеченскую войну, которая привела бы Путина к власти, в то время как взрывы жилых домов в сентябре были результатом того, что ФСБ, а именно Патрушев, взял дело в свои руки и вышел далеко за рамки того, что изначально планировалось для приведения Путина к власти. Один близкий соратник Березовского (интервью с автором в октябре 2019 года), предположил, что взрывы могли быть совершены чеченцами в отместку за то, что им не заплатили за ранние вооруженные вторжения в Дагестан – если действительно эти вторжения были запланированы как способ помочь подтолкнуть сторонников Путина к власти.]

Но если и существовал заговор ФСБ, то он выходил далеко за рамки даже руководства КГБ, которое с 1960-х годов поддерживало террористические группировки на Ближнем Востоке и в Германии как способ дестабилизации и разделения Запада. При участии Владимира Путина немецкие террористические группы, управляемые Штази и КГБ, взрывали американских военнослужащих в ночных клубах Берлина и немецких банкиров, когда те ехали на работу [39]

[См. главу 1]

– если верить рассказу одного бывшего члена фракции Красной Армии Германии – занимавшегося членами этих групп во время пребывания в Дрездене. [40]

[Интервью автора с бывшим членом фракции Красной Армии, март 2018 г.]

Конечно, совсем другое дело - направить подобную тактику против собственных граждан России. «В то время я не мог поверить, что любой гражданин России будет готов убить такое количество мирных жителей ради своих собственных политических целей, - сказал один российский магнат, который был близок к Березовскому. - Но теперь, хотя я и не знаю, участвовали они или нет, я уверен, они действительно способны на большее". [41]

[Авторское интервью с российским олигархом, июль 2018 г.]

"Как бы вы на это ни смотрели, он начал избирательную кампанию со взрывов домов", - сказал высокопоставленный российский банкир, имеющий связи с иностранной разведкой. [42]

[Авторское интервью с высокопоставленным российским банкиром, имеющим связи с иностранной разведкой, январь 2019 г.]

Путин проявил себя как жесткий лидер нового поколения. "Кампания приобрела стилистическую маску национально-освободительной революции", - сказал Павловский. - Вот был простой парень из ленинградской коммунальной квартиры, который от имени народа брал Кремль … Решение Путина начать войну, чтобы отомстить за взрывы, было спонтанным, но оно не разрушило нашу модель. Это соответствовало идее сильного нового режима" [43].

[Павловский, «Экспериментальная родина»]

*

В течение долгого времени в последующие годы Бориса Березовского, бегло говорящего математика, главного инсайдера-олигарха эпохи Ельцина, преследовали за взрывы в домах. Позже, будучи не в ладах с путинским Кремлем и вынужденный эмигрировать в Лондон, он неоднократно заявлял, что в этих взрывах был замешан ФСБ. [44]

[Патрик Э. Тайлер, «Русские говорят, что Кремль инсценировал «Террористические атаки», «Нью-Йорк Таймс», 1 февраля 2002 г.]

Но в те дни Березовский все еще был «своим», и по мере приближения парламентских выборов в декабре 1999 года он не утверждал о своих сомнениях поводу прошлого Путина [45] и твердо стоял за его кампанией.

[Александр Гольдфарб и Марина Литвиненко, Смерть диссидента, стр.180-2. В книге цитируется Березовский, описывающий свои сомнения, когда в конце августа 1999 года, после того как Путин стал премьер-министром, Березовский посетил его в новом кабинете и увидел на столе бюст Феликса Дзержинского, основателя советской тайной полиции. Он беспокоился о том, что Путин все еще связан с КГБ, и задавался вопросом, не слишком ли поздно найти другого преемника. Только после того, как он послал Абрамовича на вечеринку по случаю дня рождения Путина 7 октября, и Абрамович сообщил, что на вечеринке не было никаких других шпионов, он принял решение поддержать Путина]

Несмотря на то, что он был госпитализирован с гепатитом, той осенью он провел разрушительную кампанию в средствах массовой информации через свой федеральный телеканал ОРТ, целью которой было уничтожить репутации Примакова и Лужкова. Последние сформировали мощный парламентский альянс под названием "Отечество - Вся Россия", и выборы в Думу должны были стать решающим первым испытанием его эффективности. Со своей больничной койки Березовский поздно ночью звонил в ОРТ с инструкциями для Сергея Доренко, [46] популярного ведущего, который жестоко обращался с Примаковым и Лужковым в своих еженедельных передачах, нарушавших границы даже по стандартам российских грязных медиа-войн.

[Интервью автора с адвокатом Березовского, июнь 2018 г]

В одном из них Доренко обвинил Лужкова в получении 1,5 миллиона долларов в качестве отката от коррумпированного мэра одного испанского города, и его жену Елену Батурину, крупнейшего строительного магната Москвы, якобы переведшей сотни миллионов за границу через сеть иностранных банков. [47]

[Брайан Уитмор, "Столкновение повесток дня в воскресных телевизионных новостях", Moscow Times, 12 октября 1999 г.]

Шестидесятидевятилетний Примаков, сказал Доренко в другой передаче, был непригоден для того, чтобы стать президентом из-за операции на бедре, которую он недавно перенес в Швейцарии. Чтобы подчеркнуть это, Доренко показал кадры кровавой операции, которую проводили совсем для другого пациента в Москве. Далее Доренко утверждал, что в то время как Примаков был главой внешней разведки России, он мог быть причастен к двум покушениям на президента Грузии Эдуарда Шеварднадзе. В программе также были показаны кадры, на которых Скуратов почти в обнимку развлекался с проститутками. Доренко таким образом пытался  попытке дискредитировать губернаторов регионов, которые присоединились к "Отечеству-Вся Россия" и поддержали Скуратова. [48]

[Андрей Золотов-младший, ‘Медиа-войны превращаются в кровь и кишки", Москва Таймс, 26 октября 1999 г.]

Березовский, как никогда сильный и мощный политик, заявил, что намерен уничтожить Примакова и Лужкова. Однажды ночью в начале осени он вышел из больницы, чтобы навестить коллегу для обсуждения ряда вопросов по логистике. "Он был полностью поглощен, выглядел как сумасшедший", - говорил тот самый его коллега. [49]

[Интервью автора с адвокатом Березовского, июнь 2018 г.]

«У него, как обычно, было три мобильных телефона, и он говорил без остановки. Он продолжал говорить: «Я собираюсь разорвать их на мелкие кусочки. От них ничего не останется». Хотя рейтинги Путина неуклонно росли, ставки были высоки. Уголовное расследование, начатое при Примакове в связи с деловыми операциями Березовского, все еще продолжалось. Он пребывал под угрозой ареста. [50]

[Один человек, близкий к Березовскому, сказал, что Березовский ранее перехватил переписку между Примаковым и Скуратовым, которая показала, что он был номером один в списке арестованных (интервью автора июль 2018)]

Доренко был чрезвычайно эффективен, рейтинг альянса «Отечество - Вся Россия» начала падать. Но обвинения в адрес Примакова и Лужкова казались незначительными по сравнению с финансовыми скандалами, с которыми столкнулась семья Ельцина, и которые полностью транслировались на канале НТВ, поддерживающего Примакова и Лужкова. И хотя Березовский помогал создавать новую прокремлевскую парламентскую партию под названием "Единство" в ответ на "Отечество - вся Россия", она выглядела не более чем аморфной массой неясных и безликих бюрократов. В середине ноября рейтинг «Единства» составил всего 7 процентов по сравнению с почти 20 процентами «Отечества - Всю Россия». [51]

[Майкл Макфол, ‘Парламентские выборы в России 1999 года: партия Консолидация и фрагментация", demokratizatsiya.pub/archives/08-1_McFaul.PDF: Данные опроса, приведенные Макфолом, показывают, что рейтинг «Отечества-Вся Россия» снизился с 28 процентов в июле.]

Только когда в конце ноября Путин выступил с публичным заявлением в поддержку "Единства", рейтинги партии начали расти. К тому времени, телетрансляции решительных действий Путина в отношении Чечни резко повысили его популярность, рейтинг «Единства» вырос с 8 процентов до 15. [52]

[Андрей Золотов-младший, ‘Единство Шойгу держится на фалдах Путина", Москва "Таймс", 4 декабря 1999 г.]

Рейтинг «Отечества-Вся Россия» упала до 10 процентов, несмотря на неизменную и твердую поддержку Примакова со стороны 21% коммунистов. Собственные рейтинги Путина были заоблачно высокими - 75 процентов. [53]

[«Путин парит высоко на крыльях войны», Moscow Times, 1 декабря 1999 г.]

Даже с титаническими усилиями Березовского и Доренко Кремль мог бы потерять парламент, если бы Путин не поддержал «Единство». В день голосования, 18 декабря, голоса "Единства" оказались неожиданно высокими – 23 процента, что всего на один процент меньше, чем у коммунистов. Что еще более важно, «Отечество - вся Россия» Примакова и Лужкова потерпело поражение, набрав всего 12,6 процента голосов. [54]

[Сара Каруш, ‘Прокремлевские партии проникают в Думу", Moscow Times, 21 декабря 1999 года]

Юмашев утверждал, что только тогда Ельцин убедился во власти Путина как растущей политической силе, и принял решение уйти в отставку пораньше, чтобы освободить ему дорогу. Он настаивал на том, что Ельцин принял решение единолично, и роль Пугачева здесь была минимальной. [55]

[Авторское интервью с Юмашевым, октябрь 2017 г.]

В мемуарах, которые Юмашев написал для Ельцина, президент России рассказал о том, как он вызвал Путина 14 декабря, за четыре дня до выборов, чтобы сообщить ему о своем решении уйти в отставку. По словам Ельцина, Путин, похоже, неохотно приходил к власти. Ельцин написал, что он сказал Путину, когда они встретились в тот день: "Я хочу уйти в отставку в этом году, Владимир Владимирович. В этом году. Это очень важно. Новый век должен начаться с новой политической эры, эры Путина. Ты понимаешь?’ Ельцин сказал, что Путин долго молчал, прежде чем ответить: «Я не готов к такому решению, Борис Николаевич. Это довольно трудная судьба" [56].

[Борис Ельцин, Полуночные дневники, стр.6]

Но ни история о явном нежелании Путина, ни решение Ельцина уйти в отставку только в последнюю минуту не соответствовали уже развернувшемуся повествованию. Это также не соответствовало Пугачеву или двум другим кремлевским чиновникам, сообщивщим, что решение было принято гораздо раньше. В месяцы, предшествовавшие парламентским выборам, Путин уже фактически взял в свои руки армию и всю правоохранительную систему, включая службы безопасности, в то время как Ельцин исчез из поля зрения. Путин не смог бы действовать так решительно или так по-президентски, как он это сделал во время военной кампании против Чечни, если бы он

уже не получил некоторую уверенность в том, что он вот-вот станет президентом. Даже если бы Путин лично не хотел вступать в должность президента, в в те дни он был всего лишь одним из членов группы сотрудников службы безопасности, которые приходили к власти. Когда он обратился к ФСБ в последние дни 1999 года на ежегодном праздновании чекистов, он четко обозначил их превосходство: "Группа оперативников ФСБ, которым было поручено работать под прикрытием в правительстве, успешно выполнила первый этап своей задачи", - сказал он. [57]

[Встреча Путина с ФСБ в декабре 1999 года: https://www.youtube.com/watch ? v=6xkLdzrniyo ]

Он сделал это замечание с невозмутимым выражением лица, но не смог удержаться от ухмылки, когда дошел до конца своей речи. Если бы это было задумана как шутка, глубокие тени под глазами Путина и его бледный, изможденный вид говорили совсем о другом. По сути, Путин сообщил сотрудникам службы безопасности , что страна наконец-то принадлежит им.

Высказывания Путина проскользнули незамеченными на заднем плане. Но люди из службы безопасности в Кремле, поддерживавшие его, тихо готовились. За три дня до конца года Путин опубликовал статью на новом правительственном портале, которая звучала как манифест для сил безопасности. Озаглавленная "Россия на рубеже тысячелетий", [58] это был первый раз, когда он изложил свое видение страны.

[Владимир Путин, "Россия на рубеже тысячелетий", 27 декабря 1999 года. Статья больше не доступна на правительственном портале, она была опубликована на www.government.gov.ru. Но можно прочитать здесь: myruwin.ru/Vladimir-putin-rossija-na-rubezhe-tysjacheletij]

В статье указывалось, что Путин планирует принять мантию современного наследника Андропова. Он изложил программу новой эры государственного капитализма, в которой Россия соединит сильную руку государства с элементами рыночной экономики. Цель состояла в том, чтобы модернизировать и повысить эффективность путем стимулирования экономического роста и дальнейшей интеграции в мировую экономику, а также в обеспечении стабильности и сильной государственной власти. Это было, с одной стороны, решительное неприятие догмы коммунизма, которую Путин назвал "дорогой в тупик", которая обошлась стране "непомерно дорого" и обрекла ее на отставание от экономически развитых стран. Но это также означало отказ от пути, который Ельцин когда-то искал для России как либеральной демократии западного образца. Страна должна была искать третий путь, который опирался бы на российские традиции сильного государства. "Не скоро, если это вообще когда-нибудь произойдет, Россия станет второй, скажем, США или Великобритании, в которых либеральные ценности имеют глубокие исторические традиции", - писал Путин.  - Для россиян сильное государство не является аномалией, от которой следует избавиться, напротив, они видят в нем источник и гарант порядка, инициатора и главную движущую силу любых перемен" [59].

[Путин, «Россия на рубеже тысячелетий»]

В спешке и приготовлениях перед новогодними праздниками, в канун нового тысячелетия, этого почти никто не заметил. Только одна национальная газета опубликовала комментарий к статье Путина. [60]

[«Владимир Путин обнародовал свою программу», Независимая газета, 30 декабря 1999 года]

А так, никаких комментариев не было.  По всей России семьи спешили купить подарки в последнюю минуту. Ели продавались на заснеженных городских площадях. Улицы были забиты битком пробками машин, как обычно. В большинстве домов семьи собирались у телевизора, чтобы послушать ежегодную новогоднюю речь президента России. Но в этом году, ровно в полночь, переход тысячелетий начался с потрясения. Нетвердо держась на ногах, с опухшим лицом, но говоря с достоинством, Ельцин объявил нации, что досрочно уходит в отставку и назначает Путина исполняющим обязанности президента. Он сделал это заявление со всем драматизмом, которые определяли его бурное правление. Его решение держалось в секрете до самого последнего. Я много раз слышал: "Ельцин любыми путями будет держаться за власть, он никому ее не отдаст". Это - вранье. Россия должна войти в новое тысячелетие с новыми политиками, с новыми лицами, с новыми, умными, сильными, энергичными людьми. А мы, те, кто стоит у власти уже многие годы, должны уйти.

Ельцин смиренно извинился за неполные десять лет хаоса, за свою неспособность в вывести страну из него: "Я хочу попросить у вас прощения за то, что многие наши с вами мечты не сбылись. И то, что нам казалось просто, оказалось мучительно тяжело. Я прошу прощения за то, что не оправдал некоторых надежд тех людей, которые верили, что мы одним рывком, одним махом сможем перепрыгнуть из серого, застойного, тоталитарного прошлого в светлое, богатое, цивилизованное будущее. Я сам в это верил. Казалось, одним рывком, и все одолеем. Одним рывком не получилось. В чем-то я оказался слишком наивным. Где-то проблемы оказались слишком сложными. Мы продирались вперед через ошибки, через неудачи. Многие люди в это сложное время испытали потрясение. " [61].

[Ельцин, новогодняя речь, цитата на YouTube https://www.youtube.com/watch?v=q0Zb8QqXo0A ]

Это был пронзительный крик о том, что могло бы быть – и, возможно, пророческий глас о том, что должно было произойти. Он передавал страну, которая страдала от одного экономического кризиса за другим. Но он отдавал его человеку, которому помогла прийти к власти группа сотрудников спецслужб, которые верили, что главное достижение ельцинской эпохи – утверждение основных демократических ценностей – поставило страну на грань краха. Когда Ельцин передал президентство Путину, ценности демократии оказались сильными. Губернаторы избирались. Средства массовой информации были в значительной степени свободны от вмешательства государства. Верхняя и нижняя палаты парламента были форумом для критики политики правительства. Но те, кто поддерживал возвышение Путина, считали, что Ельцин слишком далеко зашел в завоеванных с таким трудом свободах страны и что под влиянием Запада он породил режим беззакония, который привел к власти коррумпированную олигархию и поставил само государство на продажу. Вместо того чтобы стремиться укрепить демократические институты, чтобы обуздать беспорядочные эксцессы ельцинских лет, они намеревались демонтировать демократию – исключительно для укрепления своей собственной корыстной власти.

Если у Ельцина и было какое-то подозрение, что на Путина повлияло это напряжение мысли, что он вот-вот повернет ручку назад, к мрачному эху серого тоталитарного прошлого, он изо всех сил старался этого не показывать. Но он, по сути, передавал власть комитетчику, который стал помазанным лицом для кадров внешней разведки, которые начали движение Советского Союза к рынку в первую очередь, признавая необходимость изменений для того, чтобы выжить.

Для этих людей решение Путина стать преемником Ельцина означало, что революция, которую они начали, чтобы привести рынок в Россию, может быть завершена. Фрагменты сетей КГБ, которые они сохранили после распада Советского Союза, следуя указаниям Политбюро о создании скрытой экономики, могли быть возрождены и восстановлены. Финансовый крах при Ельцине поставил их в выгодное положение, чтобы вернуть себе руководящую роль. Путинская программа укрепления государства нашла отклик в населении, которое глубоко разочаровалось в бесплатных для всех эксцессах ельцинской эпохи. Люди были измотаны десятилетием, в течение которого они переходили от одного финансового кризиса к другому, в то время как горстка бизнесменов, близких к власти, приобрели невообразимое богатство. При правильной организации работы путь для них был открыт. ‘Возвышение Путина было естественным следствием девяностых", - сказал один бывший высокопоставленный правительственный чиновник, имеющий тесные связи со службами безопасности. [62]

[Интервью автора с бывшим высокопоставленным правительственным чиновником, близким к службам безопасности, январь 2014 г.]

Примаков и Лужков отошли на второй план, чтобы уступить дорогу Путину, как только Ельцин объявил, что уходит в отставку, чтобы назначить Путина исполняющим обязанности президента. После поражения партии "Отечество-вся Россия" на парламентских выборах ни один из них не баллотировался в президенты. Вместо этого они отбросили свое очевидное прежнее соперничество и поддержали Путина. Примаков, бывший глава российской службы внешней разведки, который был в центре усилий Советского Союза по перестройке и прекращению идеологического противостояния с Западом, отошел в сторону ради представителя молодого поколения КГБ. Поступая таким образом, он освобождал место для группы, которая была бы более искусна в завершении перехода России к государственному капитализму, который вышел бы далеко на международные рынки. Люди Путина не были запятнаны, как Примаков, своим коммунистическим прошлым, которое все еще глубоко окрашивало его взгляды и его действия, несмотря на его роль в первоначальном переходе России к рынку. Они принадлежали к гораздо более коммерческому поколению, которому поначалу нравилось изображать себя прогрессивным. Они были моложе, а пожилые генералы на вершине российской службы внешней разведки все еще думали, что могут контролировать их. И все же Примаков передавал эстафету группе, которая была гораздо более безжалостной, чем его собственная, которая не остановилась бы ни перед чем, чтобы обеспечить свой собственный приход к власти.

Хотя Примаков с такой же уверенностью стремился бы восстановить мощь российского государства и мощь КГБ, ему не пришлось бы пробираться через развалины Санкт-Петербурга девяностых годов, охваченного преступностью. Он не был частью слияния КГБ и организованной преступности, которые безжалостно захватили власть в морском порту города и топливные сети, разделяя добычу от приватизации городской собственности с тамбовской организованной преступной группировкой, а затем отмывая наличные деньги. Он не принадлежал к молодому поколению КГБ, пробившему себе дорогу в восьмидесятых, переправляя наличные деньги и технологии через системы Запада, сочетая сети КГБ со свирепой капиталистической хваткой. Он был старшим, более принципиальным государственным деятелем времен холодной войны, стоящего намного выше тех, которые захватывали активы в девяностые годы. Он не был похож на людей Путина, оставшихся в стороне от дележки из девяностых и жаждущие забрать себе кусочек национального богатства.

Последствия решения семьи Ельциных поддержать Путина, чтобы спастись от нападок Примакова и прокуроров, должны были ощущаться в России и во всем мире на десятилетия вперед. Мы никогда не узнаем, что произошло бы, если бы Примаков занял пост президента. Но можно с уверенностью сказать, что его версия реванша КГБ никогда бы не продлилась так долго, как Путина, и в конечном счете он не действовал бы так же безжалостно на международной арене. Его привязанность к коммунистической эпохе сделала бы его мишенью для ответной реакции. Он казался бы динозавром из прошлого [63].

[Интервью автора с бывшим высокопоставленным кремлевским чиновником, ноябрь 2017 года, в котором он сказал, что под руководством Лужкова/Примакова "Что потребовалось Владимиру Владимировичу семнадцать лет исполнилось бы за четыре года. Все это было затянуто.’ Также автор интервью с бывшим экономическим советником президента Андреем Илларионовым, сентябрь 2015 года, в котором он сказал: "Если бы это был Примаков, не было бы первоначального период экономических реформ, как это было при Путине. Но Примаков также не был бы столь жесток в ликвидации оппозиции. Было бы легче свергнуть его режим за два, три или четыре года. Был бы союз демократов и олигархов против КГБ, и был бы шанс свергнуть режим КГБ. Примаков не был бы в состоянии привлечь молодое поколение КГБ, и он не смог бы поддерживать стабильность режима».]

А вот президентство Степашина было бы гораздо мягче и с меньшей вероятностью привело бы к сокращению свобод, которые привел режим Путина.

*

Согласившись досрочно уйти в отставку, Ельцин открыл путь для немедленного сворачивания некоторых демократических завоеваний своего правления. Он сделал избрание Путина президентом почти свершившимся фактом. Как исполняющий обязанности президента, Путин располагал всей мощью администрации и почти мог тратить государственный бюджет по своему усмотрению. Накануне выборов, которые должны были состояться  26 марта он подписал указ о повышении заработной платы учителей, врачей и других государственных служащих на 20 процентов. [64]

[Кэтрин Белтон, ‘Путинская кампания проходит по регионам", Moscow Times, 22 марта 2000 г.]

Никто не сомневался, что он победит. Ему даже почти не приходилось проводить предвыборную кампанию, и он относился ко всему избирательному процессу с презрением. «Я даже в самых страшных снах не мог представить, что приму участие в выборах, - сказал он журналистам в ночь выборов. - Мне это кажется абсолютно постыдным делом … Вам всегда нужно обещать больше, чем вашему оппоненту, чтобы выглядеть успешным. Я никогда не мог себе представить, что мне придется сделать обещания, заранее зная, что такие вещи не могут быть сделаны. К счастью , то, как проводилась эта президентская кампания, помогло мне избежать этого. Мне не пришлось обманывать огромную часть населения» [65].

[Ночь выборов Путина, https://www.youtube.com/watch ?v=DhQynqCXWAkn]

Он отказался участвовать в телевизионных дебатах с другими кандидатами – стойким лидером коммунистов Геннадием Зюгановым и ярым националистом Владимиром Жириновским из Либерально-демократической партии – оба они уже проиграли Ельцину в 1996 году и имели еще меньше шансов против Путина. Он избегал телевизионных клипов в западном стиле и шумных событий, которые отмечали предвыборная кампания Ельцина. «Эти видеоролики являются рекламой, - говорил Путин журналистам. – Я не буду пытаться выяснить в ходе своей избирательной кампании, что важнее, Тампакс или Сникерс", - усмехнулся он. [66]

[Кэтрин Белтон, ‘Путин прокладывает себе путь в женские сердца", Москва Таймс, 9 марта 2000 г.]

Дело в том, что в те дни Путин вряд ли пережил бы какие-либо телевизионные дебаты. Он никогда не играл роли публичного политика. Но ему дали легкий выход. Вместо предвыборной кампании его роль исполняющего обязанности президента означала, что ему было предоставлено полное освещение по телевидению, которое изображало его решительным лидером нации. Его показывали в поездках по всей стране на заводы, в Чечню, куда он приехал на истребителе Сухого. Все эти мероприятия, настаивал штаб кампании, были частью его рабочего графика и не имели никакого отношения к избирательной кампании. Эта тактика соответствовала электорату, разочаровавшемуся в зрелищности и политической драме Ельцина. Они просто хотели, чтобы кто-то руководил. Соперники Путина остались далеко позади, второстепенные фигуры, не имеющие отношения к выборам, которые быстро становились предрешенными. За два дня до голосования Путин и Лужков появились вместе на московской стройке, демонстрируя свое перемирие на всеобщее обозрение. [67]

[Кэтрин Белтон, "Лужков показывает Путину город", Moscow Times, 24 Марта 2000 г.]

Кремль был вручен Путину на блюдечке. «Это было похоже на рождественский подарок. Ты просыпаешься утром, и вдруг оказываешься там, - сказал Пугачев. - Настоящих выборов не было, и вся система уже была построена" [68].

[Авторское интервью с Пугачевым, сентябрь 2014 г.]

Но в спешке привести Путина к власти тревожное предзнаменование едва ли было замечено. Он начал свою кампанию с прощания с человеком, который был его наставником, который определил его в глазах семьи Ельциных как прогрессивный и демократ. Анатолий Собчак, бывший мэр Санкт-Петербурга, скоропостижно скончался как раз в тот момент, когда должна была официально начаться избирательная кампания. Незадолго до этого он вернулся в Россию из вынужденной ссылки в Париже. Путин был назначен премьер-министром прошлым летом. Уголовное дело, обвинявшее Собчака во взяточничестве, когда он занимал пост мэра, было прекращено, возможно, по указанию Путина. И теперь, когда его бывший протеже быстро продвигался к тому, чтобы стать лидером страны, ему не нужно было беспокоиться о том, что его будут преследовать. Судя по всему, он поддержал кампанию Путина. Но, по словам Пугачева, Собчак предупредил его, что он совершает ошибку, выдвигая кандидатуру Путина, и в ноябре 1999 г. он совершил редкую вспышку гнева против ФСБ Санкт-Петербурга и других правоохранительных органов за их агрессивный захват флота Балтийского моря, заявив, что те, кто стоит за его банкротством, должны быть заключены в тюрьму. [69]

[Анатолий Собчак, "Как Россия потеряла флот на Балтике и кто в этом виноват?’, Московские новости, 6 октября 1998 г., извлечено из https://web.archive.org/web/20131029211741/http://datarhiv.ru/51/85 ]

Это был единственный раз, когда он публично критиковал постсоветские правоохранительные органы города, и больше он этого не делал. В день смерти, 20 февраля 2000 года, его сопровождала фигура из преступного мира России, из темной связи между службами безопасности и организованной преступностью. Это был Шабтай Калманович, оперативник КГБ, который был заключен в тюрьму на пять лет в Израиле в 1988 году за шпионаж в пользу СССР, и который после освобождения установил тесные связи с лидерами самой могущественной солнцевской организованной преступной группировки России. Калманович был близким партнером одного бизнесмена, который занимался импортом фруктов из Южной Америки через морской порт Санкт-Петербурга, и со слов одного бывшего городского чиновника Калманович занимался южноамериканской контрабандой. Для вдовы Собчака Людмилы Нарусовой Калманович был другом семьи. [70]

[Елена Масюк, "Володя только не бронзовей", "Новая газета", 9 ноября 2012 г., интервью с Людмилой Нарусовой]

Но для ФБР он был влиятельным сотрудником Солнцевской организации … Он русский эмигрант-миллионер... со связями с бывшими агентами КГБ и высокопоставленными российскими, израильскими и другими правительственными чиновниками по всему миру" [71].

[Отчет ФБР об империи и сообщниках Семена Могилевича, 1995 год, получен автором.]

Морской порт Санкт-Петербурга, казалось, преследовал Собчака, где бы он ни был. Когда Собчак жил в Париже, его близким соседом был Илья Трабер, [72] ведущий член тамбовской организованной преступной группировки, контролировавший морской порт и подружившийся с Собчаками в начале девяностых, когда торговал антиквариатом.

[Авторское интервью с Нарусовой, июнь 2014 г.]

А когда он умер, казалось, рядом с Собчаком был Калманович. Жалуясь на боли в груди, Собчак рано удалился в тот день в свой гостиничный номер в Калининграде, где он остановился во время чтения курса лекций в местном университете. Полчаса спустя он был найден без сознания "человеком, находившимся в соседней комнате’. [73]

[«Собчак оставил дверь открытой», Коммерсант, 22 февраля 2000 г.]

Его дверь была не заперта. По какой-то причине скорую помощь не вызвали в течение 30 минут, и к тому времени, когда скорая прибыла прошло еще десять минут, Собчак был мертв. [74]

[«Собчак оставил дверь открытой», Коммерсант, 22 февраля 2000 г; «Коммерсант размышляет о смерти Собчака», Moscow Times, 23 февраля 2000 года]

Именно Калманович, как позже сказала вдова Собчака, и нашел Собчака без сознания. [75]

[Масюк, «Володя толко не бронзовей»]

Сначала местные власти начали расследование по подозрению в отравлении, но позже объявили, что Собчак умер от естественных причин. У него и раньше случались сердечные приступы. Но некоторые соратники все еще сомневаются: он знал слишком много, чтобы доставить неудобства людям Путина. Собчак был посвящен в некоторые из самых темных сделок путинского Санкт-Петербурга: нефть в обмен на продовольствие, схемы отмывания наличных для тамбовской группы через компанию по недвижимости SPAG, приватизация и распад флота Балтийского моря, которые привели к захвату Трабером морского порта и нефтяного терминала. Никто не смог объяснить, почему скорая помощь не была вызвана сразу после того, как его обнаружили без сознания. "Я не верю, что он умер своей смертью", - сказал один из бывших коллег Трабера. - Он слишком много знал обо всем этом. Конечно , они избавились от него, но они слишком умны, чтобы оставить какие-либо следы"[76].

[Интервью автора с бывшим сотрудником Трабера, ноябрь 2015 г.]

Путин утешал вдову Собчака Людмилу Нарусову, когда она плакала в Таврическом дворце Санкт-Петербурга, где покоилось тело Собчака. Он публично раскритиковал тех, кто преследовал Собчака по обвинениям в коррупции, утверждая, что после смерти он стал жертвой преследования. [77]

[Кэтрин Белтон, «Тысячи людей прощаются с Собчаком», Moscow Times, 25 февраля 2000 года]

Нарусова, гламурная блондинка, которая позже стала самостоятельным политиком в качестве сенатора в Совете Федерации, верхней палате парламента, похоже, придерживалась убеждения, что Путин всегда оставался верен ее мужу. Но всего один раз, много лет спустя, она позволила себе высказывайте сомнения по поводу его смерти. Это было в ноябре 2012 года, вскоре после того, как ее карьера сенатора резко оборвалась, когда ее внезапно сняли с поста кандидата на переизбрание. Поскольку правление Путина уничтожило все остатки парламентской свободы, она стала слишком откровенной и критичной. Процесс ее увольнения и подавление, которое, как она видела, было наложено на политику страны, "разрушили определенные иллюзии", сказала она репортеру. [78]

[Масюк, «Володя только не бронзовей»]

Она настаивала на том, что знала Путина как "абсолютно честного, порядочного и преданного человека", но сказала, что чувствует "отвращение" к тем, кто окружили его. Когда ее муж умер, она провела независимое вскрытие. Было установлено, что он умер, потому что у него остановилось сердце, сказала она. Но она не сказала, как именно это произошло – только то, что тесты показали, что это не было вызвано сердечным приступом. "Шрамы на его сердце были старыми шрамами от сердечного приступа, который он перенес в 1997 году. Почему у него остановилось сердце - это другой вопрос", - сказала она репортеру. Она утверждала, что знает ответ, но сказала, что не может раскрыть его, потому что боится за жизнь своей дочери: "Я вижу на что способны эти люди, эти люди, которые не хотят слышать ни слова правды. Все документы хранятся в сейфе за границей. Даже если со мной что-то случится, они все равно будут там.’ Когда ее спросили, кого она имела в виду под "этими людьми", она сказала: "Некоторые из них находятся у власти". Она никогда не повторяла этого утверждения. [79]

[Когда автор брал интервью у Нарусовой в июне 2014 года, она отказалась отвечать на вопросы о своих предыдущих комментариях «Новой газете»]

*

После своего назначения исполняющим обязанности президента Путин медленно начал сбрасывать шкуру своего петербургского прошлого и приспосабливаться к новой жизни. На какое-то время, Ельцин и его семья остались в огромном президентском комплексе "Горки-9" под Москвой, и Путину, все еще живущему на государственной даче премьер-министра, нужна была президентская резиденция. Пугачев повез его посмотреть на три государственные резиденции советских времен, которые были свободны. [80]

[Авторское интервью с Пугачевым, август 2016 г.]

Одна из резиденций была слишком близка к дороге, другая вообще не подходила. А вот третья резиденция представляла собой обширное поместье, построенное до революции в девятнадцатом веке, соответствовало всем требованиям. Для Пугачева резиденция, получившая название Ново-Огарево, имела историческое и духовное значение. Это был дом на рубеже веков Великого князя Сергея Александровича, сына Александра II, и его жены Елизаветы Федоровны. В суматохе тех предреволюционных лет бомба террориста унесла жизнь архиконсервативного великого князя, занимавшего пост губернатора Москвы. Его жена тихо собрала его конечности и другие части тела с улицы и посвятила остаток своей жизни заботе о нуждающихся, в конце концов став монахиней. После прихода к власти большевиков она была убита, заживо погребена в шахте, а в 1981 году причислена к лику святых русской православной церкви. К православному верующему Пугачеву Ново-Огарево имело значение религиозной реликвии царского прошлого.

Однако для Путина дом, построенный в стиле неоготического шотландского замка, с обширной лужайкой, простиравшейся до Москвы-реки, имел совершенно иную привлекательность: он был оборудован пятидесятиметровым бассейном. Когда он увидел это, Пугачев сказал: «Его глаза стали такими большими и круглыми. Я понимал, что ему больше ничего не нужно в жизни. Я думал, что это будет пределом его мечтаний.»

Пугачев, по-видимому, все еще верящий, что Путин находится под его контролем, подумал, что будет легко произвести на него впечатление атрибутами президентской жизни: "До распада Советского Союза он большую часть своей жизни прожил в коммунальных квартирах. Ему было сорок, когда он начал работать в мэрии. Он родился и вырос в тесной коммунальной квартире в Ленинграде, и до того, как КГБ отправил его в Дрезден, он и его жена Людмила продолжали жить там в коммунальной квартире. "Люде сказали, что она могла пользоваться кухней только с трех до пяти вечера", - сказал Пугачев. - Можете ли вы представить, что придете к этому после такой жизни?" [81]

[Интервью автора с Пугачевым, май 2015 г.]

Усадьба Ново-Огарево была реконструирована в советское время как гостевой дом для приезжих правительственных делегаций из-за рубежа. Второй дом, копия первого, был построен недалеко отсюда, напротив оранжереи, для проведения приемов Центрального комитета. Главы советских республик собирались там, чтобы поработать над историческим новым союзным соглашением Горбачева, судьбоносной реформой отношений между советскими республиками, которая стала одной из причин августовского переворота 1991 года. Пугачев мог видеть, что помимо незначительного ремонта, все, что было необходимо для переезда Путиных, - это построить достаточно высокий забора.

Пугачев, похоже, все еще верил, что Путин был лидером поневоле. Путин часто называл себя "наемным менеджером" и, казалось, был убежден , что его пребывание у власти продлится всего несколько лет. С самого начала своей карьеры в Санкт-Петербурге, со времени его самого первого интервью с Игорем Шадхан, он всегда изображал себя "слугой государства".

Когда вечером 26 марта 2000 года стали известны результаты президентских выборов, Путин все еще казался внешне ошеломленным своим внезапным возвышением. Даже когда подсчет его голосов превысил 50 процентов, необходимых для победы в первом туре, он казался обескураженным предстоящей задачей. «Каждый имеет право мечтать, - сказал он в комнате своего предвыборного штаба, битком набитой журналистами. - Но никто не должен надеяться на чудеса. Уровень ожиданий действительно очень высок... люди устали, жизнь тяжелая, и они ждут перемен к лучшему … Но я не имею права говорить, что отныне будут происходить чудеса» [82].

[Кэтрин Белтон, "Путин побеждает, чудес не обещает", Moscow Times, 28 марта 2000 г.]

Но за кулисами, на подмосковной даче Ельцина, дочь Татьяна уже праздновала победу путина. Кадры, снятые для документального фильма Виталия Манского, показывают, как семья Ельциных собирается за величественным дубовым обеденным столом. [83]

[Виталий Манский, ‘Свидетели Путина", 2018]

Когда голоса Путина переваливают за 50 процентов, начинаются торжества. Разливается шампанское. Татьяна руководит ликованием, почти прыгая от радости. «Мы можем начать пить шампанское маленькими глотками!" – улыбается она. - Мы победили!" Но сам Ельцин, похоже, борется с потерей власти и потенциальной потерей своего наследия. Одутловатый и ослабленный болезнью, он похоже, ему трудно понять, что происходит. «Папа, почему у тебя такое грустное лицо? – спрашивает Татьяна в какой-то момент. - Папа, ты рад? … Ты сделал все. Вы посмотрели на человека и увидели, что он в хорошей форме».

Но когда Ельцин позвонил в тот вечер, чтобы поздравить своего преемника, он получил величайшее оскорбление. Человек, которому он передал президентство, был слишком занят, чтобы ответить на его звонок. Он уже был никем, оставшийся старик, изо всех сил пытающийся говорить и возящийся с телефоном. Облегчение Татьяны, напротив, было явным. Позже тем же вечером она улыбнулась и прижалась к Юмашеву у Путина, в его предвыборном штабе, где пережитки ельцинской эпохи - Волошин, Павловский, Чубайс – праздновали победу вместе с некоторыми сотрудниками путинской службы безопасности в Санкт–Петербурге. Победа принадлежала им всем вместе.

Семья Ельциных все еще чувствовала себя в безопасности, веря, что Путин защитит их и их состояние от всякого рода покушений. По словам близкого союзника Путина и бывшего высокопоставленного правительственного чиновника, когда Ельцин согласился уйти раньше времени, за кулисами они заключили договор с его преемником. [84]

[Интервью автора с союзником Путина, март 2015 г.; интервью автора с бывшим высокопоставленным правительственным чиновником, январь 2013 г.]

Одним из первых действий Путина в качестве исполняющего обязанности президента было издание указа, предоставляющего Ельцину иммунитет от судебного преследования. Но более широкая сделка была заключена втайне. «Переговоры, которые велись по поводу возвышения Путина и ухода Ельцина, были связаны с собственностью, - сказал Андрей Вавилов, на тот момент первый заместитель министра финансов. - Предметом этих переговоров была собственность, а не структура общества … Все забыли. Все думали, что демократия просто будет. Каждый просто думал о своих личных интересах».

Сделка заключалась в том, чтобы гарантировать семье Ельциных иммунитет от судебного преследования и сохранить финансовые империи их приспешников, главным из которых были огромные предприятия, принадлежащие деловому партнеру Березовского Роману Абрамовичу, долгое время считавшемуся в средствах массовой информации кассиром семьи Ельциных.

В число вовлеченных компаний входили крупнейшая нефтяная компания "Сибнефть" и алюминиевый гигант "Русал", созданные незадолго до вступления Путина в должность президента и позволившие взять под контроль более 60 процентов российской алюминиевой промышленности – мощный символ сохраняющейся власти Семьи. [85]

[Кэтрин Белтон, ‘Продажа алюминия одобрена", Москва Таймс, 10 марта 2000 г.]

Сделка также предоставила назначенцам семьи Ельцина право продолжать управлять экономикой в течение первого срока пребывания Путина у власти, сказал близкий союзник Путина. [86]

[Интервью автора с союзником Путина, март 2015 года. Позже он пояснил: "Одно условие было для меня ясным, и это было в течение четырех лет, когда он не должен был вмешиваться в управление экономикой. Это было предельно ясно, но я могу только предполагать».]

Юмашев, однако, отрицает, что какая-либо такая сделка когда-либо заключалась. Указ изданный Путиным, предоставляющий Ельцину иммунитет, не упоминал о семье Ельциных, по его словам, в то время как у семьи не было бизнеса, который можно было бы сохранить.

Что касается состава правительства, то «Путин был абсолютно свободен в выборе того, кого он хотел. Он мог бы уволить всех». Единственная причина, по которой приход Путина к власти, по его словам, заключался в том, что Ельцин верил в его приверженность демократии. [87]

[Авторское интервью с Юмашевым, октябрь 2017 г.]

Пугачев тоже рассказал о любопытном моменте. Он настаивает на том, что согласился с Юмашевым и Татьяной, что они покинут страну и позволят Путину свободу действий, чтобы управлять делами так, как он хотел. Единственное, что им все еще нужно было обеспечить, - это гарантию неприкосновенности, считал он. Но Путин развернулся в последнюю минуту, когда они встретились на его даче вскоре после выборов, чтобы отпраздновать официальную передачу власти, и настоял на том, чтобы семья Ельцина и их люди в правительстве остались, сказал Пугачев: "Я этого не понял. Он все время говорил о необходимости начать все с чистого листа. Но потом он сказал им: “Мы должны сделать все это вместе. Мы - одна команда”" [88].

[Кажется очевидным, что Путин и семья Ельциных были привиты друг к другу. Один из символов слияния домов людей Путина и Ельцина Семья появилась вскоре после того, как он пришел к власти. Всего через несколько месяцев после выборов родился малоизвестный нефтетрейдер. Она называлась Urals Energy и принадлежала двум деловым партнерам Геннади. Тимченко и Леонидe Дьяченко. («Небо - предел для возрожденной уральской энергии», Платтс Энергетика в Восточной Европе, 31 марта 2006 г.)]

Несмотря на кажущуюся видимость, Пугачев тем не менее понимал, что происходит смена режима. Люди Путина, люди из КГБ, приходили к власти, и он работал над тем, чтобы втереться к ним в доверие. "В любом случае, было ясно, что люди силы – сотрудники службы безопасности и шпионы, известные как силовики – приходили к власти, - сказал он. [89]

[Авторское интервью с Пугачевым, июль 2015 г.]

Для многих, в том числе для соратника Ходорковского Леонида Невзлина, после всего, что последовало, все еще вызывает недоумение, что семья Ельцина могла бы заключить договор с такими, как Путин: «Когда у них были все источники информации, находящиеся под их контролем, как они могли привести его в Кремль? Он уже был мафиози в Санкт-Петербурге. Как они могли сделать его преемником?" [90]

[Авторское интервью с Невзлиным, июль 2018 г.]

ЧАСТЬ 2.

Глава 6. Слепил его круг внутренний

Когда Владимир Путин в одиночестве шагал по сводчатым залам Большого Кремлевского дворца, он казался карликом по сравнению с величием президентской инаугурации. Торжественный, с легкой улыбкой, опущенным взглядом и легкой кособокой походкой, он был одет в темный костюм, который мало чем отличался от одежды обычного офисного работника. Его учили быть вежливым и непримечательным, сливаться с кем угодно. Но в этот день трубачи, одетые в императорскую бело-золотую униформу, возвестили о его появлении, а государственные чиновники, заполнившие позолоченные дворцовые залы, аплодировали каждому его шагу по бесконечной красной ковровой дорожке, ведущей в сверкающий Андреевский зал.

Это было 7 мая 2000 года, когда кандидат в президенты прибыл в Кремль. Бывший офицер КГБ, который восемь месяцев назад был еще одним безликим бюрократом, собирался примерить мантию президента России. Золото, свисающее со стен и люстр, свидетельствовало как о плане людей из КГБ по возрождению Российской империи, так и о договорах с «Мабетекс», с помощью которых восстанавливали Кремль и его прежнее революционное величие и которые помогли привести Путина к власти.

Никогда прежде на инаугурации в Кремле не было такого великолепия – впервые недавно отреставрированные дворцовые залы были открыты для государственного мероприятия – и никогда прежде в истории страны не было мирной передачи власти от одного президента другому. Для Бориса Ельцина то было, наверное, горькой пилюлей, приведшей его к гибели в окружении блеска и золота. Но он стоял там мужественно и чопорно, стараясь сдержать свои эмоции, восхваляя с таким трудом завоеванную свободу страны. «Сегодня впервые за столетие приходит законная передача полномочий от одного главы государства другому, - сказал Ельцин. -  Конечно, это непросто, и мы должны гордиться, что это происходит без переворотов, без путчей, без революций – происходит мирно, уважительно, достойно. Это возможно только в новой России, в которой люди научились жить и мыслить свободно. Мы писали историю новой России с

чистого листа … Было много сложных испытаний, много трудностей. Но теперь нам всем есть чем гордиться. Россия изменилась. Все изменилось, потому что мы заботились о ней... и решительно защищали наше главное достижение – свободу … Мы не дали стране скатиться к диктатуре"[1].

[Речь Ельцина на инаугурации Путина в 2000 году, www.youtube.com/watch?v=Q2AF_2gHHeQ]

Прощальные слова Ельцина прозвучали почти как предупреждение. Но человек, принявший в тот день мантию, был решителен и сосредоточен, и когда он заговорил,

он говорил о восстановленном российском государстве, в котором вся история страны – какой бы жестокой она ни была – должна была почитаться и сохраняться. Хотя он на словах выражал уважение демократическим достижениям России, центральное направление его речи отличалась от речи Ельцина так же сильно, как ночь от дня: « Здесь, в Кремле, – средоточие нашей национальной памяти, здесь, в стенах Кремля, веками вершилась история нашей страны, и у нас нет права быть Иванами, не помнящими родства. Мы не должны забывать ничего, мы должны знать свою историю, знать ее такой, какая она есть, извлекать из нее уроки, всегда помнить о тех, кто создал Российское государство, отстаивал его достоинство, делал его великим, мощным, могучим государством. Мы сохраним эту память, и мы сохраним эту связь времен, и все лучшее из нашей истории мы передадим потомкам.. Мы верим в свои силы, в то, что мы можем по‑настоящему преобразовать и преобразить страну. … Могу заверить вас, что в своих действиях буду руководствоваться исключительно государственными интересами.… Считаю своей святой обязанностью сплотить народ России, собрать граждан вокруг ясных целей и задач и каждый день и каждую минуту помнить, что у нас одна Родина, один народ, у нас с вами одно общее будущее."[2].

[Инаугурационная речь Владимира Путина 7 мая 2000 года, Московские Новости, www.mn.ru/blogs/blog_reference/80928]

В первых рядах тех, кто аплодировал ему в тот день, был Ельцин, семейные чиновники, которые помогли привести его к власти. Первым среди них был Александр Волошин, ловкий бывший экономист, занимавший пост главы администрации Ельцина. Рядом с ним был Михаил Касьянов с низким голосом и бочкообразной грудью, еще один пережиток Ельцина, который поднялся по служебной лестнице до главы министерства финансов, занимающегося выплатами стратегических внешних долгов России, и был назначен исполняющим обязанности премьер-министра, когда Ельцин передал бразды правления Путину в канун Нового года. В знак соглашения о неразрывности Путин договорился с семьей Ельцина, что его первым актом на посту президента будет переназначение Касьянова премьер-министром. Позже в мае он восстановил Волошина на посту главы администрации Кремля.

Но скрытые и незамеченные в массе чиновников, толпившихся в позолоченном Андреевском зале были люди из КГБ, которых Путин привез с собой из Санкт-Петербурга. В те дни их редко видели и слышали. Но это были силовики, которые сначала в союзе с чиновниками Ельцина, а затем самостоятельно должны были поигрывать мускулами и громко заявлять о своем присутствии.

Через несколько дней после инаугурации они должны были послать сильный сигнал о том, что десятилетие свободы, которым так гордился Ельцин, подходит к концу. Среди них были бизнесмены, связанные с КГБ, такие как Юрий Ковальчук, бывший физик, ставший крупнейшим акционером банка "Россия", петербургского банка, созданного Коммунистической партией на закате Советского Союза. Среди них был Геннадий Тимченко, предположительно бывший оперативник КГБ, который тесно сотрудничал с Путиным и контролировал экспорт нефти.

Эти люди закалялись в жестокой борьбе за наличные средства в экономике Санкт-Петербурга. Теперь они жаждали богатств Москвы. Также среди безликой толпы были малоизвестные союзники, с которыми Путин сначала служил в Ленинградском КГБ и которых он назначил своими заместителями при назначении на пост главы ФСБ в июле 1998 года. Мало кто обращал на них много внимания.

Среди них был Николай Патрушев, грубый и опытный оперативник, который, по словам одного бывшего кремлевского чиновника, пришел в ярость, когда его поймали с поличным во время взрыва в рязанской квартире. Патрушев сменил Путина на посту главы ФСБ в тот момент, когда Путин был назначен премьер-министром, и он останется на этом посту в течение первых двух сроков Путина.

Патрушев занимал руководящие посты в ФСБ в Москве с 1994 года, задолго до того, как Путин начал свое восхождение. Будучи на год старше Путина, он служил вместе с ним в ленинградском отделе контрразведки КГБ в конце семидесятых.

Николай Патрушев

 Когда Путин был назначен заместителем мэра Собчака, Патрушев возглавил отдел контрабанды недавно созданной ФСБ Санкт–Петербурга,  как раз в тот момент, когда группа бывших сотрудников КГБ Путина начала захватывать основной канал контрабандных товаров города - Балтийский флот и стратегический морской порт.[3]

[Затем его отправили ненадолго на должность начальника службы безопасности республики Карелия на стратегической границе России с Финляндией.]

Вскоре Патрушева перевели в Москву, где он быстро поднялся на вершину ФСБ. Он сильно пил, но в то же время имел навыки накопления богатств и широкое видение восстановления Российской империи. «Это был довольно простой парень, старой советской закалки. Он хотел существования Советского Союза, но с капиталистическим обликом. Он рассматривал капитализм как оружие «для восстановления имперской мощи России», сказал один близкий к нему человек. [4]

[Интервью автора с человеком, близким к Патрушеву, февраль 2015 г.]

Другой соратник Путина согласился: "У него всегда были очень сильные независимые взгляды". [5]

[Интервью автора с соратником Путина, август 2018 г.]

Патрушев всегда был провидцем, идеологом восстановления Российской империи. «Он, сильная личность, единственный, кто действительно верит в восстановление империи. Он тот, кто вовлек Владимира Владимировича во все эти идеи», - сказал близкий к нему человек. [6]

[Интервью автора с человеком, близким к Патрушеву, февраль 2015 г.]

Несмотря на то, что Патрушев хорошо разбирался в основополагающих текстах  геополитических амбиций России [7], он был безжалостным и беспощадным деятелем, который не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего.

[Например, работы Хэлфорда Макиндера, английского ученого, который на рубеже веков написал некоторые основополагающие трактаты геополитической теории, повлиявшие на внешнюю политику во время холодной войны.]

Он не мог говорить без ругани, и если вы не будете ругаться в ответ, он вас не зауважает. «Он не понимает по-другому, - сказал мне близкий ему человек. - Он не может говорить или вести себя по-другому. Он придет на собрание и скажет: “Ну, вы, ублюдки, что, опять облажались?” - Другой близкий к Путину человек заметил, что Патрушев всегда был жестким, а Путин изначально был более либеральным, чем он. Человек, близкий к Патрушеву, сказал мне, что Патрушев всегда считал себя умнее и хитрее Путина: «Он никогда не считал Путина своим боссом». Именно Патрушев развязал вендетту против повстанцев в отколовшейся Чеченской республике – он с удвоенной силой ненавидел "чеченцев" и всех тех, кто работал c ними.

Также среди малозаметных силовиков, аплодировавших инаугурации Путина в Андреевском зале, был Сергей Иванов, который служил старшим оперативником внешней разведки КГБ. Его вежливые манеры и беглый английский скрывали острый язык и порой злобные манеры. Он тоже тесно сотрудничал с Путиным в Ленинградском КГБ.

Они работали в одном кабинете у Управлении КГБ в большом монолитном гранитном доме на Литейном проспекте, в течение двух лет, пока Иванова не повысили и не перевели за границу – задолго до того, как Путин поступил в Краснознаменное училище.

Сергей      Иванов

[Однако бывший член фракции Красной Армии сказал, что Иванов часто появлялся в Дрездене вместе с Путиным]                                                                                                    

В девяностые годы он служил непосредственно при Примакове в качестве заместителя начальника европейского отдела службы внешней разведки, или СВР, став самым молодым генералом со времен распада Советского Союза. Когда Путин стал начальником ФСБ, он назначил Иванова одним из своих заместителей наряду с с Патрушевым, а после того, как Путин занял пост премьер-министра, Иванов стал секретарем Совета безопасности России, должность, которая стала второй по значимости должностью в Кремле. Его влияние должно было вырасти во время путинского режима.

Также в серой массе мужчин в костюмах скрывался Виктор Иванов, усатый офицер КГБ старой закалки, который смотрел на мир строго через призму холодной войны.

Будучи на два года старше Путина, он был партийным работником до того, как был завербован Ленинградским КГБ. Он начал службу вскоре после Путина и почти за два десятилетия прошел путь от сотрудника отдела кадров КГБ до руководителя отдела контрабанды ФСБ Санкт-Петербурга, переняв этот важный пост у Патрушева, когда люди Ильи Трабера захватывали морской порт. По словам бывшего коллеги Виктора Иванова по отделу борьбы с контрабандой ФСБ, Иванов был знаменит тем, что не пошевелили даже пальцем в борьбе с контрабандой: его любимые слова были «далее» и «не сейчас».’ [9]

[Интервью автора с бывшим коллегой Иванова по ФСБ, июнь 2014 г.]

В одном из докладов бывшего высокопоставленного сотрудника внешней разведки КГБ было высказано предположение, что по всей вероятности, существовали очень веские причины бездействия Иванова: он помогал этим тамбовской группировке (выходцем из которой был Трабер) в попытке захватить морской порт, который использовался для контрабанды наркотиков из Колумбии в Западную Европу [10].

[Отчет, написанный Юрием Швецом при участии бывшего сотрудника ФСБ Александра Литвиненко и вышел в эфир во время расследования Высокого суда Лондона по убийству Литвиненко. Его можно найти по адресу https://webarchive.nationalarchives.gov.uk/ukgwa/20160613090320/https://www.litvinenkoinquiry.org/]

В отчете, который позже вышел в свет в лондонском суде и получил решительные опровержения Виктора Иванова, утверждалось, что  Путин обеспечивал Иванову защиту все время, пока он работал в Санкт-Петербурге.

Когда Путин стал начальником ФСБ, он сразу же назначил Иванова своим заместителем, а когда стал президентом, назначил его заместителем главы своей администрации. Работа Виктора Иванова заключалась в том, чтобы внимательно следить за всеми. По словам одного близкого к нему человека, Иванов обладал "феноменальной памятью" и знал особенности каждого [11].

[Интервью автора с человеком, близким Иванову, июнь 2018 г.]

В докладе Юрия Швеца об этом говорится гораздо жестче. Работа отдела кадров, по словам Швеца, заключалась в сборе компрометирующей информации о коллегах и использовании ее для разрушения их карьеры: "Где бы не работал Иванов, он намеренно натравливал людей друг на друга, создавая таким образом недружественную обстановку, в которой мог доминировать, разрешая им же порожденный конфликт. Он мастерски понимает баланс сил вокруг себя" [12].

[webarchive.nationalarchives.gov.uk/20160613091026/https://www.litvinenkoinquiry.org]

Но, пожалуй, самым близким к новому президенту был Игорь Сечин. Он был на восемь лет моложе Путина. Он следовал за ним как тень с тех пор, как его назначили заместителем мэра. Он служил его секретарем, стоял как часовой перед дверью в приемной Путина в Смольном и казался свирепым привратником для всех посетителей. Он контролировал доступ к Путину и ко всем документам, которые видел Путин. Любой, кому нужна была подпись Путина для создания бизнеса, должен был сначала иметь дело с Сечиным. Когда одному петербургскому бизнесмену потребовалась подпись Путина для создания совместного предприятия с голландской компанией, торгующей углем и нефтепродуктами, его друзья устроили ему встречу с Путиным. После того, как они обсудили этот вопрос, Путин велел бизнесмену пойти к своему секретарю Игорю Сечину, сказав: "Он скажет вам, какие документы принести, и я подпишу". "Я вышел из офиса и направился к Сечину, не задумываясь, кто он такой, - вспоминал бизнесмен Андрей Корчагин. - Мне просто было интересно, каково это парню быть секретарем, когда секретаршими служили, как правило, девушки. В те дни мы очень пренебрежительно относились к чиновникам. Мы заговорили о том, какие документы мне понадобятся, а потом Сечин вдруг взял листочек бумаги и начеркнул «10 000 долларов». «Принеси…», сказал он мне, показав этот листочек. Это меня очень разозлило. Я сказал: «Что? Ты, что, с ума сошел?!» «Это – наши правила бизнеса», - ответил он. Я сказал ему, куда идти, и на этом все и закончилось: мы так и не зарегистрировали бизнес. Тогда было совершенно другое время. Я понятия не имел, кто такой Сечин. Вот как они собирали мелкие взятки" [13].

[Авторское интервью с бывшим петербургским бизнесменом Андреем Корчагиным, январь 2015 г.]

Сечин всегда выступал в качестве барьера перед своим боссом и организовывал встречи для тех, кто хотел его видеть, сказал бывший близкий соратник Путина. Даже если бы встреча уже была внесена в календарь, ее надо было проводить только через Сечина: «Вот как он контролировал связь. А если кто-то не подчинялся Сечину, то он становился его врагом и подвергался уничтожению»[14].

[Интервью автора с бывшим близким соратником Путина, январь 2017 г.]

По словам двух близких к нему людей, Сечин долгое время служил в КГБ, а не в военной разведке, как ему часто приписывают. [15]

[Авторские интервью с двумя людьми, близкими к Сечину: одно в феврале 2015 года, другой в августе 2018 года]

Его завербовали в конце семидесятых, когда он изучал языки в Ленинградском государственном университете, и попросили написать донос о своих коллегах, студентах, сообщил нам один из близких к Сечину людей. Родители Сечина развелись, когда он был маленьким, и он усердно учился, движимый неутолимым стремлением к успеху, чтобы вырваться из нищеты своего детства на мрачных окраинах Ленинграда. – Он всегда ходил с клеймом. У него всегда был комплекс неполноценности, - сказал мне бывший кремлевский чиновник, который хорошо его знал. – Он приехал из бедного района Ленинграда, а там, где он учился, на филологическом факультете Ленинградского университета было полно детей дипломатов" [16].

[Авторское интервью с человеком, близким к Сечину, февраль 2015 г.]

Сечин долго служил в КГБ, хотя это официально не упоминается в его биографии. Вместо этого в нем говорилось, что его послали работать переводчиком, сначала в Мозамбик, где его знание португальского языка было востребовано, поскольку бушевала гражданская война, а советские военные обучали и оснащали национальную армию. Затем его отправили, опять же официально в качестве переводчика, в Анголу, где советские военные, все еще разыгрывавшие в Африке великую игру времен холодной войны, консультировали и снаряжали повстанцев в другой гражданской войне. Вернувшись, он занял должность в Ленинградском государственном университете, где он встречался и работал с Путиным, курируя международные связи, а затем в городском совете, курируя его работу с иностранными городами-побратимами. Но все это время Сечин оставался

тайным агентом КГБ. С тех самых пор он привязал себя к Путину, оставаясь его  подобострастным слугой, таскал его сумки всякий раз, когда тот путешествовал, следовал по его стопам, куда бы он ни шел. Сечин был заместителем Путина в кремлевском Управлении делами, работал в таком же маленьком кабинете в бывшем здании ЦК, а затем по мере роста карьеры Путина поднимался на более высокие должности.  Когда Путин стал президентом, он сделал Сечина заместителем главы своей администрации. Но за его подобострастными манерами скрывалось неумолимое стремление к контролю и бесконечная способность к заговорам. И, по словам двух близких ему людей, он ненавидел и обижался на своего хозяина.

В то время как Сечин стремился тихо и незаметно влиять на своего хозяина, Путин считал его всего лишь тенью, не более чем слугой своего режима. «Он всегда видел в нем парня, который носил его сумки, - сказал бывший кремлевский чиновник, близкий к ним обоим. [17]

[[Авторское интервью с человеком, близким к Сечину, февраль 2015 г.]

В голове Путина всегда царила мелочная требовательность к рангу и должности. В начале карьеры Путина и Сечина в середине девяностых начальник Управления делами Президенат России Павел Бородин предоставил им обоим квартиры в центре Москвы, но возникла проблема, когда Путин понял, что квартира Сечина больше, чем у него. Сечин пригласил Путина в свою новую квартиру вскоре после их приезда и показал ему окрестности, продемонстрировав виды на Москву. Путин спросил, насколько велика квартира, и после проверки в документах, которые ему сообщил Сечин: 317 квадратных метров. Он сразу же встрепенулся. «А у меня всего 286,- произнес Путин. Он поздравил Сечина, но затем отошел, как будто Сечин что-то у него украл или цинично предал его. «У Путина проблема с завистью, - сказал чиновник, знакомый с этим инцидентом. [18]

[Авторское интервью с человеком, близким к Сечину, февраль 2015 г.]

- Вам нужно хорошо его знать, чтобы понять, что это значит. Игорь сказал мне, что в тот момент он понял, что все кончено, что когда Путин сказал «Поздравляю», на самом деле Путин хотел застрелить его, просто совершить контрольный выстрел в голову. Сечин признался, что не мог разговаривать с Путиным в течение нескольких недель после этого. Это было такое банальное, ничтожное дело … Но у Путина есть такие комплексы. Всегда лучше, когда вы видите его, сказать ему, как все плохо. Игорь научился этому быстро» [19].

[Авторское интервью с человеком, близким к Сечину, февраль 2015 г.]

Это было красноречивым свидетельством образа мыслей Путина. Впоследствии он будет обижаться на кажущееся пренебрежение в ближайшие годы. Как и Сечин, он тоже поднялся на вершину из бедности, с закоулков Ленинграда, где ему приходилось драться, чтобы завоевать уважение. Он тоже нес клеймо, комплекс неполноценности.

Последним из сплоченной группы бывших ленинградских чекистов, которых Путин привел с собой в Кремль, был Виктор Черкесов, который руководил городским ФСБ с тех пор, как Путин был назначен заместителем мэра. Черкесов был два года старше Путина, он почти восемь лет занимал руководящие посты в Ленинградском КГБ и был старше по должности Путина до того, как Путина отправили учиться в Москву. В последние годы советской власти Черкесов возглавлял один из самых злобных отделов КГБ, расследующих деятельность диссидентов. Но после падения режима он принял новый теневой капитализм, который накрыл собой Санкт-Петербург, выступая жизненно важным связующим звеном между мэрией, службами безопасности и организованной преступностью. Черкесов был ключевым игроком, стоявшим за захватом тамбовской группой флота Балтийского моря и морского порта [20], и Путин всегда относился к нему с величайшим уважением.

[Интервью автора с соратником Харченко, бывшим начальником флота Балтийского моря, март 2014 г.; и интервью автора с бывшим союзником Путина, август 2018 г.]

«Он был высокопоставленным чекистом, когда Путин был никем, - сказал человек, близкий к ним обоим. - Он из ближайшего окружения. Он – элита». [21] Когда Путин был назначен премьер-министром, предполагалось, что Черкесов заменит Путина на посту начальника ФСБ, но Патрушев быстро подсуетился и получил желаемую должность. Не надо исполнять каждое желание Путина, посоветовали Юмашеву, должны быть какие-то противовесы. Черкесов был назначен заместителем начальника ФСБ.

[Интервью автора с человеком, близким к Черкесову, ноябрь 2015 г.]

В течение первых нескольких лет президентства Путина эти ленинградские чекисты, силовики, делили непростую власть с пережитками ельцинского режима. Они наблюдали и учились, как Волошин, коварный глава кремлевской администрации, которому Путин сохранил эту роль, способствовал тому, чтобы Путин унаследовал «хорошо отлаженную машину».

Александр Волошин

Волошин был главным представителем кремлевской Семьи, либералом по экономическим взглядам, но государственником по политическим взглядам. Он был среди тех, кто помог организовать передачу власти КГБ. Будучи экономистом по образованию, Волошин окончил Академию внешней торговли, которая всегда была связана с Первым главным управлением, отделом внешней разведки КГБ [22], а затем занимал должность заместителя руководителя Всесоюзного научно-исследовательского конъюктурного института. 

[Интервью автора с бывшим высокопоставленным чиновником США, июнь 2014 г.]

Путин позже отправил Волошина, свободно владеющего английским языком, в качестве специального посланника для обсуждения военных вопросов с высшими генералами в США. Вначале он оказался жизненно важным союзником силовиков, поскольку помогал Путину вытеснять политических врагов. Волошин работал в тандеме с другой ведущей кандидатурой Ельцина Михаилом Касьяновым, которого Путин вновь переназначил своим премьер-министром. Будучи ответственным за внешний долг на своем предыдущем посту первого заместителя министра финансов, Касьянов был замешан в темных долговых сделках, которые были основой теневого финансирования режима. Хотя он был прозападным экономическим либералом, его считали надежным человеком. На самом деле Касьянов был олицетворением ельцинских лет, глубокомысленным, добродушным деятелем, типом с репутацией взяточника, которая принесла ему прозвище "Миша 2 процента".

Касьянов использовал чисто рыночный подход, чтобы завоевать доверие семьи Ельцина. Путин в своем президентском обращении объявил о серии либеральных реформ, которые снискали ему похвалы экономистов по всему миру и убедили инвесторов в его рыночной репутации. Он ввел одну из самых конкурентоспособных в мире ставок подоходного налога - фиксированную 13-процентную ставку, которая одним махом устранила многие проблемы с неплатежами, от которых страдал режим Ельцина. Он приступил к земельным реформам, которые открыли путь для частной собственности, с помощью которых можно было покупать и продавать. Таким образом был снять еще один тормоз для вливания инвестиций. В качестве своего советника по экономическим вопросам при президенте он нанял Андрея Илларионова, широко известного самого принципиального либерального экономиста страны. На фоне прорыночных движений цены на нефть, от которых так сильно зависел российский бюджет, наконец-то начали расти. И, воодушевленное растущим притоком капитала, правительство Путина начало выплачивать огромные долги за средства, которые администрация Ельцина одолжила у МВФ. Нестабильность и хаос ельцинских лет, казалось, наконец-то подходили к концу.

Мир также был воодушевлен попытками Путина стремиться к сближению с Западом. Одним из его первых действий на посту президента было закрытие станции прослушивания в Лурде на Кубе, за сохранение которой Егор Гайдар так упорно боролся. Он стремился наладить тесные отношения с президентом США Джорджем У. Бушем и был первым мировым лидером, позвонившим и выразившим свои соболезнования после терактов 11 сентября 2001 года. Он даже пренебрег советом своего собственного министра обороны – на тот период Сергея Иванова – и разрешил США доступ к военным базам в Центральной Азии, с которых они могли бы наносить удары в соседний Афганистан. Прошлое Путина в КГБ было отодвинуто на задний план, поскольку Джордж У. Буш сказал, что, когда он заглянул глубоко в его глаза, он "ощутил его душу".

Но все это просуществовало недолго. Первые дни президентства Путина сейчас кажутся эпохой принятия желаемого за действительное и большой наивности. По словам Пугачева, попытки сближения с Западом предпринимались не из какого-либо чувства великодушия, а потому, что Путин ожидал чего-то взамен. [23]

[Авторское интервью с Пугачевым, сентябрь 2014 г.]

Поэтому, когда в июне 2002 года Джордж У. Буш, после нескольких месяцев ухаживаний Путина, объявил, что Соединенные Штаты в одностороннем порядке выходят из ПРО, ключевого соглашения о вооружениях времен холодной войны, Путин и его советники почувствовали себя преданными. Выход из договора позволил бы США начать испытания системы противоракетной обороны, которую они предложили установить в бывших государствах Варшавского договора. США утверждали, что он предназначался для защиты от иранских ракет, но администрация Путина рассматривала его как направленный непосредственно против России. «Ясно, что противоракетный щит не направлен против России», - сказал Волошин журналистам. По его словам, у американских чиновников "все еще скребутся в голове тараканы эпохи холодной войны». [24]

[Кэтрин Белтон, "Российский залп по Договору по ПРО", BusinessWeek, 9 ноября 2001 г.]

В то же время НАТО продолжало безжалостный марш на восток. Заверения ряда западных лидеров Горбачеву в том, что экспансии на Восток не будет, были грубо нарушены. В последний год правления Ельцина НАТО поглотило Польшу, Венгрию и Чехию. В ноябре 2000 года НАТО пригласило присоединиться еще семь стран Центральной и Восточной Европы [25]. Кремлю казалось, что США начинает доминировать.

[Для обсуждения этих гарантий см. Анализ Светланы Савранской и Тома Блантона из Университета Джорджа Вашингтона о недавно опубликованных документах из Архива национальной безопасности «Расширение НАТО: что услышал Горбачев», 12 декабря 2017 года, https://nsarchive.gwu.edu/briefing-book/russia-programs/2017-12-12/nato-expansion-what-gorbachev-heard-Western-leaders-early]

С самого начала за ширмой либеральной экономики скрывался сильный подтекст, направленный на усиление контроля государства. Ранние реформы Путина фактически были направлены на установление правления типа Аугусто Пиночета, при котором экономические реформы проводились с помощью «тоталитарной силы» сильного государства. Почти сразу после избрания Путина президентом, тот самый Петр Авен, экономист в очках, который сначала обучался у Гайдара, а затем в связанном с КГБ институте экономики в Австрии, призвал Путина править страной, как Пиночет правил Чили. [26]

[Иэн Трейнор, "Путин призвал применить палку Пиночета’, Guardian, март 31, 2000]

Авен был бывшим министром внешней экономической торговли, который защищал Путина и подписался на схемы "нефть в обмен на продовольствие" в Санкт-Петербурге, и который нанял международную следственную фирму Kroll для поиска пропавшего золота партии, не предоставляя ей доступа к информации, которой располагали российские прокуроры. К этому времени он объединил усилия с Михаилом Фридманом, одним из молодых комсомольцев, воспитанных КГБ, чтобы стать первыми предпринимателями страны. Авен был президентом Альфа-банка Фридмана, который составлял ядро одного из крупнейших российских финансово-промышленных конгломератов с активами в нефтяной и телекоммуникационной отраслях.

В центре финансовой сети Альфа-групп находился директор одной из ее основных холдинговых компаний в Гибралтаре Франц Вольф, сын Маркуса Вольфа, безжалостного бывшего начальника разведки Штази. [27]

[Ханс Лейендекер и Фредерик Обермайер, ‘Diskrete Geschafte am Affenfelsen’, "Зюддойче Цайтунг", 11 апреля 2013 г.]

Судя по всему, Фридман и Авен уважали и сохраняли связи с КГБ. Путин, на что явно намекал Авен, теперь был в состоянии завершить переход России к рынку так, как намеревался это сделать Андропов, до того, как процесс вышел из-под его контроля.

Признаки того, что Путин стремился создать другой тип власти, были налицо с самого начала. Оптимисты поначалу надеялись, что он действует по натянутому канату, стремясь уравновесить относительно либеральный, относительно прозападный курс семьи Ельцина с помощью сотрудников службы безопасности Санкт-Петербурга. Но влияние людей из КГБ стало намного перевешивать все остальное. Их мировоззрение было пропитано логикой холодной войны, и постепенно это стало определять и формировать Путина тоже. Стремясь восстановить мощь России, они рассматривали

США как вечно стремящиеся к развалу родины и ослаблению ее мощи. Для них экономика должна была быть использована в первую очередь как оружие для восстановления мощи российского государства – и их самих как лидеров КГБ – а затем против Запада. Путин в какой-то степени сохранил часть влияния либерала Собчака. Но в конце концов, сказал Пугачев, «внутренний круг заставил его обернуться к ним, превратили его в нечто другого. Он разочаровался в США, а потом просто захотел разбогатеть. Это был внутренний круг, который подтолкнул его к восстановлению государства" [28].

[Авторское интервью с Пугачевым, сентябрь 2013 г.]

Глава ФСБ Патрушев, в частности, стремился связать Путина с кланом безопасности КГБ и взглядами этого клана на холодную войну. Он был старше по званию чем Путин в ФСБ, занимал руководящие посты в московских службах безопасности большую часть девяностых, и когда Путина повысили сначала до директора ФСБ, а затем и до президента, Патрушев был настроен скептически и считал, что может манипулировать им. «Он всегда был самым решительным. Путин был ничем по сравнению с ним", - сказал кремлевский инсайдер. [29]

[Интервью автора с кремлевским инсайдером, декабрь 2014 г.]

Патрушев хотел привязать Путина к президентству, чтобы тот никогда не смог бы отойти в сторону. Он начал делать это с самого начала предвыборной кампании Путина на пост президента, со взрывами квартир, которые привели к чеченской войне. Но в течение первого года семья Ельциных, казалось, не обращала внимания на эту черту путинского прошлого – или Семья, полагая, что их собственное положение обеспечено, просто не хотели знать об этом.

Все это время Пугачев двигался в тени, наблюдая за своим протеже подобно ястребу, пытающемуся уравновесить влияние противоположных сил – семьи Ельцина и президента. Он попытался защитить Путина от попыток подкупить его, сказал он, вместо него заплатив за все, в чем он нуждался сам. В первый год пребывания Путина у власти по словам Пугачева он потратил 50 миллионов долларов на удовлетворение всех потребностей семьи Путина, вплоть до покупки столовых приборов, которыми они пользовались в своем доме. Он купил квартиры для прокуроров, чтобы убедиться, что они находятся под контролем президента – и его личным контролем. Он настаивал на том, что это необходимо для того, чтобы президент и его прокуроры оставались некоррумпированными: «Всегда находились люди, предлагавшие ему взять деньги за то или за это. В основном это делалось через Юрия Ковальчука", - сказал он [30], имея в виду друга Путина по Санкт-Петербургу, который руководил банком «Россия», главным банком союзников Путина в Санкт-Петербурге.

[Авторское интервью с Пугачевым, февраль 2015 г.]

Пугачев утверждал, что он пытался положить конец эпохе, когда олигархи Ельцина считали, что они контролируют Кремль, делая "пожертвования" кремлевским чиновникам, возможно, не осознавая, что, по сути, он делает то же самое. «Я просто пытался убедиться, что этого не произойдет. Правила должны были меняться», - сказал он.

*

Когда Путин занял пост президента, могущество олигархов ельцинской эпохи был все еще сильно. Московские бизнесмены, которые прошли через первые рыночные эксперименты эпохи перестройки при поддержке КГБ, к тому времени уже давно освободились от своих бывших хозяев и оказались на вершине российской власти. Они захватили значительную часть экономики страны, когда воспользовались уязвимостью Ельцина накануне выборов 1996 года и убедили его передать им промышленность. Залоговые аукционы в обмен на акции объединили почти 50 процентов богатства России в руках семи бизнесменов, в то время как Ельцин оставался все более зависимым и слабым. Он частично зависел от средств олигархов, чтобы обеспечить свое переизбрание в 1996 году, и они привыкли к роли, в которой они не только поддерживали, но и диктовали некоторые правила режиму.

По оценкам, 20 миллиардов долларов наличными хлынули на банковские счета в Запад каждый год с 1994 года, в то время как казна правительства Ельцина была обескровлена досуха. [31]

[Согласно оценкам Международного валютного фонда; см. Пракаш Лунгани и Паоло Мауро, "Бегство капитала из России", Международный Документ для обсуждения политики Валютного фонда, 1 июня 2000 г.]

Фонды, которые олигархи вроде Ходорковского и Березовского укрыли за границей, ослабили российское государство до такой степени, что по словам людей из КГБ, страна находилась на грани краха. В девяностые годы задолженность по заработной плате возросла, в то время как уплаты налогов почти повсеместно избегали. Россия по уши увязла в долгах перед западными институтами, такими как МВФ и Всемирный банк, а дефолт по долгу в 40 миллиардов долларов, более трети которого пришлось на иностранных кредиторов, еще больше подорвал финансовую систему страны. По мнению сотрудников КГБ, политические свободы, которые Ельцин предоставил регионам, еще больше приблизили страну к краю пропасти. В разгар политической суматохи последнего года правления Ельцина некоторые региональные губернаторы отказывались передавать часть своих налоговых поступлений федеральному правительству. «Мы видели, как распадалась страна, - сказал Сергей Богданчиков, близкий союзник Путина, который возглавлял единственную оставшуюся государственную нефтяную компанию «Роснефть», а также близкий к Примакову [32].

[Авторское интервью с Богданчиковым, август 2013 г.]

 - То, что Путин застал, было не более чем фрагментами государства. Дело зашло так далеко, что некоторые губернаторы заговорили о введении собственной валюты … Если бы Путин не появился, и прошло бы еще два-три года, у нас не было бы Российской Федерации. Там были бы отдельные государства, наподобие Балканам. Крах был для меня абсолютно ясен" [33].

[Александр Волошин, тогдашний глава администрации Кремля, сказал: «Республики не платили налоги. В Чечне шла война. Некоторые республики отказывались посылать войска в армию. Долги по зарплате и пенсиям росли, а популярность президента составляла всего 4 процента. На этом фоне коммунисты были сильны, как и Примаков с Лужковым. Враги были сильны, а мы слабы. Существовал реальный риск того, что страна может развалиться.»]

Сотрудники КГБ уже давно пристально следили за ситуацией. Владимир Якунин, бывший высокопоставленный офицер КГБ, который служил под прикрытием в Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке, а затем возглавил банк "Россия" по возвращении в Ленинград, подготовил исследование про российскую экономику, которое показало, что в 1998-99 годах почти 50 процентов национального валового внутреннего продукта принадлежали всего восьми семьям. «Если бы все оставалось так, как есть, то они скоро контролировали бы больше, чем 50 процентов, - говорит Якунин сейчас, почти двадцать лет спустя. - Вся прибыль шла в частные карманы. Налоги уплачивались. Это было мародерство, чистое и простое. Без более активного участия государства мне было ясно, что это путь в никуда". [34]

[Авторское интервью с Якуниным, июнь 2013 г.]

Якунин, который был близок к Путину по кооперативу «Озеро», сказал, что передал отчет со своими комментариями Путину вскоре после того, как тот вступил в должность президента.

Но для путинских силовиков отправка наличных денег олигархами ельцинской эпохи на Запад стала полезным аргументом в пользу укрепления собственной власти. Они могли бы утверждать, что господство олигархов представляло угрозу национальной безопасности, хотя в основном это было угрозой их собственным позициям. Они считали себя помазанниками–хранителями восстановления России как имперской державы и верили, что возрождение государства и их собственные судьбы неразрывно - и удобно – связаны.

Вскоре после инаугурации Путина, напомнил Якунин, Збигнев Бжезинский, советник по национальной безопасности США времен холодной войны насмехался, обсуждая наличные деньги, хранящиеся на зарубежных счетах российской элиты. Если все эти деньги были на счетах на Западе, сказал он, то чья это была элита? России или Уэста? [35]

[Авторское интервью с Якуниным, ноябрь 2016 г.]

Комментарии Бжезинского ошарашили сотрудников КГБ. Тем более обидно было слышать их от такого представителя холодной войны, каким был Бжезинский, которого они считали одним из архитекторов усилий Запада по демонтажу советского режима.

Ни одно из соглашений олигархов не казалось КГБ более одиозным, чем миллиарды, которые проходили через Valmet, офшорный фонд, совладельцем которого являлась советник Ходорковского Кристиан Мишель. Имея филиалы в Лондоне, Женеве и на острове Мэн, она управляла иностранными банковскими счетами группы Менатеп Ходорковского, а также швейцарского нефтетрейдера Runicom, который экспортировал нефть из Сибнефти, крупнейшей российской нефтяной компании, принадлежащей Борису Березовскому и Роману Абрамовичу. Ходорковский и Березовский были двумя самыми независимыми олигархами, и во многих отношениях Валмет стал олицетворять новый порядок после холодной войны, в котором безраздельно властвовали США, а российские деньги независимых олигархов перекочевали на счета западных банков. Этот статус был подчеркнут, когда один из старейших и наиболее уважаемых банков США, Национальный банк Вашингтона Риггс, купил 51-процентную долю в Valmet. Банк, который на протяжении десятилетий вел счета посольств США по всему миру, стремился расширить свою деятельность в Восточной Европе и России, и Valmet был инструментом в руках этого банка. Символика победы Запада в холодной волне была глубокой. Начальник отдела международных банковских операций Риггса был бывший посол США в НАТО Элтон Г. Кил, который видел свою миссию в том, чтобы помогать «развивать частное предпринимательство в ранее враждебном климате». [36]

[Алан А. Блок и Констанс А. Уивер, Все омрачено желанием, стр.125, Международная и сравнительная криминология, Вестпорт, Коннектикут, 2004 г.]

Кристиан Мишель, тем временем, признанный либертарианец, была убеждена, что деятельность Riggs Valmet способствовала усилиям по освобождению российских предпринимателей от тяжелой руки российского государства. И когда Менатеп Ходорковского также приобрел долю в Riggs Valmet, Мишель посчитала, что инвестиции представляют собой «замечательный символ нового мирового порядка, которым так гордился президент Буш-старший». … Старейший банк США и предстоящее участие российского банка в капитале Valmet. Я думал, что это был государственный переворот" [37].

[Интервью автора с Кристианом Мишелем, май 2005 г.]

Но в глазах сотрудников КГБ Санкт–Петербурга и генералов, которые их поддерживали, связь Риггс-Менатеп была символом ельцинской эпохи: поддерживаемый Западом бандитский капитализм, в котором олигархи вроде Ходорковского могли диктовать свою волю власти. Они рассматривали Анатолия Чубайса, архитектора российской программы приватизации, в частности, как марионетку Запада.

В мышлении людей из КГБ времен холодной войны, для которых почти каждое действие была частью игры с нулевой суммой, американские экономисты, которые стекались в Россию и советовали Чубайсу, должно быть, были агентами ЦРУ, стремившимися уничтожить то, что осталось от российской промышленности, поскольку с их помощью она перешла в частные руки, в то время как оборонная промышленность была демонтирована по частям. КГБ стремился сохранить контроль над промышленными денежными потоками, но под руководством Чубайса национальные предприятия были распущены и переданы в независимые руки. «США направили высокопоставленных сотрудников ЦРУ в Россию, чтобы помочь в переговорах по процессу приватизации, - сказал один из близких соратников Путина, который более чем через двадцать лет после начала программы приватизации Чубайса все еще был в ярости по этому поводу. - Они воспользовались этим процессом и заработали на нем деньги. Они не имели права зарабатывать деньги на этой приватизации" [38].

[Интервью автора с помощником Путина, май 2013 г.]

Несмотря на все свои заявления о поддержке дальнейшего перехода России к рыночной экономике, Путин фактически ясно дал понять о своих чувствах к олигархам с самого начала своей избирательной кампании. Первый намек появился в конце февраля, когда он ответил на вопрос сотрудника предвыборной кампании о том, когда он собирается «избавиться» от «пиявок», то есть олигархов, которые пришли к власти. Он ответил, что его режиму нужно сделать больше, чем «просто уничтожить их»: "Чрезвычайно важно создать равные условия для всех, чтобы никто не мог закрепиться за властью и использовать эти преимущества для себя … Ни одного клана, ни одного олигарха … все должны быть одинаково далеки от власти» [39].

[Эндрю Джек, "Путин, похоже, дистанцируется от олигархов", Financial Times, 29 февраля 2000 г.]

Следующее предупреждение прозвучало за неделю до выборов, когда он заявил московской радиостанции, что хочет устранить олигархов: «Такой класс олигархов прекратит свое существование … Если мы не обеспечим равные условия для всех, мы не сможем вывести страну из ее нынешнего состояния» [40].

["Олигархи вымрут, клянется Путин", Агентство Франс Пресс,18 Марта 2000 г.]

Такие заявления, конечно, приветствовались населением, уставшим от эксцессов ельцинских лет, и обогощали ежедневный рацион историй о коррупции в относительно свободных СМИ, которые использовались их независимыми владельцами-магнатами как средство избиения своих конкурентов. Путин повторил линию, впервые проведенную Примаковым, когда он призвал освободить места в тюрьмах страны для бизнесменов и коррумпированных чиновников.

Но в то время как заявление Примакова заставило семью Ельцина похолодеть, то заявление Путина прошло для семьи незамеченным. Он был их представителем в Кремле, и они были уверены, что он никогда их не тронет. «Ближайшее окружение и олигархи думали, что Путин временная фигура, и они, действительно, думали, что смогут взять его под контроль, - сказал близкий к Путину человек. - В преддверии президентских выборов один олигарх, по-видимому, отправился к Путину в Белый дом, резиденцию российского правительства, и недвусмысленно намекнул ему, что он должен знать, что никогда не будет избран без их поддержки, и поэтому он должен понимать, как себя вести. Путин едва моргнул глазом и просто ответил, «Посмотрим».  Он никого не выгонял из своего кабинета. Он просто заигрывал с ними. Они абсолютно недооценили его» [41].

[Интервью автора с человеком, близким к Путину, август 2018 г.]

Борис Березовский, вероятно, был тем олигархом, который отправился на встречу с Путиным. В то время он, казалось, был единственным, кто начал задаваться вопросом, не совершили ли они роковую ошибку. После завершения его усилий по уничтожению тандема Примаков – Лужков, большую часть президентской избирательной компании он отдыхал на Антильских островах со своей новой пассией. Когда он вернулся, то явно был огорчен увиденными переменами. «Он вернулся с отпуска, и что-то ему не понравилось, - сказал один близкий к нему человек. - Он пошел к Путину, чтобы договориться о том, кто будет президентом в 2004 году. Он предположил, что Путин будет президентом только четыре года, в то время как он, Березовский, будет работать над созданием оппозиционной партии. Он хотел, чтобы там была настоящая демократия». [42]

[Интервью автора с адвокатом Березовского, июнь 2018 г.]

Но если этот разговор состоялся, то, очевидно, он прошел не очень хорошо. За несколько дней до инаугурации Путина газета Березовского "Коммерсант" подняла тревогу, опубликовав статью, в которой говорилось о планах объединения Кремля с ФСБ с целью подавления оппозиции, критики и свободной прессы. Хотя такое слияние формально никогда не происходило, планы, описанные в статье, сейчас кажутся зловеще пророческими.

Приход Путина к власти, конечно, означал захват Кремля КГБ. Эти две структуры, действительно, должны были быть слиты воедино. Березовский словно внезапно осознал всю глубину своей ошибки. «Новому президенту, если он хочет действительно обеспечить порядок и стабильность, не нужна саморегулирующаяся политическая система, ему нужна политическая структура (орган) в составе своей администрации, которая сможет не только прогнозировать и создавать 'нужные' политические ситуации в России, но и реально управлять политическими и общественными процессами в РФ, а также в странах ближнего зарубежья. Интеллектуальный, кадровый, профессиональный потенциал, который имеется в распоряжении ФСБ, должен быть привлечен к работе Политического управления, что в свою очередь позволит достичь очень быстрых, грамотных и продуктивных результатов, требующихся для 'запуска' работы управления"[43]

[Николай Вардул, ‘Как Путин будет управлять Страной", Коммерсантъ, май 3, 2000]

Кремль отрицал, что какие-либо подобные предложения обсуждались. Но всего через четыре дня после инаугурации Путина первый этап плана, казалось, был введен в игру. Он был явно направлен на то, чтобы заставить средства массовой информации подчиниться власти. Полицейские спецназовцы в масках с автоматическим оружием ворвались в офисы Владимира Гусинского, магната, владевшего империей "Медиа Мост", в которую входил телеканал НТВ, самый ярый критик Путина. [44]

[Маура Рейнольдс, "Россия нападает на медиа-компанию, критикующую Кремль", Los Angeles Times, 12 мая 2000 г.]

НТВ был вторым по популярности каналом в России, и Гусинский никогда не боялся использовать его в политических целях, поддержав Лужкова и блок "Отечество" на парламентских выборах. Канал также был громким независимым голосом, изучавшим чеченскую войну Путина. В преддверии и  во время президентских выборов в эфир в прайм-тайм вышла дискуссия о подозрительном инциденте в Рязани, в которой открыто ставился вопрос о том, стоит ли ФСБ за взрывами в квартирах. Его еженедельное сатирическое шоу "Куклы" были постоянной занозой в боку Путина. Не раз он криво изображал его неуклюжим карликом из сказки Э.Т.А. Гофмана под названием «Крошка Цахес», который унаследовал готовое королевство огромных богатств без каких-либо собственных усилий.

Налет на Гусинского был не единственным мощным сигналом со стороны Кремля, со стороны новых хозяев КГБ в первые несколько дней правления Путина. Через десять дней после своей инаугурации Путин обнародовал новые масштабные планы по ограничению полномочий губернаторов российских регионов – меры, явно направленные на то, чтобы избранные губернаторы никогда больше не объединились против Кремля, как это было при Лужкове и Примакове. Предлагаемый закон лишит губернаторов мест в Совете Федерации, верхней палате парламента, где они так долго окопались, чтобы заблокировать отстранение Скуратова, генерального прокурора, по сути становясь независимой политической силой.[45]

[Дэвид Хоффман, "Путин предпринимает шаги по укреплению центрального правления; План позволит обуздать региональных губернаторов", Вашингтон Пост, 18 мая 2000 г.

Лишение губернаторских кресел лишит их иммунитета от судебного преследования, в то время как предлагаемые меры также позволят президенту уволить любого регионального губернатора, если будет возбуждено уголовное дело, шаг, явно направленный на то, чтобы они никогда больше не отступали от линии Кремля. В качестве еще одного элемента кремлевского надзора Путин также предложил семь назначенных Кремлем полномочных представителей - своего рода супер–губернаторов, - которые будут контролировать семь участков территории. Пятеро из них были генералами армии и ФСБ, двое – сторнниками Кремля.

Для Березовского этот закон представлял собой опасный демонтаж демократических достижений ельцинской эпохи. 31 мая он написал открытое письмо Путину с протестом против того, что эти предложения представляют собой "угрозу территориальной целостности и демократии России". [46]

[Грегори Фейфер, "Письмо Березовского доминирует в новостях", Moscow Times, 1 июня 2000 г]

Письмо попало на первые полосы почти всех московских газет, в то время как контролируемый Березовским телеканал ОРТ впервые опубликовал его в вечерних новостях. Один из его друзей, некий магнат, который всегда был близок к сотрудникам службы безопасности, в частности к Примакову предупредил его, что ему лучше замолчать: «Я сказал: «Хватит, Боря. Что ты делаешь? Твой парень стал президентом. Чего еще ты хочешь?» Но Березовский ответил: "Он диктатор". Березовский увидел в путине диктатора» [47].

[Интервью автора с адвокатом Березовского, июнь 2018 г.]

Но тогда Березовский был белой вороной, предупреждавшей о гибели демократии. Чиновники, близкие к семье Ельцина, которые управляли Кремлем, а именно глава администрации Александр Волошин и его заместитель с детским лицом Владислав Сурков были одними из главных архитекторов проекта по подчинению губернаторов регионов. За кулисами они также поддержали планы обуздать средства массовой информации. Это было так, как если бы они мстили силам, которые чуть не посадили их в тюрьму и причинили им столько беспокойства всего двенадцать месяцев назад. Юмашев настаивал на том, что, когда Путин поднял с ним этот вопрос, он сказал ему, что любая атака на НТВ противоречит принципам свободы слова. Но ни он, ни ни Волошин ничего не сделали, чтобы остановить то, что должно было стать кампанией по передаче телеканалов под контроль государства, а Волошин и вовсе активно участвовал в ней. «Путин сказал мне, что Ельцин будет запятнан в учебниках истории, - вспоминал Юмашев. [48]  - Он сказал, что все книги расскажут о Семье, и это будет одна ложь за другой из-за НТВ. Путин сказал: «Почему я должен с этим мириться? Почему мы должны позволять им дискредитировать режим? Почему я должен мириться с этим, если они будут лгать каждый день?» Я сказал ему, что свобода слова - самый важный институт власти. Мы должны помнить об этом. Но он сказал, что с этим никогда нельзя мириться, когда режим слаб. Это можно терпеть, когда режим силен, но когда он слаб, свободу слова не переварить. А потом он поступил так, как счел необходимым».

[Авторское интервью с Юмашевым, октябрь 2017 г.]

То, как Путин вел разговор, было типичной манипуляцией КГБ: он разжигал внутреннюю антипатию семьи Ельциных к НТВ после того, как они подверглись его неумолимому вниманию из-за коррупционных скандалов, которые преследовали и унижали их в прошлом году, в конечном итоге вынудив их к поспешной передаче власти. Он воспользовался их страхами по поводу того, как это повлияет на их наследие, чтобы манипулировать ими, чтобы заставить их поддержать атаку на канал. «Он считал, что это телевизионная компания была связана не с информированием людей, а с лоббированием интересов своего владельца, - сказал Юмашев. - Он сказал: “Их поймали. Они взяли кредит у государства. Он сказал: «Если бы не было этого займа, я бы их не тронул. Но они были скомпрометированы, и поэтому мы должны использовать это». [49]

[Авторское интервью с Юмашевым, октябрь 2017 г.]

Налет на Медиа-мост Гусинского стал началом тотальной кампании путинского Кремля, Волошина и чиновников ельцинской администрации, включая семью, в отличие от многих олигархов ельцинской эпохи. Это было началом усилий Путина по искоренению вызовов его власти. Все, что было нужно, это чтобы цель была каким–то образом скомпрометирована - и теперь, когда люди Путина захватили аппарат правоохранительных органов, и было нетрудно найти что-то, за что можно было бы зацепиться после бурного перехода ельцинских лет.

То, что последовало тем летом, было хорошо спланированной серией скоординированных рейдов, направленных на то, чтобы отпугнуть магнатов от политики, которые были проведены с точностью КГБ. Во-первых, менее чем через месяц после налета на Медиа-Мост Гусинский был заключен в тюрьму. Хотя его продержали всего три ночи в печально известной Бутырке и обвинили в хищении 10 миллионов долларов у государства, для олигархов, которые привыкли к своему почти неприкасаемому статусу во время правления Ельцина, произошло немыслимое. Гусинский, человек словоохотливый, активный всегда мог использовать свои средства массовой информации для критики властей, и это сходило ему с рук. Магнаты объединились, чтобы выпустить совместное письмо в знак протеста против ареста Гусинского, назвав это "актом мести... против политического оппонента». [50]

[Гай Чазан и Алан Каллисон, "Российские олигархи протестуют против ареста медиамагната", Wall Street Journal, 15 июня 2000 г.]

Но если кто-то из них думал о восстании против нового режима, то вскоре они должны были получить новое предупреждение. Неделю спустя прокуратура Москвы подала иск об оспаривании приватизации Норникеля в 1997 году. «Норникель, крупный производитель никеля стоимостью 1,5 миллиарда долларов, был продан Владимиру Потанину всего за 170 миллионов долларов на залоговых аукционах.

Игорь Малашенко, первый заместитель председателя правления Гусинского "Медиа Мост", предупредил, что в иске указано что любой бизнесмен, причастный к приватизации, «завтра может быть брошен в тюрьму … В стране создается новый порядок, который в глазах нового руководства означает, что все должно быть под контролем Кремля"[51].

[Игорь Семененко, "Иск, поданный с целью отмены аукциона в Норильске", Moscow Times,21 июня 2000 г.]

Как бы для того, чтобы еще больше подчеркнуть приход нового режима, при котором ни одна из империй магнатов не была в безопасности, в начале июля люди Путина совершили еще три рейда в течение двух дней. Сначала они нацелились на Лукойл, огромный энергетический конгломерат, принадлежащий и управляемый коварным чиновником советской эпохи из Азербайджана, Вагитjv Алекперовsv, обвинив его в фальсификации возврата налогов. Затем они совершили набег cнова на Медиа-мост Гусинского, и впервые на его телеканал НТВ. [52]

[Дмитрий Закс, «Налоговая Полиция Проводит рейды на Российских Бизнес-Гигантов Вслед за Путиным Угроза», Агентство Франс Пресс, 11 июля 2000 г.]

На следующий день настала очередь другого мощного символа капитализма эпохи Ельцина - разросшегося АвтоВАЗа, крупнейшего автопроизводителя страны, который контролировался соратниками Березовского. Глава налоговой полиции утверждал, что компания уклонилась от уплаты налогов на сумму в сотни миллионов долларов. [53]

[Эндрю Крамер, «Налоговая полиция возбудила дело против Автогиганта», Связанный Пресса, 12 июля 2000 г.]

Паника в деловых кругах достигла апогея. В тот же день, когда налоговая полиция наводнила АвтоВАЗ, Путин дал телевизионное интервью, в котором оправдал рейды и пообещал привлечь к ответственности тех, кто сколотил состояние в "мутных водах" после распада Советского Союза. «Мы не можем путать демократию с анархией, - предупредил он. [54]

[Дмитрий Закс, «Путин клянется наказать российских олигархов, а налоговая полиция наносит новый удар», Агентство Франс Пресс, 12 июля 2000 г.]

- В русском языке у нас есть поговорка о ловле рыбы в мутной воде. Есть рыбаки, которые уже поймали много рыбы и хотели бы сохранить систему такой, какая она есть. Но я не думаю, что такое положение дел оценено нашими люди». На следующий день он дал газетное интервью, в котором заявил, что недавние шаги не означают возвращения к полицейскому государству. Но он добавил, что бизнес должен соблюдать "правила игры" – особенно теперь, когда он представил новую 13-процентную фиксированную ставку подоходного налога, которая должна была поддержать усилия по либерализации. [55]

[Сергей Шагородский, «Президент России защищает свою жесткую политику», Ассошиэйтед Пресс, 13 июля 2000 г.]

Это была типичная тактика КГБ - наживка и подмена, и хорошо отлаженный механизм Кремля разворачивался для Путина. Пропагандистская машина Кремля и правоохранительные органы работали в тандеме почти идеально, а магнаты, отчаявшись понять новые правила игры, умоляли о встрече с Путиным. Ходорковский спокойно предупредил, что любой из них может нарушить постсоветские законы, поскольку они были написаны противоречиво, а судебная система была слабой. [56]

[Мариэль Юдес, «Российские бизнес-бароны хотят откровенного разговора с Путиным», Агентство Франс Пресс, 14 июля 2000 г.]

Березовский, опять же, был единственным голосом протеста. Он шумно подал в отставку со своего поста члена парламента, заявив на переполненной пресс-конференции, что не хочет участвовать в "демонтаже России и установлении авторитарного правления". [57]

[Ник Вадхамс, «Заявление Березовского о том, что он уйдет в отставку с поста депутата российского парламента - еще одна загадка», Ассошиэйтед Пресс, 17 июля 2000 г.]

Его позиция была отчаянным призывом к сплочению других московских магнатов. Но это произошло слишком поздно. Когда двадцать один из самых могущественных магнатов встретились с Путиным в конце июля, встреча за овальным столом богато украшенного кремлевского Екатериновского зала был далек от уютных тайных встреч, которые они проводили с Борисом Ельциным. Это было официальное мероприятие, и это было публичной поркой. Комментарии Путина транслировались по телевидению по всей стране, когда он сказал магнатам, что они сами виноваты в рейдах налоговой полиции и уголовных расследованиях: «Вы должны помнить, что вы сами сформировали это государство с помощью подконтрольных вам политических и квазиполитических структур». Со ссылкой на русскую народную поговорку, он сказал, что нечего обвинять зеркало, коли рожа крива. [58]

[Маура Рейнольдс, ‘Путин обращается к олигархам", Los Angeles Times, 29 июля 2000 года]

В конце концов он успокоил их, что не будет оспаривать приватизацию девяностых, он призывал их поддержать свою экономическую программу и прекратить действия своих СМИ по политизации правовых зондов против крупного бизнеса. Когда телевизионные камеры покинули этот зал, Путин разъяснил присутствующим новые правила игры. Они должны были держаться подальше от политики. На этой встрече не было ни Березовского, ни Гусинского, оба они публично выступали против политики Путина и использовали свои медиа-империи для того, чтобы сделать то же самое.

Бросался в глаза Пугачев, который сидел по правую руку Путина, и время от времени что-то нашептывал ему в ухо. Когда все присутствующие выглядели потрясенными, Пугачев казался невозмутимым. В те дни, пока Путин приспосабливался к своей новой роли, он по многу раз в деь разговаривал с Пугачевым. Позже в тот же день, по предложению Пугачева Путин пригласил олигархов на еще одно собрание, вдали от телекамер. Пугачев убедил Путина встретиться с ними в более неформальной обстановке, чтобы продемонстрировать им, что он не хочет идти на войну. Но обстановка, выбранная Путиным для «дружеского» барбекю, также была задумана как четкий сигнал. Спрятанная в лесу на окраине Москвы дача Сталина оставалась почти нетронутой со дня его смерти в 1953 году. Телефоны, по которым диктатор отдавал свои приказы, располагались на столе. Диван, на котором Сталин предпочитал спать, все еще стоял в его кабинете. Время, казалось, остановилось с тех пор, как Сталин проводил там дни и ночи, составляя списки врагов среди элиты страны. Олигархи были приглашены именно в то место, откуда Сталин отправлял тысячи людей на смерть во время так называемой великой чистки. Путин был одет в футболку и джинсы и старался казаться непринужденным и доступным. Многих из магнатов он к тому времени видел только по телевизору, и поэтому все еще беспокоился, о том, как вести себя перед ними. Но если Путину было не по себе, то магнатам - еще больше.

Там никто не собирался бросать вызов новому президенту. «Достаточно было того, что он позволил нам уйти», - вспомнил Пугачев слова одного из них. Все это время Пугачев действовал за кулисами. В те дни, когда олигархи сталкивались с рейдами и налоговой полицией, Пугачев считал, что командует ими. Он назначил своего человека президентом, а союзника - шефом ФСБ. Он лично привел нового главу Федеральной налоговой службы Геннадия Букаева, юриста из Башкортостана, где у него были интересы в нефтяном секторе. Он помог назначить Владимира Устинова на должность Генерального прокурора, поскольку он стремился прекратить расследование, связанное c «Мабетекс». Пугачеву нравилось верить, что он контролирует их всех. Через его Межпромбанк, он раздавал наличные направо и налево. Квартира для Устинова здесь, квартира для его заместителя там. Другие магнаты выстроились в очередь, чтобы работать с ним. «Они постоянно приходили ко мне и говорили: Давайте совершим рейд на этого парня и захватим его бизнес», - смеялся он с глубокой ностальгией по тем дням. [59]

[Авторское интервью с Пугачевым, декабрь 2013 г.]

Даже Роман Абрамович, внешне застенчивый нефтетрейдер с заросшим щетиной лицом, который начинал как протеже Бориса Березовского, но теперь перехитрил его, чтобы завоевать расположение семьи Ельцина, поклонился ему: много позже Абрамович пожаловался другому магнату, что в те дни ему приходилось все согласовывать с Пугачевым. Одна московская газета назвала Пугачева новым "фаворитом" Кремля, другие называли его новым серым кардиналом, который вместе с людьми из путинского КГБ из Санкт-Петербурга контролировал финансовые потоки. [60]

[Андрей Савицкий, «Фаворит», Независимая газета, 6 ноября 2001 г.; см. также «Семья копилка», Московский комсомолец, 28 июня 2000 г.; «Секретные друзья Путина», «Московский комсомолец», 4 апреля 2001 г.; Константин Ремчуков, «Бодрым шагом к «Банк оф Нью-Йорк -2», Ведомости, 27 ноября 2001 г.; Андрей Савицкий, «Сын отвечает за друга», Независимая газета, 30 ноября 2001 г.; Михаил Козырев, ‘Тувинец Пугачев’, Ведомости, 26 декабря 2001 г.]

Его считали идеологом новой политики удержания олигархов "на равном расстоянии от власти", идея, в которой он никогда бы не признался сейчас, но которую тогда, казалось, поддерживал, пока был выше всех остальных.

В то время как некоторые олигархи, такие как Пугачев и Абрамович, были явно более равны, чем другие, главные угрозы путинской власти были устранены одна за другой. Всего за несколько дней до встречи Путина в Кремле с московскими магнатамиГусинскому сделали предложение, от которого он не смог отказаться.

Новый министр печати Путина Михаил Лесин сказал Гусинскому, что он должен согласиться продать свою медиа-империю «Газпрому» за 473 миллионов доллара задолженности и 300 миллионов долларов наличными; в противном случае ему грозила бы тюрьма. [61]

[Генри Мейер, «Российский медиамагнат говорит, что Правительство принудило его к продаже в рамках сделки с обвинением», Агентство Франс Пресс, 18 сентября 2000 г.]

Долги, о которых Путин упомянул в разговоре с Юмашевым, в основном были задолженностью государственному газовому гиганту, и "Медиа Мост" задерживал выплаты. Гусинский быстро согласился – он не хотел больше рисковать ночами в ветхой бутырской тюрьме. К тому времени, когда магнаты собрались в Кремле, прокуроры объявили, что с гусинского сняты все обвинения.

Но вскоре после этого Гусинский бежал из страны, а позже появился вновь, заявив, что его заставили подписать сделку под давлением, практически "под дулом пистолета". [62]

[Генри Мейер, «Российский медиамагнат говорит, что Правительство принудило его к продаже в рамках сделки с обвинением», Агентство Франс Пресс, 18 сентября 2000 г.]

Поэтому, по его словам, он отказывается от этого. Когда впервые появилась новость об этой сделке, элита страны была шокирована. Это был первый признак того, насколько далеко Путинский режим был готов пойти на то, чтобы получить контроль над независимыми медиа-сетями. Люди Путина использовали систему уголовного правосудия в качестве оружия "грубого шантажа", чтобы добиться захвата власти. Для них такая тактика была в порядке вещей.

Но для Путина финальная схватка с медиамагнатами была еще впереди. С самого начала Кремль сосредоточил свои усилия на них. Путин стал одержим властью СМИ, слишком хорошо зная, как с помощью телеканала Березовского он превратился из неизвестной для страны фигуры в самого популярного лидера страны. Он понимал, что без контроля над федеральными телеканалами страны ситуация может измениться в любую минуту.

*

Больше, чем кто-либо из других магнатов, Борис Березовский представлял архетипического олигарха эпохи Ельцина для людей Путина, которые в равной мере презирали его, ненавидели и боялись. Он был воплощением инсайдерские сделки ельцинских лет, когда небольшая группа бизнесменов тайно торговалась за основные активы и государственные посты. Связи, которые он поддерживал с лидерами чеченских сепаратистов, делали его ненавистным в глазах сотрудников КГБ – особенно Патрушева, который ненавидел всех, кто был связан с чеченцами. Березовский поддерживал лидера сепаратистов Аслана Масхадова и помог заключить мирное соглашение после катастрофической первой ельцинской чеченской войны, в которой погибли тысячи российских солдат и много мирных жителей. Сделка предоставила Масхадову широкую автономию для республики, которая в глазах путинских чекистов превратилась в черную дыру, в которой пропадали люди и деньги. Березовский умел ориентироваться в вероломных кланах чеченских полевых командиров, чтобы зарабатывать деньги не только на переговорах об освобождении заложников, но и на военном бизнесе. «Он военный преступник. Он крал людей, - заявил один из соратников Путина. - Все это: война, чеченские полевые командиры - дело рук Березовского». Но больше всего люди Путина боялись власти СМИ, которыми руководил Березовский.

Несмотря на то, что его телеканал ОРТ на бумаге контролировался государством, которое владело 51 процентом акций, Березовский, которому принадлежала остальная часть и который объединил правление со своими союзниками, фактически был главным лицом. К началу августа Березовский перешел в открытую оппозицию новому режиму. На следующий день после того, как террористическая бомба взорвалась в подземном переходе в центре Москвы, в результате чего семь человек погибли и девяносто получили ранения, он провел пресс-конференцию, на которой объявил, что создает оппозиционный блок для борьбы с тем, что он назвал растущим авторитаризмом Путина. Он предупредил, что таких взрывов может произойти больше, если Кремль продолжит свое "опасное" стремление уничтожить повстанцев в Чечне. [63]

[«Березовский предупреждает о новых возможных террористических актах в России», Интерфакс, 10 августа 2000 г.]

Учитывая связи Березовского с чеченскими повстанцами, казалось, что он бросает вызов путинскому режиму. Когда в конце того же месяца разразилась катастрофа, в результате которой Путин столкнулся с первым серьезным кризисом своего молодого президентства, кремлевским людям стало еще более важно вывести Березовского из СМИ. Торпеда на борту одной из атомных подводных лодок страны, "Курска", каким-то образом взорвалась, пробивший ее насквозь и отправивший ее и ее экипаж на дно моря. Березовский развернул всю мощь своего телеканала ОРТ, чтобы подвергнуть критике то, как Путин справился с этой катастрофой. В течение шести дней царила неразбериха, поскольку он не смог публично рассказать о трагедии, оставаясь скрытым в своей летней резиденции недалеко от Сочи на побережье Черного моря, появляясь только на кадрах, показанных ОРТ, чтобы порезвиться на гидроцикле. Путин хранил полное молчание, в то время как военно-морской флот в течение нескольких дней запутывался в том, что произошло, даже после признания того, что подводная лодка затонула. Семьи экипажа были в отчаянии, спасательная операция проводилась лишь с перерывами, а Россия поначалу отказывался от предложений международной помощи, опасаясь разглашения секретов о состоянии своего атомного флота.

Все еще неопытный лидер, несмотря на годы работы с нелегалами против Запада и решительные военные действия в Чечне, Путин поначалу был парализован страхом, сказал один близкий к нему человек. - Он был в ступоре. Он совершенно побледнел. Он не знал, как с этим бороться, и поэтому старался избегать общения. Мы сразу поняли, что лодка взорвалась … Мы с самого начала считали, что все мертвы. Путин просто не знал, как справиться с этим, и поэтому, когда все пришли и сказали: “Что вы хотите, чтобы мы сделали – начали спасательную операцию, объявили войну США [одно из утверждений состояло в том, что "Курск” столкнулся с американской подводной лодкой]?" Он тянул время. Несмотря на то, что мы считали, что все погибли, мы начали спасательную операцию, и появились все истории о жалобных криках подводников, стучащих в стены. Норвежцы и другие звонили с предложениями помощи. Но он не хотел, чтобы они узнали, что все были мертвы, и поэтому он просто отказался от помощи – что, конечно, сделало все еще хуже. Вся эта ложь только усугубила ситуацию» [64].

[Интервью автора с бывшим близким соратником Путина, январь 2015 г.]

На седьмой день Путин спокойно улетел обратно в Москву. Но только три дня спустя он появился на публике. После долгих уговоров со стороны советников он вылетел в Видяево, закрытый военный город за арктическим кругом, где был порт приписки "Курска" и где несколько дней назад собрались убитые горем родственники экипажа в тщетных надеждах на хорошие новости, которые были переполнены горем, гневом и отчаянием. За день до этого российские власти наконец признали, что все 118 членов экипажа погибли, и Путин уже подвергался критике в средствах массовой информации за свое бездействие в расследовании этого дела. ОРТ Березовского возглавило атаку, взяв интервью у убитых горем родственников, которые обвиняли Путина в отсутствии лидерства. Путин взорвался от ярости из-за видеозаписи и заявил, что его сотрудники службы безопасности передали ему отчет, в котором говорилось, что женщины, появившиеся на экране, были не женами или родственницами погибших, а проститутками, нанятыми Березовским для его дискредитации.

Но когда Путин прибыл в Видяево, он столкнулся с тирадой реальной жизни: на него обрушился весь гнев жен и родственников. Ярость, показанная на канале Березовского, была подлинной: ни о каком предположении, что это было инсценировано, не могло быть и речи. Первоначальная реакция Путина была еще одним признаком его глубоко укоренившейся паранойи и отсутствия сочувствия. В течение трех часов он разговаривал с ними,пытаясь успокоить их гнев. Хотя он сказал им, что готов взять на себя ответственность за все, что произошло в стране за сто дней с тех пор, как он стал президентом, он сказал, что не может сделать то же самое для предыдущие пятнадцать лет: «За это я готов сесть рядом с вами и задать те же вопросы другим". [65]

[Гай Чазан, «Путин критикует СМИ за освещение катастрофы», Уолл-Стрит Джорнал, 31 августа 2000 г.]

Он обвинил в неудачной спасательной операции ужасное, жалкое состояние вооруженных сил, которые пришли в упадок при небольшом финансировании во время правления Ельцина. Но больше всего он возлагал вину на медиамагнатов. Явно нацеленный на Березовского и Гусинского, он набросился на них как на истинную причину тяжелого положения военных за то, что они воровали у страны, даже когда они пытались извлечь политические очки из трагедии: «Сегодня на телевидении есть люди кто … за последние десять лет уничтожили те самые армию и флот, где сейчас гибнут люди … Они украли деньги, они купили средства массовой информации и манипулируют общественным мнением" [66].

[Гай Чазан, «Путин критикует СМИ за освещение катастрофы», Уолл-Стрит Джорнал, 31 августа 2000 г.]

В конце концов, Путин, похоже, выиграл второй раунд. Но его комментарии, выделяющие медиамагнатов как воров, которые подорвали государство, сигнализировали о том, что любая надежда на то, что Березовский или Гусинский продолжат владеть своими независимыми медиа-каналами, умерла. И снова соратник Березовского, сохранивший связи со службами безопасности, отругал своего друга и посоветовал ему отступить. [67]

[Интервью автора с адвокатом Березовского, июнь 2018 г.]

“Я сказал: «Боря, почему ты подрываешь его и не даешь ему шанса? Как вы можете винить его за эту подводную лодку?» Но Березовский не раскаивался; он боялся подъема государства КГБ и хотел сделать все возможное, чтобы подорвать его. После случая с «Курском» Волошин сказал Березовскому, что его владение ОРТ закончилось, поскольку было установлено, что он использовал канал "для работы против президента". [68]

[Гольдфарб и Литвиненко, ‘Смерть диссидента", стр.210]

Затем, по словам Березовского, он сказал ему, что тот должен отказаться от своей доли в течение двух недель или последовать за Гусинским в Бутырку. Он расценил это как ультиматум, который приведет к «концу телевизионной информации в России»: «Она будет заменена телевизионной пропагандой, контролируемой советниками [Кремля]». [69]

[Владимир Исаченков, «Олигарх говорит, что Кремль собирается забрать Его долю в телевизионной станции», Ассошиэйтед Пресс, 4 сентября 2000 г.]

Какое-то время он играл в непростую игру игры в кошки-мышки с Кремлем, объявив, что он передал свою долю в ОРТ журналистам канала, все время заявляя, что не позволит стране скатиться в авторитарную пропасть. Несмотря на всю дальновидность Березовского, остатки Ельцина в Кремле работали в ногу с Путиным и правоохранительными органами. Кремлевская машина объединилась против Березовского и Гусинского, и у них никогда не было никаких шансов. Глеб Павловский, кремлевский политтехнолог, который помог организовать часть пропаганды, стоявшей за избирательной кампанией Путина, помог создать новую кремлевскую «доктрину информационной безопасности», которая, по его словам, позволит правительству устранить «теневых информационных посредников», таких как Гусинский и Березовский, которые представляли «серьезную угрозу национальным интересам страны». [70]

[«Павловский излагает планы Кремля в области информационной безопасности», IPR Strategic Информационная база данных, 26 сентября 2000 г.]

В середине октября прокуроры возобновили свое дело по обвинениям в том, что Березовский перекачал сотни миллионов долларов через швейцарские компании из «Аэрофлота», российской государственной авиакомпании, которой он частично владел.

Давление стало невыносимым. Когда прокуроры объявили 13 ноября что они вызывают его на допрос и что они готовы предъявить ему обвинение, Березовский бежал из России и сказал, что никогда не вернется. «Они заставили меня выбирать между тем, чтобы стать политическим заключенным или политическим эмигрантом», - сказал он в заявлении из места, которое он не стал раскрывать. [71]

[«Российский магнат Березовский опасается возвращения в Россию», Агентство Франс-Пресс, 14 ноября 2000 г.]

Та же тактика была применена и против Гусинского. В тот же день его также вызвали на допрос. Но он тоже давно исчез, сбежав из зоны досягаемости прокуроров на свою виллу в Испании, вскоре после того, как подписал сделку с акциями в "Медиа Мост" в июле. Затем он отказался от сделки, заявив, что она была подписана под давлением в обмен на гарантию его свободы. Но он не мог избежать длинной руки российских прокуроров.

Они заочно обвинили его в искажении информации о своих активах в «Медиа Мост», когда он брал кредиты у «Газпрома», и выдали ордер Интерполу на его арест.

Даже в изгнании давление стало невыносимым для обоих олигархов. В феврале 2001 года по настоянию Волошина Березовский продал свои акции ОРТ Роману Абрамовичу, который бросил своего бывшего партнера, чтобы стать финансовым мостом между семьей Ельцина и людьми Путина, и который быстро продал акции государству. В апреле того же года "Газпром" захватил контроль над НТВ Гусинского, устроив переворот в зале заседаний, как он назвал кредит в размере 281 миллиона долларов, который он предоставил "Медиа Мосту".

Путин и его люди применяли испытанную тактику времен Санкт-Петербурга, когда все, что им нужно было сделать, чтобы захватить городской порт и флот Балтийского моря, - это посадить его директора в тюрьму. Но на этой ранней стадии из своего правления они мало что смогли бы сделать без помощи ельцинских пережитков в Кремле. «Они [Семья Ельцина] были теми, кто придумал схемы по передаче всех средств массовой информации в руки государства, что привело к практическому уничтожению всех независимых СМИ, - сказал Леонид Невзлин, бывший магнат Менатепа, который внимательно наблюдал за происходящим со стороны. - Они отдали это Путину … Мы должны были сделать вывод, к чему все это вело в первый год правления Путина. Но мы хотели продолжать смотреть сквозь розовые очки, потому что все остальное в экономике, казалось, было в порядке" [72].

[Авторское интервью с Невзлиным, июль 2018 г.]

По словам Пугачева, за волшебным занавесом путинского Кремля, за напыщенной демонстрацией силы Путин все еще нервничал. В январе 2001 года, перед поглощением НТВ "Газпромом", он пригласил ведущих журналистов канала в Кремль, пытаясь убедить их в намерениях государства. Пугачев вспоминал, что он был заметно взволнован, прежде чем войти в кремлевскую библиотеку, чтобы поприветствовать их: «Он был напуган перед встречей. Он не хотел входить в зал и разговаривать с ними. Я должен был сказать ему, что сказать. Они были сливками московской интеллигенции, именами нарицательными»[73].

[Авторское интервью с Пугачевым, март 2015 г.]

Путин был так встревожен, что отвел одну из журналисток в отдельную комнату и спросил ее, что она хочет услышать, сказал Пугачев. Последние четыре года Светлана Сорокина была лицом самого популярного политического ток-шоу НТВ "Глас народа". Он сказал ей: «Ты и я, мы оба из Санкт-Петербурга, у нас есть это общее, скажи мне, как вам бы хотелось, чтобы так и было», - сказал Пугачев. Другие журналисты, ожидавшие снаружи, полагали, что Путин отвел Сорокину в сторону, чтобы сбить их с толку, чтобы припустить их паруса. Но Пугачев утверждал, что это произошло потому, что он понятия не имел, что сказать. Это также была классическая тактика вербовки союзников. К тому времени Путин наконец вошел в кремлевскую библиотеку, отделанную деревянными панелями, чтобы поприветствовать журналистов, подобно хамелеону, он впитал образ Сорокиной и смог сказать им именно то, что они хотели услышать. Это была еще одна операция КГБ.

В течение следующих трех с половиной часов он пытался заверить их в добрых намерениях Кремля. Борьба, сказал он им, была только с Гусинским. Он не хотел, чтобы редакция канала менялась. Он приветствовал бы иностранного инвестора на канале. Он хотел, чтобы они сохранили свою редакционную независимость. «Газпром», заверил он их, это не государство. Что касается прокуроров, которые теперь обратили свое внимание на финансовые отношения отдельных журналистов с Гусинским, он не мог их контролировать – они были вне его подчинения.

«В тот день мы узнали, что прокуратура является абсолютно независимой организацией – Путин говорил об этом несколько раз, - позже вспоминал об этой встрече один из журналистов Виктор Шендерович, с трудом веря в то, что услышал. - Он сказал, что готов нам помочь и считает некоторые действия прокуроров чрезмерными". [74]

[Андрей Золотов-младший, "Путин поддерживает иностранного инвестора на НТВ", Moscow Times 30 января 2001 года]

Путин сказал им: "Вы мне не поверите, но я ничего не могу сделать. Вы хотите, чтобы я вернулся во времена телефонного права?" [75] – отсылка к тому, как советское Политбюро диктовало решения сверху судам и прокурорам.

[Андрей Золотов-младший, "Путин поддерживает иностранного инвестора на НТВ", Moscow Times 30 января 2001 года]

Это было командное действие, типичное для многих, которые Путин позже совершит, настаивая на соблюдении официального, правового статуса институтов, маскируя при этом реальные силовые игры. Он был наиболее искусен, когда принимал на себя роль и заботы других людей. Это была тактика, которую он отточил еще в Дрездене. «Он был как зеркало, - сказал Пугачев. - Он просто говорит всем то, что они хотят услышать» [76].

[Авторское интервью с Пугачевым, март 2015 г.]

Тем не менее журналисты покинули Кремль с беспокойством. Как они могли поверить в то, что только что услышали? И когда "Газпром" установил новое руководство в начале апреля на том основании, что Гусинский не заплатил свои долги, работники канала устроили сидячую забастовку, чтобы сохранить контроль над каналом, и продолжали транслировать репортажи с критикой Кремля, как будто все еще наполовину надеясь, что Путин имел в виду то, что сказал.

Но ранним утром одиннадцатого дня их сидячей забастовки истинные намерения Путина стали предельно ясны. Он ничего не имел в виду из того, что говорил о сохранении редакционной независимости канала. Сотрудники службы безопасности тихо вошли в здание в 4 часа утра и заменили охрану канала. Журналисты прибывшим в то утро на работу разрешалось входить только в том случае, если они клялись в верности новому руководству. Высокопоставленные журналисты массово подали в отставку в знак протеста против тактики "сильной руки", которая отняла у них с таким трудом завоеванную независимость. «В стране происходит ползучий переворот, - заявил Игорь Малашенко, соучредитель канала.  - Эта операция аналогична попытке путча в августе 1991 года, и ее проводят одни и те же люди, сотрудники секретной службы". [77]

[«Глава Медиа-Мост сравнивает захват НТВ с переворотом в августе 1991 года», Би-би-си, Отчет о мониторинге, интервью "Эхо Москвы", 14 апреля 2001 г.]

«Мы все виновны, потому что мы позволили КГБ вернуться к власти", - заявил журналистам Сергей Ковалев, известный правозащитник. [78]

[«Рейд на НТВ показывает «КГБ у власти» в России: Бывший диссидент», Агентство Франс Пресс, 14 апреля 2001 г.]

Путинский Кремль вернул себе контроль над эфиром. Свободных средств массовой информации ельцинских лет больше не было.

Глава 7

Операция «Энергия»

Далеко к востоку от Москвы, там за Уральскими горами, где березовые леса сменяются хвойными лесами, тайгой и болотами, раскинулась обширная Западно-Сибирская равнина с одноименным нефтегазоносным бассейном. Еще в 60-х годах прошлого столетия советские геологи обнаружили там огромные запасы нефти и газа, и ровно с этих пор этот регион стал движущей силой глобальных амбиций Советской империи. Это был ключ к становлению имперской мощи страны. Инженеров, бурильщиков и геологов, осваивавших почти безлюдную территорию, превозносили как героев. Именно они сражались с мерзлотой и морозами, чтобы возвести буровые установки, прокладывать трубопроводы на местности, которая в летние месяцы превращалась в непроходимые озера и кишащие комарами болота. Именно их труды помогли превратить Советский Союз на какое-то время в экономический центр, который к концу восьмидесятых годов стал крупнейшим в мире государством, добывающим нефть и газ. Темпы добычи безрассудно увеличивались, чтобы удовлетворить все более высокие требования Политбюро. В скважины закачивалась вода, чтобы вытеснить нефть, которая помогала подпитывать ненасытный аппетит военно-промышленного комплекса Советского Союза. Две трети добычи нефти и газа по стране добывались именно в Западной Сибири. Этот регион превратился в «жемчужину» советской системы, на долю которой в целом приходилось 40 процентов мировых запасов газа и 12 процентов запасов нефти, расположенных за пределами Ближнего Востока.

Большая часть добытых нефти и газа продавалась внутри страны по фиксированным низким ценам, субсидируя массовое производство танков и другого оружия для вооружения Советской империи против Запада. [1] 

[Более 70% добытой нефти и 87% добытого газа шли на внутренний рынок в основном для поддержки военной промышленности: Сергей Ермолаев. «Формирование и развитие нефтегазовой зависимости Советского Союза», 29 марта 2017 года, Московскйи центр Карнеги]

Но экспорт нефти имел более стратегическое значение: именно на экспорте черного золота и держалась экономика Советской империи. Экономика ГДР в основном финансировалась за счет продажи советской нефти и газа по ценам, ниже мировых, остальная часть восточного блока поддерживалась точно таким же образом. [2]

[Сергей Ермолаев. «Формирование и развитие нефтегазовой зависимости Советского Союза», 29 марта 2017 года, Московскйи центр Карнеги]

За экспортом нефти, в частности, ревниво следил КГБ. Прибыль, которую получал советский монополист–экспортер нефти "Союзнефтэкспорт, за счет шестикратной разницы  между советскими и мировыми ценами, помогала наполнять казну Советской империи твердой валютой, финансируя набеги на Ближний Восток и Африку, разжигая вооруженные конфликты и мятежи, а также финансируя активные меры по подрыву Запада.

Когда Советский Союз распался и иерархическая структура министерства нефти и газа рухнула, вся нефтяная индустрия распалась на четыре отдельные вертикально интегрированные производственные компании: Лукойл, Юкос, Сургутнефтегаз и через какое-то время, Роснефть. Хотя они все еще номинально контролировались государством, в основном ими управляли директора еще с советских времен, так называемые нефтяные генералы. А организованные преступные группировки, бесчинствующие в региональных городах России, пытались пробиться внутрь этих компаний. [3] 

[Тэйн Густафсон, Колесо фортуны: Битва за нефть и власть в России, стр.76, Издательство Белнап Пресс Гарвардского университета, Кембридж Массачусетс, 2012 год. В книге описывается, как Ельцин подписал указ в ноябре 1992 года, которым были созданы первые три вертикально интегрированные нефтяные компании – Лукойл, Юкос и Сургутнефтегаз, в которых государство должно было сохранить 45 -процентную долю в течение трех лет, когда будет принято решение об их приватизации. Остальная часть отрасли вошла во временную государственную компанию «Роснефть», которая быстро была ликвидирована корпоративными рейдерами, стремившимися захватить основные производственные мощности.]

Добыча падала, поскольку нефтяные месторождения Западной Сибири были в значительной степени истощены десятилетиями советской бесхозяйственности. Но, в первой половине 90-х годов сотрудники внешней разведки КГБ, будучи в тени, сохраняли контроль над большей частью экспорта нефти. Производителям было приказано продавать до 80 процентов своей продукции по фиксированной низкой внутренней цене государству, что затем позволяло системе экспорта, специально назначенным экспортерам, тесно связанным с КГБ или с организованной преступностью, пожинать плоды разницы от мировой цены. [4] 

[Густафсон, Колесо фортуны, стр.90]

Зачастую полученная прибыль "конвертировалась" в черный нал для КГБ и Кремля – который затем шел на финансирование избирательных кампаний и обеспечения большинства голосов в парламенте в пользу Кремля, – или просто разграблялась по карманам.

Когда в середине девяностых годов наиболее стратегические и прибыльные отрасли советской промышленности были распроданы на залоговых аукционах, многие из этих "золотых пластов" КГБ перешли в частные руки. Такие компании, как ЮКОС и Сибнефть, два соседствующих субъекта в Западной Сибири, были проданы молодым банкирам, близким к правительству Ельцина, Ходорковскому и партнерству Березовского и Абрамовича за номинальные 300 и 100 миллионов долларов. Доступ к капиталу, который молодые магнаты получили благодаря управлению счетами государственного казначейства в своих банках, помог им одержать верх в битве за ресурсы страны. Оперативники КГБ никогда не смогли бы собрать такие суммы.

Последствия были огромными. Нефть, несмотря на низкие мировые цены в то время, по-прежнему составляла значительную часть экспортных доходов страны. [5]

[Доходы от продажи нефти составили 35,5 процента от общего объема федеральных доходов в 1996 году и 27,4 процентов в 1997 году, согласно Гухуну Квону, "Влияние цен на нефть в России на бюджет ", Рабочий документ МВФ, 1 августа 2003 г., стр.4 www.imf.org/external/country/rus/rr/2003/pdf/080103.pdf]

Как только люди Ходорковского получили ЮКОС в 1996 году, они разработали схемы сбыта продукции. Прибыль переводилась на оффшорные счета группы «Менатеп» Ходорковского и становилась недосягаемой для российского государства.  «Менатеп» находил лазейки в законах для минимизации налоговых платежей. Баланс сил решительно смещался в сторону магнатов ельцинской эпохи. Приватизация этих компаний, овладение денежным потоком от экспорта нефти изменили все вокруг, превратили таких людей, как Ходорковского и Березовского, в полноценных олигархов, способных подкупать людей Ельцина и обеспечивать выгодное для себя голосование в парламенте. По словам бывшего офицера КГБ и нефтетрейдера Андрея Панникова, независимая торговля нефтью представляла угрозу целостности российского государства, чего никогда не должно было произойти: "Я никогда не разрушил бы государственную монополию. Я бы сосредоточил всю экспортную торговлю в руках государства"[6].

[Авторское интервью с Панниковым, апрель 2008 г.]

Для Путина и его людей из КГБ это была проблемой, которая, конечно же, сразу же привлекла их внимание. Мировые цены на нефть начали расти почти сразу после того, как Путин стал преемником Ельцина, а именно летом 1999 года. К середине 2002 г., Ходорковский, этот энергичный студент-химик с мягким голосом, ведущий дискотек в рамках комсомольских мероприятий, объявил миру о личном состоянии в 7 миллиардов долларов благодаря владению 36-процентной долей в группе Менатеп.[7] 

[Роберт Коттрелл, "Самый богатый человек России раскрывает себя", Financial Times, 21 июня 2002 г.]

Это был колоссальный скачок в богатстве олигарха с тех пор, как «Менатеп» приобрел ЮКОС за 300 миллионов долларов на залоговых аукционах в обмен на акции в 1995 году, когда сам ЮКОС был по колено в долгах. [8] 

[Компания была в финансовом отношении буквально на коленях, потому что в первой половине девяностых годов ее вынудили продать большую часть своей продукции государству по фиксированно низким внутренним ценам в соответствии с тогдашними правилами, малую часть компания обменивала по бартеру за оплату оказанных ей услуг.]

Ходорковский с его 7 миллиардами фактически стал самым богатым человеком России, когда весь российский государственный бюджет составлял 67 миллиардов долларов, а рыночная капитализация крупнейшей российской государственной компании "Газпром" составляла 25 миллиардов долларов.

Ходорковский и его партнеры по «Менатепу» были первыми российскими магнатами, которые публично раскрыли свои бизнес-активы. Большинство олигархов скрывали свою собственность за сетью подставных компаний, все еще опасаясь возмездия со стороны государства после скандалов, связанных с приватизацией девяностых годов.

Ходорковский высунул голову из окопа отчасти потому, что вступление Путина в должность президента должно было сигнализировать миру о легализации в стране хаотического перехода к рынку, закреплении достижений девяностых годов. Это была одной из причин, по которой Путин получил такую широкую поддержку семьи Ельциных.

Несмотря на то, что Путин безжалостно расправился с медиамагнатами, он не давал никаких указаний на то, что хочет увеличить государственную собственность в какой-либо другой отрасли. И хотя Путин озвучивал много раз свои посылы о подчинении олигархов, все-таки он не собирался отменять приватизацию девяностых годов. Казалось, что с разоблачением Ходорковского, Россия продолжает продвигаться по пути к более зрелой и развитой рыночной экономике. Этот шаг был расценен как прорыв в обеспечении прозрачности, но, возможно, Ходорковский также сделал ставку на то, что рынок защитит его. Он делал ставку на то, чтобы действовать в соответствии с западными рыночными правилами игры.

Но для силовиков, пришедших к власти вместе с Путиным, новый статус Ходорковского как самого богатого человека страны, действующего вне их контроля, был очередной красной тряпкой. Они ждали в тени с момента распада Советского Союза, лелея амбиции восстановить мощь России. Восхождение Путина на пост президента благодаря его тонкому обману и обещаниям семье Ельциных должно было стать первым шагом к достижению этой цели. Люди из КГБ всегда рассматривали нефтяную промышленность страны как валюту геополитической власти. По их мнению, установление контроля над нефтяными ресурсами России должно было иметь решающее значение как для обеспечения их собственного положения у власти, так и для восстановления позиций России в противостоянии Западу. Конечно, не помешало бы, чтобы они смогли набить свои собственные карманы в процессе. Вопрос заключался в том, как они это сделают. В отличие от коммунистов, новое поколение силовиков были из рядов КГБ. Они были зачинателями рыночных реформ, и они не собиралось объявлять кампанию повторной национализации. Силовики всегда выступали за рынок, но при этом они стремились использовать рынок в качестве оружия, исказить истинную суть рынка. Они хотели создать форму квазигосударственного капитализма, которая способствовала бы укреплению их собственной, а значит, по их мнению, и российской власти.

Газовая промышленность представляла собой гораздо более простое уравнение по сравнению с нефтяным сектором. В отличие от нефтяной индустрии, она почти полностью сохранила свою монополию под контролем государства. Газпром, государственный газовый гигант, был главным стратегическим активом страны. Располагая крупнейшими запасами газа на планете, она занимала первое место в мире по добыче и приносила стране самые большие налоговые поступления. Она не только обеспечивала дома России теплом и светом, но и удовлетворяла 25% потребности Европы в газе. Его роль в качестве основного поставщика в большую часть Центральной и Восточной Европы, а также в Украину и Беларусь означала, что ее можно было использовать в качестве инструмента политического влияния, в то время как огромные денежные резервы и финансовые активы "Газпрома" открывали широкие возможности для людей Путина. При Ельцине высшее руководство "Газпрома" в значительной степени взяло компанию под свой контроль, превратив ее в свою вотчину. Но Путин сделал по-своему. Он заменил руководство компании своими людьми, это было одним из его первоочередных приоритетов. А далее он начал масштабную чистку после того, как расследования акционеров показали, что менеджеры ельцинской эпохи перевели ряд газовых месторождений и других активов из "Газпрома" в свои компании. Люди, которых он назначил на их место, все занимали руководящие должности в морском порту Санкт-Петербурга, стратегическом активе, который захватили путинские силовики, скрежетя зубами, объединив усилия с тамбовской организованной преступной группировкой. Это было первым признаком того, что созданный тогда альянс должен был завладеть активами в федеральном масштабе. Новым исполнительным директором "Газпрома" стал тридцатидевятилетний Алексей Миллер, невысокий, тогда еще усатый мужчина, который был заместителем Путина в мэрии Санкт-Петербурга, а затем директором морского порта. [9]

[Миллер был директором морского порта по инвестициям и развитию с 1996 по 1999 год, в то время, когда порт находился под контролем Ильи Трабер, русского бандита, который был ключевым посредником между сотрудниками службы безопасности Путина и более широкой тамбовской организованной преступной группировкой. Миллер привел с собой еще одного чиновника из морского порта: Александра Дюкова, который работал генеральным директором порта с 1998 по 1999 год, а затем стал начальником нефтяного терминала. Дюков был назначен главой «Сибура», гиганта нефтехимии, а позже, во время второго срока Путина, главой недавно созданного нефтяного подразделения Газпрома, Газпромнефти. Еще один из ближайших союзников Трабера, сотрудник КГБ по имени Виктор Корытов, стал заместителем главы Газпромбанка.]

Алексей Миллер

Частная нефтяная промышленность столкнется с гораздо более сложной задачей. В Санкт-Петербурге силовики смогли легко подчинить правоохранительные органы города своей воле, чтобы вытеснить конкурентов. Но решение проблемы c олигархами - это совсем другое дело. Несмотря на всю власть, которой они обладали через ФСБ, последователи Путина еще не консолидировали контроль над всей системой правоохранительных органов, а московские магнаты были авторитетными фигурами, хорошо известными на Западе, которые построили компании и торговали на рынках Запада. На карту была поставлена способность страны привлекать внешние инвестиции, которые, как понимал прагматичный Путин, по-прежнему необходимы для ускорения восстановления экономики России после краха девяностых годов.

Силовики начали «Операцию «Энергия» тихо.  Семья Ельциных продолжала чувствовать себя в безопасности, веря в то, что Путин был человеком рынка. Для них он был президентом-стажером, все еще постигающим азы управления государством. В первый год своего правления он интенсивно изучал английский язык, изучал, как быстро читать стопки документов, а также знакомился с азами управления и историей российского государства. По словам высокопоставленного банкира, знакомого с этими вопросами: "Система подготовки лидеров рухнула". [10]

[Интервью автора со старшим банкиром, близким к службам безопасности, май 2016 г]

Семья Ельциных все еще твердо верила в лояльность Путина и в его повиновение им. Похоже, они также полагали, что в течение первого срока Путина они управляли большей частью экономики, а Путин, по-видимому, изначально указывал, что не намерен оставаться на этом посту. Семья чувствовала себя настолько комфортно и настолько безопасно, что не подозревала о каких-либо амбициях, которые могли питать сотрудники Санкт-Петербургского КГБ в отношении нефтяной промышленности. А те уже вынашивать планы по приватизации последней оставшейся государственной нефтяной компании "Роснефть". Роман Абрамович давно присматривался к этой компании – он и Березовский надеялись объединить ее с "Сибнефтью", когда она впервые был намечена к приватизации в 1997 году. Теперь, когда они поверили, что обеспечили свое будущее, сказал Пугачев, Волошин даже подготовил указ для приватизации "Роснефти", которая только ждала подписи Путина. За кулисами Абрамович тихо лоббировал этот вопрос. В коридоре резиденции Путина в Ново-Огарево внезапно появились ряд прекрасных итальянских костюмов и обуви , любезно предоставленных Абрамовичем. И тогда Пугачев сказал Путину: "Володя, ради всего святого, зачем тебе все это нужно? Вы президент одной из крупнейших стран мира. Вы сами можете купить себе все что угодно! Вам не нужны эти взятки. Они попросят что-нибудь взамен”. [11]

[Авторское интервью с Пугачевым, декабрь 2014 г.]

Для Пугачева "заигрывания" Абрамовича стали последней каплей. Пугачев считал необходимым не допустить последнюю нефтяную компанию в руки семьи. По мере того как его положение росло благодаря его роли в продвижении Путина к власти, он начал плавно переходить от альянсов к путинским союзникам. Он, как правило,  метался между питерскими чекистами Путина и семьей Ельцина, в зависимости от политической конъюнктуры, зачастую скрывая свои истинные пристрастия. Но в этом случае он начал решительно смещаться в сторону силовиков. 

- "Они пригласили президента на дачу Волошина. Они позвали его к себе. Это было абсолютно неприлично", - вспоминал он. "Я сказал: “Зачем вы туда идете? Почему ее надо приватизировать, о чем вы думаете? В бюджете нет денег. Как вы собираетесь жить без Роснефти, откуда вы будете получать зарплату ?” [12]

[Авторское интервью с Пугачевым, июнь 2018 г.]

На заднем плане питерские силовики уже строили свои планы защиты "Роснефти", чтобы та не попала в частные руки. За спинами семьи Ельцина потихоньку создавалась параллельная система правления, по словам высокопоставленного банкира, близкого к службам безопасности. [13]

[Интервью автора со старшим банкиром, близким к службам безопасности, май 2016 г.]

Руководил процессом Игорь Сечин, верный коллега Путина по КГБ из Санкт-Петербурга, который был назначен заместителем главы его администрации, теневым руководителем выступал, по словам старшего банкира, Геннадий Тимченко, предполагаемый бывший оперативник КГБ и близкий союзник Путина по нефтяному терминалу в Санкт-Петербурге. В те дни, по словам банкира, Тимченко был одним из самых влиятельных деятелей в окружении Путина: "Он сразу же стал могущественным, как только Путин был назначен президентом". Но Путин держал его в тени. - "Он был похож на человека-невидимку. Его никогда не видели", - сказал другой человек, близкий к Путину. [14] (Тимченко через своих адвокатов заявил, что любое предположение о его участии в каком-либо проекте по созданию параллельной системы управления было "совершенно ложным до абсурда". Тимченко "просто никогда не занимался политическими вопросами и не обсуждал политические вопросы с господином Путиным или кем-либо из его сотрудников или министров".)

[Интервью автора с человеком, близким к Путину, январь 2015 г.]

Одной из первых задач этой группы было обеспечить избрание Путина на второй срок, независимо от того, хотел ли сам Путин этого. Чтобы достичь этого, им нужно было укрепить свои позиции у власти. "Их задача состояла в том, чтобы получить в свои руки больший денежный поток", - сказал банкир.- ‘Они были обеспокоены тем, что семья Абрамовичей контролировала определенные секторы экономики" [15].

[Интервью автора со старшим банкиром, близким к службам безопасности, май 2016 г.]

Тем временем на заднем плане более широкая каста сотрудников КГБ уже давно составляла списки целей в нефтяном секторе. [16] 

[Интервью автора со старшим банкиром, близким к службам безопасности, май 2016 г.; интервью автора с руководителем нефтяной компании, близким к службам безопасности, январь 2014 г ]

Первоначально на вершине списка был "Сургутнефтегаз", западно-сибирская нефтяная компания, которым руководил Владимир Богданов, директор этого предприятия с советских времен. Но Богданов и "Сургутнефтегаз" уже установили тесные отношения с людьми из путинского КГБ через Тимченко, нефтетрейдера, обладавшим почти монополией на экспорт продукции Киришского нефтеперерабатывающего завода в Сургуте. "Тимченко привел Богданова в Кремль, чтобы встретиться с Путиным за чаем, - сказал высокопоставленный банкир, связанный со службами безопасности. - Там Богданов сказал Путину: “Это ваша компания. По-любому я на вашей стороне. Просто скажите мне, как тратить деньги”.

Затем силовики нацелились на Лукойл – в то время крупнейшую нефтяную компанию России. Эта компания была создана во время распада Советского Союза из трех западносибирских нефтяных предприятий бывшим заместителем министра нефти и газа СССР Вагитом Алекперовым. Алекперов, хитрый азербайджанец, был одним из отцов-основателей российской нефтяной промышленности. Он всегда был близок к российским разведывательным сетям – Лукойл первоначально продавал нефть через Urals Trading, нефтетрейдера, созданного бывшим офицером КГБ и партнером Тимченко Андрем Панниковым. Не прошло много времени, как люди Путина поставили Лукойл на колени.

Первый залп по "Лукойлу" был произведен летом 2000 года, во время первой волны кремлевских расследований в отношении олигархов. Налоговая полиция объявила, что они возбудили уголовное расследование по факту предполагаемого налогового мошенничества со стороны Алекперова, который, по их словам, был частью общеотраслевого расследования. В результате этого расследования было объявлено, что обнаружено в общей сложности 9 миллиардов долларов уклонения от уплаты налогов через специальные оффшорные зоны, созданные внутри России. [17] 

[Мелисса Акин, ‘Цель налоговой полиции - босс Лукойла", Moscow Times, 12 июля 2000 г.; также см. Элизабет Лебрас и Наталья Неймышева, ‘Отчет – нефть уклоняется от налогов на 9 миллиардов долларов", Moscow Times, 29 ноября 2000 г.]

В сентябре 2002 года давление на Лукойл действительно начало усиливаться. Однажды ранним сентябрьским утром 2002 года первый вице-президент Лукойла Сергей Кукура был похищен людьми, одетыми в полицейскую форму и в масках, которые, по-видимому, вывели из строя его и его водителя, вколов им героин, а затем набросили им на головы мешки. [18] 

[Анна Рафф, "Похищен финансовый директор Лукойла", Moscow Times, 13 сентября 2002 г.]

Кукура снова появился только тринадцать дней спустя, очевидно, не понимая, кто стоял за нападением. Четыре месяца спустя российская полиция таинственным образом отложила расследование похищения. [19] 

["Дело Лукойла закрыто", Moscow Times, 13 февраля 2003 г.]

Неделей ранее правительство объявило, что Лукойл согласился выплатить добровольно 103 миллиона долларов – сумму претензий налоговиков, именно столько потерял госбюджет в результате операций Лукойла через внутренние оффшорные зоны. [20]

[Наталья Неймышева, "Иллюзия Льгот", Ведомости, 6 февраля 2003 г.]

Если бы Алекперов и Лукойл достигли какого-то компромисса с новым правительством Путина, как и в случае с Сургутом, не было бы необходимости так агрессивно государству себя вести. Позже высокопоставленный руководитель нефтяной компании сказал мне, что Алекперов согласился передать часть своей доли Путину в ответ на кремлевскую крышу, крышу которая надвигалась и закреплялась на самых стратегических отраслях промышленности России. [21] (Лукойл отрицает наличие этой крыши.)

[Интервью автора с высокопоставленным руководителем нефтяной отрасли, март 2014 г.]

Но когда Лукойл, казалось, быстро подчинился воле новых хозяев, большая часть добычи нефти все еще была далеко за пределами досягаемости Кремля. Намереваясь исправить это, силовики шли на противостояние, которое станет определяющим моментом правления Путина, изменит облик российской нефтяной промышленности и окончательно приведет страну к форме кланового государственного капитализма, при котором стратегические денежные потоки направлялись в руки ближайших подельников. Власть путинских чекистов будет укреплена, что поможет им вернуться в качестве силы на мировую арену. Это был конфликт, который уничтожал самого богатого бизнесмена России и подрывал всю российскую правовую систему.

Из всех московских олигархов Михаил Ходорковский был тем, кто наиболее активно стремился интегрировать свою компанию на Запад, наиболее открыто ухаживая за западными инвесторами и руководителями западных стран, чтобы получить их поддержку. Он был лидером среди всех нефтяных компаний, который пытался внедрить западные методы корпоративного управления и установить прозрачность в своей компании, после многих лет бытности «плохим мальчиком» в дарвиновской деловой жизни России. Конфликт, который развернулся, когда путинские силовики начали вырывать контроль Ходорковского над западносибирскими нефтяными месторождениями ЮКОСа, стал одновременно столкновением взглядов на будущее России и битвой за империю. Именно эта борьба должна была определить имперское возрождение России и оправдать усилия Путина по восстановлению своей страны в качестве самостоятельной силы против Запада. Это было также глубоко личным столкновением. Его корни уходили в конфликт в конце девяностых, когда Ходорковский отобрал один из последних оставшихся каналов черного нала у ближайших союзников Путина, которые ранее примали участие в операциях КГБ по переводу средств Коммунистической партии на Запад.

Поглощение Ходорковским ВНК или Восточной нефтяной компании было одной из последних крупных приватизаций нефтяной отрасли девяностых годов - и то, что ее изъяли у них из–под носа, стало последней каплей для людей Путина. "Это был первый и самый серьезный конфликт между группой Путина и ЮКОСом, -сказал Владимир Милов, бывший заместитель министра энергетики России. - Вот тогда-то все и началось" [22].

[Авторское интервью с Миловым, сентябрь 2013 г.]

*

Сейчас, вдали от всего этого, когда мы сидим в отделанном дубовыми панелями конференц-зале лондонского офиса Ходорковского с видом на Ганновер-сквер, после десятилетнего тюремного заключения и вынужденного изгнания из России, Михаил Ходорковский утверждает, что тогда он не знал о связях между ВНК и сотрудниками путинского КГБ. "Если бы я знал, насколько ВНК является структурой, в которой ФСБ имеет интересы, я, вероятно, не рискнул бы туда входить", - сказал он [23].

[Авторское интервью с Ходорковским, сентябрь 2015 г.]

Теперь он был одет в простую стеганую рубашку, мало чем отличающуюся от телогрейки, которую его заставляли носить в сибирской тюрьме, как будто это была привычка, от которой он не мог избавиться.

Это был конец девяностых, когда Ходорковский добрался до вершины стремительного перехода России к рынку - и ВНК был одним из последних призов российской нефтяной промышленности. Когда он был выставлен на приватизацию в 1997 году, продажа была объявлена как полный разрыв со спорными сделками по льготным кредитам в обмен на акции. Компания, созданная на базе нефтяных месторождений "Томскнефти", прилегающихк благородному университетскому городку в центральной Сибири Томску, и Ачинского нефтеперерабатывающего завода, должен был быть продан за 1 миллиард долларов, что почти в десять раз превышала стоимость акций ЮКОСа и Сибнефти годичной к тому времени давности. [24] 

[Жанна Уэйлен, ‘Предложенная формула ценообразования на тендерах на нефть", Moscow Times, 16 августа 1997 г.; Борис Алиабаев, ‘Кремль обещает честные нефтяные аукционы", Moscow Times, 12 ноября 1997 г.]

Анатолий Чубайс, пуленепробиваемый король приватизации, был полон решимости показать миру, что Россия переходит на рельсы реальной рыночной экономики на базе прозрачных правил. Он хотел, чтобы ВНК был продан по его настоящей рыночной стоимости. [25]

[Авторское интервью со старшим западным банкиром, участвующим в продаже, сентябрь 2013 года]

Единственная проблема заключалась в том, что люди, которые управляли ВНК по-видимому полагали, что Чубайс обещал им это. ВНК должен был стать утешительным призом для людей из КГБ, стоявших за этой компанией, после того, как они увидели, как большая часть остальной российской нефтяной промышленности была поглощена независимыми магнатами.

ВНК служила для них источником наличных денег, общаком, с момента своего образования в 1994 году. Большая часть экспорта нефти направлялась через компании, связанные с малоизвестной австрийской компанией IMAG, которой руководил Андрей Акимов, старший офицер внешней разведки, возглавлявший зарубежное банковское подразделение СССР в Австрии, банк Донау, вплоть до развала СССР. [26] 

[Связь Акимова с советской внешней разведкой была отмечена тремя источниками: ‘Он служил офицером в активном резерве", - сказал один высокопоставленный российский банкир, хорошо знающий Акимова. ‘Его отец был полковником КГБ"; "Невозможно было занять высокий пост в одном из иностранных советских банков без таких связей с КГБ", - сказал Владимир Милов, бывший заместитель министра энергетики; Акимов мог получить такую должность только благодаря тесным связям с КГБ, сказал руководитель, который тесно с ним работал. В те дни советская зарубежная банковская сеть была ключевым каналом финансирования советских стратегических операций. Когда в 1979 году из советского иностранного банка "Евробанк" в Париже было украдено восемь мешков с бумагами, через несколько месяцев на основе пропавших документов была опубликована книга, в которой подробно описывалось, как банк финансировал коммунистическую партию во Франции. Должность в этой системе была престижной и желанной работой. Акимова впервые назначили на должность заместителя главы советского внешнеторгового банка "Внешторгбанк" в Цюрихе в 1985 году, и он быстро продвинулся по службе.]

Акимов был самым молодым руководителем банка в СССР. Ему было всего 34 года, когда он вступил в должность директора банка. Именно с его назначения этот банк стал каналом слива богатств Коммунистической партии через счета в иностранных банках, а столица Австрии уже давно являлсась стратегическим шлюзом перевода советских средств на Запад. [27]

[Владимир Прибыловский, биография Акимова, Anticompromat.org/akimov/akimbio.html; см. также Ирину Резник и Анну Бараулину,  "Банкир времен холодной войны, обслуживающий путинских миллиардеров, балансирует на "санкционной проволоке", Bloomberg, 24 октября 2014 г.; Ирина Мокроусова, "Банкир под прикрытием", Forbes Россия, 2 апреля 2015 г.; Александр Бирман, "Орден национального достояния’, Журнал компания, 16 мая 2005 г.; Акимов создал компанию IMAG, получив на это санкции Политбюро и Верховного Совета Российской Федерации – и он использовал ее средства для обеспечения первого внешнего финансирования нефтетрейдера Тимченко "Киришинефтехимэкспорт" в Санкт-Петербурге, по словам партнера Тимченко по торговле нефтью Андрея Каткова. Акимов также поддерживал тесную связь с партнером Мартином Шлаффом, агентом Штази, который работал с начальником внешней разведки Дрездена Гербертом Колером, чтобы выкачать средства для сохранения сети Штази через поддельные поставки запрещенных электронных товаров после падения Берлинской стены. Тесные связи между Акимовым и Шлаффом должны были возникнуть гораздо позже, во время президентства Путина, когда они создали центральноевропейский торговый центр для "Газпрома" в Австрии. Заместителем его в банке Донау, а затем в IMAG был бывший полковник австрийских служб безопасности Петер Хенселер. Хенселер заботился о домашнем хозяйстве, парке автомобилей банка Донау, содержании офисов и обеспечении безопасности паспортов, работая над другими "специальными миссиями", со слов человека, который работал с Акимовым.]

Связи Акимова в российских сетях внешней разведки простирались далеко и глубоко. [28]

[Два источника: один человек, тесно сотрудничавший с Акимовым (январь 2014 года), и старший оперативник КГБ, работавший с Путиным (март 2014 года), также указали, что банк Донау сыграл определенную роль в переводе средств Коммунистической партии за границу до распада Советского Союза. Человек, который тесно сотрудничал с Акимовым, также отметил, что Акимов продолжал работать в банке Донау после распада Советского Союза и после того, как он по своему официальному уходу из банка создал компанию IMAG в 1990 году. См. также "История советских и российских банков за рубежом", в главе, написанной бывшим руководителем OstWestHandelsbank Сергеем Бочкаревым. Бочкарев рассказывает, что, когда руководители советских иностранных банков осенью 1991 года отправились во Франкфурт, чтобы срочно обсудить вопрос о выживании своих учреждений, Акимов тоже поехал с ними. Человек, который тесно сотрудничал с Акимовым, сказал, что Акимов хорошо знал Григория Лучанского, главу венской торговой группы Nordex, предполагаемого лидера организованной преступности на стыке работы с КГБ, вывозившего деньги из Советского Союза накануне распада. Позже Лучанский также создал совместный бизнес со Шлаффом. "Тот факт, что Лучанский хорошо знал Акимова, достаточно известен. Они встречались в Вене,’ сказал человек, который тесно сотрудничал с Акимовым. Бывший заместитель министра энергетики Владимир Милов также утверждал, что Акимов был близок к другому крупному деятелю организованной преступности, который тесно сотрудничал с КГБ, Семену Могилевичу (интервью с автором, ноябрь 2013 г.). Газпромбанк Акимова позже должен был учредить венскую компанию, газового трейдера Rosukrenergo вместе с Дмитрием Фирташ, близким соратником Могилевича.]

Его заместителем в компании IMAG был экономист, который помогал разрабатывать ранние реформы перестройки при Примакове в Институте мировой экономики, в этом улее агентов внешней разведки. Звали его Александр Медведев, и он был ближайшим доверенным лицом Акимова [29], в то время как компания IMAG являлась одним из первых источников финансирования торговых операций Тимченко.

[Интервью автора с Раиром Симоняном, близким коллегой Медведева в Институте мировой экономики, сентябрь 2013 г.; См. также Бирман, ‘Орден национального достояния", Журнал "Компания", 16 мая 2005 г.; Резник и Бараулина,"Банкир времен холодной войны, обслуживающий путинских миллиардеров, балансирует на "санкционной проволоке" Bloomberg, 24 октября 2014 г.]

Акимов был настолько убежден в победе при продаже ВНК, что перед продажей назначил Медведева вице-президентом ВНК, отвечающим за финансы.[30]

[Интервью автора с высокопоставленным западным банкиром, участвовавшим в предложении Акимова; см. также официальную биографию Медведева: https://www.gazprom-neft.ru/company/management/board-of-directors /medvedev/]

 Для компании IMAG на кону стояли нефтяные контракты на сотни миллионов долларов. Почти с момента своего создания ВНК продавала большую часть нефти через трейдера под названием East Petroleum Ltd, зарегистрированного рядом с офисами компании IMAG и управляемого другим близким партнером Акимова, Евгением Рыбиным.

Когда 84-процентная доля государства в ВНК была выставлена на аукцион, и Ходорковский решил принять участие в торгах, он направлялся в осиное гнездо. С помощью американского банкира по имени Чарли Райан, который был связан с Путиным с начала девяностых, когда Чарли работал в Европейском банке реконструкции и развития в Санкт-Петербурге, Акимов был полон решимости победить, чего бы это ему ни стоило. Двое мужчин были осведомлены с самого начала, что им придется бороться с Ходорковским. "Мы решили купить ВНК, - сказал Райан. - Саша [Медведев], Андрей и я собирались организовать торги с надлежащими средствами" [31].

[Авторское интервью с Чарли Райаном, ноябрь 2013 г.]

Но продажа превратилась в ожесточенное противостояние между Ходорковским и людьми Акимова, и результат был почти таким же мрачным как залоговый аукцион. 84-процентная доля государства в ВНК должна была быть продана в двух частях – 50-процентная доля минус одна акция через денежный аукцион, а остальная часть – через инвестиционный тендер. Но первая часть распродажи проходила за закрытыми дверями, не будучи открытой для какой-либо проверки, а вторая закончилась тем, что была отменена, потому что был только один участник торгов, подставная компания, представляющая интересы ЮКОСа Ходорковского. [32]

[Авторское интервью с Чарли Райаном, ноябрь 2013 г; "Начались торги Восточной нефтью", Moscow Times, 11 октября 1997 г.]

Вместо того чтобы установить новый стандарт прозрачности, продажа в итоге выглядела такой же сфальсифицированной, как и предыдущие приватизационные сделки. Правительство объявило, что ЮКОС Ходорковского выиграл денежный аукцион с предложением 775 миллионов долларов за 45-процентный пакет акций. ЮКОС уже приобрел 9% акций на открытом рынке, сделав свою долю контрольной[33]. 

["Российский ЮКОС заплатит 775 миллионов долларов за 45-процентную долю в Eastern Oil’, Доу Джонс, 8 декабря 1997 года; Джон Торнхилл, ‘Российская нефтяная группа захватывает контроль над соперником’, "Файнэншл Таймс", 9 декабря 1997 г.]

ЮКОС согласился заплатить гораздо больше, чем кто-либо предлагал в ходе любой из предыдущих приватизаций, но, по словам Райана, Ходорковский все равно изменил бы исход в свою пользу, не оставив команде Акимова ни единого шанса. Райан сказал, что люди Ходорковского угрожали Акимову и его команде, а затем, между первым и вторым аукционами, заплатили подразделению российских спецслужб за налет на федеральную собственность, фонд, который организовывал продажу. [34] 

[Авторское интервью с Райаном, ноябрь 2013 г.]

Во время рейда они изъяли документы, касающиеся заявки Акимова, а затем сфальсифицировали результат, утверждал Райан. "Они видели нашу информацию и знали, что мы предложим больше. Затем они попытались занять больше денег, гарантированных их собственным экспортом нефти, в том числе за счет экспорта ВНК, еще до того, как они получили контроль над этой компанией. Ходорковский и его команда смогли собрать больше денег, чем Акимов, и вышли на торги с выигрышной ставкой. У них никогда не было намерения участвовать во втором аукционе.

Ходорковский отрицал свою причастность к каким-либо подобным действиям. Но за этим последовала затяжная борьба за экспорт ВНК, который команда Акимова обязалась продавать через East Petroleum Евгения Рыбина в течение следующих двадцати лет в качестве дополнительной защиты от попадания денежных потоков компании во внешние руки. [35] 

[Интервью автора с человеком, который тесно сотрудничал с Акимовым; см. также Илья Жегулев, "Невзлин попросил защиты у Генпрокурора", gazeta.ru, 21 июля 2004 г.; «Дело о двух покушениях на убийство директора австрийской компании East Petroleum Евгения Рыбина», Время новостей, 4 июля 2003; и интервью с Рыбиным, Олегом Лурье, Вслух, 10 сентября 2003 г.]

Ходорковский отказался продолжать этот контракт, и противостояние вышло за пределы зала заседаний суда, а затем и на улицу. На жизнь Рыбина было совершено два покушения. Первый произошел поздним снежным вечером в ноябре 1998 года, когда боевик выстрелил в него на московской улице. Второй произошел в марте следующего года, когда взорвалась бомба и погиб водитель Рыбина. Потрясенный до глубины души, Рыбин бежал из России и скрывался в течение последующих пяти лет.

Акимов и его люди были избиты и глубоко унижены захватом ВНК Ходорковским. История битвы за компанию прошла незамеченной во время хаоса, последовавшего за финансовым кризисом августа 1998 года, но он должен был определить будущую битву за нефтяной сектор России. С тех пор Акимов был настроен на месть. И хотя он скрывался в Вене, Рыбин начал собирать компрометирующую информацию на Ходорковского, группу Менатеп, и скармливать ею российских правоохранительных органов, и прежде всего дружественных офицеров ФСБ. [36]

[Интервью автора с человеком, близким к Рыбину, январь 2014 г.]

Поначалу казалось, что усилия Рыбина ни к чему не привели. Но после прихода Путина к власти атмосфера изменилась. Сечин и один из акимовских партнеров начали кампанию, чтобы убедить президента в том, что Ходорковский представляет опасность для его власти, по словам высокопоставленного банкира, осведомленного в этом вопросе. Рыбин также записал слова Егора Лигачева, видного члена старой гвардии Политбюро, который был законодателем в Томской области Сибири, где находились нефтяные месторождения ВНК. [37] 

[Интервью автора с человеком, близким к Рыбину, январь 2014 г.]

Лигачев передал Путину четкое послание: Ходорковский ставит под угрозу существование режима Путина; его люди контролируют все финансовые потоки страны, и скоро у них будет больше денег, чем у самого государства – он уже купил больше половины государственных чиновников, находящихся у власти. [38]

[Интервью автора с человеком, близким к Рыбину, январь 2014 г.]

Это было послание, которое нашло сильный отклик у Путина, в то время, когда он стремился укрепить свою власть в борьбе с соперничающими группировками. Но, несмотря на все эти маневры, поначалу он неохотно следовал призывам заняться ЮКОСом. Компания была слишком большой и слишком прочно закрепившейся на западных рынках - это казалось Путину слишком сложной задачей, сказал высокопоставленный банкир, близкий к службам безопасности. [39] 

[Интервью автора со старшим банкиром, близким к службам безопасности, примерно 2015 г.]

Это была самая узнаваемая и широко котирующаяся компания в стране. Она стала символом прогресса российского рынка. 

Уничтожения могло и не быть, если не поведение самого Ходорковского. Вместо того, чтобы подчиниться воле Кремля, как это сделали ранее Лукойл и Сургутнефтегаз, Ходорковский продолжал повышать ставки, пока это не превратилось в битву за то, кто будет править Россией и в каком направлении пойдет страна. Он даже поставил на кон свою жизнь, уповая на то, что люди Путина не посмеют арестовать его: он считал, что они недостаточно сильны и не станут рисковать неустойчивым переходом России к рынку. Во многих отношениях это было типично Ходорковскому.  ‘Он принялся строить свою империю, как маньяк", - вспоминал его советник Кристиан Мишель. - Его могла остановить только пуля " [40].

[Интервью автора с Мишелем, май 2005 г.]

*

Сам Ходорковский теперь признает, что он адреналинщик, адреналиновый наркоман, с сильно сниженным восприятием риска. Впервые он осознал это за много лет до битвы за Юкос, когда учился на химическом факультете института им. Менделеева в Москве, специализируясь на взрывчатых материалах. "Я человек, у которого по какой-то неизвестной мне причине нет чувства страха", - сказал он мне с кривой усмешкой в подпольном баре в Цюрихе вскоре после освобождения из десятилетнего тюремного заключения. "У меня никогда не было чувства опасности от создания бомбы или от того, что я держал ее в руках. Моим любимым занятием всегда было скалолазание без какого-либо защитного снаряжения. Это не потому, что я каким-то образом преодолел свой страх, а потому, что у меня его не было. Все эти годы в тюрьме я спал абсолютно крепко. Несмотря на то, что бывали ситуации, когда на меня нападали с ножом, я возвращался на койку, где лежал, и мирно засыпал. Иногда даже мне было смешно, когда люди спрашивали меня, знаю ли я, что меня могут ударить сзади. Я просто не боялся" [41].

[Интервью автора с Ходорковским, май 2014 г.]

Впервые Ходорковский услышал о том, что ему может угрожать опасность, ближе к середине 2002 года. Лукойл уже был под огнем, и бывшие сотрудники КГБ, которых он нанял в свою службу безопасности, предупредили его, что ФСБ начала операцию "Энергия" по сбору компрометирующей информации об энергетических гигантах страны. В случае с ЮКОСом, по их словам, целью были операции компании с акциями ВНК. Но Ходорковский предположил, что это была не более чем заурядная операция по поиску информации, которая могла бы заставить нефтяных баронов подчиниться. "Это была не первая подобная операция, и мы не думали, что она будет настолько радикальна", - сказал он, когда мы встретились в его офисе на Ганновер-сквер. [42]

[Авторское интервью с Ходорковским, сентябрь 2015 г.]

Еще в 2002 году Ходорковский обнародовал свое состояние в 7,6 миллиарда долларов, владея 36-процентной долей в "Менатепе". Он стал, условно говоря, маяком прозрачности среди византийских правил, которые в то время все еще главенствовали в деловом климате России. Он видел будущее России в интеграции с Западом. Прошло всего три года с тех пор, как он представлял собой воплощение грабительского капитализма дикой России, как его обвиняли в нарушении прав западных миноритарных акционеров. Но теперь он искал легитимации и защиты в западных рынках и в прокладывании пути к лучшим стандартам корпоративного управления в западном стиле в рамках Юкоса.

Он был все таким же энергичным и целеустремленным, как и тогда, когда начинал заниматься бизнесом еще в комсомоле. Но он сменил свои тяжелые очки с толстыми линзами середины девяностых на легкие дизайнерские очки, которые, казалось, в своей чистоте олицетворяли его новое стремление к прозрачности. Хотя он по-прежнему одевался просто в джинсы и темные свитера с высоким воротом, густые черные волосы, которыми он щеголял в девяностые, теперь были коротко подстрижены и поседели, как сталь, а усы давно исчезли. Он нанял ряд западных руководителей для надзора за финансами и производством в ЮКОСе, возглавив общепромышленный поворот, который в конечном итоге помог восстановить добычу на месторождениях Западной Сибири до уровня, существовавшего до распада Советского Союза. По всем направлениям частные нефтяные компании нанимали западных производителей бурового оборудования, совершенствовали свои технологии, инвестировали в оборудование, брали на работу западных бухгалтеров. ЮКОС= к тому времени добывал больше нефти, чем весь Кувейт.

Поскольку Ходорковского хвалили на Западе за его честолюбивые стремления, а цены на акции Юкоса продолжали расти, он продолжал углублять свои связи с Западом. Он напаивал и кормил элиту Вашингтона и основал благотворительную организацию "Открытая Россия", в правлении которой заседали Генри Киссинджер и бывший посол США в России. Он отправил первый танкер с сырой нефтью в Техас, первую партию российской нефти, когда-либо отправленную непосредственно к берегам США, и начал лоббировать строительство независимого от российского государства трубопровода из российского порта Мурманск на крайний север США.

Все эти действия еще больше злили путинских чекистов. Флирт Ходорковского с Западом был прямым вызовом их репутации, в то время как лоббирование Ходорковским других частных нефтяных баронов с целью объединения и строительства частных нефтепроводов представляло собой еще большую угрозу. [43] 

[Кэтрин Белтон, ‘Кремль, Большая нефть на встречном курсе", Москва, "Таймс", 28 января 2003 г.; Жанна Уэйлен, ‘В России Политика против трубопроводов – Кремль не решается предоставить нефтяным компаниям право инвестировать в инфраструктуру’, Уолл-Стрит Джорнал, 29 января 2003 г.]

Система нефтепроводов всегда была прерогативой российского государства, и предоставление доступа к ним рассматривалось как один из немногих стратегических рычагов, которыми правительство все еще располагало, чтобы держать нефтяных баронов в узде. К началу 2003 года, когда Путинские охранники начали наращивать свои планы мести Ходорковскому, Ходорковскому в частном порядке сообщали, что у него могут быть проблемы. Одним пасмурным февральским утром мы сидели в тусклом свете лампы в его пещерообразном офисе в похожем на крепость бетонном здании на одной из главных магистралей Москвы, которое служило штаб-квартирой Менатепа. Он говорил все тише и тише, когда сказал, что становится ясно, что в Кремле есть "группа людей, которые хотят забрать мою компанию". По его словам, эти люди хотели еще раз проверить, могут ли государственные компании быть более эффективными, чем частные. Но он настаивал – на самом деле он был уверен, – что Путин никогда этого не допустит. Ведь Президент России имел в виду именно это, когда обещал не отменять приватизацию девяностых годов. "Путин держит свое слово", ’ сказал он. ‘Я абсолютно не волнуюсь" [44].

[Интервью автора с Ходорковским, февраль 2003 г.]

Настроение в то темно-серое февральское утро противоречило напряжению и приготовлениям к предстоящей битве. Ходорковский явно все еще надеялся, что у Путина, несмотря на его прошлое в КГБ, была другая сторона, та, которая была взращена его работой в Санкт-Петербурге с либеральным и демократичным Собчаком. И всего несколько недель спустя Ходорковский, словно готовясь к сражению за лучших ангелов Путина, решил обратиться к нему напрямую. Месяцем ранее он уже предупреждал, что Россия стоит на перепутье, что страна может либо пойти по пути государственной бюрократии, как Саудовская Аравия, где половина бюджета тратится на заработную плату государственных чиновников, либо пойти по пути западных экономик повышения производительности и постиндустриальных обществ c растущими сферами услуг. [45] 

[Дмитрий Жданников и Эндрю Херст, "Стоя на распутье", Агентство Рейтер, 27 января 2003 г.]

Когда российские олигархи собрались в феврале 2003 года  за огромным овальным столом в Екатерининском зале Кремля для регулярной встречи с Путиным, Ходорковский решил более резко поднять вопрос о постепенно растущем участии государства в экономике.

Он решил высказаться о коррупции в государстве и начал с презентации PowerPoint, смело озаглавленной "Коррупция в России: тормоз экономического роста". Он сказал, что уровень коррупции в стране снизился до 10 процентов ВВП, или 30 миллиардов долларов в год, а ежегодный сбор налогов оценивался примерно в 30 процентов ВВП. [46] 

[Валерия Корчагина, ‘Кабинет Министров согласен снизить налоговую нагрузку", Moscow Times, 24 апреля 2003 г.]

Почему, спросил он, студенты стремятся получить квалификацию чиновников российской налоговой службы, где официальная зарплата составляла всего 150-170 долларов в месяц, и все меньшее количество молодых хотят стать инженерами-нефтяниками, чья зарплата в четыре раза выше. [47]

[Разговор Ходорковского с Путиным на заседании РСПП, https://www.youtube.com/watch?time_continue=20&v=u6NKb79VN8U ]

 "Это может навести на определенные мысли", - сказал он, бросив взгляд на президента, сидящего за огромным столом. Затем он поднял этот вопрос подробнее, обратив внимание присутствующих на сделку, в рамках которой государственный нефтяной гигант "Роснефть" совершил свое первое крупное приобретение за последние годы, заплатив 600 миллионов долларов за покупку нефтяной компании "Северная нефть", которая располагала огромными запасами энергоресурсов на крайнем севере России. Частные нефтяные компании присматривались к нему в течение нескольких месяцев, но "Роснефть" превзошла их, заплатив вдвое больше принятой оценки. Куда делись 300 млн долларов переплаты, спросил Ходорковский. Он предложил президенту, что необходимо провести расследование, чтобы установить причину переплаты. [48]

[Торри Кларк, ‘Магнаты говорят о коррупции в Кремле", Moscow Times, 20 февраля 2003 года]

В течение нескольких недель ходили слухи, что разница - это откат, прикарманиваемый чиновниками. Авантюра Ходорковского обернулась плачевно. Он задел один из самых слабых нервов Путина. Дискуссия транслировалась в прямом эфире по телевидению, и хотя Путин улыбался, он явно нервничал. "Роснефть" - государственная компания, которая должна увеличивать свои запасы", - сказал Путин. - У некоторых других компаний, например у ЮКОСа, есть избыток резервов, и то, как он их приобрел, будет одной из тем, которые мы обсудим сегодня, включая вопросы неуплаты налогов... Я возвращаю вам шайбу обратно!’ [49]

[https://www.youtube.com/watch?time_continue=20&v=u6NKb79VN8U]

"Когда я увидел это по телевизору, я понял, что это конец, - сказал начальник аналитического отдела Ходорковского, бывший генерал КГБ Алексей Кондауров. - Мы не обсуждали этого раньше. Когда он вышел после встречи, я спросил: “Михаил Борисович, почему вы не могли дать кому-то другому говорить о коррупции?” Он ответил: “Как я мог отдать это кому-то другому? Среди нас так мало бойцов”. И вот у нас начались проблемы. Я знал, что он [Путин] никогда не простит ему этого. Люди Путина забрали себе 300 миллионов долларов.’ [50]

[Авторское интервью с Кондауровым, май 2014 г.]

Если люди из путинского КГБ прикарманили откат в размере 300 миллионов долларов, то это была первая крупная сделка с тех пор, как Путин занял президентское кресло, в результате которой они смогли обогатиться. Сделка была структурирована через одного из первоначальных владельцев "Северной нефти" Андрея Вавилова, бывшего заместителя министра финансов, который признал, что владеет не всей компанией. (На бумаге "Северная нефть" принадлежала шести малоизвестным компаниям.) По словам одного человека, знакомого со сделкой, Вавилов вернул деньги Путину через президента "Роснефти" Сергея Богданчикова. [51] 

[Интервью автора с человеком, ранее близким к Путину, июнь 2018 г.]

Когда мы разговаривали, Вавилов отрицал какие-либо откаты  [52],  Кремль также горячо отрицал какие-либо нарушения.

[Авторское интервью с Вавиловым, январь 2013 г.]

Но, судя по реакции Путина, Ходорковский попал в чувствительное место. Для Путина было немыслимо, чтобы Ходорковский открыто бросил ему вызов по поводу сделки. Его глубоко возмутило обвинение в коррупции, когда, по его мнению, Ходорковский приобрел свое состояние, в частности ЮКОС, коррупционным путем.

Ходорковский еще шире открыл дверь для Кремля, чтобы напасть на его богатство. Но он бросил вызов отчасти потому, что у него не было выбора. Сделка с "Северной нефтью", которая расширила охват "Роснефти", показала, что правила игры значительно изменились в пользу государства, бросила вызов всей бизнес-модели Ходорковского. "Он понимал, что действовать по-другому невозможно", - сказал Кондауров. - Он не мог развивать свой бизнес по-другому. Поэтому он пошел ва-банк. Он поставил на кон все. Он понимал, что в любом случае дальше может быть только тупик"[53].

[Авторское интервью с Кондауровым, май 2014 г.]

С этого момента Ходорковский словно показал все свои козыри, и он ускорил расширение своей империи посредством сделки стоимостью 36 миллиардов долларов, которая объединила бы ЮКОС с "Сибнефтью" Абрамовича, создав четвертого по величине производителя нефти в мире и второго по величине с точки зрения запасов. [54] 

[Кэтрин Белтон, "ЮкосСибнефть стоимостью 36 миллиардов долларов присоединяется к мировой элите", Moscow Times, 23 апреля 2003 г.]

О сделке было объявлено без предупреждения в конце апреля, при свете множества камер в элегантном вестибюле новейшего элитного отеля Москвы Hyatt, расположенного сразу за углом от штаб-квартиры ФСБ на Лубянке. Как будто Ходорковский верил, что слияние обеспечит ему дополнительный уровень защиты, поскольку он присоединял к своей компании компанию семьи Ельцина.

Но по сей день деловой партнер Ходорковского Леонид Невзлин считает, что Абрамович расставлял ловушку, стремясь захватить власть над ЮКОС-ом путем слияния и вытеснения Ходорковского.

Но Ходорковский продолжал несмотря ни на что свои усилия интеграции с Западом, начав исторические закулисные переговоры о продаже доли в объединенной компании "ЮкосСибнефть" американской нефтяной компании ЭксонМобил или Шеврон. [55] 

[Эндрю Джек и Карола Хойос, "Юкос смотрит на Западное партнерство", Financial Times, 24 сентября 2003 г.]

Это стало бы еще одним уровнем защиты ЮКОСа, сделав эту компанию недоступной для российского государства. Только тремя месяцами ранее другая группа олигархов во главе с Михаилом Фридманом из "Альфа-групп", также бывшим комсомольцем, согласились на новаторское партнерство с British Petroleum стоимостью 6,75 миллиарда долларов, в рамках которого британская компания получала 50-процентную долю в Тюменской нефтяной компании, известной как ТНК. Казалось вполне естественным, что "ЮкосСибнефть" последует за ним.

Сначала Путин, казалось, потакивал переговорам, питая грандиозные амбиции, поделился со мной человек, знакомый с этим вопросом. Путин считал, что с помощью кредитов российских государственных банков "ЮкосСибнефть"возьмет под контроль один из энергетических гигантов США. [56]

[Интервью автора с бывшим акционером ЮКОСа, сентябрь 2013 г.]

Но в то время как Фридман и его деловой партнер Петр Авен, которые когда-то тесно сотрудничали с Путиным по сделкам "нефть в обмен на продовольствие" в Санкт-Петербурге, держались в тени и делали все возможное, чтобы продемонстрировать лояльность путинскому режиму, Ходорковский начал активизировать свою деятельность и в политической сфере. Он вкладывал средства через свой фонд "Открытая Россия" в благотворительность, стремясь обучать молодых российских подростков принципам демократии в ежегодных молодежных лагерях и в школе, которую он основал за пределами Москвы для детей погибших в боях российских военнослужащих. Незадолго до того, как было объявлено о слиянии ЮКОСа и Сибнефти, он четко обозначил свои личные политические амбиции, заявив миру, что хочет уйти с поста руководителя ЮКОС-а, когда ему исполнится сорок пять лет. [57] 

[Аркадий Островский, "ЮКОС расширится за пределы России", Financial Times, 28 сентября 2003 г.]

Это случилось бы в 2007 году, как раз перед президентскими выборами, запланированными на 2008 год. Казалось, он сигнализировал о своем намерении бежать. Ходорковский также долгое время вел переговоры с парламентскими лидерами о преобразовании России в парламентскую республику, что позволило бы стереть то, что многие критики считали фатальным недостатком политической системы страны – чрезмерная концентрацию власти в руках президента. Система, которая позволяла президенту фактически управлять страной с помощью указов, была изменена в пользу президента после жестокого противостояния Ельцина с парламентом в 1993 году. Переход к парламентской республике лишила бы президента ключевых исполнительных полномочий и передала бы полномочия премьер-министру, избранному парламентом. Ходорковский настаивает сейчас на том, что эти переговоры продолжались на виду у Путина и с его согласия. [58] 

[Интервью автора с Ходорковским, сентябрь 2015 г.]

Он говорит, что они были направлены не на уменьшение власти Путина, а на создание более сбалансированной системы, после того, как Путин должен был уйти в отставку в 2008 году после двух сроков пребывания в должности, что в те дни рассматривалось как конституционный предел. Но многие считали, что Ходорковский, движимый растущей манией величия, просто присматривал должность премьер-министра для себя.

Как и многие российские бизнес-магнаты, Ходорковский финансировал политические партии в Думе. Это активно поощрялось Александром Волошиным, главой администрации Кремля, и его заместителем Владислав Сурковым, [59], надеявшихся превратить коммунистов в партию левой буржуазии. 

[Интервью автора с бывшим высокопоставленным кремлевским чиновником, ноябрь 2013 г.]

Но росли опасения, что Ходорковский заходит в этой практике слишком далеко. Он вкладывал десятки миллионов долларов в финансирование коммунистов и двух либеральных партий - "Яблока" и "Союза правых сил". Два топ-менеджера из его ЮКОС-а возглавляли cписок кандидатов от Коммунистической партии, в то время как один из его ближайших деловых партнеров, Владимир Дубов, партнер-основатель группы Менатеп, уже победил на выборах в декабре 1999 года и возглавил влиятельный парламентский комитет по налогообложению. [60]

[Грегори Л. Уайт и Жанна Уэйлен, ‘Почему российская нефть - липкая. Бизнес– Энергобароны обладают большим влиянием в парламенте в критическое для Путина время", Wall Street Journal, 1 августа 2003 г.]

Влияние, которым Ходорковский обладал в парламенте, стало вызовом для Кремля. Ситуация стала очень выпуклой в мае 2003 года, когда магнату удалось заручиться достаточным количеством голосов в парламенте, чтобы заблокировать усилия Кремля по проведению радикальных налоговых реформ в нефтяном секторе, которые впервые были направлены на реструктуризацию российской экономики, на устранение ее чрезмерной зависимости от доходов от нефти. [61] 

[Интервью автора со старшим западным банкиром, ноябрь 2013 г.]

Быстро растущие мировые цены на нефть – от 12 долларов за баррель в 1998 году до 28 долларов в 2003 году – помогли быстро наполнить государственную казну и погасить внешний долг. Но рост цен на нефть также еще больше усиливал зависимость России от нефтегазовых доходов для наполнения бюджета и обеспечения экономического роста. В 2003 году добыча нефти и газа составляла 20 процентов ВВП России, 55 процентов всей ее экспортной выручки и 40 процентов от общего объема налоговых поступлений. [62]

[Мойзес Наим, "Дилемма России: Она тонет, пока плывет в нефти’, Australian, 15 декабря 2003 г.]

Международный валютный фонд подготовил доклад, который показал, что к 2003 году Россия стала в пять раз более зависимой от мировых цен на нефть, чем это было до дефолта в августе 1998 года, когда ненадежность зависимости страны от мировых цен на нефть стала катастрофически очевидной. [63] 

[Гухун Квон, ‘Влияние цен на нефть в России на бюджет", Рабочий документ, 1 августа 2003 года, www.imf.org/external/country/rus/rr/2003/pdf/080103.pdf ]

Если цены на нефть снова упадут до уровня 12 долларов за баррель, который в последний раз наблюдался в 1998 году, Россия может потерять 13 миллиардов долларов, что эквивалентно 3 процентам его ВВП, в виде поступлений в бюджет, сообщил МВФ.

Всеобъемлющая зависимость России от мировых цен на энергоносители, находящихся вне ее контроля,  долгое время заставляла более либеральное крыло путинского правительства искать пути выхода. В годы Ельцина правительство было слишком занято переходом от кризиса к кризису, чтобы уменьшить зависимость России от доходов от нефти и газа – оно нуждалось в каждом источнике дохода, который оно могло получить, пытаясь собрать налоги.

Но теперь, когда цены на нефть выросли, либеральная фракция в правительстве, возглавляемая Алексеем Кудриным, министром финансов, который работал с Путиным еще в Санкт-Петербурге у Собчака, и Германом Грефом, который тоже работал в Санкт–Петербурге начальником управления федеральной собственности – могли, наконец, попытаться использовать более стабильную ситуацию и растущие доходы для реструктуризации экономики. Еще в феврале 2003 года Греф объявил о мерах по дальнейшему увеличению налоговых поступлений от непредвиденных доходов нефтяной промышленности, чтобы затем направить государственные инвестиции в высокотехнологичный и оборонный секторы. [64]

[Виктория Лаврентьева, "Греф говорит, что пришло время выжать большую нефть", Moscow Times, 20 февраля 2003 года. Чистая прибыль нефтяного сектора росла намного быстрее, чем доходы от налогов, что давало правительству много возможностей для получения большего. См.: ‘Российские нефтяные компании стали богаче на 20 миллиардов долларов", Финансовые известия, 24 января 2003 г.]

Правительство стремилось повысить налогообложение нефтяной промышленности как за счет увеличения экспортных налогов, так и за счет налога на роялти. Но Ходорковский всегда сопротивлялся налогам на роялти. Когда в мае его люди в парламенте смогли обезвредить одну из первых попыток правительства навязать этот налог, либералы в правительстве Путина – Греф и Кудрин – восприняли это лично.

До этого, по словам одного высокопоставленного банкира, близкого к Кудрину, они пытались защитить Ходорковского от растущего желания государственных силовиков напасть на него. Но он не только подорвал их планы, он также подорвал их аргументы в свою защиту. "Он стал бы крупным инвестором в Думе, - сказал банкир. - Он финансировал половину Думы. Стало ясно, утверждения о том, что он не представляет угрозы, были полной чушью. Сделка, которую он заключил, чтобы провести голосование по увеличению налогового бремени, была поддержана не только коалицией депутатов, выступающих за бизнес, но и убежденными коммунистами, ярыми националистами-антисемитами, либералами и консерваторами. Это была самая причудливая смесь людей, голосовавших против повышения налогов. Кудрин позвонил ему и сказал: “Миша, ты облажался. Ты не должен подкупать органы государства. Есть люди, которые хотят увеличить налоги до 90 процентов. Тебе следовало согласиться на сделку.” Но вы знаете, что он ответил Кудрину? Он сказал: “Кем ты себя возомнил? Иди на хуй. Я прикажу тебя убрать".’ Ситуация, по мнению Грефа и Кудрина, становилась невыносимой. Ходорковский, утверждал банкир, усугубил ситуацию, когда, ликуя после голосования, начал звонить будущим кандидатам на пост премьер-министра и говорить им, что им придется согласовать с ним свою повестку дня. "Он говорил им, что голосование было объективной демонстрацией его контроля над Думой. Он сказал, что теперь у него есть право выбрать следующего премьер-министра" [65].

[Интервью автора со старшим западным банкиром, ноябрь 2013 г.]

Ходорковский отрицает, что когда-либо делал подобные звонки. Но несколько недель спустя в средствах массовой информации было опубликовано сообщение, в котором утверждалось, что он был лидером "опасной" группы прозападных олигархов, которые стремились подорвать президентское правление. Их цель, говорилось в отчете, состояла в том, чтобы приобрести большинство в парламенте и превратить страну в парламентскую республику, где президент будет играть не более чем почетную роль. Отчет, в котором почти точно описывались недавние действия Ходорковского, явно предназначался для дальнейшего оправдания паранойи среди людей Путина. Действия группы олигархов назывались "антинациональными’. Их собственность была зарегистрирована в оффшорных зонах, чтобы защитить ее от российского государства: "Можно сказать, что олигархи... апеллируют к ресурсам других государств в качестве гарантии своих политических и экономических интересов в России. Добившись приватизации основных активов национальной экономики, они теперь переходят к приватизации политической власти в России"[66].

["Доклад Совета по Национальной Стратегии: “Государство И Олигархия”’, https://web.archive.org/web/20150325094708  / http://www.utro.ru/articles/2003/05/26/201631.shtml ; отчет был опубликован на новостном сайте utro.ru , 26 мая 2003 г.]

Отчет в точности отражал образ мысли людей Путина, и, согласно автору отчета, высокопоставленному банкиру, близкому к спецслужбам, в отчете были приведено то, что они слышали, когда прослушивали телефоны и офисы Ходорковского и его сообщников. "Многие из тех, кто сегодня находится в тюрьме, находятся там, потому что сотрудники службы безопасности слышали именно то, что они о них думали. Они слышали оскорбления", - сказал Станислав Белковский, известный политический аналитик, соавтор отчета. [67]

[Авторское интервью с Белковским, май 2016 г.]

Вскоре Путин тоже начал ясно выражать свои чувства. Позже в мае того же года он позвонил Ходорковскому, Абрамовичу и нескольким их ключевых помощников и пригласил их на частный ужин в отделанной дубовыми панелями приемной его резиденции в Ново-Огарево.

По словам одного из присутствующих, за едой они обсуждали сделку с Exxon/Chevron, но когда они перешли к прекрасному коньяку, Путин повелел Ходорковскому прекратить финансирование коммунистов. Ходорковский возразил, сказав, что согласовывал финансирование с Волошиным и Сурковым, начальником и заместителем главы администрации, но Путин сказал ему: "Брось, у вас большая компания, вам нужно завершить много дел. У вас нет на это времени.’ Ходорковский продолжал упираться, говоря, что не может помешать акционерам ЮКОСа запретить финансировать кого они хотели, даже если он сам прекратит финансирование Коммунистической партии. “Он сказал: ”Если мы открытая и прозрачная компания, то я не могу запретить акционерам и сотрудникам следовать определенной политической линии". Он пытался объяснить Путину, что социальные проекты и поддержка демократии в России так же важны для него, как и бизнес"[68].

[Интервью автора с одним из участников встречи, бывшим акционером ЮКОСа, май 2015 г.]

Разговор резко оборвался, и гости разошлись. Но Путин не собирался останавливаться на этом. Когда он готовился к июньскому визиту в Великобританию, где его, как президента России, должны были помпезно принять и чествовать премьер-министр Тони Блэр и королева, он дал первый намек на предстоящие проблемы. На ежегодной пресс-конференции Путин обрушился с критикой на бизнес-баронов за блокирование реформ в парламенте, направленных на повышение налогов в энергетической отрасли. Хотя он и не упомянул Ходорковского по имени, его ссылка была безошибочной. ‘Это, конечно, не значит, что мы должны позволить отдельным представителям бизнеса влиять на политическую жизнь страны в своих групповых интересах", - сказал он. [69] 

[Стенограмма пресс-конференции Путина 23 июня 2003 г., www.kremlin.ru/events/president/transcripts/22028 ]

Путин впервые публично высказался против реформы политической системы, направленной на превращение страны в парламентскую республику. Об этом не могло быть и речи, это даже опасно, сказал.

Всем было ясно, на кого были направлены заявления Путина. И пока он был за границей, присутствовал на блестящем банкете в Букингемском дворце и подписывал соглашения между BP и ТНК, которое Блэр приветствовал как признак "долгосрочного доверия Великобритании к России", государственный механизм начал действовать. Организованный таким образом, словно Путин не имел никакого отношения к этому,  российские прокуроры сделали первый, судьбоносный шаг в нападении на ЮКОС. Они арестовали начальника службы безопасности компании Алексея Пичугина, а затем, в день сорокалетия Ходорковского, обвинили Пичугина в убийстве супружеской пары, которая, как они утверждали, пыталась шантажировать его из-за его приказа убить другого сотрудника Менатепа. [70]

[Саймон Сараджян и Валерия Корчагина, "Глава материнской компании ЮКОСа" Компания арестована", Moscow Times, 3 июля 2003 г.]

Угроза со стороны Кремля не могла быть сильнее. Но арест Пичугина мог бы пройти незамеченным, если бы не гораздо более громкий арест, последовавший неделю спустя. Платон Лебедев, остроумный бизнесмен, давнишняя правая рука Ходорковского, председатель группы Менатеп и человек, стоящий за большей частью ее бизнеса, был арестован. Мир Ходорковского внезапно воспылал. Лебедева подняли с больничной койки в наручниках, обвинив в хищении 20-процентной доли в "Апатите", гиганте по производству удобрений, который был первым крупным предприятием, приватизированным Менатепом. [71] 

[Саймон Сараджян и Валерия Корчагина, "Глава материнской компании ЮКОСа арестована", Moscow Times, 3 июля 2003 г]

Новость об аресте распространилась по всем газетам, и 2 миллиарда долларов были стерты с рыночной капитализации ЮКОСа в течение одного дня. [72] 

["Стоимость ЮКОС-а падает на 2 миллиарда долларов из-за арестов", Сводные отчеты (Reuters,MT), Moscow Times, 4 июля 2003 г.]

На фоне всего этого было возбуждено еще одно уголовное дело, связанное с приватизацией ВНК, еще один высокопоставленный руководитель ЮКОСа был разыскан для допроса. Началось наступление на ЮКОС.

Тем летом заголовки газет безжалостно продолжали появляться. Акции ЮКОСа упали, когда прокуроры активизировали свои расследования. В конце июля, через четыре дня после того, как Ходорковский вернулся из поездки в США, чтобы заручиться поддержкой инвесторов, прокуроры объявили еще о четырех отдельных уголовных расследованиях убийства и покушения Пичугина. [73] 

[Валерия Корчагина, ‘Возбуждено четыре дела об убийстве в ЮКОСе’, Moscow Times, 21 июля 2003 г.]

Эти расследования оживилу худшие кошмары Ходорковского. Рассматривались не только нападения на Евгения Рыбина из-за акций ВНК, но и убийство в июне 1998 года мэра Нефтеюганска, нефтяного города в Западной Сибири, где находилась штаб-квартира ЮКОСа. Мэр, с которым Ходорковский был втянут в конфликт после покупки Менатепом ЮКОСа, был застрелен по дороге на работу утром в день рождения Ходорковского. Распространились слухи, что мэра убил один из ревностных подчиненных, желавших преподнести Ходорковскому подарок на день рождения. [74] 

[Кэтрин Белтон, ‘Нефтяной город, который не забудет Юкос", Moscow Times, 25 апреля 2006 г.]

ЮКОС готовился к закрытию сервисных компаний, в которых работало почти 30 000 рабочих из Нефтеюганска на своем основном производственном подразделении, стремясь оптимизировать свои денежные потоки, и мэр лично выразил протест в письме Ельцину по поводу резкого падения налоговых поступлений в городе после подобныйх действий ЮКОСа. Тысячи жителей города вышли на улицы, чтобы открыто обвинить Ходорковского в том, что именно он отдал приказ убить мэра. Но Ходорковский, по словам журналиста Financial Times, который разговаривал с ним вскоре после этого, казался искренне встревоженным убийством. [75]

[Кристия Фриланд, "Падающий царь", Financial Times, 1 ноября 2003 г.]

Ходорковский категорически отрицал какую-либо причастность его или кого-либо из его соратников к убийствам и покушениям на убийства. В случае с мэром Нефтеюганска его адвокаты указали на опасные чеченские преступные группировки, которые контролировали часть экспорта ЮКОСа до того, как люди Ходорковского вынудили их уйти из этого «бизнеса». [76] 

[Белтон, "Нефтяной город, который не забудет ЮКОС’]

И позже, когда стала известна вся подноготная людей из КГБ, с которыми боролся Ходорковский за ВНК, один близкий к нему человек предположил, что убийства на самом деле были организованы сторонниками КГБ в попытке очернить имя Ходорковского. [77]

[Интервью автора с лицом, близким к акционерам ЮКОСа, май 2014 г.]

Ходорковский искал убежища и защиты у Соединенных Штатов. Сразу же после ареста своего ключевого помощника Лебедева Ходорковский направился прямо в посольство США, где среди звездно-полосатых флагов, вывешенных ко Дню независимости, он настоял перед журналистами, что не думает, что конфликт между ним и правительством может продолжаться долго. [78]

[Валерия Корчагина, ‘Прокуроры вызывают Ходорковского’, Moscow Times, 4 июля 2003 г.]

Вскоре после этого он посетил конференцию в Сан-Вэлли, штат Айдахо, где явно подружился с такими людьми, как Билл Гейтс и Уоррен Баффет. [79] 

[Кэтрин Белтон, "Акции переживают самый черный день с 1998 года", Moscow Times, 17 июля 2003 года]

По возвращении в Москву он снова попытался повысить ставки, заявив по национальному телевидению, что любое продолжение атаки на его организацию приведет к резкому оттоку капитала из России, что разрушит инвестиционный климат и повернет время вспять к тоталитарному прошлому. [80]

[Кэтрин Белтон, ‘Ходорковский видит тоталитарную угрозу", Moscow Times, 22 июля 2003 г.]

Но заигрывания Ходорковского с США только разозлили Кремль. В сентябре, когда Путин готовился к крупному визиту в США, где он должен был провести переговоры в Кэмп-Дэвиде с президентом Джорджем У. Бушем, у него было четкое послание для всех, кто думал, что он сможет сдержать прокуроров. Эти дела касаются убийств, многозначительно сказал он нам, журналистам. "В таком случае, как я могу участвовать в работе прокуратуры?" - спросил он. [81]

["Путин говорит, что все дело Юкоса связано с убийством", Moscow Times, 22 сентября 2003 г.]

Если у Ходорковского когда-либо и был хоть какой-то шанс избежать всей мощи кремлевской кампании, то последней каплей для Путина стал его визит в Америку. Его пригласили на Нью-Йоркскую фондовую биржу, где он выступил перед десятками ведущих лидеров США и заверил их в приверженности России рыночной экономике, в которой никакая приватизация не будет отменена. В кулуарах он встретился наедине с исполнительным директором ExxonMobil Ли Рэймондом, выдающимся деятелем Среднего Запада, который привел Exxon к слиянию с Mobil, чтобы стать крупнейшей компанией в мире стоимостью 375 миллиардов долларов. Известный своим агрессивным стилем, Рэймонд не стеснялся в выражениях с Путиным, сказав ему, что он хочет в конечном итоге купить контроль над "ЮКОССибнефтью" после первого этапа сделки, в рамках которой Exxon купит миноритарный пакет акций. [82]

[Интервью автора с бывшим акционером ЮКОСа, сентябрь 2013 г.]

Путин был совершенно ошеломлен. Он никогда не обсуждал ни с Ходорковским, ни с Абрамовичем сценарий, при котором энергетический гигант США мог бы получить контроль над российскими запасами. Он думал, что в обмен на приобретение миноритарного пакета акций компаниями Exxon или Chevron, ЮКОССибнефть приобретет долю в одном из энергетических гигантов США. ‘Для Путина обмен акциями был важен", - сказал один человек, знакомый с ходом переговоров. "Это был бы энергетический мост между Россией и США" [83]. Но по мере того роста акций ЮКОСа тем летом, акционеры настаивали на скорейшей их продаже. Они хотели полностью обналичить деньги, а не обмениваться акциями.

[Интервью автора с бывшим акционером ЮКОСа, сентябрь 2013 г]

Для Путина о продаже контрольного пакета акций "ЮкосСибнефти" компании ExxonMobil не могло быть и речи. Он никак не мог одобрить продажу Соединенным Штатам контроля над стратегическими запасами России. Это шло вразрез со всем, за что выступали сотрудники КГБ в своем стремлении восстановить имперскую мощь России. Фридману и Авену, возможно, и позволили бы заключить партнерство 50:50 с BP, но они, в отличие от Ходорковского, оставались абсолютно лояльными Кремлю, и делали все возможное, чтобы остаться у руля совместного предприятия ТНК–ВР.

Ли Рэймонд прибыл в Москву всего неделю спустя, очевидно, надеясь заключить сделку. В тот день Financial Times опубликовала на своей первой странице новость о том, что Exxon ведет активные переговоры о приобретении 40-процентной доли в "ЮкосСибнефть" за 25 миллиардов долларов, и впоследствии доля может вырасти и перевалить 50 процентов. [84] 

[Эндрю Джек и Карола Хойос, "ExxonMobil может предложить 25 миллиардов долларов за 40 Процентов ЮКОСа’, "Файнэншл Таймс", 2 октября 2003 г.]

Но вместо рукопожатий и тостов Рэймонда встретила новость о том, что более пятидесяти следователей с автоматами и в пуленепробиваемых жилетах совершали рейды по местам, связанным с ЮКОСом, по всей Москве, в том числе и по домам некоторых ближайших партнеров Ходорковского, других основных акционеров Менатепа, которые жили вместе в охраняемом комплексе за высоким металлическим забором за пределами Москвы в элитном поселке Жуковка, в том числе Лебедева, который уже находился в тюрьме. [85] 

[Кэтрин Белтон, "Юкос подвергся трем новым рейдам", Moscow Times, 6 октября 2003 г.]

Когда Ходорковскому позвонила жена и сообщила, что за дверью толпится полиция, он поспешно извинился перед Рэймондом и ушел. Сигнал из Кремля не мог быть более четким. ExxonMobil никогда не собиралась заключать свою сделку. Когда Ходорковскому позвонили жена, он и Рэймонд присутствовали на конференции, организованной Всемирным экономическим форумом, на котором Путин должен был выступить с программной речью. Но в то время как Ходорковский спешил домой, чтобы обезопасить свой дом от налетов, все, что мог сделать Реймонд, - это предупредить конференцию о том, что Россия не должна "произвольно" ограничивать любого инвестора, если он хочет участвовать в мировых рынках.[86] 

[Кэтрин Белтон, "ЮКОС подвергся трем новым рейдам", Moscow Times, 6 октября 2003 г.]

Путин, как будто в блаженном неведении о рейдах, продолжал настаивать инвесторам на том, что он делает все возможное, чтобы устранить препятствия для инвестиций. [87] 

[Кэролайн Макгрегор, "Президент успокаивает инвесторов", Moscow Times, 6 октября 2003 г.]

Это было типичной двусмысленной выходой Путина, которой он пользовался с момента прихода к власти. С одной стороны он восхвалял рынок, с другой стороны его же сотрудники службы безопасности делали все возможное, чтобы захватить контроль в свои руки. Тем не менее Ходорковский отказался отступать, объявив всему миру, что он готов отправиться в тюрьму, если это нужно для защиты своей компании. [88] 

[Кэтрин Белтон, “Глава ЮКОСа – ”Это просто несправедливо"", Moscow Times, 7 Октября 2003 г.]

Он не покинул бы страну и не отказался бы от борьбы. Однако в частном порядке он отчаянно искал выход, даже навещая Пугачева, своего старого соперника из девяностых, который к тому времени был близок к петербургским силовикам, чтобы спросить его о мотивах Кремля. Пугачев, наведя справки, получил для него недвусмысленное сообщение. Если он хочет остаться свободным, он должен покинуть страну. В противном случае, Ходорковскому уготована тюрьма. [89] 

[Интервью автора с Пугачевым, май 2014 г.]

Ходорковский сказал, что он в это не верит. Кремль не посмеет его арестовать, а если и посмеет, Соединенные Штаты вступятся за него. Это было признаком его высокомерия, переоценки того, как далеко США могут пойти, чтобы защитить олигарха, пытающегося навести с ним мосты.

*

Ходорковский демонстративно совершал деловую поездку по Сибири, когда произошел его арест. Прокуроры вызвали его на допрос накануне, но он был далеко от Москвы. Незадолго до рассвета утром в субботу, 25 октября 2003 года, его частный самолет приземлился на взлетно-посадочной полосе в Новосибирске для дозаправки, когда на борт ворвался отряд вооруженных спецназовцев ФСБ. Ходорковский находился в купе первого класса, когда они ворвались к нему с криками: "ФСБ! Положите свое оружие на землю! Не двигайся, или мы будем стрелять!" [90] 

[Кэтрин Белтон, ‘Ходорковский арестован по семи обвинениям", Moscow Times, 27 октября 2003 г.]

Его арестовали по обвинению в мошенничестве в особо крупном размере и уклонении от уплаты налогов, и к вечеру он оказался в печально известной московской тюрьме "Матросская тишина".

Это был момент, когда политический и экономический курс России безвозвратно отвернулся от возглавляемой Западом глобальной интеграции и взял свой собственный курс, который вел к столкновению с Западом. Это была точка невозврата для группы государственных силовиков, которые лоббировали и строили заговоры и в конечном итоге убедили Путина в том, что другого способа обеспечить российское возрождение государства – и их собственное финансовое влияние. Но это была неизведанная территория, как для них, так и для страны. Хотя мало кто ожидал, что все зайдет так далеко, многие в бизнес-сообществе надеялись, что есть путь назад, что Ходорковский может быть освобожден, и обе стороны смогут договориться. Даже Пугачев сказал, что даже некоторые силовики давно ожидали, что Ходорковский и его соратники согласятся заплатить Путину и его людям значительную сумму наличными, чтобы снять обвинения. ‘Все ждали отдачи, - сказал он. - Никто не был по-настоящему подготовлен. Никто не знал, что делать с компанией. Тогда у них не было опыта управления делами.’

Арест Ходорковского поверг все бизнес-сообщество в состояние шока. Он был самым богатым человеком страны, самым выдающимся сторонником рынка, человеком, который был на грани заключения сделки века – продажи своей компании за 25 миллиардов долларов всего через семь лет после того, как он приобрел ее за 300 миллионов долларов. Если бы его можно было уничтожить, это могло бы случиться с любым из них. В день ареста Ходорковского ведущие члены Российского союза промышленников и предпринимателей, который стал главным официальным представительским органом олигархов, собрались на экстренное совещание в московском отеле "Балчуг". Многие были слишком напуганы, чтобы напрямую обратиться к прессе, но все вместе они написали приглушенное и нерешительное письмо Путину, где осуждали арест и призывали к встрече с Путиным, к аудиенции с ним: ‘Только четкая и недвусмысленная позиция президента России Владимира Путина может улучшить ситуацию. Его отсутствие сделает ухудшение инвестиционного климата необратимым и превратит Россию в страну, неблагоприятную для тех, кто развивает свой бизнес". [91] 

[Кэтрин Белтон, ‘Ходорковский арестован по семи обвинениям", Moscow Times, 27 октября 2003 г]

Анатолий Чубайс, царь приватизации и автор либеральных реформ в России, сделал еще один шаг вперед. В телеинтервью в те выходные он предупредил, что арест Ходорковского и отсутствие ясности относительно того, могут ли другие бизнес-лидеры стать следующими, могут привести к "неконтролируемому" расколу в элите, который может привлечь все общество. [92]

[Валерия Корчагина, "Элита требует некоторых ответов", Moscow Times, 27 октября 2003 г.]

Но Путин не собирался отступать сейчас. Хотя он последовательно отрицал, что имеет какое-либо отношение к аресту Ходорковского, такие вещи не происходили без четкого согласия сверху. Прежде всего, арест Ходорковского показал, что он не смог понять основной принцип правления Путина, который позже другие олигархи – благодаря его опыту – слишком хорошо поняли. "Когда вы покупаете в России крупную нефтяную компанию за 150 миллионов долларов с помощью депозитов министерства финансов, тогда вы должны играть в соответствии с российскими правилами", - сказал Дмитрий Гололобов, юрист, который когда-то работал у Ходорковского, но в итоге отвернулся от него. - Вы не можете сказать, что вы законный владелец. Приватизация не создала законной собственности. Другие олигархи это хорошо понимали. Никто из них не утверждал, что на самом деле они были владельцами бизнеса. Они понимали, что они просто держатели" [93].

[Интервью автора с Гололобовым, август 2018 г.]

Такой образ мышления шел вразрез со всем тем, за что, как утверждал Путин, он боролся, когда баллотировался на пост президента. Это был обман, коренящийся в убеждении КГБ, что они сделали магнатов, когда Россия начала переход к рынку, что все, что выиграли новые миллиардеры, было причитается им. То, что случилось с Ходорковским, было местью за девяностые годы, когда КГБ был вынужден ждать в стороне, оттесненный растущим влиянием московских магнатов, склоняющихся к Западу. ‘Что сейчас происходит с Путиным - это реванш КГБ", - сказал в то время один бывший высокопоставленный офицер военной разведки. - КГБ создал олигархию, а потом им пришлось ей служить. Теперь они мстят" [94].

[Интервью автора с бывшим старшим офицером ГРУ, апрель 2005 г.]

Битва достигла той точки, когда КГБ почувствовал, что может оправдать захват своих активов, сказав себе, что они препятствуют передаче богатейших нефтяных активов страны на Запад. ‘ЮКОС намеревался передать большую часть своих активов Западу, - сказал один из них. - Капитализация, которую [Ходорковский] построил молниеносно, все эти активы были бы выведены за границу через поддельные оффшорные компании. Если бы мы не остановили это, то не сохранили бы контроль над нашей нефтегазовой отраслью. Мы бы надолго стали слугами западных промышленников" [95].

[Интервью автора с руководителем нефтяной компании, связанным с ФСБ, январь 2014 г.]

И вот, в течение нескольких дней, последовавших за арестом Ходорковского, остальные миллиардеры страны в ужасе наблюдали, как прокуроры конфисковали его долю в "ЮКОССибнефти" стоимостью 15 миллиардов долларов. Путин твердо сказал им, что диалога по поводу ареста не будет, и фондовый рынок ушел в свободное падение. В понедельник, сразу после ареста, Путин резко и недвусмысленно ответил на призыв олигархов к ясности: "Никаких встреч или переговоров по поводу деятельности правоохранительных органов не будет, пока эти ведомства действуют в рамках российского законодательства. Все должны быть равны перед законом, независимо от того, сколько миллиардов долларов у человека на личном или корпоративном счете. В противном случае мы никогда не будем учить и заставлять кого-либо платить налоги и побеждать организованную преступность и коррупцию" [96].

[Валерия Корчагина и Мария Данилова, "Путин защищает нападение на ЮКОС", Moscow Times, 28 октября 2003 г.]

Это была новая эра. Путин отбросил большую часть нерешительности, которой были отмечены первые два года его президентства. Новые хозяева Кремля были готовы разделить стратегические активы страны меж собой. Пути назад ни для Путина, ни для его людей уже не было.